В противоположном углу – закопченная кухня: дешевые металлические шкафчики, разделочный стол под дерево, квадратный стол с пятью разрозненными стульями. Плита старая, но большой холодильник выглядит почти новым. Рядом с кухней – два дивана из кожзаменителя, черный и зеленый, и два кресла из искусственной кожи темно-красного цвета. Повсюду разбросаны газеты, журналы, полные окурков пепельницы. Помещение выглядело как мужской клуб, куда можно зайти, выпить пивка, съесть пиццу, поиграть в карты, попить кофе и поболтать.
В комнате было светло от солнечного света, проникавшего через несколько окон с полукруглыми сводами и одной рамой. Из окон, выходящих на восток, открывался красивый вид на Гудзон и Манхэттен. Используя в качестве ориентира Эмпайр-Стейт-Билдинг, Тоцци определил, что они находятся либо в Хобокене, либо в Уихавкене, не очень далеко от туннеля Линкольна. Тоцци покачал головой, не веря своим глазам. Он жил в Хобокене, может, в полумиле отсюда. Если бы ничего этого не случилось, он сейчас был бы уже дома, отдыхал перед предстоящим сегодня вечером экзаменом на черный пояс. Дерьмо.
Беллз прошел в угол, где располагалась кухня, и стал рыться в ящиках.
– Садитесь. Будьте как дома. – Он указал пистолетом на диваны.
Тоцци направился к черному дивану, но Джина осталась на месте. Она зло взглянула на Тоцци, но он не обратил на это внимания и пошел дальше, увлекая ее за собой. Она его достала.
"Гоцци сел на край дивана, а Джина устроилась как можно дальше от него. Вывернутое наизнанку пальто лежало между ними как барьер. Оба согнули кисти рук, скованные наручниками, стараясь даже не касаться друг друга.
Джина сердито посмотрела на Беллза, который, согнувшись, искал что-то в нижних ящиках разделочного стола.
– Что ты собираешься делать с нами, Беллз?
Беллз продолжал рыться в ящике.
– Убить вас. Что же еще?
– Это не смешно.
– Я и не собираюсь вас смешить. – Он продолжил свои поиски.
Тоцци откашлялся.
– Слушай, Беллз, а в чем, собственно, дело? Скажи наконец по-человечески.
Беллз прекратил свои поиски и взглянул на Тоцци.
– А я ничего и не скрываю, малыш Майки. Это вы что-то скрывали. Вы оба. Именно поэтому я и собираюсь сделать то, что собираюсь.
– То есть убить нас.
– Точно.
Джина посмотрела на Тоцци. Ее лицо вытянулось.
– Он это серьезно?
– Ты у нас все знаешь. Ты и скажи мне.
Беллз рассмеялся себе под нос. Он поднялся и бросил на разделочный стол стальную цепь.
– Вы будто на сцене – разыгрываете комедию. – Он поднял цепь свободной от пистолета рукой и покачал ее в воздухе. Цепь была короткой. Два – два с половиной фута. – Жаль, что с вами придется расстаться. Вы такие забавные.
Джина хотела скрестить руки, но наручники не позволили ей этого сделать.
– Слушай, катись к черту.
– Хотите кофе или еще чего-нибудь? – Он посмотрел в холодильник. – Пепси, имбирный эль, пиво, газированная вода. Выпейте чего-нибудь. Мне понадобится какое-то время. Что тебе дать, Майки? Пиво?
– Ничего. – Тоцци смотрел на зеленый телефон с длинным шнуром, стоящий на столе. «Джина, это я. Позвони мне». Интересно, он отсюда звонил?
– А тебе что, Джина? Имбирный эль?
– Нет. Мне надо пописать.
Беллз покачал цепью и ухмыльнулся.
– Если я не буду копаться, тебе это уже не понадобится. – Если у дьявола есть лицо, они видели его сейчас перед собой.
Тоцци наклонился вперед и вздохнул. Пришло время раскрывать карты.
– Слушай, Беллз. Ты делаешь большую ошибку. Тебя ищет армия федеральных агентов. Не усугубляй свое положение.
Беллз бросил тяжелую цепь на стол – Джина подскочила от внезапного шума – и уставился на Тоцци. Глаза его горели.
– Зачем это я им понадобился. Майки?
– Затем, что сегодня ты убил двух агентов Федерального бюро расследования. А ты как думаешь? – Тоцци почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
Беллз покачал головой:
– Ну-ну-ну... Думаешь, ты много знаешь? Ты не знаешь ничего. Во-первых, я застрелил только одного парня, старикана с распухшим лицом, в универмаге. Тот, другой, о котором говорят по телевизору, ну, парень на шоссе – как его там, Петерсен? – о нем я знать ничего не знаю. Это подстроено.
Беллз говорил слишком спокойно, слишком рассудительно. Он не испытывал страха, и это не понравилось Тоцци. Если Беллз чего-нибудь не захочет или не испугается, с ним бессмысленно вести переговоры.
– Ты говоришь, что это не ты застрелил Петерсена, того, что на шоссе?
Беллз покачал головой:
– Не я.
– Но они считают, что это сделал ты, и разыскивают тебя.
Беллз пожал плечами, роясь в другом ящике.
– Тебя ищут не только копы. Ваши ребята тоже тебя разыскивают. Разве ты не знаешь?
– Почему это, Майки? Потому что они думают, я застрелил агента? Ты смотришь слишком много фильмов, дружок.
Тоцци закипел от ярости.
– Ты действительно застрелил агента. К тому же ты, подонок, застрелил моего партнера. Копы, ФБР – все будут стоять на ушах, пока не пригвоздят тебя к стенке. И не делай вид, что ты этого не знаешь. Ты прекрасно это знаешь.
Беллз только посмотрел на Тоцци чуть ли не с жалостью. Он был само спокойствие.
В голове у Тоцци пульсировало, настолько он был взбешен. Он потерял равновесие, вышел из себя, а Беллз прекрасно владеет собой. Ситуация складывается в его пользу. Тоцци занимается айкидо почти шесть лет, и чему он научился? Ничему. Принципы айкидо можно применять в любой ситуации, а не только когда кто-то набрасывается на тебя с кулаками. Он не должен распускаться. Очевидно, он еще не овладел айкидо в достаточной степени. Но Беллз... Он вел себя как какой-нибудь мастер дзен – был абсолютно спокоен. Он превратил в агрессора Тоцци, хотя сам захватил их. Господи!
Тоцци в изнеможении откинулся на спинку дивана, дернув при этом за наручник.
– Эй! Осторожнее, – произнесла Джина.
– Заткнись!
– Сам заткнись!
Тоцци прикусил нижнюю губу и посмотрел на покрытый трещинами лепной потолок. Ему не верилось, что он допустил все это. Он и раньше попадал в скверные ситуации. Но это первая скверная ситуация, когда рядом с ним нет Гиббонса. Он вздохнул. Может, все дело в этом. Гиббонс никогда не волновался и никогда не позволял загонять себя в угол. Надо шевелиться, говорил он. Жизнь – как поездка на машине по глубокому снегу. Не можешь ехать вперед – давай задний ход. Делай что угодно, только не останавливайся, потому что главное – это не останавливаться. Такова была философия Гиббонса.
Опустив подбородок, Тоцци смотрел, как Беллз ищет что-то в ящике. Он дышал медленно и размеренно: вдох через нос, выдох изо рта – дыхательное упражнение в айкидо, – до тех пор, пока немного не успокоился. Надо шевелиться, повторял он про себя, пытаясь сосредоточиться. Нельзя просто сидеть и ждать. Надо двигаться. Пусть даже задним ходом.
– Посмотри, Беллз. – Тоцци расстегнул спортивную, куртку и показал приспособление у себя на поясе. Он совершенно забыл о нем. Дурак. Вот что получается, когда не можешь сосредоточиться.
Как только Тоцци начал отстегивать приспособление, Беллз выбросил вперед руку с пистолетом.
– Ты что делаешь?
– Расслабься, Беллз. Я только хочу тебе кое-что показать. Без обмана. Можешь застрелить меня, если я что-нибудь выкину.
– Не умничай. Майки.
Тоцци отцепил прибор и протянул его Беллзу:
– Видишь?
– Ну и что?
Тоцци обхватил передатчик ладонью, чтобы их не было слышно.
– Эта штука не просто подает сигналы.
Беллз сузил глаза.
– Это передатчик, Беллз. Он передает все, что мы говорим, в машину наружного наблюдения.
Джина ухмыльнулась:
– Это что – спецсвязь?
Тоцци не обратил на нее внимания.
Выражение подозрительности на лице Беллза не изменилось. Не опустил он и руку с пистолетом, нацеленным в голову Тоцци.
– Давай договоримся, Беллз. Хочешь бежать – я помогу тебе. Ты сматывайся, поезжай куда хочешь, а мы будем продолжать говорить, как будто ты все еще здесь. Еще лучше, если ты не доверяешь мне, приспособь эту штуку там, где всегда слышны какие-нибудь разговоры. Например, в столовой или магазине. Это собьет их со следа.
На лице Беллза застыло скептическое выражение.
– Дай-ка мне посмотреть на эту штуку.
Тоцци нехотя разжал руку и кинул передатчик Беллзу, тот поймал его левой рукой и осмотрел, держа на вытянутой руке. Тоцци боялся, что Беллз разобьет передатчик стволом пистолета и тогда они с Джиной действительно окажутся в заднице, потому что это единственное средство, чтобы поторговаться с Беллзом. Но у него из головы не выходила философия Гиббонса. Хочешь оставаться в игре – торгуйся.
Беллз поднес передатчик к губам, как микрофон, и начал напевать в него мелодию «Качаясь на звезде». Потом засмеялся и бросил передатчик обратно Тоцци. Он упал на пальто.
– Хорошо придумано, малыш Майки, но это не пойдет.
Тоцци взял передатчик и снова зажал его в руке.
– Я говорю тебе правду, Беллз. Я агент ФБР.
– Правда? – Беллз кивнул. – Интересно.
– Говорю тебе, я могу помочь, если послушаешь меня.
Джина закатила глаза:
– Значит, сдаешься?
Тоцци искоса взглянул на нее. Господи, заткнись наконец.
– Ты упускаешь хороший шанс выкрутиться, Беллз. Единственный шанс. Поверь мне.
Лицо Беллза окаменело.
– Поверить тебе? Какого дьявола я должен верить такому прожженному обманщику, как ты?
– Не будь дураком, Беллз...
– Я не дурак. Именно поэтому я и не стану тебя слушать, дружище. Ты самый поганый из всех стукачей. Любой долбаный коп, который работает под прикрытием и втирается в доверие к человеку, чтобы посадить его за решетку, хуже дерьма на моем ботинке.
Джина кивнула:
– В чем-то он прав.
– И ты не лучше, дорогая Джина. – Пистолет переместился в ее направлении. – Что ты скажешь о женщине, которая отвергает самое искреннее предложение мужчины? А? Я пытался быть обходительным с тобой, Джина, но ты отвергла меня. Ты говорила себе: «Пошел он к черту. Кому он нужен?» Правильно? Ты, может, даже слышал это от нее. Майки?
– Не знаю, о чем ты, Беллз. – Тоцци на самом деле не знал, о чем речь. Он понятия не имел, о каком «самом искреннем предложении» говорил Беллз. Но голос Беллза на автоответчике Джины снова зазвучал в его ушах. Он посмотрел на свадебное кольцо на шее у Джины. Что же было между этими двумя?
На лице Беллза снова застыла дьявольская маска.
– Что я могу сказать тебе, Джина? Ты оказалась самой настоящей шлюхой. Хуже того, ты предала меня.
Джина взорвалась:
– Ты сумасшедший. Сам не знаешь, что мелешь.
Тоцци был озадачен.
– Действительно, о чем ты?
– Не твое дело! – огрызнулась Джина, потом повернулась к Беллзу. – Когда ты собираешься отпустить нас, Беллз? Меня тошнит от вас обоих.
Беллз начал раскачивать головой вперед и назад. Все качал и качал.
– Что это значит? – требовательно спросила Джина.
Беллз склонил голову набок, как любопытный пес.
– Это значит, что я не собираюсь вас отпускать. Я собираюсь убить вас. Кажется, я уже говорил вам об этом.
– Хватит, перестань пороть чепуху!
Тоцци почувствовал, что в горле у него будто бейсбольный мяч застрял. Почему она не верит Беллзу? Она же видела, как утром он застрелил Гиббонса. Этот парень – чокнутый. Он может сделать это снова, в любую минуту.
Беллз с сожалением покачал головой:
– Ты не понимаешь, да, Джина? Знаешь, что это за место?
– Не знаю и знать не хочу.
Беллз посмотрел на Тоцци:
– А ты знаешь?
Тоцци покачал головой.
– Никогда не слышал о Колокольне? Сам я называю это место по-другому, но знаю, что многие так говорят.
– На колокольнях водятся летучие мыши, – сказала Джина.
– И не только они, – ухмыльнулся Беллз.
– Так что это за место? – спросил Тоцци.
– Здесь я помогаю людям исчезнуть. – Беллз сказал это так, будто сообщил, что собирает марки. – И не надо так пугаться, малыш Майки. Именно это я и делаю. Ты хочешь сказать, что в ФБР об этом даже не подозревают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
В комнате было светло от солнечного света, проникавшего через несколько окон с полукруглыми сводами и одной рамой. Из окон, выходящих на восток, открывался красивый вид на Гудзон и Манхэттен. Используя в качестве ориентира Эмпайр-Стейт-Билдинг, Тоцци определил, что они находятся либо в Хобокене, либо в Уихавкене, не очень далеко от туннеля Линкольна. Тоцци покачал головой, не веря своим глазам. Он жил в Хобокене, может, в полумиле отсюда. Если бы ничего этого не случилось, он сейчас был бы уже дома, отдыхал перед предстоящим сегодня вечером экзаменом на черный пояс. Дерьмо.
Беллз прошел в угол, где располагалась кухня, и стал рыться в ящиках.
– Садитесь. Будьте как дома. – Он указал пистолетом на диваны.
Тоцци направился к черному дивану, но Джина осталась на месте. Она зло взглянула на Тоцци, но он не обратил на это внимания и пошел дальше, увлекая ее за собой. Она его достала.
"Гоцци сел на край дивана, а Джина устроилась как можно дальше от него. Вывернутое наизнанку пальто лежало между ними как барьер. Оба согнули кисти рук, скованные наручниками, стараясь даже не касаться друг друга.
Джина сердито посмотрела на Беллза, который, согнувшись, искал что-то в нижних ящиках разделочного стола.
– Что ты собираешься делать с нами, Беллз?
Беллз продолжал рыться в ящике.
– Убить вас. Что же еще?
– Это не смешно.
– Я и не собираюсь вас смешить. – Он продолжил свои поиски.
Тоцци откашлялся.
– Слушай, Беллз, а в чем, собственно, дело? Скажи наконец по-человечески.
Беллз прекратил свои поиски и взглянул на Тоцци.
– А я ничего и не скрываю, малыш Майки. Это вы что-то скрывали. Вы оба. Именно поэтому я и собираюсь сделать то, что собираюсь.
– То есть убить нас.
– Точно.
Джина посмотрела на Тоцци. Ее лицо вытянулось.
– Он это серьезно?
– Ты у нас все знаешь. Ты и скажи мне.
Беллз рассмеялся себе под нос. Он поднялся и бросил на разделочный стол стальную цепь.
– Вы будто на сцене – разыгрываете комедию. – Он поднял цепь свободной от пистолета рукой и покачал ее в воздухе. Цепь была короткой. Два – два с половиной фута. – Жаль, что с вами придется расстаться. Вы такие забавные.
Джина хотела скрестить руки, но наручники не позволили ей этого сделать.
– Слушай, катись к черту.
– Хотите кофе или еще чего-нибудь? – Он посмотрел в холодильник. – Пепси, имбирный эль, пиво, газированная вода. Выпейте чего-нибудь. Мне понадобится какое-то время. Что тебе дать, Майки? Пиво?
– Ничего. – Тоцци смотрел на зеленый телефон с длинным шнуром, стоящий на столе. «Джина, это я. Позвони мне». Интересно, он отсюда звонил?
– А тебе что, Джина? Имбирный эль?
– Нет. Мне надо пописать.
Беллз покачал цепью и ухмыльнулся.
– Если я не буду копаться, тебе это уже не понадобится. – Если у дьявола есть лицо, они видели его сейчас перед собой.
Тоцци наклонился вперед и вздохнул. Пришло время раскрывать карты.
– Слушай, Беллз. Ты делаешь большую ошибку. Тебя ищет армия федеральных агентов. Не усугубляй свое положение.
Беллз бросил тяжелую цепь на стол – Джина подскочила от внезапного шума – и уставился на Тоцци. Глаза его горели.
– Зачем это я им понадобился. Майки?
– Затем, что сегодня ты убил двух агентов Федерального бюро расследования. А ты как думаешь? – Тоцци почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
Беллз покачал головой:
– Ну-ну-ну... Думаешь, ты много знаешь? Ты не знаешь ничего. Во-первых, я застрелил только одного парня, старикана с распухшим лицом, в универмаге. Тот, другой, о котором говорят по телевизору, ну, парень на шоссе – как его там, Петерсен? – о нем я знать ничего не знаю. Это подстроено.
Беллз говорил слишком спокойно, слишком рассудительно. Он не испытывал страха, и это не понравилось Тоцци. Если Беллз чего-нибудь не захочет или не испугается, с ним бессмысленно вести переговоры.
– Ты говоришь, что это не ты застрелил Петерсена, того, что на шоссе?
Беллз покачал головой:
– Не я.
– Но они считают, что это сделал ты, и разыскивают тебя.
Беллз пожал плечами, роясь в другом ящике.
– Тебя ищут не только копы. Ваши ребята тоже тебя разыскивают. Разве ты не знаешь?
– Почему это, Майки? Потому что они думают, я застрелил агента? Ты смотришь слишком много фильмов, дружок.
Тоцци закипел от ярости.
– Ты действительно застрелил агента. К тому же ты, подонок, застрелил моего партнера. Копы, ФБР – все будут стоять на ушах, пока не пригвоздят тебя к стенке. И не делай вид, что ты этого не знаешь. Ты прекрасно это знаешь.
Беллз только посмотрел на Тоцци чуть ли не с жалостью. Он был само спокойствие.
В голове у Тоцци пульсировало, настолько он был взбешен. Он потерял равновесие, вышел из себя, а Беллз прекрасно владеет собой. Ситуация складывается в его пользу. Тоцци занимается айкидо почти шесть лет, и чему он научился? Ничему. Принципы айкидо можно применять в любой ситуации, а не только когда кто-то набрасывается на тебя с кулаками. Он не должен распускаться. Очевидно, он еще не овладел айкидо в достаточной степени. Но Беллз... Он вел себя как какой-нибудь мастер дзен – был абсолютно спокоен. Он превратил в агрессора Тоцци, хотя сам захватил их. Господи!
Тоцци в изнеможении откинулся на спинку дивана, дернув при этом за наручник.
– Эй! Осторожнее, – произнесла Джина.
– Заткнись!
– Сам заткнись!
Тоцци прикусил нижнюю губу и посмотрел на покрытый трещинами лепной потолок. Ему не верилось, что он допустил все это. Он и раньше попадал в скверные ситуации. Но это первая скверная ситуация, когда рядом с ним нет Гиббонса. Он вздохнул. Может, все дело в этом. Гиббонс никогда не волновался и никогда не позволял загонять себя в угол. Надо шевелиться, говорил он. Жизнь – как поездка на машине по глубокому снегу. Не можешь ехать вперед – давай задний ход. Делай что угодно, только не останавливайся, потому что главное – это не останавливаться. Такова была философия Гиббонса.
Опустив подбородок, Тоцци смотрел, как Беллз ищет что-то в ящике. Он дышал медленно и размеренно: вдох через нос, выдох изо рта – дыхательное упражнение в айкидо, – до тех пор, пока немного не успокоился. Надо шевелиться, повторял он про себя, пытаясь сосредоточиться. Нельзя просто сидеть и ждать. Надо двигаться. Пусть даже задним ходом.
– Посмотри, Беллз. – Тоцци расстегнул спортивную, куртку и показал приспособление у себя на поясе. Он совершенно забыл о нем. Дурак. Вот что получается, когда не можешь сосредоточиться.
Как только Тоцци начал отстегивать приспособление, Беллз выбросил вперед руку с пистолетом.
– Ты что делаешь?
– Расслабься, Беллз. Я только хочу тебе кое-что показать. Без обмана. Можешь застрелить меня, если я что-нибудь выкину.
– Не умничай. Майки.
Тоцци отцепил прибор и протянул его Беллзу:
– Видишь?
– Ну и что?
Тоцци обхватил передатчик ладонью, чтобы их не было слышно.
– Эта штука не просто подает сигналы.
Беллз сузил глаза.
– Это передатчик, Беллз. Он передает все, что мы говорим, в машину наружного наблюдения.
Джина ухмыльнулась:
– Это что – спецсвязь?
Тоцци не обратил на нее внимания.
Выражение подозрительности на лице Беллза не изменилось. Не опустил он и руку с пистолетом, нацеленным в голову Тоцци.
– Давай договоримся, Беллз. Хочешь бежать – я помогу тебе. Ты сматывайся, поезжай куда хочешь, а мы будем продолжать говорить, как будто ты все еще здесь. Еще лучше, если ты не доверяешь мне, приспособь эту штуку там, где всегда слышны какие-нибудь разговоры. Например, в столовой или магазине. Это собьет их со следа.
На лице Беллза застыло скептическое выражение.
– Дай-ка мне посмотреть на эту штуку.
Тоцци нехотя разжал руку и кинул передатчик Беллзу, тот поймал его левой рукой и осмотрел, держа на вытянутой руке. Тоцци боялся, что Беллз разобьет передатчик стволом пистолета и тогда они с Джиной действительно окажутся в заднице, потому что это единственное средство, чтобы поторговаться с Беллзом. Но у него из головы не выходила философия Гиббонса. Хочешь оставаться в игре – торгуйся.
Беллз поднес передатчик к губам, как микрофон, и начал напевать в него мелодию «Качаясь на звезде». Потом засмеялся и бросил передатчик обратно Тоцци. Он упал на пальто.
– Хорошо придумано, малыш Майки, но это не пойдет.
Тоцци взял передатчик и снова зажал его в руке.
– Я говорю тебе правду, Беллз. Я агент ФБР.
– Правда? – Беллз кивнул. – Интересно.
– Говорю тебе, я могу помочь, если послушаешь меня.
Джина закатила глаза:
– Значит, сдаешься?
Тоцци искоса взглянул на нее. Господи, заткнись наконец.
– Ты упускаешь хороший шанс выкрутиться, Беллз. Единственный шанс. Поверь мне.
Лицо Беллза окаменело.
– Поверить тебе? Какого дьявола я должен верить такому прожженному обманщику, как ты?
– Не будь дураком, Беллз...
– Я не дурак. Именно поэтому я и не стану тебя слушать, дружище. Ты самый поганый из всех стукачей. Любой долбаный коп, который работает под прикрытием и втирается в доверие к человеку, чтобы посадить его за решетку, хуже дерьма на моем ботинке.
Джина кивнула:
– В чем-то он прав.
– И ты не лучше, дорогая Джина. – Пистолет переместился в ее направлении. – Что ты скажешь о женщине, которая отвергает самое искреннее предложение мужчины? А? Я пытался быть обходительным с тобой, Джина, но ты отвергла меня. Ты говорила себе: «Пошел он к черту. Кому он нужен?» Правильно? Ты, может, даже слышал это от нее. Майки?
– Не знаю, о чем ты, Беллз. – Тоцци на самом деле не знал, о чем речь. Он понятия не имел, о каком «самом искреннем предложении» говорил Беллз. Но голос Беллза на автоответчике Джины снова зазвучал в его ушах. Он посмотрел на свадебное кольцо на шее у Джины. Что же было между этими двумя?
На лице Беллза снова застыла дьявольская маска.
– Что я могу сказать тебе, Джина? Ты оказалась самой настоящей шлюхой. Хуже того, ты предала меня.
Джина взорвалась:
– Ты сумасшедший. Сам не знаешь, что мелешь.
Тоцци был озадачен.
– Действительно, о чем ты?
– Не твое дело! – огрызнулась Джина, потом повернулась к Беллзу. – Когда ты собираешься отпустить нас, Беллз? Меня тошнит от вас обоих.
Беллз начал раскачивать головой вперед и назад. Все качал и качал.
– Что это значит? – требовательно спросила Джина.
Беллз склонил голову набок, как любопытный пес.
– Это значит, что я не собираюсь вас отпускать. Я собираюсь убить вас. Кажется, я уже говорил вам об этом.
– Хватит, перестань пороть чепуху!
Тоцци почувствовал, что в горле у него будто бейсбольный мяч застрял. Почему она не верит Беллзу? Она же видела, как утром он застрелил Гиббонса. Этот парень – чокнутый. Он может сделать это снова, в любую минуту.
Беллз с сожалением покачал головой:
– Ты не понимаешь, да, Джина? Знаешь, что это за место?
– Не знаю и знать не хочу.
Беллз посмотрел на Тоцци:
– А ты знаешь?
Тоцци покачал головой.
– Никогда не слышал о Колокольне? Сам я называю это место по-другому, но знаю, что многие так говорят.
– На колокольнях водятся летучие мыши, – сказала Джина.
– И не только они, – ухмыльнулся Беллз.
– Так что это за место? – спросил Тоцци.
– Здесь я помогаю людям исчезнуть. – Беллз сказал это так, будто сообщил, что собирает марки. – И не надо так пугаться, малыш Майки. Именно это я и делаю. Ты хочешь сказать, что в ФБР об этом даже не подозревают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39