Нет, это не Безопасность. Или Безопасность, которая действовала спонтанно, второпях, не имея возможности распланировать операцию и подготовить должным образом место действия. Или Безопасность, которую вспугнули...
Но кто? Кто на территории, подведомственной Безопасности, может вспугнуть Безопасность? Не милиция же.
Хорошо, кто это мог быть еще? Методом исключения.
Разведка страны, на которую мы вышли со своим посланием? Так быстро? И так без оглядки? Нет, это исключено!
Уголовники, надумавшие ограбить квартиру? Но они не забрали даже деньги, бывшие в карманах пиджака Александра Анатольевича.
Кто еще?
Ответ единственный — тот, кому нужна была хранимая в наших «винтах» информация.
А кому она была нужна?
Всем! А все — это никто.
Логическая цепочка вернулась к началу рассуждений. К отсутствию адреса преступников.
Что остается делать в этом случае? Только то, что делает всякий хоть районный, хоть по особо важным делам следователь. Собирать дополнительные улики.
Как?
Ножками, ножками. По подъездам, по этажам, по квартирам. По соседям, дворникам, любителям вечерних пробежек и собаководам, выгуливавшим своих собак. По всем, кто что-то мог видеть, или слышать, или что-то такое подозревать.
И как можно быстрее, пока не явились настоящие следователи.
Я надел форму капитана милиции, «нарисовал» соответствующее удостоверение и соответствующее фотографии на нем лицо и пошел по квартирам.
— Вы хотя бы знаете, что на четвертом этаже ограбили квартиру?
— Да вы что?
— То самое. Вы тут дремлете, а у вас подъезд за подъездом грабят. Скоро всех вас, спящих, на банкетках из дома повыволакивают и на барахолку, где подержанными вещами торгуют, снесут.
— А что же делать?
— Помогать ловить преступников. Нам помогать. Мне, как представителю закона. Что вы видели вчера с... по...?
— Телевизор.
— Что еще?
— Больше ничего.
— Из дома за чем-нибудь выходили?
— Нет. То есть да. На минутку. Мусорное ведро выносила. И сразу обратно.
— Что видели во дворе?
— Двор.
— А в самом дворе? Ну там машины, посторонних людей?
— Нет, ни машин, ни людей.
Так, похоже, надо менять тактику. Человек, который пытается вспомнить что-то необычное, как правило, от натуги забывает все. Попробуем зайти с другого конца. От вторичных, напрямую не фиксируемых ощущений.
— Подходы к дому загромождают?
— Кто?
— Машины. Говорю, водители дурную привычку взяли свой транспорт по дворам расставлять так, что пройти невозможно. У вас, поди, так же?
— Ваша правда. Расставляют. Аккурат — посредине дороги. Что ни справа, ни слева не обойдешь. Намедни шла, плащ испачкала. А еще до того...
— И вчера, поди, еле-еле прошли?
— Да. И вчера. Вот так вот шла, а тут одна легковуха и еще одна. А места — боком не протиснешься, хоть через них шагай. Мы уж писали об этом в жэк и в газету писали...
— Где боком не протиснешься?
— Ну вон там, где поворот за дом. Как к мусорным бакам идти.
— И утром было не протиснуться? Опять, поди, испачкались?
— Утром? Нет, утром не испачкалась. Их утром не было.
— А вечером были?
— Вечером были.
— Когда вы мусор выносили?
— Точно. Когда мусор выносила. Там и так узко, а тут еще ведро...
— Во сколько это примерно?
— А вот как раз перерыв был между сериалами. Тем, который по первому каналу, и тем, который по второму. Я как раз успела...
— А говорите, ничего не видели.
— Так я думала, чего серьезного, а это всего только машины. Они здесь всегда десятками стоят. Ни пройдешь нормально, ни...
Это был не первый и не единственный свидетель по делу. Я обошел еще сто шестьдесят пять квартир. И еще в двенадцати получил подтверждение своим подозрениям. В отношении тех двух легковушек. У кого-то возле их колес подняла ножку любимая собачка. У кого-то закатили под днище мячик дети. Кто-то задел вскользь дверцу авоськой с кефиром. Кто-то просто обратил внимание на две упершиеся бампер в бампер легковушки.
Значит, две машины. «Жигуль» последних моделей красного цвета. С игрушкой в форме растопыренной пятерни на заднем стекле. И белая «Волга». И, что характерно, никто из жильцов или их гостей в это время к дому на машине не подъезжал и уезжать не собирался. То есть машины стояли просто так. Без определенной цели. Постояли и уехали:
Это была первая полезная информация.
Потом я закинул невод глубже. Опросил жильцов еще десяти ближайших кварталов. Здесь, на периферии места происшествия, улов был пожиже. Но был. В удалении двух домов в означенный промежуток времени на тротуаре возле подъезда стояла еще одна машина. А в подъезд тоже никто не заходил.
Но самое главное, минимум четыре человека — кто из окна, кто с соседнего тротуара — видели трех молодых людей, несущих какие-то коробки.
— Такие здоровые, из-под телевизора?
— Нет, поменьше, прямоугольные, приплюснутые.
— Размером с небольшой чемодан?
— Точно. С чемодан. Похоже, компьютеры.
— А номера на машинах не помните?
— Нет, не помним.
— Ну хоть одну цифру?
— Одну помню. Семь. Точно — семь. Семь и еще один. Как раз сегодня семнадцатое число и цифра семнадцать. И квартира у меня семнадцатая...
— Нет, семнадцать не помню. Тринадцать было. Чертова дюжина. Как на моем «Москвиче». Я на нем по той причине два раза в аварию влетал. Уж думаю, сменить номер, что ли...
Итого три машины: «Волга», двое «Жигулей», приблизительные номера, игрушки на ветровых стеклах и другие второстепенные детали. А говорил, следов нет! А это что? Дырка от съеденного бублика?
В ГАИ очень милый майор за очень дополнительное вознаграждение посочувствовал моему рассказу о злостном одновременном наезде на мою новую иномарку трех раздолбанных отечественных легковух и пожаловал меня полусотней адресов автовладельцев со схожими марками и номерами.
Каждый адрес я проверил. Издалека. С помощью бинокля. Большинство машин отсеялись по второстепенным признакам — цвету, оформлению салона и облику владельцев. Остались те, которые были нужны. Я их так и засек — белую «Волгу» и красные «Жигули», милой идущей друг за дружкой парой. К которой, чуть позже, добавился еще один разыскиваемый мною «кавалер». Еще один синий «Жигуль».
Все остальное труда не составило. На каждую из машин я налепил по радиомаячку и, сопровождая их на одолженных у ротозеев автомобилях, установил все адреса, по которым они разъезжали. Таких оказалось немало: от роскошных гостиниц, от банковских офисов — до стоящих на окраинах покосившихся коммерческих киосков. Но по-настоящему перспективным был только один. К нему сходились нити всех автомобильных маршрутов. С него они начинались и им заканчивались. Этот адрес был средоточием, центром жизни разъезжавших по городу автовладельцев. Он был их штаб-квартирой.
Туда, уверен, и ушли наши компьютеры. Туда, за ними, и следовало идти мне.
С помощью все тех же перьевых ручек, ластиков, общедоступной бытовой и аптечной химии и преподанных в учебке навыков подделки документов я изготовил очередные липовые корочки и пошел в жилищные тресты.
— Инспектор горархитектурнадзора. Как у вас обстоят дела с состоянием крыш?
— Хорошо обстоят. Жильцы не жалуются. Значит, не протекают.
— Как давно вы их обсчитывали?
— Кого? Жильцов?
— Крыши.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Прочность несущих балок, усталость опорного крепежа, деформации кровельного материала, синусоиды углов стояния...
Работники треста вжимали головы в плечи.
— А разве это нужно было делать?
— А как же иначе! Вы что, не в курсе? Каждые десять календарных лет! А в домах постройки середины пятидесятых годов каждое пятилетие. Согласно инструкции Всеросархитектсоюза. В противном случае может произойти деформирование и обрушивание чердачных конструкций. С человеческими жертвами. Как было в Вологде. И Симферополе.
Когда вы последний раз проводили подобные обследования? Где копия экспертного заключения? Где разрешение на эксплуатацию крыш и чердачных слуховых окон?
— Мы не можем вот так сразу сказать. Мы поищем. Наверное, где-то есть. Раз должны быть...
— Ищите. И обязательно найдите. А мне пока обеспечьте фронт экспортно-исследовательских работ.
— Как это?
— Дайте планы домов, ключи от чердаков и крыш, предупредите дворников и лифтеров...
Вот это в первую очередь мне и нужно было — предупредить о моем присутствии на крышах и чердаках исполнительных работников жилтрестов. Замки я мог открыть и сам. А вот аргументировать свое лазанье по «господствующим высоткам» окрестных домов мог только посредством выполнения каких-то официальных работ. Работ прикрытия. Хоть даже просчета синусоид углов стояния чердачных балок относительно поправок местного магнитного склонения в момент полуденного солнцестояния. Главное, чтобы я был не посторонним, а официальным, при исполнении малопонятных служебных обязанностей лицом. Лицом вне всяких подозрений.
— Да, и выделите в мое распоряжение дворника, чтобы внес наверх научную аппаратуру. Это не мое дело. Это входит в обязанности жэка. Согласно инструкции Главархитектчердакнадзора...
И бедный, отлученный от метлы дворник, матерясь, потея и сожалея о своей жизни, втаскивал на верхние этажи чемоданы с «научным оборудованием»
— Ну спасибо, почтеннейший. На сегодня можешь быть свободным. И вот еще что. На, получи персонально от меня, — и я всовывал в мозолистые пальцы уличного пролетария деньги на «чай». Ну, тот, который сорокаградусной крепости. Заслужил.
Чаевые гарантировали мне отсутствие соглядатая по меньшей мере до завтрашнего утра.
— А как насчет обратно снести? — любопытствовал дворник, прикидывая в уме перспективные финансовые возможности научно-чердачного работника.
— Завтра, любезнейший. Завтра. Мне тут очень потрудиться надобно. Сам понимать должен — котангенсы не терпят суеты.
На очищенном от посторонних дворников чердаке я смонтировал обычную визуально-звуковую следящую аппаратуру. Ничего сверхоригинального, ничего из того, что нельзя было бы купить за деньги. За немалые деньги.
Я обложил интересный мне дом со всех сторон, как егеря медвежью берлогу. В каждую щель я просунул свои уши. И... не услышал ничего интересного. Кроме обычных, изрядно сдобренных матом и «феней» разговоров насчет того, что кто-то кому-то что-то недодал, кому-то включили счетчик, а кто-то попытался влезть не в свою кормушку, за что и поплатился.
Неужели это просто уголовники? Просто уголовники, заметившие вносимые в подъезд коробки с аппаратурой и тут же нагрянувшие за добычей? И убившие попытавшегося им помешать владельца? Убившие Александра Анатольевича?
Неужели все так просто?
Что-то не верится.
Я усилил визуальное наблюдение — отследил каждое окно и каждую дверь, зафиксировал всех входящих и выходящих людей. Научился узнавать их по внешнему виду, по походке и манере одеваться.
Их оказалось не так уж много.
Две бригады молодых, не обремененных излишним волосяным покровом и интеллектом «качков». Всегда приезжают утром и уезжают через полчаса.
Эти точно уголовники. Самого низкого пошиба. «Рексы».
«Бригадиры» — те же «качки», только постаревшие и поднявшиеся на одну-две ступени в преступной иерархии.
Уголовники.
«Авторитеты». Лучше всех одеты, меньше всех выходят из помещения.
Но тоже уголовники. Хоть и высокопоставленные.
Дюжина юных, длинноногих и примерно столь же интеллектуально развитых, как предыдущая категория работников, секретарш. Или, как говорят нынче, референтов. И зачем им столько секретарш-референтов? Каждый день? И каждую ночь? Видно, работы невпроворот. Одна со всей не управляется. Приходится трудиться референт-группой.
В общем — типичные девочки по вызову. Для тех «авторитетов».
Далее охрана. Двое в дверях. Еще двое постоянно где-нибудь поблизости на улице. Справа или слева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55