Спиннерен посмотрел на Дженни и вопросительно приподнял бровь.
– Я жду, Дженни, – сказал Твелвтрис. – Что все это должно означать?
Спиннерен смотрел на Дженни так, словно любовался ее внешностью, во всем его облике – в самой позе, в легком наклоне головы, в изяществе, с которым он держал кожаную папку, – сквозило хорошее воспитание. Именно на папку и обратила внимание Дженни.
– Они здесь?
– Да, мисс Твелвтрис.
– Подсядь к нам.
Спиннерен огляделся по сторонам и, предварительно попросив разрешения, взял свободное кресло из-за соседнего столика. Он сел, положил папку на колени, раскрыл ее, достал оттуда конверт, а из конверта две фотографии восемь на десять дюймов и, дождавшись от Твелвтриса кивка, разложил их на столике тыльной стороною кверху.
Твелвтрис перевернул снимки. И увидел собственную жену и Свистуна голыми и сжимающими друг друга в объятиях. Оба со страхом, вызванным неожиданностью, смотрели в объектив, а тела у них были белыми, как брюхо рыбы, выловленной с морского дна.
– Откуда у вас эти фотографии?
– Я сделал их прошлой ночью в доме у мисс Мэри Бет Джонс. Она проститутка и в настоящее время работает на выезде в Палм-Спрингсе.
– Я о ней слышал. Нелли решила пожить у нее, пока не подыщет себе квартиру или пока мы с нею не помиримся.
– Понял. Постараюсь впредь отвечать покороче.
– Почему вы сделали эти снимки?
– По моей просьбе, папочка.
– А тебе-то с чего приспичило?
– Я слышала, как ты ругался и орал на весь дом, что не позволишь Нелли обобрать себя при разводе.
Дженни была так обижена, что чуть было не расплакалась.
– Ну, и что же мне теперь делать с этими снимками? Шантажировать ее?
– Я только попросила мистера Спиннерена что-нибудь про нее разузнать. Я и не подозревала…
– Ладно. Ты пыталась помочь старому отцу. Вправе ли я на тебя за это сердиться?
Дженни встала и легонько обняла отца. Спиннерен тут же вскочил с места.
– Я надеялась, что это поможет тебе, папочка, – сказала Дженни.
– Понятно, котенок. Я знаю, что ты хотела как лучше.
– Мне надо поехать домой, чтобы привести себя в порядок к вечеру. – Она посмотрела на Спиннерена. – Спасибо, мистер Спиннерен. Если вам пришлось пойти на какие-нибудь расходы…
Спиннерен пренебрежительно отмахнулся при одном упоминании о возможной оплате.
– Ладно, Коннор, тогда до вечера.
– До вечера.
– Эй, погоди-ка! Надо поцеловать старика отца на прощание. – Твелвтрис, повернувшись, приблизил свое лицо к лицу Дженни и из губ в губы пробормотал: – Ты поступила правильно.
– Только позови, – насмешливой цитатой и голосом кинозвезды ответила Дженни.
Они проводили ее взглядом. От внимания обоих не укрылись одобрительные взоры мужчин, равно как и недоумение женщин, обращенные к Дженни.
Спиннерен вновь сел за столик.
– Кто вы такой? – поинтересовался Твелвтрис.
– Консультант по расследованиям.
– А попроще? Частный сыщик, что ли?
– На дворе не сороковые годы, мистер Твелвтрис.
– Да и вы не Хамфри Богарт. Это-то мне ясно.
– Времена меняются. Необходимы другие термины, другие дефиниции.
– Ну, и на кого же вы работаете?
– Я как раз собираюсь расстаться с фирмой «Трегорон и Уэлс».
– И сколько заплатила вам моя дочь за то, чтобы вы сфотографировали миссис Твелвтрис голой в обнимку с ебарем?
– Об оплате и речи не было.
– Оказываете бесплатные услуги хорошеньким девицам?
– Мы с нею познакомились в Музее современного искусства, осматривая минималистскую живопись Элсворта Келли, – начал было Спиннерен, никак не соглашаясь с пренебрежительными репликами Твелвтриса.
– И вы по чистой случайности сообщили ей, что являетесь частным детективом, а она – и тоже по чистой случайности – сказала, что неплохо было бы пошпионить за ее мачехой и сфотографировать последнюю с голой жопой при первом же удобном случае?
Спиннерен вновь с подчеркнутой невозмутимостью оставил без внимания сарказм собеседника, хотя на скулах у него вспыхнули пятна.
– Грубо говоря, произошло именно это.
– И с каких пор?
– Мы с ней познакомились дней десять назад. А об услуге она попросила меня вчера вечером.
– Ага, значит, теперь это называется услугой. И вы оказываете такие услуги столь стремительно?
– Большого труда это не потребовало.
– И после столь непродолжительного знакомства?
– И расходов тоже.
– И вам кажется, что благодаря этому вы сумеете кое-что из меня выжать?
– Я нисколько не притворяюсь, мистер Твелвтрис, – спокойно возразил Спиннерен. – Но человеку вашего ранга, бывает, требуются определенные услуги. Если бы я был замечательным автослесарем, неужели с моей стороны было бы столь же предосудительно обратить на себя ваше внимание?
– Да, подъехать вы умеете, тут ничего не скажешь. Так что извольте объяснить: какого рода услуги могут, по-вашему, мне понадобиться?
Спиннерен достал из кармана визитную карточку, на которой было напечатано лишь его имя. Внес туда же номер телефона.
– А с этим уж предстоит разобраться лично вам. Возможно, вы решите, что имеет смысл избежать эмоционального стресса и финансовых потерь, связанных с бракоразводным процессом. Я беру дорого, но это сущие пустяки по сравнению с аппетитами некоторых людей, которых мы с вами уже упоминали. Если я понадоблюсь вам, мистер Твелвтрис, то по этому телефону со мною можно связаться круглосуточно.
Твелвтрис полез в карман.
– Погодите-ка минутку. – Он достал две сотенные и положил их на стол. – За снимки.
Спиннерен, улыбнувшись, покачал головой.
– Снимки бесплатные. Мне не кажется, будто с их помощью можно будет убедить вашу жену не спускать с вас семь шкур.
Твелвтрис подтолкнул к нему деньги по столику.
– Вы потрудились.
– Я рассматриваю это как чисто рекламное мероприятие.
– В каком смысле?
– Эти снимки доказывают, что никакие телохранители ее не спасут, если я решу до нее добраться.
– Телохранители?
– Человек на фотографии – вовсе не любовник.
– Значит, вы заслужили двести долларов за то, что выяснили это.
– Это довольно непутевый частный сыщик по фамилии Уистлер, которого все называют Свистуном, и работает он на свой страх и риск.
В этот момент к ним подошла Мэми. Ее подослал метрдотель, с грустью наблюдавший за тем, что Мистер-Полуночная-Америка остается необслуженным. Она встала над столиком у входа, приготовив карандаш и блокнотик.
– Принести вам что-нибудь?
Спиннерен покачал головой, улыбнулся и поднялся с места.
– Эй вы! Не забудьте ваши деньги!
Две сотенные все еще лежали на столике.
Спиннерен под насмешливым взглядом Твелвтриса взял купюры со столика, сложил их вчетверо и сунул в кармашек передника Мэми.
Официантка удивленно посмотрела на Твелвтриса. Тот встал и потрепал ее по плечу.
– Полюбуйся на этого мудака. Ему не жаль двухсот баксов, лишь бы вставить мне на пару секунд Я тебе вот что скажу, детка: с такими расценками я стану самой дорогой блядью во всем Хуливуде.
– А я про вас всегда так думала, – настороженно возразила Мэми.
Твелвтрис оглушительно расхохотался. Обнял официантку за плечи, словно они с ней были старинными друзьями.
– Подумай, детка, какую к этой шутке сделать подводку, и я непременно использую ее в завтрашнем шоу.
Глава восьмая
Свистун бывал в клубе «Армантье» лишь в одном из предыдущих воплощений этого заведения. Он приходил послушать стихи и считал поэтов мудрецами, а самого себя истинным ценителем. С тех пор он заглядывал сюда всего пару раз. Знал, что хозяина зовут Морисом, а его «жену» Эсмой – и ничего больше.
Аллея ничуть не переменилась. Окаменевшее собачье дерьмо в кустиках, по-прежнему служащих местом молниеносных свиданий. Забытые трамвайные рельсы, сотни раз заснятые на пленку непризнанными кинематографистами, которым, ничуть не меньше остальных, хочется денег, славы и женской любви. Или, если угодно, мужской.
Дверь в клуб была нараспашку: помещение проветривалось. Войдя внутрь, Свистун понял, что эта процедура не принесла никаких результатов: здесь чудовищно воняло, а жаркие порывы Санта Аны только усугубляли эффект.
Свистун с трудом узнал Эсму, одевшегося для разнообразия в джинсы и в свитер и нахлобучившего на лысеющую голову шерстяной чулок. Мориса же нигде не было видно.
Эсма посмотрел на него.
– Закрыто, – проворковал он. – Еще закрыто.
– А я не выпить сюда пришел, – ответил Свистун.
Эсма прищурился, всматриваясь.
– Мы что, знакомы? Шагни-ка внутрь, а то тебя не видно.
Свистун прошел в помещение, чтобы и впрямь не оставаться темным силуэтом в дверном проеме.
Эсма прислонил швабру к стойке оцинкованного бара.
– Конечно, знакомы. Дай вспомню. Откинув голову и поднеся пальцы к переносице, он театрально изобразил процесс вспоминания.
Было понятно, что эта «женщина» гордится собственной памятью.
– Ты как-то связан с правоохранительными органами. Детектив или вроде того. – С бесцеремонностью, присущей близоруким людям, он уставился на Свистуна. – Верно?
Свистун улыбнулся той загадочной улыбкой, какой улыбаются настоящие офицеры силовых ведомств, не желая вдаваться в детали собственных полномочий. Достаточно и того, что законопослушный человек обязан отвечать на твои вопросы.
– Ага, ясно. Хочешь коньячку? Или, может быть, стаканчик вина?
Свистун покачал головой. И как бы ненароком запустил руку в коробку с леденцами, стоящую на стойке рядом с кассовым аппаратом.
– А как насчет пива? Я могу угостить тебя пивком. – Эсма стер пот со лба. – Нет? Ну, хорошо, значит, ты пришел потолковать о вчерашнем. О Господи, какая жара. Я пропотела, как свинка. И подметать этот поганый пол мне не хочется. Я говорила Морису: пусть найдет мальчика. Это же совсем недорого. А он говорит: я сам буду подметать. Говорить-то говорит, а только не подметает. Да превратись тут все в самый настоящий свинарник – ему наплевать. Так что приходится мне самой. – Он зашел за стойку и налил себе стаканчик белого вина. – Не надо мне подметать этот поганый пол, знаешь ли. Хочешь этого?
– Ты про конфетки?
– Бери не стесняйся. Свистун взял карамельку.
Эсма с улыбкой посмотрел на него.
– Разверни и вставь себе в ротик.
– Спасибо, попозже.
– Нет уж, давай! Разверни и посмотри, что там написано.
Свистун развернул карамельку и положил в рот. С винной начинкой, она, однако же, отдавала мылом.
– Прочти! Прочти мне вслух!
Эсма улыбался улыбкой, словно вырезанной из рекламы зубной пасты. Свистун прочел:
Молодой человек в штате Мэн
Вставил младшей сестричке свой член,
У родного отца
Оторвал два яйца
И залез на мамашу взамен.
– Бесподобно, – сказал Эсма.
Свистун недоумевающе посмотрел на него.
– Что-то я не понял юмора.
– Ну как же! Парень стал после этого трансвеститом и отправился на панель.
– Вот как?
– До тебя плохо доходит, верно? Эсма виновато потупился.
– Значит, что было прошлой ночью, ты помнишь, и меня ты тоже помнишь?
– А как же! Тот, мотоциклист в кожанке, бывал здесь регулярно. То есть мотоцикла у него не было, но одевался он как мотоциклист.
– А что у тебя означает регулярно?
– Человек бывает каждый вечер или через вечер неделю-другую подряд, а потом исчезает месяца на три.
– С какой стати?
– Ну, или на него накатывает, типа сезонной лихорадки. Или его жена время от времени уезжает проведать родных – и он может позволить себе оттянуться по полной программе. Мужик средних лет, о нем поговаривали, что он любит подглядывать в общественных уборных, а он сам считал, что это никому не известно.
– А откуда это известно?
– А он иногда так надирался, что расплачивался кредитной карточкой. Ну, а когда знаешь фамилию, все остальное – дело техники.
– А что насчет второго посетителя? Который был в форме летчика?
– Ах, этот. Вот уж красавчик. Вылитый Рудольф Валентине. Черные волосы, прямой пробор, усики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41