– Все может быть, – повторила Камилла, сообразив, что этого она и правда не заметила.
– А знаешь почему? Потому что ты не мужчина. Тебе не приходит в голову, что овца – это самка. Ты не понимаешь, что эти нападения – проявления сексуальной агрессии. Ты думаешь, Массар остановится? Бедная моя Камилла! Массар не в состоянии остановиться. Ты что, не улавливаешь? Этот проклятый убийца – прежде всего насильник.
Камилла помотала головой. Она начинала понимать.
– Теперь, когда он перешел с овец на женщин, ты думаешь, он уедет в Манчестер и успокоится? God. Он никогда и ни за что не успокоится. И речи быть не может о том, чтобы он успокоился хоть на минуту. Он же с цепи сорвался. Пусть у него нет волос на теле и нет клыков, чтобы терзать своих жертв, зато у его волка с этим все в порядке. Он натравит своего волка на женщин и станет смотреть, как тот будет лакомиться ими вместо него.
Лоуренс вскочил, откинул назад волосы, словно стараясь отогнать мысли о насилии, улыбнулся и обнял Камиллу.
– Вот так-то, – тихонько прошептал он, – такова она, звериная жизнь.
Когда Лоуренс исчез из виду, Камилла еще четверть часа сидела в гнетущей тишине, в окружении жутких картин.
Значит, пора заняться музыкой. Она включила синтезатор, надела наушники. Оставалось придумать еще две музыкальные темы, чтобы покончить с восьмой частью многосерийной мелодрамы.
Чтобы выполнить заказ, она была вынуждена с головой погрузиться в атмосферу переживаний героев сериала и разбираться во всех конфликтах, так что ей пришлось изрядно попотеть, поскольку это оказалось делом непростым. Вкратце сюжет фильма основывался на столкновении двух героев: с одной стороны, удалившегося от дел барона, зрелого мужчины, пережившего некую драму и давшего клятву никогда больше не жениться; с другой стороны, молодой женщины, преподавательницы греческого, пережившей некую трагедию и давшей клятву никогда больше не влюбляться. Барон посвятил себя воспитанию двоих детей, которым решил дать образование дома, в стенах родового замка в Анжу, – по непонятным причинам отдавать их в школу он не пожелал. Так и произошла его встреча с учительницей. Ну ладно. А дальше между бароном и преподавательницей греческого возникает сначала неясное, затем все более настойчивое, непреодолимое плотское влечение, ставящее под угрозу клятвы, коими оба связаны со своим загадочным прошлым.
Камилла как раз добралась до этого места в сюжете, и временами работать ей становилось невмоготу. Персонажи, стиснув кулаки от сдерживаемого желания, целыми днями бродили как неприкаянные: барон – возле камина, учительница – у черной классной доски. Камиллу от них уже тошнило, она их ненавидела лютой ненавистью. Чтобы все-таки закончить работу и написать приличную сентиментальную музыку, она прибегла к хитрости: забыла о настоящих действующих лицах и заменила их в своем воображении супружеской четой симпатичных полевых мышей, персонажей из книжки, которую она читала в детстве, когда еще верила в любовь. Камилла закрывала глаза и представляла себе сильного и уверенного в себе папу-мышку, одетого в рабочий комбинезон, а рядом – двух маленьких мышат, изучающих греческий и взирающих с любовью на маму-мышку в красной кофточке. И сразу все получалось. Ожидание, напряжение, необъяснимые исчезновения мышек, потом счастливые, волнительные встречи. Камилла посылала кассеты продюсерам, и пока что они были довольны ее работой. Точно соответствует сюжету, говорили они.
С тех пор как погибла Сюзанна, Камилле было все труднее и труднее заниматься делами мышиной семьи, где все переживали из-за какой-то ерунды.
Камилла часто останавливалась, пальцы ее замирали на клавиатуре. Конечно, Лоуренса тревожили кровавые нападения, но еще больше его бесило то, что Массар использует в своих целях волка, следовательно, пачкает грязью всех волков, принижает их, создает им дурную славу. За какую-нибудь неделю он причинил им больший вред, чем все петиции местных овцеводов за предыдущие шесть лет. А этого Лоуренс Массару простить не мог.
Но что бы ни случилось в ближайшее время, никто ничего не сможет сделать. Массар в пути, жандармы ищут его останки у горы Ванс, Лоуренс подался в заповедник, а она сама осталась лицом к лицу с четырьмя впечатлительными полевыми мышками.
Было еще не поздно, около часа ночи, но она сняла наушники, закрыла нотную тетрадь, растянулась на широкой кровати и открыла «Каталог профессионального оборудования и инструментов» на странице «Шлифовальный станок мощностью 850 ватт, с двусторонней рукояткой и автоматическим аварийным стопором». Эта штука вызвала бы у преподавательницы греческого языка нешуточные затруднения, если бы она соизволила ею заинтересоваться.
В дверь дважды тихо постучали. Камилла подскочила и замерла на кровати. Она сидела и ждала, стараясь не шевелиться. Снова два стука, затем кто-то завозился за стеной. Ни звука, ни оклика. Снова тишина, потом опять два чуть слышных стука. Камилла увидела, как дверная ручка опустилась, потом поднялась. С замиранием сердца она скользнула с кровати на пол. Она, конечно, заперла дверь изнутри, но тот, кто захочет войти, легко может высадить окно. Массар? Да, Массар мог видеть, как они заходили в его дом. А потом и в здание полиции. Кто может с уверенностью утверждать, что Массар не заявится к ней и не захочет объясниться среди ночи, как мужчина с женщиной? И не прихватит в качестве помощника волка?
Стараясь дышать как можно глубже, она беззвучно добралась до мешка с инструментами. Добрый, славный мешок, доверху набитый молотками, клещами и масленками, полными моторного масла. Она взяла в левую руку масленку, в правую – кувалду и, стараясь не шуметь, направилась к телефону. Она представила себе безволосого мужчину, который стоит под дверью и раздумывает, как бы незаметно проникнуть в дом.
– Камилла! – неожиданно услышала она голос Солимана. – Камилла, ты дома?
Девушка опустила руки и пошла открывать. В темноте она увидела фигуру молодого человека и его удивленное лицо.
– Ты что-то ремонтировала? – спросил он. – Так поздно?
– Почему ты сразу не сказал, что это ты?
– Я подумал, может, ты спишь. А почему ты не отвечала?
Соль озадаченно уставился на кувалду и масленку.
– Я тебя, похоже, напугал? Или нет?
– Все может быть, – уклончиво ответила Камилла. – Теперь, может, зайдешь?
– Я не один, – смущенно пробормотал Соль. – Со мной Полуночник.
Камилла подняла глаза и заметила чуть в отдалении, за спиной Солимана, прямую античную фигуру пастуха. Случилось нечто из ряда вон выходящее, если Полуночник оказался в деревне, вдали от своих овец.
– Что еще произошло, черт вас возьми? – сердито пробурчала Камилла.
– Пока ничего. Мы пришли к тебе.
Камилла отступила в сторону и впустила Солимана, за ним, важно ступая, вошел Полуночник, поприветствовав хозяйку чуть заметным кивком. Камилла все еще дрожащими руками положила на место кувалду и масленку и пригласила гостей сесть. Ее смущал пристальный взгляд старика. Она достала три рюмки и до самых краев наполнила их водкой. Без винограда – Сюзанна умерла, и винограда больше не осталось.
– Ты кого боишься? – спросил Солиман.
Камилла пожала плечами:
– Никого. Просто испугалась, и все.
– Ты не из пугливых.
– Ничего, иногда бывает.
– И все-таки скажи, кого ты боишься? – настаивал Солиман.
– Волков. Я боюсь волков. Ты доволен?
– Волков, которые стучат в дверь, да еще дважды?
– Ладно, Соль. В конце концов, какая тебе разница?
– Ты боишься Массара.
– Массара? Того парня с горы Ванс?
– Именно так.
– С чего это мне его бояться? Тем более что он, кажется, сломал себе шею где-то в горах и теперь его труп ищет полиция.
– Ты боишься Массара, и точка.
Солиман отхлебнул водки, Камилла, прищурившись, посмотрела на него.
– Откуда ты знаешь? – спросила она,
– На площади сегодня вечером только о нем и говорили, – ответил Солиман напряженным голосом. – Ведь ты вроде бы ходила вместе с траппером в полицейское управление Пюижирона, и вы им рассказали, что Массар – оборотень, что это он задрал овец и убил мою мать, а потом пустился в бега.
Камилла ничего ему не ответила. Они с Лоуренсом посмели опередить местных и обвинить одного из них. Очевидно, об этом стало известно. Теперь надо платить. Она глотнула водки и в упор посмотрела на Солимана:
– Мы не рассчитывали, что пойдут слухи.
– Тем не менее это случилось. Эту утечку тебе не устранить.
– Ну что ж, Солиман, тем хуже для всех. – Камилла встала. – Это правда. Массар убийца. Он заманил Сюзанну в ловушку. Мне плевать, нравится тебе эта версия или нет. Но это правда.
– Это да, – неожиданно вмешался Полуночник. – Что правда, то правда.
Голос у него был низкий, глубокий.
– Это правда, – повторил Солиман, подавшись к Камилле. Та, немного поколебавшись, снова села. – Траппер, похоже, во всем разобрался, – торопливо продолжил молодой человек. – Он знает нравы зверей и людей. Волк не стал бы бросаться на мою мать, мать не стала бы загонять волка в угол, а дог Массара вернулся бы домой. Массар ушел, прихватив собаку, потому что он убил мою мать, потому что ему известно, кто он такой.
– Оборотень, – произнес Полуночник с расстановкой, хлопнув ладонью по столу.
– Еще говорят, что полиция не собирается расследовать это дело, – возбужденно заговорил Солиман, – и что они не поверили ни единому слову траппера. Это правда, Камилла?
Камилла кивнула.
– Это точно? Они действительно палец о палец не ударят?
– Точно, – подтвердила Камилла. – Они собираются еще какое-то время искать Массара в горах, раненого или уже мертвого, а через несколько дней прекратить поиски и на этом закончить.
– Ты знаешь, что он теперь станет делать?
– Я предполагаю, что он по дороге убьет еще несколько овец и сбежит в Англию.
– А я думаю, он убьет кого-нибудь посерьезнее овец.
– Ага, и ты туда же.
– А кто еще?
– Лоуренс тоже так думает.
– Лоуренс прав.
– Потому что Массар – оборотень, – безапелляционно заявил Полуночник и снова хлопнул ладонью по столу.
Солиман осушил рюмку.
– Камилла, разве я похож на того, кто способен отпустить на все четыре стороны убийцу моей матери и позволить ему уехать в Англию? Да или нет? – возбужденно спросил юноша.
Камилла внимательно посмотрела на Солимана: его темные глаза горели, губы чуть заметно дрожали.
– В общем, нет, – призналась она.
– Ты знаешь, что происходит с несчастными покойниками, если их убийцам никто не отомстил?
– Нет, Соль, откуда мне знать?
– Они гниют в зловонном, кишащем крокодилами болоте, и их дух не может выбраться на волю, увязнув в густом иле.
Полуночник положил руку ему на плечо.
– Ну, это мы не можем сказать наверняка, – негромко заметил он.
– Согласен, – откликнулся Солиман, – я даже не совсем уверен, что все это происходит в болоте.
– Не сочиняй африканские истории, Соль, – ровным голосом проговорил Полуночник. – А то совсем девушку запутаешь.
Солиман перевел взгляд на Камиллу:
– Короче, знаешь, что мы с Полуночником решили?
Камилла ждала продолжения, вопросительно подняв брови. Она не на шутку встревожилась. Солиман, обычно тихий и спокойный, теперь был предельно возбужден. В воскресенье, когда она уходила, он все еще сидел, запершись в туалете, а сейчас он был на свободе, но, похоже, не в себе. Похоже, гибель Сюзанны свела с ума мальчика и сломила старика.
– Мы выследим его, – заявил Солиман. – Поскольку полиция не хочет, мы это сделаем сами.
– И схватим его за задницу, – добавил Полуночник.
– Да, сцапаем.
– А потом? – серьезно спросила Камилла, подозревая неладное. – Вы его доставите в полицию?
– Черта с два! – воскликнул Солиман, в полной мере унаследовавший от Сюзанны ее сочную манеру выражаться. – Если мы сдадим его в полицию, они позволят ему умереть естественной смертью, а это дело долгое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41