— Но смерть находится в другом месте. — И ее пальцы стали передвигаться в сторону фотографий с изображением заваленной ветками дороги и участка лесного массива, где я, мокнув под дождем, бродила, с трудом выбравшись на просеку.
В этот момент я бросила взгляд на Марино. Он сидел, подавшись корпусом вперед, опершись локтями на колени и устремив пристальный взгляд на Хильду. Пока что она не сделала каких-либо драматических для нас открытий. Ни Марино, ни я не считали, что Дебору и Фреда убили на лесной дороге, мы и до встречи с Хильдой предполагали, что убийство произошло где-то рядом с просекой, там, где были найдены тела.
— Я вижу мужчину, — продолжала Хильда. — Легкой комплекции, не очень высокого, но и не маленького, среднего роста и стройного, но не костлявого. Я не знаю, кто он, но, поскольку сейчас у меня нет абсолютно четкого представления о происходивших там событиях, этот человек, предположительно, встречался с этой парой. Я чувствую дружественную обстановку, слышу чей-то смех. Похоже, что он очень дружелюбно отнесся к молодым людям. Возможно, они где-то встретились с ним, и я не могу объяснить причину, но меня одолевает такое предположение, что они все вместе смеются. Доверяют ему.
Тут заговорил Марино:
— Можете ли вы рассказать об этом человеке поподробнее? Как он выглядел?
Продолжая водить по поверхности фотографии, она рассказала:
— Я вижу что-то темное. Вполне возможно, что у него была черная борода или что-то темное на лице. Может быть, на нем была темная одежда. Но совершенно очевидно для меня, что он имел непосредственное отношение к этой паре и к представленному на фотографии месту.
Открыв глаза, она пристальным взглядом уставилась на потолок.
— Я вижу, что вначале их встреча носила очень миролюбивый характер. Ничто не предвещало беспокойства. А затем возникает страх. Это место, деревья — все пронизано страхом.
— А еще что? — спросил Марино, с таким напряжением следивший за рассказом ясновидящей, что вздулись жилы на его шее. Если бы он наклонился еще хотя бы на полдюйма вперед, он, несомненно, слетел бы с кушетки.
— Два обстоятельства, — продолжала она. — Может быть, они не настолько существенны, но у меня они все-таки вызывают кое-какие ассоциации. У меня возникает образ другого, не представленного на фотографии места, и у меня есть чувство, что это место каким-то образом связано именно с девушкой. Возможно, ее отвезли или отвели в какое-то место. Вот сейчас это место может быть где-то рядом, а может быть, это и не оно. Точно я не знаю, но у меня есть чувство, что там было слишком много каких-то цепляющихся предметов. Здесь была паника, шум, движение. Отсюда веет чем-то нехорошим. Затем происходит какая-то потеря. Я вижу какой-то металлический, военный предмет. Здесь я больше ничего не ощущаю, ничего плохого, и предмет сам по себе совсем безвредный.
— А кто потерял эту металлическую штуку? — спросил Марино.
— У меня складывается впечатление, что этот человек все еще жив. Передо мной нет образа этого человека, но я чувствую, что это мужчина. Он осознает, что эта вещь не очень нужная, и не очень тревожится об этом, проявляя лишь слабое беспокойство по этому поводу, только время от времени вспоминая об этой утерянной вещице.
Зазвонил телефон, и она снова умолкла.
— Вы об этом рассказали Пэт Харви, когда встречались с ней прошлой осенью?
— Когда она захотела встретиться со мной, — ответила Хильда, — тела еще не были обнаружены и у меня не было этих фотографий.
— Поэтому тогда у вас отсутствовали какие-либо впечатления?
Она стала напряженно вспоминать.
— Она привезла меня на стоянку зоны отдыха, указав мне на место, где был найден джип. Я постояла там немного. Да, я помню, что там был нож.
— Какой нож? — спросил Марино.
— Я видела нож.
— Какой нож? — спросил он, и тут я вспомнила, как хозяйка собаки, Гейл, попросила у Марино швейцарский армейский нож для того, чтобы вскрыть дверцы джипа.
— Длинный нож, — ответила Хильда, — похожий на охотничий или военный. Кажется, у ножа была какая-то необычная рукоятка, черного цвета и резиновая, с лезвиями, способными прорезать поверхность таких твердых вещей, как дерево.
— Я не совсем хорошо вас поняла, — произнесла я, хотя до меня очень четко дошел смысл сказанных ею слов. Мне не хотелось торопить ее.
— У ножа были зубчики, как у пилы. Я хочу сказать, лезвия зазубрены, — ответила Хильда.
— Такая картина предстала в вашем воображении, когда вы находились на остановке зоны отдыха? — спросил Марино, изумленно глядя на нее.
— У меня не было тогда чувства, что там было что-то пугающее, — сказала она. — Увидев нож, я поняла, что нож был оставлен в джипе уже после того, как исчезла пара. Я чувствовала, что их не было на стоянке зоны отдыха, их там никогда не было. Она замолчала, снова закрыв глаза и нахмурив брови. — Я помню, меня охватила тревога, возник образ какого-то очень обеспокоенного и спешащего человека. Передо мной была картина кромешной темноты и спешащего в ночи человека, образ которого мне не удалось уловить.
— А сейчас вы видите этого человека? — спросила я.
— Нет, я его не вижу.
— Его! — сказала я. Она снова замолчала.
— У меня такое ощущение, что это мужчина. На этот раз Марино заговорил первым:
— Вы обо всем этом сказали Пэт Харви, находясь там на стоянке зоны отдыха?
— Только некоторые детали, — ответила Хильда. — Я не помню всего, что я говорила.
— Мне надо немного походить, — пробормотал Марино, поднимаясь с кушетки. Казалось, Хильда вовсе не удивилась и не забеспокоилась, увидев, как Марино вышел, с грохотом закрыв за собой входную дверь.
— Хильда, — обратилась к ней я, — когда вы встречались с Пэт Харви, у вас не создалось какого-то особенного впечатления? Чувство того, что она, может быть, предполагает, что могло приключиться с ее дочерью?
— Было очень сильное ощущение вины и ответственности этой женщины за все случившееся. Но этого и следовало ожидать. Имея дело с родственниками пропавших или убитых, я всегда ощущаю, присутствие чьей-то вины. Вот только аура у нее была не совсем обычная.
— Аура?
Я хорошо была знакома с медицинским понятием «аура», означающим предчувствие начинающегося приступа. Но мне казалось, что Хильда вовсе не это имела в виду.
— Для многих людей аура невидима, — объяснила она. — Я вижу ауру в различных цветовых гаммах. Стоит человек, а его окружает аура или какой-то цвет. Аура Пэт Харви была серой.
— А что это значит?
— Серый цвет означает что-то среднее между жизнью и смертью, — объяснила она. — Я связываю этот цвет с болезнью; когда у человека болит тело и душа, то в определенной степени страдает мозг. Так, как будто бы что-то делает ее жизнь совершенно бесцветной.
— Это становится понятным, учитывая ее эмоциональное состояние в тот момент, — подчеркнула я.
— Может быть, и так. Но я также хорошо помню, что у меня было очень нехорошее ощущение какой-то серьезной для нее опасности. Энергию, исходившую от нее тот момент, нельзя было назвать ни здоровой, ни положительной. Я чувствовала, что она находилась в беде только потому, что равнодушно отнеслась к какому-то пагубному делу, а может быть, и сама участвовала в нем, причинив себе огромный вред.
— А вам раньше приходилось видеть серую ауру?
— Очень редко.
Не удержавшись, я спросила:
— А вокруг меня какая аура?
— Желтая с небольшими коричневыми вкраплениями.
— Как интересно, — удивилась я. — Я никогда не носила одежду желтого цвета. Мне кажется, что у меня даже дома нет ни одной желтой или коричневой вещи. Но я очень люблю солнечный свет и шоколад.
— Аура человека не имеет ничего общего с любимыми продуктами, — улыбнулась Хильда. — Желтый цвет означает духовность, а коричневый у меня ассоциируется с практичностью и здоровьем. Аура человека, столкнувшегося с реалиями действительности. Вы очень духовный, но и весьма практичный человек. Только запомните, что это мое собственное толкование. Для каждого отдельного человека цвет означает совершенно различные вещи.
— А что вы скажете о Марино?
— Вокруг него я вижу тонкую оболочку красного цвета, — сказала она. — Красный цвет означает злость. Но, по-моему, еще немного красного цвета ему не помешает.
— Вы шутите, — заметила я. Только сейчас я подумала о том, что в характере Марино как раз недостает злости.
— Людям инертным я всегда говорю о том, что им необходимо побольше красного цвета в жизни. Это прибавляет энергии, помогает доводить начатое дело до конца, бороться с возникшими на пути трудностями. Красный цвет может оказаться настоящим благом, будучи направленным в правильное русло. Но у меня складывается впечатление, что он боится собственных чувств, а это расслабляет его.
— Хильда, вам когда-нибудь показывали фотографии других пропавших пар?
Она положительно кивнула головой:
— Миссис Харви показала мне вырезанные из газет фотографии убитых пар.
— Вы так же трогали пальцами эти карточки, пытаясь понять и прочитать происходившие там события?
— Конечно.
— И что вам удалось узнать?
— Узнала о смерти. Все молодые люди были мертвы.
— А как насчет этого молодого человека с легкой комплекцией и предположительно черной бородой или каким-то темным пятном на лице?
Помолчав, она ответила:
— Я не знаю. Но я помню, что тогда у меня тоже возникло чувство какой-то дружеской атмосферы, о которой я уже говорила. Человек, с которым они встречались, не представлял никакой угрозы. У меня сложилось впечатление, что ни один из молодых людей поначалу не был им напуган.
— А сейчас я хочу вас спросить по поводу карты, — сказала я. — Вы упомянули о том, что можете гадать по картам. Имеются в виду игральные карты.
— Можно использовать любые виды карт. Например, гадальные карты и хрустальные шарики. Это не имеет большого значения. Они лишь предметы, которые помогают сосредоточиться. Но, отвечая на ваш вопрос, я говорю, что применяю карточную колоду.
— И как, выходит?
— Я обычно прошу человека срезать колоду, а затем, вытаскивая карту, я рассказываю о том, какие у меня возникают ощущения.
— А когда вы рассматриваете карту с червонным валетом, у. вас не возникает какого-то особого чувства? — спросила я.
— Все зависит от человека, с которым я имею дело, от той энергии, которая исходит от этого человека. Но червонный валет — это то же самое, что и рыцарь с кубком в гадальных картах.
— Это хорошая или плохая карта?
— Это зависит от того, что изображено на карте и как этот образ соотносится с образом того человека; которому я гадаю, — ответила она. — Например, в гадальных картах изображение кубка всегда надо рассматривать в связи с любовными переживаниями человека, в то — время как изображение мечей и других воинственных атрибутов помогает разобраться в деловых и денежных вопросах. Червонный валет — карта, выражающая эмоциональный порыв и любовь. И это само по себе очень здорово. Но эта карта может также иметь резко отрицательное значение, если любовь озлобила человека, сделала его мстительным, полным ненависти.
— А в чем отличие червонного валета, например, от червонной десятки или, скажем, дамы червей?
— На карте с червонным валетом изображено лицо, — пояснила она. — Я бы сказала, что эта карта олицетворяет собой мужчину. Хотя, например, на карте с червонным королем тоже изображено лицо, но все-таки личность короля ассоциируется с властью; он сам, да и все его окружение считают его руководителем, начальником, возможно, даже отцом, боссом или кем-нибудь в этом роде. Валет, так же как и рыцарь, может представлять собой солдата, защитника, борца. Это может быть человек, который ведет яростную борьбу, чтобы преуспеть в бизнесе. Увлеченно занимаясь спортом, он может составить серьезную конкуренцию своему противнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55