Беглов под его гаденький смех вытащил из бумажника пачку "зеленых" и бросил на стол.
- Это тебе.
- Погоди, Артем, провожу сам, а то собачки больно злые, чужих не любят.
- Проводи, пока я твою псарню не перестрелял.
Артем вспомнил, как он удивился, услышав про багетовые рамы, которые заказывал Тихарь, подумал еще тогда: если есть картины, значит, существует и дом, где они находятся. Похоже, сейчас Гнус и рассказал ему об этом самом доме.
Глава 19
Машина затормозила возле киоска.
- Опять день впустую, - Вадим Сидельников остановил "жигуленка" и посмотрел на Гребня. - Ты пива хотел.
Саша Грабнев выбрался из автомобиля и направился к киоску.
- Тебе что взять?
- Соку и пожевать чего-нибудь.
Они сидели в салоне "жигуленка" и давились сухими бутербродами.
- Хреново, - Гребень смотрел в окно, на улице шел дождь со снегом. - Уже белые мухи полетели, а мы толчемся на одном месте.
Они исколесили все Подмосковье в поисках Ашота Мирзояна и его дяди.
- У этого самого Сурена фамилия запросто может быть не армянская. Взял фамилию жены по каким-нибудь соображениям, и ищи ветра в поле. - Вадим закашлял, подавившись куском. - Гиблое дело. Мне эти Сурены уже во сне снятся. Ничего не знаем: год рождения, место рождения, фамилия и та предположительная.
- Что предлагаешь? - спросил Гребень.
- Я жалуюсь.
- К Артему обратись.
Беглову жаловаться было бесполезно. Люди, которых он задействовал со своей стороны, пользуясь связями и возможностями, ничем помочь не могли. Бесполезное дело, исчерпаны все возможности. Артем, когда последний раз выслушивал отчет своих парней, попросил:
- Ребята, я понимаю, дело безнадежное, данные скупые, то есть их практически нет. Я по своим каналам - пас. Здесь можно только на личном контакте что-то сделать. Мотаться из одного населенного пункта в другой и наводить справки.
- Артем Семенович, - вздохнул Вадим, - сейчас черт разберет, что в этих справочных творится, людей кавказской национальности за последнее время понаехало много. Такой обвал пошел, что не дай, не приведи. Часть из них нигде не зарегистрированы. Дохлое дело.
- Знаю, ребята, знаю, но надо постараться найти. По всему выходит, что осел он в Подмосковье давно, значит, прописка должна быть, как у всех нормальных людей. Если бы этот дядя в криминале был, я бы его давно сыскал, - скрежетнул зубами Артем. - Не проходит он нигде, узнавали. Остается одно - мотаться по Подмосковью. Я смогу еще одного человека в помощь выделить, хотя у меня сейчас с людьми трудновато, каждый верный человек на счету.
- На кой нам третий, - отказался Гребень. - Найдем, так и вдвоем справимся.
После этого разговора прошло три дня. Поиски по-прежнему не приносили результатов.
Вадим уныло наблюдал за прохожими, ожидая, когда Гребень закончит перекусывать.
- По-моему, Людмила в тебя влюбилась, - сказал Сидельников.
Гребень поперхнулся.
- Точно тебе говорю, Александр, девчонка на глазах изменилась, с тех пор как тебя увидела.
- Когда ей было влюбляться, я ее после того застолья только один раз видел.
- Не скажи. У них это от количества встреч не зависит. Вот отыщем Мирзояна...
- Вот именно, давай об этом думать будем, - грубовато оборвал Вадима Гребень.
- Да я специально разговор завел на отвлеченную тему, а то от этого армянина я уже готов свихнуться.
- Для тебя отвлеченная, а для меня - нет.
- Ну, извини, тебя, значит, тоже зацепило. А вообще, ситуация складывается занятная. Я спасаю девчонку, вытаскиваю ее из дерьма, веду себя как честный человек, тут появляешься ты... Ну, ладно, ладно, я пошутил, - замахал руками Вадим, заметив, как напрягся Гребень. - Ты не злись. Понимаешь, после одной истории, из которой меня Артем вытащил, к бабам отношение изменилось. Никому не верю. Людмила особый случай, я ее за сестру считаю. Девчонка действительно хорошая, попала в переделку, впредь умнее будет. Я даже, может, завидую тебе. У меня после той поганой истории как будто что отморозило внутри. Про Людмилу надо серьезно подумать, чтобы ей жизнь окончательно не сломать. Слышь, Саш, ты не сердись за такой разговор, но я какую-то ответственность чувствую. Ее обмануть сейчас нельзя. Она привяжется к тебе, а потом...
- Да что я, скотина какая? - возмутился Гребень. - Я, может, сам не ожидал от себя такой прыти.
- Она про себя еще что-то рассказала?
- Немного. Жили в Клину с бабкой.
- Это я знаю. Про родителей говорила?
- Про отца ничего. Как с матерью развелся, так и исчез куда-то. Мать замуж вышла. Про отчима Люда рассказывала. Такая гнида! Говорит, ей пятнадцать лет было, пришла однажды к матери в гости, а там отчим один дома. Он сначала: Людочка то, Людочка это... А потом схватил и на кровать завалил. Еле вырвалась. Матери слова не сказала, пожалела. Пока бабка жива была, плевать она хотела на отчима, а как померла, так и началось. Мать говорит ей: вместе жить будем, дом продадим. Людка в слезы, а мать на своем стоит. Не выдержала, пожаловалась на отчима, как он ее чуть не изнасиловал, мать не поверила, избила. Тогда она плюнула на все и сбежала. Лучше, кричала, на панель пойду, чем под эту паскуду ложиться, там хоть денег заработаю.
- Заработала... - задумчиво сказал Вадим. - Я где-то так и предполагал. Видел бы ты в каком виде я ее подобрал. Волосы дыбом встанут! Еще что-нибудь говорила?
- Больше ничего. Я не следователь, чтобы ее пытать.
- Тяжелый случай.
- Угу, - буркнул Гребень, сворачивая пакет с остатками еды. Поехали, что ли?
- Поехали, - завел машину Вадим.
Они держали путь в подмосковный город Мытищи.
В справочном бюро с ними сначала не хотели разговаривать. Опять началась та же петрушка: что вы хотите, данных мало, но Вадим умело решал такие вопросы.
- Я уже со счета сбился, сколько коробок конфет ушло на презенты, - говорил он Гребню, в очередной раз обаяв работницу справочного бюро. - Это называется представительские расходы.
- Не знаю, как это называется, но если мы и сегодня его не найдем, я заору на все эти чертовы Мытищи.
- Орать громко придется, город большой, к тому же есть Мытищи новые и старые.
После этих слов в глазах Гребня появилось тоскливое выражение, как у больного животного.
Женщина в справочном бюро довольно быстро отработала подношение.
- Вам повезло, молодые люди, здесь проживают сразу три Сурена: Оганян, Мирзоян и...
- Стоп! - заорал Вадим. - Мирзоян нужен. - Он выхватил бумажку с адресом и рванул к выходу.
- Подождите, понеслось вдогонку. - Здесь проживает два Мирзояна и оба Сурены.
Вадим остановился, как вкопанный.
- Да? - произнес он и тут же нашелся: - Два лучше, чем ничего.
- Второй адрес нужен?
- Конечно!
В порыве щедрости он вручил трудолюбивой женщине еще одну коробку конфет и, подпрыгивая, понесся к машине, где его ждал Гребень.
- Рано радуешься, - остудил тот его пыл. - Мы одного Сурена Мирзояна уже встречали.
Но Вадим продолжал ликовать:
- Чувствую, сегодня наш день. Кинем на пальцах, к какому ехать раньше: один в Старых Мытищах живет, другой - в Новых.
- А мне один черт.
Вадим прикинул:
- Тогда едем в Новые Мытищи. - Он заглянул для памяти в бумажку: - Дом пятнадцать, дробь девять по улице Мира.
"Жигуленок", проехав мимо парка, свернул на перекрестке с Ново-Мытищинского проспекта направо и оказался на улице Мира. Здесь стояли добротные пятиэтажные кирпичные дома, построенные в пятидесятые-шестидесятые годы.
Очень медленно ехали по улице, вглядываясь в номера. Пятиэтажки закончились, за ними начинался район двухэтажных приземистых домиков, похожих один на другой, как две капли воды. Целый городок желтых оштукатуренных домишек. Рядом с пятиэтажками они смотрелись карликами, вросшими в землю. Дома давно не ремонтировали, это было видно по осыпавшейся штукатурке, перекошенным и давно не крашенным рамам, но здесь жили.
- Такие домики сразу после бараков по всему Подмосковью строили, - сказал Вадим.
- Откуда знаешь?
- У меня тетка из Подмосковья, всю жизнь в таком прожила. Лет пять назад переехала в новую квартиру, дом снесли, так до сих пор успокоиться не может, жалеет старое гнездо. А какие здесь дворы были! - со вздохом произнес Вадим. - Я сейчас как будто в детстве своем побывал.
Стандартные домики тянулись один за другим, держались кучно. Раньше они были отгорожены от тротуара решетчатым железным забором, в одном месте сохранились остатки ворот, криво висящих на покосившихся столбах, в другом - торчали пруться решетки.
Вадим напрасно вытягивал шею, стараясь сориентироваться. Номеров домов нигде не было видно.
Внезапно улица закончилась, стандартные двухэтажные домишки тоже.
Вадим вышел из машины.
- Пойду искать аборигена.
Дом с нужным номером оказался угловым, самым последним в ряду, возле которого Сидельников и остановил машину.
Они въехали в старый заброшенный двор. В небольшом сквере продолжали расти деревья, но за ними давно никто не ухаживал, и они доживали свой век, как и те люди, что обретались здесь. Сломанные скамейки, покосившиеся качели, разрушенная детская песочница, - все выглядело очень уныло.
Они поднялись на второй этаж и позвонили в квартиру.
Дверь им открыл, не спрашивая, кто пришел, неопрятный старик в измятых брюках и замасленной рубашке, определить первоначальный цвет которой было невозможно, до того она была заношена.
- Мы к вашему племяннику Ашоту Мирзояну, - начал Гребень.
- Да? - удивился хозяин. - Ашота сейчас нет, он уехал.
Парни переглянулись.
- А вы, значит, его дядя, Сурен Мирзоян? - уточнил Вадим.
- Ну, конечно, - подтвердил старик.
- В таком случае... - Гребень оглянулся и, убедившись, что на лестничной площадке никого нет, одним жестом, как фокусник, задвинул старика в квартиру.
Они уже полчаса сидели в страшно захламленной большой комнате на пыльном диване.
- ...Ну не знаю я, где он, - Мирзоян, опасливо отодвигаясь от Гребня, умоляюще смотрел на Вадима. - Клянусь, не знаю.
Выяснилось, что Ашот приехал в Мытищи, прожил ждесь три дня, а потом уехал.
- Он меня в свои дела не посвящал, - пряча глаза, твердил Сурен.
- Ой ли? - Гребень угрожающе надвинулся на старика. - Слушай, дед, мы твоего Ашота вторую неделю разыскиваем. Как ты думаешь, почему, а?
Он растопырил перед Мирзояном пальцы в наколках.
- Это тебе не в милиции лапшу на уши вешать, мы - ребята серьезные, без протокола с тобой говорить будем. Адвокат тоже не понадобится. Ты, папаша, не серди меня, полчаса дурака валяешь, хватит.
Старик притих.
- Ну? - прикрикнул Гребень.
- Подожди, - остановил его Вадим и обратился к Мирзояну: - Отец, ты человек пожилой, надо быть благоразумным.
- Вот-вот, - вклинился в разговор Гребень. - Я стариков не обижаю, но сам смотри...
- Хорошо, хорошо, я все скажу, - замахал руками Мирзоян. - В конце концов человек я пожилой, мне такие передряги ни к чему.
- Так-то лучше. Куда, говоришь, уехал племянник?
- В Рыбинск.
Вадим с Гребнем непонимающе уставились на Мирзояна.
- Куда, куда?
- В город Рыбинск Ярославской области. А перед этим просил помочь быстро сделать загранпаспорт. Сфотографировался. Я пообещал, остались еще кое-какие связи.
- Что он здесь делал все это время, пока у тебя торчал? С подробностями рассказывай.
- Он приехал утром, спросил, где находится поселок Дружба.
- А это что такое? - перебил Гребень.
- В Мытищинском районе находится, от станции Тайнинская недалеко. Другого поселка с таким названием здесь нет.
- И что, он поехал на эту самую Дружбу?
- Да. После обеда в тот же день, как приехал. Думал, к вечеру вернется, а он возвратился рано утром следующего дня, еще темно было, не рассветало. Я спросил, где был, он не ответил, а только рассмеялся. Я его таким никогда не видел. Все, говорит, дядюшка, теперь мне будет с чем на Кипр лететь. Я к нему с вопросами, он отмахнулся. Потом, сказал, все объясню.
- На Кипр? - в один голос воскликнули Вадим с Гребнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54