Но на основании найденных улик полиция затруднялась сказать, когда именно. Очевидно, убийство не было совершено с целью грабежа, поскольку в кармане убитого был найден бумажник с приличной суммой денег, на пальце остался бриллиантовый перстень, а в ящике стола была обнаружена дорогая булавка для галстука с очень крупным изумрудом.
Сейбина застрелили с близкого расстояния из небольшого крупнокалиберного револьвера неизвестного образца. Пуля угодила в сердце.
Охотничий домик был изолирован от других построек. Он находился примерно в сотне ярдов от проезжей дороги, идущей извилистой лентой. По ней проезжало сравнительно мало машин, а соседи Сейбина к нему редко заглядывали, зная, что он любит одиночество.
В домике находился любимый попугай Сейбина, которого он всюду возил с собой.
День за днем машины проезжали без задержки мимо, а в домике, скрытом за высокими соснами, неистово кричал попугай над безжизненным телом хозяина.
Лишь в воскресенье, одиннадцатого сентября, когда у реки уже собралось изрядно рыболовов, они заподозрили неладное. Уж очень странными были вопли попугая на фоне мертвой тишины в домике.
Первым на разведку отправился ближайший сосед Сейбина. Он поднял один из оконных ставней, увидел руку трупа на полу и неистово кричавшего попугая:
«Попка хочет кушать! Проклятье! Попка хочет кушать! Ты, дурак проклятый, знаешь, что Попка голоден?»
Тогда сосед разбил окно и забрался в домик. Убедившись, что совершено преступление, он подошел к телефону и вызвал полицию.
Как ни странна, убийца поступил с птицей весьма милостиво. Дверца клетки была оставлена открытой, на полу стоял тазик с водой, а возле клетки возвышалась горка зерна. Зерно еще оставалось, вода же полностью высохла.
Мейсон посмотрел поверх газеты на Деллу Стрит и сказал:
— Хорошо, Делла, пригласи его в кабинет.
Чарльз Сейбин поздоровался с Мейсоном за руку, затем посмотрел на газету, лежащую на столе, и заметил:
— Я полагаю, вы знакомы с обстоятельствами смерти моего отца?
Мейсон утвердительно кивнул, и, дождавшись, когда его посетитель устроится в кресле, спросил:
— Что вы хотите от меня?
— Несколько вещей, — ответил Сейбин. — Во-первых, я хочу чтобы вы защищали мои интересы, чтобы вдова моего отца, миссис Элен Вейткинс Сейбин, не погубила наше дело. Мне известно, что по завещанию большая часть собственности отца переходит ко мне, и что я назначаюсь его душеприказчиком. Но я не смог обнаружить завещание среди его бумаг. Я опасаюсь, что оно находится у нее. Она из тех женщин, которые способны уничтожить документ. Я не хочу, чтобы она стала его наследницей.
— Вы недолюбливаете ее?
— Очень.
— Ваш отец овдовел?
— Да.
— А когда он женился на этой женщине?
— Около двух лет назад.
— От этого брака у него есть дети?
— Нет. У нее есть сын от первого брака.
— Брак был удачен? Ваш отец был счастлив?
— Нет. Он был очень несчастлив. Слишком поздно сообразил, какую совершил глупость. Но он не хотел публичного скандала и не решался начинать бракоразводный процесс.
— Продолжайте, — попросил Мейсон. — Объясните более подробно, чего вы хотите от меня.
— Я открою свои карты, — сказал Чарльз Сейбин. — Моими юридическими делами занимаются Куттер, Грейсон и Брийт. Я хочу, чтобы вы связались с ними.
— В отношении вашего наследства? — спросил Мейсон.
Сейбин покачал головой.
— Моего отца убили. Я хочу, чтобы вы, в содружестве с полицией, нашли виновного. Это первое. Второе… Вдова моего отца с ее требованиями не по зубам Куттеру, Грейсону и Брийту. Я хочу, чтобы ею занялись вы. Вчера после полудня я получил уведомление от полиции. Для меня это было очень суровым испытанием. Я могу вам гарантировать, что это дело необычное, оно прямо выводит меня из себя.
Мейсон взглянул на осунувшееся лицо молодого человека и сказал:
— Я понимаю вас.
— Разумеется, — продолжал Сейбин, — вы хотите задать мне вопросы. Прошу вас приступить немедленно, так как я заинтересован в том, чтобы наша беседа была как можно короче.
— Прежде всего, я должен иметь представление о фактах и получить подтверждение своих полномочий.
Чарльз Сейбин достал из кармана бумажник.
— Это, как вы понимаете, я предусмотрел, мистер Мейсон… Здесь чек для оплаты предварительного гонорара и письмо, удостоверяющее, что вы действуете в качестве моего адвоката и как таковой имеете доступ ко всему, что осталось после моего отца.
Мейсон протянул руку за письмом и чеком.
— Я вижу, — сказал он, — что вы человек предусмотрительный.
— Стараюсь, — ответил Сейбин. — Проверьте чек, считаете ли вы предварительный гонорар приемлемым?
— Вполне, — улыбнулся Мейсон. — Достаточно щедро.
Сейбин почтительно склонил голову.
— Я всегда с интересом следил за вашей деятельностью, мистер Мейсон. Мне думается, вы обладаете исключительными юридическими способностями и потрясающей дедукцией. К сожалению, у меня нет ни того, ни другого.
— Спасибо, — ответил адвокат. — Прошу заранее учесть, что если вы хотите, чтобы я оказался для вас полезным, вы должны предоставить мне полную свободу действий.
— Что вы имеете ввиду? — спросил Сейбин.
— Я хочу иметь право поступать так, как найду нужным при любых обстоятельствах. Если полиция предъявит кому-то обвинение в убийстве, а я с ее выводами не соглашусь, я хочу иметь привилегию защищать подозреваемое лицо. Одним словом, я хочу расследовать дело по-своему.
— Почему вы ставите такие условия? — удивился Сейбин. — Мне думается, я плачу вам достаточно.
— Дело вовсе не в оплате, — покачал головой Мейсон. — Если вы действительно следили за моими процессами, то должны были заметить, что, как правило, развязка наступает уже в зале суда. Я могу заранее решить, кто виноват, но доказать вину преступника мне удается лишь в ходе перекрестного допроса.
— Ну что ж, — согласился Сейбин, — мне ясны ваши доводы. Я нахожу их достаточно убедительными.
— И, — добавил Мейсон, — я хочу услышать от вас все то, что, по вашему мнению, может помочь расследованию.
Сейбин уселся поудобнее в кресле.
— Говоря о жизни моего отца, — начал он бесстрастным тоном, — нужно учитывать кое-какие моменты. Прежде всего, его брак с моей матерью был очень счастливым. Она была удивительной женщиной. Она бесконечно доверяла отцу и всегда оставалась уравновешенной. Поэтому он ни разу не услышал от нее недоброго слова, она не разрешала себе распускаться и не давала чувствам заглушить рассудок. А ведь несдержанность часто портит жизнь тем людям, которых любишь… Естественно, отец судил обо всех женщинах по моей матери. После ее смерти он почувствовал себя страшно одиноким. Его теперешняя жена работала у нас экономкой. Она была расторопна, предприимчива, незаменима, она все заранее рассчитала, все предусмотрела и довольно легко втерлась к отцу в доверие. Понимаете, у него не было опыта общения с женщинами. Начать с того, что по своему темпераменту она ему не пара. Даже в ее характере он и то не разобрался. Как бы там ни было, она ухитрилась его женить на себе. Разумеется, вскоре он уже был в отчаянии.
— Где в настоящее время находится миссис Сейбин? — спросил Мейсон. — В газетах вскользь упомянуто, что она путешествует.
— Да, два с половиной месяца назад она отправилась в кругосветное путешествие. Она получила телеграмму вчера на пароходе в районе Панамского канала. Пришлось нанять самолет, так что завтра утром ждут ее возвращения домой.
— И она попытается захватить власть? — поинтересовался Мейсон.
— Полностью, — ответил Сейбин таким тоном, который отметал все сомнения, могущие возникнуть на этот счет.
— Конечно, как у единственного сына, — заметил Мейсон, — у вас имеются определенные права.
— Одна из причин, — устало ответил Сейбин, — побудивших меня приехать к вам, несмотря на траур, это необходимость предпринять решительные действия, мистер Мейсон. Она умная женщина, хорошо осведомленная о своих правах, а враг беспощадный и не слишком разборчивый в средствах.
— Понятно, — кивнул Мейсон.
— У нее есть сын от первого брака, Стивен Вейткинс, — продолжал Сейбин. — Знаете, такой маменькин осведомитель. К его физиономии навечно прилипла приветливая улыбка завоевателя человеческих сердец. Методы политикана, характер ужа и беспринципность уличной девки. В течение некоторого времени он жил на восточном побережье. А уж оттуда направился в центральную Америку. Там он встретился со своей матерью и завтра вместе с ней прилетит сюда.
— Сколько ему лет? — поинтересовался Мейсон.
— Двадцать шесть. Мамаша ухитрилась протащить его через колледж. Он смотрит на образование как на волшебное слово, которое даст ему возможность прошагать по жизни, не работая. Ну, а когда его матушка вышла замуж за моего отца, он стал получать значительные суммы, считая это само собой разумеющимся. С тех пор он относится с презрением к тем, кто не может похвастаться большими доходами.
— Скажите, — спросил Мейсон, — лично вы имеете хоть какое-нибудь представление, кто убил вашего отца?
— Никакого. А если бы у меня и возникли подозрения, я бы постарался их сразу же вытеснить, пока у меня не появится очевидных доказательств, мистер Мейсон. Я хочу, чтобы все было по закону.
— Есть ли у вашего отца враги?
— Нет. Если не… Я вас скажу кое-что, что, возможно, будет вам полезно, мистер Мейсон. Про один факт полиции известно, про второй нет.
— Что это за факты? — спросил Мейсон.
— В газетах об этом не упоминалось, — заявил Сейбин, — но в домике отца находилось несколько предметов женского нижнего белья. Я думаю, что их там специально оставил убийца, чтобы скомпрометировать отца, настроить против него общественное мнение и, наоборот, вызвать симпатии к вдове.
— Что еще? — спросил Мейсон. — Вы упомянули, что второй факт полиции не известен?
— Возможно, это очень важный момент, мистер Мейсон, — ответил Сейбин. — Наверно, вы обратили внимание на газетное сообщение о том, что отец был нежно привязан к попугаю?
Мейсон кивнул.
— Казанову отцу подарил года четыре назад его брат, страстный любитель попугаев. Отец всюду возил его с собой… Но только попугай, которого нашли в домике возле тела отца, вовсе не Казанова, ЭТО СОВСЕМ ДРУГОЙ ПОПУГАЙ.
В глазах Мейсона отразился неподдельный интерес.
— Вы уверены? — спросил он.
— Абсолютно уверен.
— Откуда вы это знаете?
— Прежде всего, — ответил Сейбин, — этот попугай неприхотлив к еде. А Казанова был невыносимым гурманом.
— Весьма вероятно, — заметил Мейсон, — что тут дело в перемене обстановки. Ведь попугаи иногда…
— Прошу прощения, мистер Мейсон, — перебил Сейбин, — я еще не все рассказал. Этот попугай все время сквернословит. К тому же, у Казановы на правой лапе не хватало одного ногтя. У этой птицы все в порядке.
Мейсон нахмурился.
— Черт возьми, но зачем кому-то вздумалось подменять попугая? — воскликнул он.
— По-видимому, попугай играет гораздо большую роль, чем это кажется с первого взгляда, — сказал Сейбин. — Я не сомневаюсь, что в момент убийства с отцом находился Казанова. Возможно, он каким-то образом мог об этом если не рассказать, то как-то высказать свое отношение… вот его и заменили другой птицей. Отец вернулся домой в пятницу второго сентября, у него было сколько угодно времени, чтобы взять Казанову с собой. Мы не ждали его до пятого сентября.
— Но убийце было бы гораздо проще убить попугая, — заметил Мейсон.
— Я это понимаю, — ответил посетитель. — И я отдаю себе отчет в том, что моя теория, возможно, нелепа. Но никакого другого объяснения я найти не могу.
— Почему, — спросил Мейсон, — вы не сказали про попугая полицейским?
Сейбин покачал головой.
— Я понимаю, что полиция просто не в силах скрыть все факты от прессы, — устало сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23