— Насколько я понимаю, после звонка Джойнера вы пережили тяжелый психологический шок, да?
— Да, так оно и было.
— Вы не подозревали, что он способен на такое?
— Мне это и в голову не приходило.
— Но не могли же вы не заметить, что он живет не по средствам?
— Конечно, замечала. И не только я. Но он говорил, что происходит из богатой семьи, откуда-то с юга, и работает только для того, чтобы изучить делопроизводство. Мы все ему верили.
— Когда вы узнали, что он растратил чужие деньги, вы больше не пожелали иметь с ним дело, так?
— Да, верно.
— Но, несмотря на это, — саркастически улыбаясь, возвысил голос прокурор, — всего через несколько часов после отречения от нечистого на руку жениха вы сами совершили кражу?
— Нет, я этого не делала, — возмутилась девушка.
— Ну как же? — изобразил неописуемое удивление Бергер. — Неужели я плохо разобрался в ваших показаниях? По-моему, вы признались, что взяли сумочку Ферн Дрисколл.
— Да, взяла, но с определенной целью.
— С какой же?
— Чтобы пожить под ее именем, пока хоть немного не приду в себя.
— Только для этого вы и взяли сумочку?
— Да.
— Но ведь там были не только документы, но и деньги. Четыре тысячи долларов. Они тоже были вам нужны, чтобы прийти в себя?
— Нет.
— И все же вы их взяли?
— Они были в сумочке.
— Хм, «были», — передразнил ее прокурор. — Интересно, где они сейчас?
— У меня. Я вынула их из сумочки.
— И что с ними сделали?
— Положила в конверт и написала на нем: «Собственность Ферн Дрисколл».
— В самом деле? А когда это произошло?
— Перед тем, как пришла полиция.
— Понятно, — усмехнулся прокурор. — После визита вашего адвоката.
— Совершенно верно.
— Вы надписали конверт по его совету?
— Да.
— Когда узнали о ранении Карла Хэррода и ожидали полицию?
— Да.
— Чтобы ваши честность и бескорыстие произвели неотразимое впечатление в суде?
— Я тогда не думала, что попаду в суд.
— Вы-то не думали, — насмешливо покачал головой Бергер. — Но адвокат ваш думал.
— Откуда мне знать, что думал мой адвокат?
— Нет, нет, этого вы знать, конечно, не можете. Но вы ведь не отрицаете, что действовали по его совету?
— Не отрицаю.
— И что до его визита ничего не сделали, чтобы отметить принадлежавшие ей банкноты?
— Я их просто отложила.
— Вы хотите сказать, что не начали их тратить?
— Я и не собиралась их тратить.
— Пытались ли вы разыскать наследников Ферн Дрисколл?
— Нет.
— Поставили ли вы в известность власти округа Сан-Диего, где произошла авария, что у вас находятся вещи погибшей?
— Нет.
— Вы говорите, что держали деньги у себя, считая их собственностью Ферн Дрисколл?
— Совершенно верно.
— Несмотря на то, что сами жили под ее именем?
— Да.
— Найдя в сумочке водительские права с ее подписью, вы стали копировать эту подпись?
— Да.
— В том числе и на чеках?
— Да, но чеки я выписывала на свои собственные деньги.
— Зачем же вы копировали ее подпись?
— Рано или поздно мне пришлось бы предъявить ее водительские права.
— Вы что-нибудь знали о Ферн Дрисколл?
— Только то, что было в документах.
— С ее близкими связаться не пытались? Может быть, кто-то до сих пор ждет о ней вестей.
— Не пыталась.
— Вы специально подожгли машину, чтобы ваш обман не был обнаружен?
— Нет, это произошло случайно.
— Пламя вспыхнуло от брошенной вами спички?
— Я ее просто выронила.
— До этого вы уже зажгли одну спичку?
— Да.
— Но пламя не разгорелось. Поэтому вы сделали еще одну попытку, на сей раз удачную.
— Я уже сказала, что огонь вспыхнул случайно.
— Вы чувствовали запах бензина?
— Да.
— Значит, вы знали, что бензобак пробит?
— Догадывалась.
— Следовательно, вам было известно, что пары бензина могли вспыхнуть. Несмотря на это, вы зажгли спичку. А когда пламя не вспыхнуло — еще одну.
— Да, я хотела увидеть, что было на заднем сиденье.
— Потом вы бросили туда спичку, что дало наконец желаемый эффект.
— Я ее просто уронила. Огонь опалил мне пальцы.
— Вам приходилось до этого зажигать спички?
— Разумеется.
— Значит, вы знали, что, если держать в руке спичку слишком долго, можно обжечь пальцы?
— Знала. Но в тот момент я думала о другом.
— Вот именно, — усмехнулся прокурор. — Теперь скажите, когда мисс Бэйлор оставила вам шпатели, якобы для самозащиты, вы спросили, где она их купила?
— Да.
— Узнав, где они продаются, вы немедленно отправились туда и купили еще несколько штук, чтобы в случае чего создать впечатление, что все на месте?
— Я их не покупала!
— Вы надеялись, что мисс Бэйлор даст показания, что оставила вам два шпателя, и оба они будут найдены у вас в номере?
— Говорю вам, не покупала я никаких шпателей!
— Вы не только взяли чужие деньги, вы даже не сознаете, что совершили воровство. Сейчас вы лжете, что не покупали шпатели, и не сознаете, что лжесвидетельствуете!
— Шпатели покупала не я. Мне точно известно, что их купила Делла Стрит.
— Откуда вы знаете?
— Мистер Мейсон при мне послал ее за ними.
— Вы слышали, как мисс Кэрнс заявила, что продала вам шпатели?
— Она ошибается.
— Значит, несмотря на все свидетельские показания, вы продолжаете рассказывать нам сказки, что вошли в свой номер, взяли со стола шпатель, а пробегавший мимо мужчина случайно на него наткнулся?
— Но ведь это правда. Прокурор посмотрел на часы:
— С позволения суда, беру на себя смелость утверждать, что с этим уже все ясно. Час поздний; предполагаю, что уже пора закрывать заседание. Прошу суд дать мне утром возможность задать обвиняемой еще пару вопросов. Это займет всего несколько минут.
— Хорошо, — сказал судья. — Продолжим завтра в десять утра. Обвиняемую отправить в камеру.
Глава 16
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк вышли на улицу.
— Зайду-ка я к себе в контору, посмотрю, что там делается, — сказал детектив. — Потом, может быть, загляну к тебе, Перри.
— О'кей. Позвони, если твои люди раскопали что-нибудь интересное.
Войдя в свой кабинет, адвокат швырнул шляпу на стул.
— Ну, Делла, что скажете о сегодняшнем спектакле?
— Вы имеете в виду суд? По-моему, Милдред держалась неплохо.
— Судья следит за ней, как ястреб за овечкой.
— Да, верно. Наклоняется вперед и сверлит ее глазами.
— Это хороший знак. Если бы он решил, что она виновна, то спокойно сидел бы и ждал, пока она закончит давать показания, а потом объявил бы, что считает факт убийства доказанным, а ее вину установленной.
Делла кивнула.
— Самое интересное, что путаница со шпателями придала делу новый оттенок. Совершить все те поступки, которые обвинение приписывает Милдред, мог лишь бессердечный, хладнокровный убийца.
— Вы имеете в виду покупку шпателей?
— Вот именно.
— По-моему, судья мне поверил, — сказала Делла.
— Похоже, что так, — отозвался Мейсон. — Что-то Пол долго молчит. Позвоню-ка я ему сам.
Он набрал номер.
— А, Герти! Хэлло! — поздоровался он с секретаршей. — Мы уже вернулись из суда. Если мне будут звонить, давайте им домашний телефон Деллы, ладно? Мы ожидаем…
— Погодите! — перебила его девушка. Она была так взволнована, что едва могла говорить. — Я должна вам сообщить… Сейчас к вам забегу. Ждите!
Она бросила трубку. Мейсон повернулся к Делле:
— В нее какой-то бес вселился! Похоже, там действительно что-то произошло.
Через несколько минут в кабинет влетела Герти. Глаза ее были широко раскрыты.
— Мистер Мейсон, он здесь!
— Кто?
— Он не захотел назвать свое имя. Такой импозантный, высокий, темные курчавые волосы, благородный лоб, тонкие черты лица…
— Да о ком, черт возьми, вы говорите?
— Это тот самый человек, который вам нужен, — трагическим шепотом сообщила девушка. — Форрестер Бэйлор!
— Чтоб он провалился! — вырвалось у адвоката.
— Не знаю, что вам там про него наговорили, мистер Мейсон. Я уверена: он любит ее и за последнее время очень много пережил. На лице его заметны следы страданий и…
— Да спуститесь вы, наконец, с небес на землю, — резко сказал адвокат.
— Давайте его сюда, а сами возвращайтесь в агентство. Если на вас насядут газетчики, врите без зазрения совести.
Герти стремглав кинулась из кабинета, взвихрив воздух своими пышными юбками.
— Неисправимо романтичная особа, — прокомментировал Мейсон.
— Что же, сюжет запутывается, — задумчиво сказала Делла.
В дверях снова появилась Герти. За нею следовал высокий, статный, пожалуй, даже худощавый молодой человек. Он выглядел так, будто не спал целую неделю. Взгляд был тусклым, вокруг глаз темнели круги. Лицо, однако же, изобличало породу. Чувствовалось, что у него сильный характер.
Герти представила мужчин друг другу. Посетитель крепко сжал ладонь Мейсона.
— Мой личный секретарь, мисс Стрит, — представил Деллу адвокат.
Бэйлор поклонился.
— Что ж, садитесь, — сказал Мейсон.
— Давайте прежде всего кое-что выясним. Кто вас сюда направил?
— Никто.
— Кто знает, что вы здесь?
— Тоже никто.
— А ваш отец? Бэйлор-младший покачал головой:
— Он запретил мне уезжать из Лансинга.
— Сестра-то хоть знает?
— Она хорошая девочка. Мне пригодилась бы ее помощь, но я хочу, чтобы никто не знал о моем приезде.
— В каком отеле вы остановились?
— Ни в каком. Я сдал чемодан на хранение в аэропорту, взял такси, потом пересел в другое. Не хочу, чтобы меня выследили.
— Билет на самолет был на ваше имя?
— Нет, на другое. Мне удалось ускользнуть от газетчиков уже в Лансинге, хотя и с большим трудом.
— Зачем вы сюда приехали?
— Хочу кое-что вам рассказать. — Что же?
— Мой отец, хотя и действовал, несомненно, из самых лучших побуждений, виноват в том, что Ферн уехала. Он сделал так, что работа в его фирме стала для нее невыносимой. Хочу сказать еще, что Ферн была порядочной и искренней девушкой. Она не могла быть беременной.
— Почему не могла?
— Я бы об этом знал. Она не стала бы это скрывать. Понимаете, она… Она не из тех…
Адвокат пристально посмотрел на него.
— Садитесь, мистер Бэйлор. Располагайтесь поудобнее. К несчастью, в женщинах не так уж трудно ошибиться.
— Насчет нее я не ошибаюсь. Я… Только сейчас я понял, как сильно ее люблю.
— Немного поздновато, вам не кажется?
— Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы заставили моего отца дать показания.
— Зачем?
— Хочу, чтобы кое-что всплыло на свет Божий. Он ведь дал ей четыре тысячи долларов, чтобы она уехала!
— Откуда вы знаете?
— Кроме него и меня сделать это было некому. Я этого не делал. К тому же я как раз собирался просить ее руки, и отец знал об этом. Он не одобрял наших отношений. Не потому, что ему не нравилась Ферн, а только из-за неравенства нашего общественного положения. Она ведь зарабатывала на хлеб своим трудом. Мой отец сам вышел из низов. Он знает, что такое нищета. Поэтому он и хотел подобрать мне богатую невесту… Когда Ферн уехала, я внезапно понял, как много она для меня значит. Я пытался ее найти, но не тут-то было. Думал, она где-то неподалеку от Лансинга… Когда отец рассказал, что она умерла и что на вскрытии выяснилось… Я… я был потрясен. Не мог поверить… До сих пор не верю…
— На вскрытии ошибок не бывает, — заметил Мейсон.
Молодой человек упрямо покачал головой:
— И все-таки что-то здесь не так. Правда, сейчас уже ничего не сделаешь — слишком поздно… Но я все же хочу, чтобы вы знали: отец дал ей четыре тысячи долларов, и одному лишь Богу известно, что он сказал ей, чтобы заставить уехать.
— Вы не доверяете отцу?
— Я обожаю его. Преклоняюсь перед ним. Но, несмотря на это, не верю ему ни на грош.
— Что вы хотите от меня?
— Чтобы вы заставили отца давать показания и он признал бы, что отъезд Ферн — дело его рук.
— А зачем это нужно? Это многое прояснит…
— Но не поможет моей клиентке, — заметил Мейсон. — Однако я рад, что вы приехали. Лучше бы вам появиться на несколько дней раньше. Тогда мы могли бы…
В этот момент раздался условный стук в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21