Надеюсь, это вам по силам?
— Интересно, где мы его найдем?
— В морге. Или на кладбище, среди захороненных неопознанных тел.
— Зачем нам таскать из могил мертвяков?
— Затем, чтобы не лечь рядом с ними.
Глава 63
Камень был брошен. И по воде пошли круги. Тогда еще живому Шефу-куратору позвонил кладбищенский сторож. По одному из диспетчерских телефонов.
— Тут такое дело. Меня просили. Так вот, я, это, звоню.
— Кто звонит?
— Я. Ну, то есть сторож.
— Я понял. И все передам.
Диспетчер перезвонил другому диспетчеру. Тот еще одному. А тому, с произвольно выбранного телефона-автомата, Шеф.
— Мне сообщения были?
— Да. Звонил какой-то сторож.
— Сторож?
— Ага. Он так и сказал — «звонил сторож».
— Ну, значит, опять садовый домик обокрали. Спасибо. То есть очень жалко. Но вам спасибо.
Через час Шеф-куратор был на кладбище. Со скорбным выражением до неузнаваемости изменившегося лица и с цветами в руках.
— Ну и что?
— Вы, это, просили за могилой приглядеть. Так я позвонил.
— Спасибо, что приглядели, — поблагодарил Шеф-куратор сторожа в размере его полугодового оклада и двух литров водки.
— Ну да. Как они ушли, так я сразу к вам. Прямо бегом. Я же понимаю... — обрадовался сторож водке.
— Кто они?
— Не знаю. Я их ни разу не видел.
— Что они делали?
— Могилу разрыли. Ту, что вы сказали. И покойника вынули.
Могила была под инвентарным номером, которыми метили неопознанные и невостребованные трупы. В могиле был, вернее, теперь уже не был, погибший Резидент.
Кому же это и зачем мог понадобиться неопознанный мертвец?
— А кто могилу раскапывал?
— Так Петро и Федька. Они аккурат плановых покойников зарыли, а тут эти приехали. Вот они им и копали.
— А где этот Федька и этот Петро?
— Известное дело. В подсобке. Греются.
— Давно греются?
— С обеду.
— Значит, уже согрелись. Изрядно. Говорить-то смогут?
— Смогут.
Говорить Федька и Петро могли. Если медленно и простыми словами.
— Они документ какой-нибудь показали?
— А?
— Разрешение на эксгумацию.
— На чего?
— На выемку тела из могилы.
— Не-а. Или да. Мы не знаем. Не помним.
— А кто распорядился копать?
— Они. Показали и сказали копать.
— А разрешение?
— Это же не та могила, которая с покойником. Которую нельзя. Которую мы никогда, потому что понимаем. А которая с тем, которого никто не узнал. И потому, наверное, можно.
— А как они объяснили свои действия? Что сказали?
— Сказали, что братана вначале потеряли, а потом здесь нашли. И хотят увезти домой. Чтобы все по-людски.
— Как они выглядели?
— Кто?
— Которые братана нашли.
— Вот так! — показали могильщики.
— Вот что, мужики, сейчас я вам дам таблетки для трезвости, — могильщики протестующе затрясли головами. — А потом ящик водки, для опохмелки, — могильщики согласно закивали, — и вы мне попытаетесь описать этих людей. Потому что боюсь, они не своего братана уволокли, а моего. Которого я тоже разыскиваю. Ну что, договорились?
— Мы согласные. Даже без таблеток... Шеф-куратор вытащил переносной «ноутбук» с программой портретного опознания.
— Голова такая или такая? Шире? Уже? А в скулах? Лоб высокий? Низкий? С морщинами или без? Уши такие или такие?
Ресницы.
Разрез глаз.
Нос.
Губы.
Зубы.
Подбородок...
Итого четыре более или менее похожих на оригиналы портрета.
— Узнаешь? — спросил для сверки Шеф-куратор кладбищенского сторожа.
— Этих двух точно. Эти были. Я помню. А этих не помню. Я их издалека видел. Может, это они. А может, и не они.
— Ну тогда все. Да, кстати, а какую они могилу вскрывали?
— Вон ту. Что с краю.
— Как с краю? А разве не ту, что в середине?
— Да нет же. Мы же сами копали. Мы точно помним.
— Так с краю?
— С краю!
— Что же вы мне голову морочите. Я-то думал, они в мою могилу влезли, а они совсем в постороннюю. Зачем же мне было их портреты рисовать? Что же вы раньше-то молчали?
— Мы же не знали...
— Не знали. А я из-за вас кучу времени убил. И чуть чужого покойника не взял. Зачем мне чужой покойник? Мне мой нужен. Ладно, пойду документы выправлять. А там разберемся.
— А водка?!
— Что водка?
— Водку на опохмелку?! — возмутились протрезвевшие до состояния стекла могильщики. — Мы что, получается, из-за ваших дурацких таблеток зря сегодня день провели? Который так хорошо начался.
— Это я согласен. Это я не прав. Раз обещал — получите. На пол-ящика.
— Вы же обещали ящик!
— А вы обещали моего покойника, а не рассказ о чужом. Ждите. Когда вернусь, будет вам полный расчет. С премией.
И Шеф-куратор ушел. С фотороботом людей, которые забрали тело Резидента. С описанием их одежды, походки, голосов, манеры общения. С маркой, цветом и характерными особенностями машин, на которых они приехали. И даже с возможными отпечатками пальцев на предметах, которых эти неизвестные кладбищенские похитители касались.
Шеф-куратор ухватил хвостик ниточки, которая, если ее удачно потянуть, могла размотать весь клубок загадочных обстоятельств, связанных с гибелью Резидента.
Время неразрешимых загадок закончилось.
Глава 64
Осмотр похищенного трупа не дал ничего. И в то же время дал очень много.
Были обнаружены и зафиксированы десятки пропущенных патологоанатомами шрамов. Самого разного происхождения: от проникающих огнестрельных и колото-резаных, причиненных с помощью холодного оружия ран до почти не различимых невооруженным глазом косметических шовчиков.
Косметических — это самое интересное. Труп при жизни не был молодящейся женщиной. Труп был выше среднего возраста мужчиной, которому не пристало скрывать свои морщины. Зачем же он подвергал себя косметическим операциям? Причем многочисленным, наслаивающимся одна на другую. Может, у него была не та сексуальная ориентация? Нет, та. Если судить по результатам патологоанатомического осмотра.
Зачем же тогда косметика?
Уж не для изменения ли внешнего облика?
А зубы? Точнее — пломбы в тех зубах. Для человека, ведущего безвылазно тихую жизнь в одной из московских девятиэтажек, они слишком неоднородны. Не в одной поликлинике их ставили. И даже не в одном городе. А одну так просто в полевых условиях с помощью примитивной переносной бормашинки. Вроде тех, что используются в многомесячных арктических экспедициях. Или в космосе.
Как быть с этим географическим разбросом пломб?
А волосы?
А кости?
А ногти?
Что это, не результат? Результат, да еще какой! Не простым человеком был тот покойник. Не однозначным.
А каким был? И вообще кем был?
Вот на этот вопрос ответа так и не было.
Не числился он в медицинских архивах ни одной поликлиники, больницы или госпиталя. Ну ладно, косметическую операцию, допустим, можно умудриться сладить где-нибудь в полуподпольном кабинете или даже на дому у хирурга. Если хорошо заплатить. Но полостную, после огнестрельного ранения в брюшную полость? Ее на столе, на кухне, под светом настольной лампы не сделаешь. По крайней мере так виртуозно не сделаешь.
И не скроешь. Любая, даже не столь серьезная рана фиксируется во всяком, куда обратился пострадавший, травмпункте. И автоматически открывается следствие.
А здесь ни обращения, ни следствия. Компьютер перебрал подобные по полу, возрасту и характеру ранения случаи и не зафиксировал ни одного совпадения. Личности всех пострадавших от пуль в живот больных были установлены, и все они принадлежали к какому-нибудь ответственному за них ведомству. Кроме тех, что умерли, ничего о себе рассказать не успев.
Но этот-то после операции остался жив.
Кто же это его с того света вернул? Или он сам себе свинец из брюха с помощью перочинного ножа выковыривал и ту рану суровыми нитками через край штопал?
Все то же самое можно было сказать о зубных пломбах, внутренних и прочих преследующих каждого человека болезнях. Медицинская помощь была оказана. Но опять-таки неизвестно кем и неизвестно где. Имелись в наличии болезни и лечение. Но не было пациента и врачей.
Была полная неясность.
И одновременно полная ясность. Логически вытекающая из той неясности...
— Не думаешь ли ты, что за твоим Шефом ведется наблюдение? — спросили нанятые следователи своего бывшего коллегу.
— Это исключено. Я многократно отсмотрел все подходы. Постоянной слежки нет. А фрагментарная — кому нужна.
— Значит, ты притащил его «на пятках». Откуда?
— Откуда угодно.
— "Откуда угодно" такие кадры не объявляются. Где ты был в тот и в предыдущие дни? С кем встречался? С кем разговаривал по телефону? Желательно по секундам.
Референт-телохранитель назвал несколько адресов. Следователи прошли по его следам, отсматривая и обнюхивая чуть не каждый сантиметр мест возможных наблюдательных засад. И нашли то, что искали.
Но не того, кого искали.
На чердаке дома, выходящего слуховыми окнами на фасад резиденции одного из членов Правительства, на деревянной балке, поддерживающей крышу, они обнаружили два небольших отверстия от фотографической струбцины. Делать семейные фотографии на пыльном чердаке было некому, значит, в этом месте кто-то устанавливал звуко — или визуально следящую аппаратуру.
Так подумали они.
И навели справки. И узнали, что не так давно здесь имел место инцидент с пораженным электрическим током охранником, обратившим внимание на подозрительную возню на крыше и пожелавшим проверить документы работавшего там электрика. Охранник, по своей глупости влезший под напряжение, в конечном итоге очухался. Электрик сбежал.
Нанятые следователи вышли на доклад к Хозяину.
Их выводы были просты, неоспоримы и невероятны.
Покойный был «спецом» высочайшей квалификации. Которых в стране по пальцам... И в то же время не состоял ни до того, ни после того на службе ни в одной из ныне действующих служб государственной безопасности. Над его телом не один раз трудились первоклассные хирурги, хотя ни в одной больнице или госпитале он не лежал и минуты. Покойный не имел биографии, но имел полный набор натурально исполненных документов. Он имел многое. Кроме тянущихся за ним информационных хвостов.
Он был. И его не было.
Он действовал один. Но не сам по себе.
— И что из всего этого следует? — нетерпеливо спросил Хозяин.
— Только то, что в стране, кроме известных, а последнее время просто-таки разрекламированных силовых структур, действует еще одна. Возможно, частная. Но скорее всего государственная. Та, о которой никто ничего не знает.
— Как это не знает? Как можно не знать о целой организации, существующей и активно работающей внутри собственной страны? Это же не оброненный пятачок. Должны же быть какие-то принадлежащие ей здания, сооружения, транспорт. Должны быть начальники, подчиненные, зарегистрированные приказы, входящая-исходящая документация. Наконец, зарплаты, ведомости, листы нетрудоспособности, пенсии, служебные квартиры. Должна быть прорва бумаг. Наконец, должны быть слухи, которые невозможно скрыть!
Следователи промолчали.
— Скорее всего вы ошибаетесь. И это просто талантливый авантюрист-одиночка, действовавший на свой страх и риск.
— Зачем?
— Например, с целью шантажа.
— Он что, не мог найти для шантажа более благодатный объект? Какого-нибудь подпольного миллионера или проворовавшегося банкира. Нет, это не авантюрист-одиночка. Не обольщайтесь. Это «спец»! Причем «спец», представляющий организацию.
— Но почему обязательно организацию?
— Хотя бы потому, что его незаконченную работу сейчас доделывает его преемник.
— Что?!
— Мы нашли следы от двух ввернутых в разное время, но в одном и том же месте струбцин. Тех, к которым привинчивают сканирующие микрофоны или видеокамеры. И еще мы узнали, что при проверке данного места пострадал охранник одного из правительственных зданий.
— Какого?
— Не вашего.
— Значит, охота шла не за мной?
— Не за вами.
— Но кому тогда он или они подчиняются, чьи приказы выполняют, перед кем отчитываются?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55