— Я развел руками. — Вот чем я здесь занимаюсь. Поисками психиатрической помощи и Дьюи.
Пока я говорил, Стоддард пристально наблюдал за мной, и я не был уверен, что он проглотит наживку, однако первым вопрос задал Джерри Кантер:
— Как получилось, что вы дали в глаз доктору Фредериксу?
— Я дал ему в зубы. И сделал это потому, что был на него зол.
— Это я и так понял. Вопрос в том, почему вы на него злились?
— Из-за него Дьюи пришлось убегать. Я знал, что Дьюи будет напуган, и хотел, чтобы мы подбирались к нему осторожно. Фредерике был против этого. Он хотел вспугнуть Дьюи и заставить его уйти из дома.
Кантер криво усмехнулся и сказал:
— Это похоже на Фредерикса. Он любит доставлять людям неприятности.
— Я винил Фредерикса в том, что Дьюи поддался панике и упал. Теперь я думаю, что обвинять его было несправедливо, но в тот момент я не мог сдержаться.
Стоддард спросил:
— Они опознали этого Дьюи?
— Доктор Камерон осмотрел тело и сразу узнал этого человека. Его звали Дьюитт, Фрэнк Дьюитт. Он был одним из первых постояльцев “Мидуэя” и жил здесь сразу после его открытия, шесть или семь лет назад. Доктор Камерон говорит, что помнит Дьюи — я хочу сказать, Дьюитта, — он помнит, что Дьюитт наделал много шума с отъездом. Он заявил, что не готов жить во внешнем мире, но никто не обратил внимания на его протест. Многие постояльцы ощущают нечто подобное, вот почему и существует правило, согласно которому здесь можно находиться не более шести месяцев — чтобы люди не успели слишком привязаться к этому месту. Но Дьюи так и не отвык от него.
— Вы хотите сказать, что он жил здесь шесть лет? — не поверил Стоддард. — И никто об этом не знал?
— Совершенно верно. В “Мидуэе” множество маленьких неприметных уголков, там он и жил. Доктор Камерон рассказывал мне, что этому дому более восьмидесяти лет, и он перестраивался внутри раза три — это только те случаи, о которых ему известно. Никто специально не делал тайных помещений или ходов — они образовались естественным путем. Дьюи нашел их и устроил там для себя жилье.
Боб, не присутствовавший при моем разговоре с доктором Камероном, спросил:
— Почему он называл себя Дьюи? Что, никто не знал, кто он на самом деле?
— Вероятно, отчасти так. Доктор Камерон просмотрел старые документы, оказалось, что Дьюитт вырос в сиротском приюте в Новой Англии, и там у него было прозвище Дьюи. Наверное, по сходству с его собственным именем.
Кантер наклонился ко мне поближе:
— Я слышал, это не похоже на несчастный случай.
— Где вы слышали такое?
— Везде. Все об этом знают.
— Вы хотите сказать, мистер Тобин, — уточнил Стоддард, — что в смерти Дьюи нет ничего странного?
Я посмотрел на него и понял — от того, что я сейчас скажу, зависит, поверит он в мою историю или нет. Если я стану настаивать на версии о несчастном случае, он не поверит ничему, что я буду говорить. Если я скажу что-нибудь правдоподобное, он, возможно, поверит и всему остальному.
Но Боб Гейл чуть не испортил дело своим вопросом:
— А что тут странного? Он вылез на пожарную лестницу и упал, вот и все.
— Доски треснули, Боб, — возразил ему Джерри Кантер. — Скорее всего, они были подпилены. Не спорь.
— Может быть, — произнес я, — там кто-то поработал. Полиция все проверит, это не мое дело. Стоддард сказал скучающим тоном:
— Выходит, там поработал кто-то из тех, кто живет в “Мидуэе”?
— Вероятно.
— А другие несчастные случаи? Ваша рука, Кей Прендергаст, разбившая голову, да и все остальное?
— Если доски подпилили, — ответил я, — то, вероятно, и все остальные случаи тоже были результатом злого умысла.
— Полиция захочет допросить всех, верно? — проговорил Стоддард. — Они станут подозревать всех нас.
— Им придется это сделать.
Он посмотрел вокруг, нахмуренный и обеспокоенный:
— Для этих людей это плохо. Для любого из них.
— Теперь мы ничего не можем сделать, — сказал я. — Когда речь идет об убийстве, полиция должна делать то, что считает необходимым.
— Убийство? — засомневался Стоддард. — Ведь это все-таки был несчастный случай. Кто бы это ни сделал, он не хотел никого убивать, ведь так? Просто хотел навредить.
— Думаю, преступнику нет до этого никакого дела. Если мой несчастный случай был подстроен, то я подвергался серьезной опасности. Бывает, что люди умирают, скатившись с лестницы. И Кей Прендергаст могла умереть, ударившись головой о радиатор. Да, действительно, если бы Дьюи не был в панике, он, вероятно, не разбился бы насмерть, когда площадка развалилась под его ногами, но дело в том, что пожарная лестница — это такая штука, которую обычно и используют в ситуации, вызывающей панику. В любом случае разве можно провести точную грань между причинением серьезных телесных повреждений и убийством? Просто преступнику пока везло, вот и все.
— Здесь около двадцати человек, — сказал Стоддард. — И только один из них убийца.
— Если бы один из них встал и признался, это облегчило бы положение остальных. Но это маловероятно, а если такого не случится, полиции придется вести обычное расследование убийства.
Стоддард наклонился ко мне:
— Вы можете как-то повлиять на местную полицию?
— Нет. По правде говоря, мне очень повезет, если удастся избежать неприятностей. То, чем я занимался, очень напоминает работу частного детектива без лицензии.
— Нет, если вы не брали за работу денег, — вмешался Боб Гейл. Сказано это было чересчур поспешно и слишком уж бесхитростно, но, кажется, ни Стоддард, ни Кантер не заметили ничего странного.
— Надеюсь, ты прав. Боб, — ответил ему я. — Нам просто надо подождать, и мы узнаем, что скажет полиция.
— Что же они все-таки делают? — спросил Кантер. — Я видел, как молодой коп стоял у тела, вот и все.
— Как раз перед тем, как я пошел обедать, — сообщил Боб, — приехал грузовик. На нем написано “Передвижная лаборатория полиции штата”.
— Полиция штата? — удивился Стоддард. — Разве это дело будет расследовать не местная полиция?
— Небольшие населенные пункты обычно пользуются техническим оборудованием штата, — объяснил я ему. — Они не покупают его сами, так как это очень дорого, а используется оборудование не чаще, чем раз в год.
— Но настоящее расследование будут вести люди из местной полиции? Кто нас будет допрашивать? — не унимался Стоддард.
— Местные, — сказал я.
— Может, было бы лучше, если бы дело передали полиции штата. Они, возможно, проявили бы больше понимания.
— Здешним мужланам, — заявил Кантер, и в, его голосе послышались грустные нотки, — претит сама мысль о нас.
— Ужасно, — сказал Стоддард. — Ужасно думать, что всех этих людей будет допрашивать полицейский, который не понимает и даже ненавидит их. После этого многие снова замкнутся в себе.
— Только не я, — заявил Кантер. — Я уже кое-чему научился и не позволю, чтобы что-то меня доставало. Тебе, Уолтер, еще нужно над этим поработать.
Стоддард закрыл глаза и медленно покачал головой. Боб, пытаясь скорее отвлечь нас от опасного момента, поспешил высказать предположение:
— Может быть, тот, кто это сделал, сознается. Ведь не хотел же он на самом деле кого-то убивать. Может, случившееся встряхнет его и он признается.
— Когда рак на горе свистнет, — сказал Кантер и... тут раздался какой-то грохот справа от нас.
Это были О'Хара и Мерривейл. Вероятно, кто-то из них сказал или сделал что-то лишнее — напряжение между ними прорвалось, и они мгновенно оказались на ногах, яростно борясь друг с другом с мрачными красными лицами и кровожадными взглядами. Но оба были равны силой и не могли причинить друг другу особого вреда.
Бросившись друг на друга, они опрокинули стул и привлекли к себе внимание всех, кто находился в столовой. Несколько женщин завизжали, давая выход собственному напряжению. О'Хара и Мерривейл повалились на стол, который, не выдержав их веса, рухнул вместе с ними на пол, крики усилились.
О'Хара и Мерривейл катались по полу. Боб Гейл и Джерри Кантер рванулись было к ним, но я схватил их за руки.
— Оставьте их. — Мне пришлось кричать, чтобы меня услышали: шум становился все сильнее.
Но тут дверь в столовую резко распахнулась, ударившись о стену, и в столовую вбежали трое мужчин. Первые двое были одеты в полицейскую форму и скроены по той же мерке, что и О'Хара и Мерривейл: молодые мускулистые блондины с замкнутым выражением лица. За ними следовал мужчина лет сорока пяти, среднего роста, коренастый, с тяжелым подбородком. На нем был измятый коричневый костюм, легкая белая рубашка и узкий желтовато-коричневый галстук. Его лицо было перекошено от ярости.
Первым заговорил именно он. Его голос перекрыл и визг, и шум, и все остальное.
— Вы двое, прекратите!
Дерущихся остановили полицейские в форме. Они подбежали к катающимся по полу парням и наклонились над ними, орудуя дубинками: полицейские действовали быстро и методично, их руки с черными деревянными дубинками поднимались и опускались в унисон, а на лицах не отражалось ничего, кроме угрюмой сосредоточенности на этом процессе.
— О Господи! — закричал Стоддард и прежде, чем я успел его удержать, вскочил с места и кинулся туда, пытаясь схватить дубинки.
Его отшвырнули прочь, скорее равнодушно, нежели злобно, и он упал на стол, за которым съежившись сидели Роуз Акерсон и Молли Швейцлер. Крики уже затихли, все смотрели на происходящее в полном оцепенении. Когда Стоддард свалился на их стол, Роуз и Молли испуганно пискнули, этот писк прозвучал удивительно громко в наступившей тишине.
Избиение внезапно прекратилось, полицейские разогнулись — каждый держал за предплечье одного из парней, поднимая его на ноги.
Вид у них был ужасающий. У обоих была рассечена голова, тонкие струйки крови, размазываясь по лицу, стекали со лба и за ушами. Рот О'Хары был разбит и кровоточил, нос Мерривейла тоже. Оба были потрясены и находились в полубессознательном состоянии. Когда их волокли из столовой, они даже не пытались сопротивляться.
Мы смотрели им вслед. Стоддард стоял, прислонившись к столу Роуз и Молли, глядя на уходящих, на его лице отражалась смесь недоверия и самого мрачного фатализма.
После того как полицейские вышли из комнаты, уводя с собой О'Хару и Мерривейла, мужчина в коричневом костюме оглядел всех нас так, словно считал, что все мы состоим в тайном сговоре, но собирался вывести нас на чистую воду.
— Кто из вас Тобин? — спросил он.
Я встал, внезапно занервничав и испугавшись. В желудке начались колики, а прямо под ребрами образовался жесткий комок нервов.
— Я, — почему-то фальцетом ответил я. — Прочистив горло, я повторил:
— Я Тобин.
Он посмотрел на меня:
— Здесь все постояльцы, Тобин?
— Все, за исключением двоих.
— Приведите их, — приказал он мне. — Я хочу, чтобы все оставались здесь, пока их не вызовут. Приведите тех двоих и предупредите их тоже. А потом спускайтесь в кабинет Камерона. Я хочу поговорить с вами.
— Я не знаю, где их комнаты.
— Тогда возьмите с собой кого-нибудь, кто знает. Боб Гейл сразу же вскочил:
— Я пойду с вами.
Я взглянул на него, сожалея о том, что у него не хватает здравого смысла, чтобы не привлекать к себе внимание. Но делать было нечего — оставалось только кивнуть и сказать:
— Хорошо.
— Поторопитесь, — распорядился человек в коричневом костюме и вышел из столовой, хлопнув дверью.
Глава 17
Уолтер Стоддард на негнущихся ногах подошел к нашему столу и оперся руками о спинку стула:
— Так вот они какие.
— Мы не должны делать поспешных выводов, — предостерег я, но в моем голосе не хватало уверенности.
То, что мы сейчас видели, было из разряда низкопробных полицейских штучек, о которых мне доводилось слышать и раньше. О'Хара и Мерривейл не нанесли друг другу никаких увечий. Это сделала полиция, одним этим настроив против себя всех потенциальных свидетелей и затруднив расследование убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Пока я говорил, Стоддард пристально наблюдал за мной, и я не был уверен, что он проглотит наживку, однако первым вопрос задал Джерри Кантер:
— Как получилось, что вы дали в глаз доктору Фредериксу?
— Я дал ему в зубы. И сделал это потому, что был на него зол.
— Это я и так понял. Вопрос в том, почему вы на него злились?
— Из-за него Дьюи пришлось убегать. Я знал, что Дьюи будет напуган, и хотел, чтобы мы подбирались к нему осторожно. Фредерике был против этого. Он хотел вспугнуть Дьюи и заставить его уйти из дома.
Кантер криво усмехнулся и сказал:
— Это похоже на Фредерикса. Он любит доставлять людям неприятности.
— Я винил Фредерикса в том, что Дьюи поддался панике и упал. Теперь я думаю, что обвинять его было несправедливо, но в тот момент я не мог сдержаться.
Стоддард спросил:
— Они опознали этого Дьюи?
— Доктор Камерон осмотрел тело и сразу узнал этого человека. Его звали Дьюитт, Фрэнк Дьюитт. Он был одним из первых постояльцев “Мидуэя” и жил здесь сразу после его открытия, шесть или семь лет назад. Доктор Камерон говорит, что помнит Дьюи — я хочу сказать, Дьюитта, — он помнит, что Дьюитт наделал много шума с отъездом. Он заявил, что не готов жить во внешнем мире, но никто не обратил внимания на его протест. Многие постояльцы ощущают нечто подобное, вот почему и существует правило, согласно которому здесь можно находиться не более шести месяцев — чтобы люди не успели слишком привязаться к этому месту. Но Дьюи так и не отвык от него.
— Вы хотите сказать, что он жил здесь шесть лет? — не поверил Стоддард. — И никто об этом не знал?
— Совершенно верно. В “Мидуэе” множество маленьких неприметных уголков, там он и жил. Доктор Камерон рассказывал мне, что этому дому более восьмидесяти лет, и он перестраивался внутри раза три — это только те случаи, о которых ему известно. Никто специально не делал тайных помещений или ходов — они образовались естественным путем. Дьюи нашел их и устроил там для себя жилье.
Боб, не присутствовавший при моем разговоре с доктором Камероном, спросил:
— Почему он называл себя Дьюи? Что, никто не знал, кто он на самом деле?
— Вероятно, отчасти так. Доктор Камерон просмотрел старые документы, оказалось, что Дьюитт вырос в сиротском приюте в Новой Англии, и там у него было прозвище Дьюи. Наверное, по сходству с его собственным именем.
Кантер наклонился ко мне поближе:
— Я слышал, это не похоже на несчастный случай.
— Где вы слышали такое?
— Везде. Все об этом знают.
— Вы хотите сказать, мистер Тобин, — уточнил Стоддард, — что в смерти Дьюи нет ничего странного?
Я посмотрел на него и понял — от того, что я сейчас скажу, зависит, поверит он в мою историю или нет. Если я стану настаивать на версии о несчастном случае, он не поверит ничему, что я буду говорить. Если я скажу что-нибудь правдоподобное, он, возможно, поверит и всему остальному.
Но Боб Гейл чуть не испортил дело своим вопросом:
— А что тут странного? Он вылез на пожарную лестницу и упал, вот и все.
— Доски треснули, Боб, — возразил ему Джерри Кантер. — Скорее всего, они были подпилены. Не спорь.
— Может быть, — произнес я, — там кто-то поработал. Полиция все проверит, это не мое дело. Стоддард сказал скучающим тоном:
— Выходит, там поработал кто-то из тех, кто живет в “Мидуэе”?
— Вероятно.
— А другие несчастные случаи? Ваша рука, Кей Прендергаст, разбившая голову, да и все остальное?
— Если доски подпилили, — ответил я, — то, вероятно, и все остальные случаи тоже были результатом злого умысла.
— Полиция захочет допросить всех, верно? — проговорил Стоддард. — Они станут подозревать всех нас.
— Им придется это сделать.
Он посмотрел вокруг, нахмуренный и обеспокоенный:
— Для этих людей это плохо. Для любого из них.
— Теперь мы ничего не можем сделать, — сказал я. — Когда речь идет об убийстве, полиция должна делать то, что считает необходимым.
— Убийство? — засомневался Стоддард. — Ведь это все-таки был несчастный случай. Кто бы это ни сделал, он не хотел никого убивать, ведь так? Просто хотел навредить.
— Думаю, преступнику нет до этого никакого дела. Если мой несчастный случай был подстроен, то я подвергался серьезной опасности. Бывает, что люди умирают, скатившись с лестницы. И Кей Прендергаст могла умереть, ударившись головой о радиатор. Да, действительно, если бы Дьюи не был в панике, он, вероятно, не разбился бы насмерть, когда площадка развалилась под его ногами, но дело в том, что пожарная лестница — это такая штука, которую обычно и используют в ситуации, вызывающей панику. В любом случае разве можно провести точную грань между причинением серьезных телесных повреждений и убийством? Просто преступнику пока везло, вот и все.
— Здесь около двадцати человек, — сказал Стоддард. — И только один из них убийца.
— Если бы один из них встал и признался, это облегчило бы положение остальных. Но это маловероятно, а если такого не случится, полиции придется вести обычное расследование убийства.
Стоддард наклонился ко мне:
— Вы можете как-то повлиять на местную полицию?
— Нет. По правде говоря, мне очень повезет, если удастся избежать неприятностей. То, чем я занимался, очень напоминает работу частного детектива без лицензии.
— Нет, если вы не брали за работу денег, — вмешался Боб Гейл. Сказано это было чересчур поспешно и слишком уж бесхитростно, но, кажется, ни Стоддард, ни Кантер не заметили ничего странного.
— Надеюсь, ты прав. Боб, — ответил ему я. — Нам просто надо подождать, и мы узнаем, что скажет полиция.
— Что же они все-таки делают? — спросил Кантер. — Я видел, как молодой коп стоял у тела, вот и все.
— Как раз перед тем, как я пошел обедать, — сообщил Боб, — приехал грузовик. На нем написано “Передвижная лаборатория полиции штата”.
— Полиция штата? — удивился Стоддард. — Разве это дело будет расследовать не местная полиция?
— Небольшие населенные пункты обычно пользуются техническим оборудованием штата, — объяснил я ему. — Они не покупают его сами, так как это очень дорого, а используется оборудование не чаще, чем раз в год.
— Но настоящее расследование будут вести люди из местной полиции? Кто нас будет допрашивать? — не унимался Стоддард.
— Местные, — сказал я.
— Может, было бы лучше, если бы дело передали полиции штата. Они, возможно, проявили бы больше понимания.
— Здешним мужланам, — заявил Кантер, и в, его голосе послышались грустные нотки, — претит сама мысль о нас.
— Ужасно, — сказал Стоддард. — Ужасно думать, что всех этих людей будет допрашивать полицейский, который не понимает и даже ненавидит их. После этого многие снова замкнутся в себе.
— Только не я, — заявил Кантер. — Я уже кое-чему научился и не позволю, чтобы что-то меня доставало. Тебе, Уолтер, еще нужно над этим поработать.
Стоддард закрыл глаза и медленно покачал головой. Боб, пытаясь скорее отвлечь нас от опасного момента, поспешил высказать предположение:
— Может быть, тот, кто это сделал, сознается. Ведь не хотел же он на самом деле кого-то убивать. Может, случившееся встряхнет его и он признается.
— Когда рак на горе свистнет, — сказал Кантер и... тут раздался какой-то грохот справа от нас.
Это были О'Хара и Мерривейл. Вероятно, кто-то из них сказал или сделал что-то лишнее — напряжение между ними прорвалось, и они мгновенно оказались на ногах, яростно борясь друг с другом с мрачными красными лицами и кровожадными взглядами. Но оба были равны силой и не могли причинить друг другу особого вреда.
Бросившись друг на друга, они опрокинули стул и привлекли к себе внимание всех, кто находился в столовой. Несколько женщин завизжали, давая выход собственному напряжению. О'Хара и Мерривейл повалились на стол, который, не выдержав их веса, рухнул вместе с ними на пол, крики усилились.
О'Хара и Мерривейл катались по полу. Боб Гейл и Джерри Кантер рванулись было к ним, но я схватил их за руки.
— Оставьте их. — Мне пришлось кричать, чтобы меня услышали: шум становился все сильнее.
Но тут дверь в столовую резко распахнулась, ударившись о стену, и в столовую вбежали трое мужчин. Первые двое были одеты в полицейскую форму и скроены по той же мерке, что и О'Хара и Мерривейл: молодые мускулистые блондины с замкнутым выражением лица. За ними следовал мужчина лет сорока пяти, среднего роста, коренастый, с тяжелым подбородком. На нем был измятый коричневый костюм, легкая белая рубашка и узкий желтовато-коричневый галстук. Его лицо было перекошено от ярости.
Первым заговорил именно он. Его голос перекрыл и визг, и шум, и все остальное.
— Вы двое, прекратите!
Дерущихся остановили полицейские в форме. Они подбежали к катающимся по полу парням и наклонились над ними, орудуя дубинками: полицейские действовали быстро и методично, их руки с черными деревянными дубинками поднимались и опускались в унисон, а на лицах не отражалось ничего, кроме угрюмой сосредоточенности на этом процессе.
— О Господи! — закричал Стоддард и прежде, чем я успел его удержать, вскочил с места и кинулся туда, пытаясь схватить дубинки.
Его отшвырнули прочь, скорее равнодушно, нежели злобно, и он упал на стол, за которым съежившись сидели Роуз Акерсон и Молли Швейцлер. Крики уже затихли, все смотрели на происходящее в полном оцепенении. Когда Стоддард свалился на их стол, Роуз и Молли испуганно пискнули, этот писк прозвучал удивительно громко в наступившей тишине.
Избиение внезапно прекратилось, полицейские разогнулись — каждый держал за предплечье одного из парней, поднимая его на ноги.
Вид у них был ужасающий. У обоих была рассечена голова, тонкие струйки крови, размазываясь по лицу, стекали со лба и за ушами. Рот О'Хары был разбит и кровоточил, нос Мерривейла тоже. Оба были потрясены и находились в полубессознательном состоянии. Когда их волокли из столовой, они даже не пытались сопротивляться.
Мы смотрели им вслед. Стоддард стоял, прислонившись к столу Роуз и Молли, глядя на уходящих, на его лице отражалась смесь недоверия и самого мрачного фатализма.
После того как полицейские вышли из комнаты, уводя с собой О'Хару и Мерривейла, мужчина в коричневом костюме оглядел всех нас так, словно считал, что все мы состоим в тайном сговоре, но собирался вывести нас на чистую воду.
— Кто из вас Тобин? — спросил он.
Я встал, внезапно занервничав и испугавшись. В желудке начались колики, а прямо под ребрами образовался жесткий комок нервов.
— Я, — почему-то фальцетом ответил я. — Прочистив горло, я повторил:
— Я Тобин.
Он посмотрел на меня:
— Здесь все постояльцы, Тобин?
— Все, за исключением двоих.
— Приведите их, — приказал он мне. — Я хочу, чтобы все оставались здесь, пока их не вызовут. Приведите тех двоих и предупредите их тоже. А потом спускайтесь в кабинет Камерона. Я хочу поговорить с вами.
— Я не знаю, где их комнаты.
— Тогда возьмите с собой кого-нибудь, кто знает. Боб Гейл сразу же вскочил:
— Я пойду с вами.
Я взглянул на него, сожалея о том, что у него не хватает здравого смысла, чтобы не привлекать к себе внимание. Но делать было нечего — оставалось только кивнуть и сказать:
— Хорошо.
— Поторопитесь, — распорядился человек в коричневом костюме и вышел из столовой, хлопнув дверью.
Глава 17
Уолтер Стоддард на негнущихся ногах подошел к нашему столу и оперся руками о спинку стула:
— Так вот они какие.
— Мы не должны делать поспешных выводов, — предостерег я, но в моем голосе не хватало уверенности.
То, что мы сейчас видели, было из разряда низкопробных полицейских штучек, о которых мне доводилось слышать и раньше. О'Хара и Мерривейл не нанесли друг другу никаких увечий. Это сделала полиция, одним этим настроив против себя всех потенциальных свидетелей и затруднив расследование убийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27