Прием.
Пауза, наверное, в ожидании комментария Вудроу.
— Я слушаю, — выдавил он из себя.
— Джип лежал на боку. Не спрашивайте почему. С запертыми дверцами. Не спрашивайте почему. С одним окном, приоткрытым на пять сантиметров. Кто-то закрыл дверцы, запер их и унес с собой ключи. Из щелочки шел жуткий запах. Гиены исцарапали дверцы, на железе остались вмятины от зубов. Бегали вокруг, сходя с ума. Хорошая гиена чует кровь за десять километров. Если они могут добраться до тела, перекусывают кости с маху, чтобы полакомиться мозгом. Но тут у них ничего не вышло. Кто-то запер дверцы и оставил лишь щелочку в окне. Вот они и бегали вокруг, обезумев. Вы бы делали то же самое. Прием.
Вудроу изо всех пытался складывать слова в связные фразы.
— Полиция говорит, что Ноя обезглавили. Это так? Прием.
— Точно. Он был отличным парнем. Семья стоит на ушах. Все племя ищет его голову. Если они не найдут голову, то не смогут похоронить Ноя как положено, и тогда его душа не даст им покоя. Прием.
— А что с мисс Эбботт? Прием… — Перед его мысленным взором возникла обезглавленная Тесса.
— Они вам не сказали?
— Нет. Прием.
— Ей перерезали горло. Прием.
Вновь видение: убийца срывает с ее шеи ожерелье, чтобы ножу ничего не мешало. А Вольфганг уже рассказывал о своих дальнейших действиях:
— Прежде всего я приказал парням не открывать дверцы. Живых в кабине не было. А того, кто открыл бы дверцу, ждали неприятные ощущения. Я оставил одну группу жечь костер и приглядывать за джипом. А сам со второй группой вернулся в «Оазис». Прием.
— Вопрос. Прием, — Вудроу изо всех сил пытался не терять нить.
— Какой вопрос, мистер Канцелярия? Пожалуйста, задавайте. Прием.
— Кто открыл дверцы джипа? Прием.
— Полиция. Как только приехала полиция, мои парни ретировались. Никто не любит полицию. Никому не охота сидеть в тюрьме. Во всяком случае, в местной. Первыми появились полицейские из Лодвара, теперь там вертолет «летучего отряда» из Найроби плюс крутые ребята из личного гестапо президента. Мои парни, само собой, попрятались. Прием.
Вновь пауза, Вудроу все с большим трудом удавалось сохранять самообладание.
— Блюм был в охотничьей куртке, когда они уезжали к раскопу Лики? Прием.
— Конечно. В старой. Синей. Прием.
— Кто-нибудь нашел нож на месте преступления? Прием.
— Нет. А нож был что надо, можете мне поверить. Панга [7] с лезвием от «Уилкинсона» [8]. Голову Ноя отсекли одним ударом. С женщиной та же история. Раз, и готово. Ее раздели догола. Множество синяков. Я это уже говорил? Прием.
«Нет, ты этого еще не говорил, — молча ответил ему Вудроу. — Не упомянул ни про наготу, ни про синяки».
— Панга была во внедорожнике, когда они уезжали из вашего отеля?
— Я еще не встречал африканца, который не брал бы с собой пангу, отправляясь в путь, мистер Канцелярия.
— Где сейчас тела?
— Ноя, вернее, то, что от него осталось, отдали племени. За мисс Эбботт полиция прислала моторный катер. На джипе пришлось срезать крышу. Оборудование для резки металла позаимствовали у нас. Потом привязали тело на палубе. Внутри для него не хватило бы места. Прием.
— Почему? — Вудроу тут же пожалел о том, что задал этот вопрос.
— Призовите на помощь ваше воображение, мистер Канцелярия. Вы знаете, что происходит с трупами на жаре? Если вы захотите перевезти ее в Найроби, то лучше разрежьте на части, потому что в багажном отсеке вертолета она не уместится.
Мозг Вудроу на какое-то время парализовало, а пришел он в себя, услышав ответ Вольфганга: «Да, я один раз уже видел доктора Блюма». Из этого следовало, что он задал вопрос, которого сам не слышал.
— Девять месяцев тому назад. Он сопровождал группу «жирных котов» из агентств по оказанию помощи. Продовольственной, медицинской и всякой разной. Мерзавцы потратили прорву денег, а потому пожелали получить чеки на сумму, в два раза большую. Я послал их куда подальше. Блюму это понравилось. Прием.
— Каким вы нашли его на этот раз? Прием.
— Вы о чем?
— Вел он себя иначе? Заметили вы в нем что-то необычное? Может, он нервничал?
— Что вы хотите этим сказать, мистер Канцелярия?
— Я хочу… Может, он что-то принимал? Нанюхался, обкурился, — Вудроу сам не понимал, зачем он все это говорит. — Ну… я не знаю… кокаин, там, марихуана. Прием.
— Он ухаживал, — ответил Вольфганг и отключил связь.
Вудроу вновь почувствовал на себе изучающий взгляд Донохью. Шейла испарилась. Вудроу чувствовал, что ушла она по какому-то срочному делу. Но по какому? Почему смерть Тессы потребовала от разведчиков резких телодвижений? Его бросило в холод, он пожалел, что не надел чего-то теплого, но при этом пот катился с него градом.
— Больше мы ничем не можем тебе помочь, старина? — в вопросе слышалась чрезмерная заботливость, а больные, с пожелтевшими белками глаза Донохью не отрывались от лица Вудроу. — Налить чего-нибудь крепкого?
— Спасибо. Не сейчас.
«Они знали, — кипя от ярости, говорил себе Вудроу, спускаясь по лестнице. — Они раньше меня узнали, что она мертва». Но, с другой стороны, они всегда пытаются создать именно такое впечатление: мы, шпионы, обо всем знаем больше и сведения эти получаем раньше остальных.
— Посол еще не вернулся? — спросил он, заглянув в кабинет Милдрена.
— Ждем с минуты на минуту.
— Отмени совещание.
Вудроу не сразу пошел к Джастину. Сначала отыскал Гиту Пирсон, подругу и доверенное лицо Тессы, занимавшую в «канцелярии» самую низшую должность. Черноглазая, светловолосая, индоангличанка, с кастовым кружочком на лбу, принятая на службу в Найроби. Гита Пирсон, Вудроу это знал, намеревалась делать карьеру в системе Министерства иностранных дел. Когда он вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, Гита встретила его недоверчивым взглядом.
— Гита, этот разговор должен остаться между нами, понимаешь? — Она молча смотрела на него. — Речь пойдет о Блюме. Докторе Арнольде Блюме.
— Что вас интересует?
— Ваш приятель? — Никакой реакции. — Я хочу сказать, вы с ним в дружеских отношениях?
— Он — наш контакт, — в обязанности Гиты входило поддержание связи с агентствами, занятыми обеспечением населения гуманитарной помощью.
— И, очевидно, он — приятель Тессы. — Черные глаза Гиты никак не прокомментировали его слова. — Вы знаете кого-то еще в организации Блюма?
— Я время от времени звоню Шарлотте. Она — его секретарь. Остальные люди работают на местах. А что? — Раньше он находил очень волнительной индоанглийскую напевность ее голоса. Но теперь все. Никаких увлечений.
— На прошлой неделе Блюм был в Локикоджио. Не один.
Кивок, медленный, потом Гита опустила глаза.
— Я хочу знать, что он там делал. Из Локи он поехал к озеру Туркана. Я хочу знать, вернулся ли он в Найроби. А может, в Локи. Сможете вы это выяснить, не привлекая к себе излишнего внимания?
— Сомневаюсь.
— Во всяком случае, попробуйте. — Внезапно возникла необходимость задать еще один вопрос. За все месяцы знакомства с Тессой эта мысль как-то не приходила ему в голову. — Вы не знаете, Блюм женат?
— Полагаю, что да. Скорее всего. Обычно они женаты, не так ли?
Они — в смысле африканцы? Или они — в смысле любовники? Все любовники?
— Но здесь у него жены нет? В Найроби. Или, насколько вам известно, нет? Блюм приехал в Кению без жены?
— Почему вы… — и тут же торопливое добавление: — С Тессой что-то случилось?
— Возможно. Мы выясняем.
Подойдя к кабинету Джастина, Вудроу постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа. На этот раз он не стал запирать за собой дверь, но, сунув руки в карманы, привалился к ней широкими плечами: пока он так стоял, никакого замка и не требовалось.
Он видел перед собой спину Джастина, обтянутую элегантным пиджаком, и аккуратно подстриженный затылок. Джастин изучал один из развешенных по стенам графиков, по которым змеились разноцветные линии. Тот, что привлек его внимание, назывался: «ОТНОСИТЕЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ ИНФРАСТРУКТУРЫ НА ПЕРИОД 2005-2010 гг.» и, насколько мог сказать стоящий у двери Вудроу, предсказывал грядущее процветание африканских стран. На подоконнике, по левую руку Джастина, стояли горшочки с растениями, которые он выращивал. Вудроу опознал жасмин и бальзамин, и лишь потому, что Джастин подарил эти растения Глории.
— Привет, Сэнди, — поздоровался Джастин.
— Привет.
— Как я понимаю, этим утром мы не собираемся. Возникли проблемы?
«Знаменитый прекрасный голос, — подумал Вудроу, — отмечающий все нюансы, словно каждый ему внове. Поблекший от времени, но по-прежнему очаровывающий, если обращать внимание на тональность, а не сущность. Почему я так презираю тебя, собираясь кардинально изменить твою жизнь? С этого момента и до конца дней твоя жизнь разделится на два периода, до того как и после того, точно так же, как уже разделилась моя. И почему ты не снимаешь своего гребаного пиджака? Ты, должно быть, единственный сотрудник Министерства иностранных дел, который заказывает летние костюмы у портного». Тут Вудроу вспомнил, что и сам в пиджаке.
— Полагаю, у тебя все в порядке? — спросил Джастин. — Глория не жалуется на эту жуткую жару? Мальчишки здоровы?
— У нас все хорошо. — Пауза. — И Тесса на севере? — предположил он, все еще надеясь, что произошла чудовищная ошибка.
Джастин сразу растаял, так случалось всегда, если кто-то упоминал Тессу в его присутствии.
— Да, она в отъезде. Ее работа в благотворительных организациях не прекращается ни на минуту, — Джастин словно благодарил за это и ООН, и все прочие учреждения, спешащие на помощь голодным и несчастным. — Ко дню нашего отъезда она спасет всю Африку, если и дальше будет работать в таком темпе.
— А чего она поехала на север? — Сэнди все хватался за соломинку. — Я думал, что у нее хватает дел в Найроби. В трущобных районах. В Кибере, не так ли?
— Да, она трудится не покладая рук, — с гордостью ответил Джастин. — Ночью и днем, бедняжка. Делает все. Подтирает младенцам задницы и объясняет заключенным их гражданские права. Большинство из ее клиентов, разумеется, женщины. Им она, конечно, очень помогает, а вот их мужчинам ее помощь определенно не нравится, — мудрая улыбка. — Права на собственность, развод, причинение физического вреда, принуждение к выполнению супружеских обязанностей, обрезание девочек, безопасный секс. Полный набор, изо дня в день. Теперь ты понимаешь, почему их мужья немного нервничают, не так ли? Я бы тоже нервничал, если бы принуждал жену к выполнению супружеских обязанностей.
— А что она делает на севере? — настаивал Вудроу.
— Это известно одному богу. Спроси дока Арнольда, — добавил Джастин подчеркнуто небрежно. — Арнольд — ее гид и наставник в здешних делах.
«Так, значит, он разыгрывает эту партию, — думал Вудроу. — Легенда, которая устраивает всех троих. Арнольд Блюм, доктор медицины, духовный наставник, черный рыцарь, защитник в джунглях гуманитарной помощи. Кто угодно, но не любовник, о котором знают, но терпят».
— Куда именно она уехала?
— Локи. Локикоджио, — Джастин устроился на краешке стола, возможно, подсознательно имитируя беззаботную позу Вудроу у двери. — Сотрудники «Мировой продовольственной программы» устроили там курсы по проблемам взаимодействия личности, семьи и общества. Можешь себе такое представить? Вертолетами привозят ничего не подозревающих деревенских женщин из Южного Судана, наскоро знакомят с принципами Джона Стюарта Милла [9] и отправляют обратно. Арнольд и Тесса поехали поглядеть на это действо. Везунчики.
— Где она сейчас?
Вопрос этот Джастину определенно не понравился. Возможно, именно в тот момент он понял, что болтовня Вудроу чем-то обусловлена. «А может, — подумал Вудроу, — не жаловал он вопросы о Тессе, на которые сам не знал ответа».
— Наверное, возвращается в Найроби. А что?
— С Арнольдом?
— Скорее всего. Он бы не оставил ее там.
— Она связывалась с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76