Двое молодых, полных жизни парней пошли на корм воронью — и ради чего? Он обернулся. Лима внизу была по-прежнему погружена во мрак. Время от времени до них доносились автомобильные гудки. Жизнь продолжалась. На него вдруг накатило нестерпимое желание забросать бомбами этот отвратительно грязный город, пыльный, как пустыня Гоби, нищий, больной, разлагающийся, как труп.
— Поехали, — окликнул его полковник Ферреро. — Оставаться здесь небезопасно. Я оставлю несколько человек охранять тела.
— Нет, — покачал головой Том Барнс. — Я остаюсь и спущусь вместе с ними.
Что еще он мог сделать для своих убитых друзей? Он уже представлял, как будет писать телеграммы с соболезнованиями и рапорт в Лэнгли. До сих пор тайная война ЦРУ против «Сендеро Луминосо» оставалась безуспешной, но управление продолжало ткать покров Пенелопы — не надеясь на удачу и не жался о жертвах. Его упорству позавидовал бы и бульдозер.
Водитель и трое солдат спустились к фургону, вскоре послышался удаляющийся шум мотора. Ферреро остался. Том Барнс закурил сигарету; запах табака хоть немного заглушил запах смерти. Огонь уже погас, посвежело. На юго-востоке Лимы вдруг вспыхнул светящийся прямоугольник — Мирафлорес. В богатые кварталы дали ток. Порадоваться этому они не успели. Ниже на склоне громыхнул глухой взрыв, сопровождаемый багровой вспышкой, и еще несколько взрывов послабее. Полковник Ферреро, выругавшись, принялся выкрикивать приказы. Его люди тут же рассыпались по склону, изготовившись к стрельбе. Том Барнс даже не шевельнулся. Только когда перуанец с силой надавил ему на плечи, он наконец присел.
— Они взорвали фургон, — сообщил полковник. — Значит, они еще здесь.
— Нет, — покачал головой американец. — Подложили мину или взрывчатку...
Он знал — террористы не сумасшедшие, чтобы оставаться на месте преступления. Полковник быстро заговорил по-испански в рацию: просил прислать подкрепление. Один из его людей выпустил красную сигнальную ракету, которая рассыпалась снопом искр, на миг осветив погасшие серп и молот. Ферреро вдруг выпрямился и погрозил кулаком раскинувшемуся под холмом бидонвилю.
— Грязные скоты! Мы еще доберемся до вас...
Ответом ему была лишь ночная тишина. Где-то вдалеке, за Римаком, взвыла сирена: к ним уже спешила помощь. Фургон все еще горел. Вытянув шею, Том Барнс увидел темные фигуры, копошившиеся вокруг выброшенных взрывом из машины тел: трущобные жители искали, чем поживиться. Вне себя от ярости полковник Ферреро, не целясь, выпустил по ним автоматную очередь, и мародеры разбежались.
Вой сирены приближался. Том Барнс встал с земли и бросил полковнику Ферреро:
— Взгляните-ка.
Он подвел его к трупу Питера Рамиреса и осветил фонарем то, что осталось от лица.
— Посмотрите. Выколотые глаза, вырванный язык — это методы индейцев кечуа.
Таким пыткам члены «Сендеро Луминосо» подвергали крестьян, принявших сторону правительства, тех, кого они называли «софонес» — стукачами.
Итак, операция по внедрению, которая должна была привести к «товарищу Гонсало», окончилась трагедией на этом мерзком голом холме. «Сендеро Луминосо» нанес удар со своей обычной жестокостью, недвусмысленно предупредив своих противников. Террористы снова посмеялись и над «Диркоте», и над ЦРУ. Только на этот раз жертвами их зверств пала не горстка темных крестьян из окрестностей Аякучо, а двое американских граждан.
И уж наверняка не обошлось без предательства самих перуанцев. И в «Диркоте», и в жандармерии, и даже в армии было немало сочувствующих сендеровцам; все в этой стране насквозь прогнило.
Тяжелая бронемашина с ревом въехала на холм прямо по камням, игнорируя извилистую тропу. Заскрежетали тормоза; на землю стали выпрыгивать вооруженные солдаты. Том Барнс глубоко вздохнул, вознося к небесам безмолвную молитву о том, чтобы Питер Рамирес и Майкл Диас погибли не зря.
Сам он, однако, не слишком в это верил.
Глава 2
Вашингтон в марте месяце не радовал глаз. Пронзительный ледяной ветер раскачивал верхушки деревьев, окружавших комплекс Центрального разведывательного управления в Лэнгли.
Малко подавил зевок: сказывалась разница во времени и бессонная ночь. В самый разгар сезона охоты пришлось мчаться в аэропорт, вылететь первым же рейсом в Вашингтон — и вот он в очередной раз оказался лицом к лицу с «ирландцем» — Рональдом Фицпатриком, начальником Оперативного отдела ЦРУ. Ни тот, ни другой ни словом не упомянули о страшной гибели Шарнилар Хазани, хотя в дальнем уголке своего сердца Малко хранил это воспоминание и надеялся, что со временем ему представится случай отомстить за убитую девушку. Увы, в той машине, с которой ему так часто приходилось иметь дело, все детали были взаимозаменяемы и никто не скорбел о погибших. Правда, порой за них мстили — тайно и жестоко.
В самолете компании «Эр-Франс» он успел познакомиться с очаровательным пухленьким созданием в расцвете юности. Попутчица летела в Нью-Йорк, где ее ждал жених, и Малко к стыду своему заставил ее свернуть с пути праведного. За время полета он, кроме того, насладился превосходной французской кухней и лучшими бордосскими винами — американская авиакомпания за ту же цену попотчевала бы его лишь гамбургером да калифорнийской кислятиной. Теперь он был в другом мире — серые стены, строгие картины на них, непростые проблемы. Ирландец метался по кабинету, как тигр по клетке, злобно бормоча себе под нос:
— Подонки! Сволочи!
На его столе были разложены устрашающие фотографии — два мертвеца, над которыми кто-то основательно потрудился. Малко едва взглянул на них. После пребывания в Сальвадоре он не питал никаких иллюзий насчет латиноамериканцев — дикари...
— Это же были люди не из вашего отдела, — заметил он, чтобы успокоить Фицпатрика.
Ирландец резко остановился и повернулся к нему; в голубых глазах вспыхнул недобрый огонек.
— Вот именно! Разведслужба обвиняет меня в том, что я послал их на смерть вместо своих. А я получил приказ лично от генерального директора — связаться с резиденцией в Лиме и провести операцию по внедрению. Но у меня там никого нет. Да еще эти перуанцы — у них же просто мания, так они ненавидят «гринго». А от меня требуют результатов. Хоть езжай туда сам...
— А почему бы и нет? — улыбнулся Малко.
Ирландец не принял шутки.
— А почему бы не президенту? — буркнул он.
— Ладно, пошутили, и будет, — примирительно сказал Малко. — Так на чем мы остановились? Что такое происходит в этой славной стране и зачем вам понадобился я?
— Вы слышали о «Сендеро Луминосо»?
— Конечно. За ними, кажется, стоят кубинцы?
Об этой террористической организации, созданной по образцу «Красных кхмеров» и свирепствовавшей в Перу вот уже пять лет, было мало что известно, а между тем она все больше расшатывала страну, и без того выведенную из равновесия жесточайшим экономическим кризисом.
— Судя по всему, нет, — покачал головой Фицпатрик. — Мы копали глубоко, но не нашли никакой связи. Однако «сендерос» исключительно опасны — не хотелось бы получить второй Никарагуа. Сами перуанцы, увы, не способны справиться с «Сендеро Луминосо», а нам приходится действовать крайне осторожно, чтобы не раздражать их. Армия думает только о весьма проблематичной войне с Чили, кроме того, у них нет ни средств для борьбы с терроризмом, ни морального духа. О том, чтобы направить туда «военных советников», не может быть и речи — несколько лет назад русские едва не опередили нас. Многие перуанские офицеры до сих пор настроены просоветски. Так что осторожность, осторожность и еще раз осторожность.
— Поэтому вы обратились к резиденции в Лиме вместо того, чтобы прислать специалистов отсюда?
— Отчасти, — кивнул ирландец. — Кроме того, перуанская служба по борьбе с терроризмом — «Диркоте» — уверяла, что имеет возможность внедрить людей в «Сендеро Луминосо» с помощью своих двойных агентов. Мы имели неосторожность им поверить. Увы, к ним самим давно внедрилось множество их противников. Вот чем все это кончилось.
Он указал на фотографии. Малко молча кивнул, сказав себе, что если обращаются к нему, значит требуется загладить очередной промах ЦРУ.
— И на протяжении пяти лет вы ничего не пытались предпринять? — удивленно спросил он после паузы.
Ирландец невесело усмехнулся.
— Спросите об этом в Отделе Латинской Америки... Они не верили. Перуанцы усыпили их бдительность рассказами о каком-то незначительном крестьянском движении, не имеющем реального влияния в стране. Поскольку мы убедились, что за этим не стоят ни Советы, ни кубинцы, мы успокоились... До тех пор пока не начала поступать достоверная и весьма тревожная информация. Но было поздно, мы проморгали момент. Это как рак — если оперировать вовремя, все в порядке. А потом...
Он не договорил.
Малко просматривал досье, подготовленное Отделом Латинской Америки. Оно было буквально напичкано фактами. Он поднял голову.
— Но мне кажется, они не представляют серьезной опасности для режима, — заметил он. — У них нет боевой техники, они не держат под контролем сколько-нибудь значительную территорию, не вступают в столкновения с перуанской армией. Даже в Лиме они ограничиваются эффектными, я бы сказал, зрелищными акциями, но вряд ли пользуются поддержкой народа.
Губы Рона Фицпатрика искривились в иронической усмешке.
— В точности то же самое говорили в Отделе Латинской Америки. Горячие бойскауты, и только... Что ж, идемте, я покажу вам истинное положение вещей.
Он поднялся и жестом пригласил Малко в соседнюю комнату. Там он нажал какую-то кнопку, и на стене засветилось огромное панно — карта Латинской Америки. Ирландец повернул ручку, и освещение сосредоточилось на Перу — довольно обширной территории между Боливией, Чили, Бразилией, Колумбией и Эквадором. Фицпатрик обвел пальцем зеленую зону.
— Строго говоря, есть три Перу, — объяснил он. — Во-первых, бассейн Амазонки — холмы, покрытые джунглями. Населения здесь очень мало. Почти ничего не растет, кроме коки. Дорог нет, климат ужасающий.
Палец переместился к Тихому океану.
— По другую сторону Анд — прибрежная зона. Практически пустыня. Никогда не бывает дождей, скудная растительность и гигантский абсцесс — Лима. Шесть миллионов жителей, из которых три миллиона метисов, спустившихся с гор в поисках работы. Эту-то неграмотную, полуголодную и потому взрывоопасную массу и обрабатывает «Сендеро Луминосо», суля им богатства перуанской олигархии. А между двумя этими зонами — Сьерра, горная цепь Анд высотой от трех до четырех тысяч метров. Здесь сосредоточены все полезные ископаемые страны — залежи серебра, свинца, золота, меди. Много шахт и рудников. Это край инков, выродившихся в «чулос». Столица — Аякучо. Здесь-то и находится гнездо сендеровцев.
Он взял карандаш и принялся рисовать кружочки по всей длине хребта с севера на юг.
— Вот. Либертад, Аякучо, Уанкавелика, Ороя, Куско, Арекипа. Во всех уголках Сьерры они взрывают мосты, затопляют шахты, тормозят работу промышленных предприятий, убивают представителей власти. Действуя где-то убеждением, а где-то устрашением, они распространяют свое влияние среди населения. И что самое ужасное — эти идиоты перуанцы им верят.
— А чего собственно они добиваются?
Фицпатрик указал пальцем на точку в центре карты.
— Это «Сентро-минес», — сказал он. — Национализированный концерн, который управляет крупнейшими в стране шахтами. Сендеровцы уже вынудили инженеров и рабочих приостановить работу на нескольких рудниках; за ними последуют другие. Их цель — сорвать добычу ископаемых, которая дает Перу половину валютных ресурсов. Результатом будет экономический хаос, и им останется только взять власть в свои руки.
Ирландец умолк и погасил карту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Поехали, — окликнул его полковник Ферреро. — Оставаться здесь небезопасно. Я оставлю несколько человек охранять тела.
— Нет, — покачал головой Том Барнс. — Я остаюсь и спущусь вместе с ними.
Что еще он мог сделать для своих убитых друзей? Он уже представлял, как будет писать телеграммы с соболезнованиями и рапорт в Лэнгли. До сих пор тайная война ЦРУ против «Сендеро Луминосо» оставалась безуспешной, но управление продолжало ткать покров Пенелопы — не надеясь на удачу и не жался о жертвах. Его упорству позавидовал бы и бульдозер.
Водитель и трое солдат спустились к фургону, вскоре послышался удаляющийся шум мотора. Ферреро остался. Том Барнс закурил сигарету; запах табака хоть немного заглушил запах смерти. Огонь уже погас, посвежело. На юго-востоке Лимы вдруг вспыхнул светящийся прямоугольник — Мирафлорес. В богатые кварталы дали ток. Порадоваться этому они не успели. Ниже на склоне громыхнул глухой взрыв, сопровождаемый багровой вспышкой, и еще несколько взрывов послабее. Полковник Ферреро, выругавшись, принялся выкрикивать приказы. Его люди тут же рассыпались по склону, изготовившись к стрельбе. Том Барнс даже не шевельнулся. Только когда перуанец с силой надавил ему на плечи, он наконец присел.
— Они взорвали фургон, — сообщил полковник. — Значит, они еще здесь.
— Нет, — покачал головой американец. — Подложили мину или взрывчатку...
Он знал — террористы не сумасшедшие, чтобы оставаться на месте преступления. Полковник быстро заговорил по-испански в рацию: просил прислать подкрепление. Один из его людей выпустил красную сигнальную ракету, которая рассыпалась снопом искр, на миг осветив погасшие серп и молот. Ферреро вдруг выпрямился и погрозил кулаком раскинувшемуся под холмом бидонвилю.
— Грязные скоты! Мы еще доберемся до вас...
Ответом ему была лишь ночная тишина. Где-то вдалеке, за Римаком, взвыла сирена: к ним уже спешила помощь. Фургон все еще горел. Вытянув шею, Том Барнс увидел темные фигуры, копошившиеся вокруг выброшенных взрывом из машины тел: трущобные жители искали, чем поживиться. Вне себя от ярости полковник Ферреро, не целясь, выпустил по ним автоматную очередь, и мародеры разбежались.
Вой сирены приближался. Том Барнс встал с земли и бросил полковнику Ферреро:
— Взгляните-ка.
Он подвел его к трупу Питера Рамиреса и осветил фонарем то, что осталось от лица.
— Посмотрите. Выколотые глаза, вырванный язык — это методы индейцев кечуа.
Таким пыткам члены «Сендеро Луминосо» подвергали крестьян, принявших сторону правительства, тех, кого они называли «софонес» — стукачами.
Итак, операция по внедрению, которая должна была привести к «товарищу Гонсало», окончилась трагедией на этом мерзком голом холме. «Сендеро Луминосо» нанес удар со своей обычной жестокостью, недвусмысленно предупредив своих противников. Террористы снова посмеялись и над «Диркоте», и над ЦРУ. Только на этот раз жертвами их зверств пала не горстка темных крестьян из окрестностей Аякучо, а двое американских граждан.
И уж наверняка не обошлось без предательства самих перуанцев. И в «Диркоте», и в жандармерии, и даже в армии было немало сочувствующих сендеровцам; все в этой стране насквозь прогнило.
Тяжелая бронемашина с ревом въехала на холм прямо по камням, игнорируя извилистую тропу. Заскрежетали тормоза; на землю стали выпрыгивать вооруженные солдаты. Том Барнс глубоко вздохнул, вознося к небесам безмолвную молитву о том, чтобы Питер Рамирес и Майкл Диас погибли не зря.
Сам он, однако, не слишком в это верил.
Глава 2
Вашингтон в марте месяце не радовал глаз. Пронзительный ледяной ветер раскачивал верхушки деревьев, окружавших комплекс Центрального разведывательного управления в Лэнгли.
Малко подавил зевок: сказывалась разница во времени и бессонная ночь. В самый разгар сезона охоты пришлось мчаться в аэропорт, вылететь первым же рейсом в Вашингтон — и вот он в очередной раз оказался лицом к лицу с «ирландцем» — Рональдом Фицпатриком, начальником Оперативного отдела ЦРУ. Ни тот, ни другой ни словом не упомянули о страшной гибели Шарнилар Хазани, хотя в дальнем уголке своего сердца Малко хранил это воспоминание и надеялся, что со временем ему представится случай отомстить за убитую девушку. Увы, в той машине, с которой ему так часто приходилось иметь дело, все детали были взаимозаменяемы и никто не скорбел о погибших. Правда, порой за них мстили — тайно и жестоко.
В самолете компании «Эр-Франс» он успел познакомиться с очаровательным пухленьким созданием в расцвете юности. Попутчица летела в Нью-Йорк, где ее ждал жених, и Малко к стыду своему заставил ее свернуть с пути праведного. За время полета он, кроме того, насладился превосходной французской кухней и лучшими бордосскими винами — американская авиакомпания за ту же цену попотчевала бы его лишь гамбургером да калифорнийской кислятиной. Теперь он был в другом мире — серые стены, строгие картины на них, непростые проблемы. Ирландец метался по кабинету, как тигр по клетке, злобно бормоча себе под нос:
— Подонки! Сволочи!
На его столе были разложены устрашающие фотографии — два мертвеца, над которыми кто-то основательно потрудился. Малко едва взглянул на них. После пребывания в Сальвадоре он не питал никаких иллюзий насчет латиноамериканцев — дикари...
— Это же были люди не из вашего отдела, — заметил он, чтобы успокоить Фицпатрика.
Ирландец резко остановился и повернулся к нему; в голубых глазах вспыхнул недобрый огонек.
— Вот именно! Разведслужба обвиняет меня в том, что я послал их на смерть вместо своих. А я получил приказ лично от генерального директора — связаться с резиденцией в Лиме и провести операцию по внедрению. Но у меня там никого нет. Да еще эти перуанцы — у них же просто мания, так они ненавидят «гринго». А от меня требуют результатов. Хоть езжай туда сам...
— А почему бы и нет? — улыбнулся Малко.
Ирландец не принял шутки.
— А почему бы не президенту? — буркнул он.
— Ладно, пошутили, и будет, — примирительно сказал Малко. — Так на чем мы остановились? Что такое происходит в этой славной стране и зачем вам понадобился я?
— Вы слышали о «Сендеро Луминосо»?
— Конечно. За ними, кажется, стоят кубинцы?
Об этой террористической организации, созданной по образцу «Красных кхмеров» и свирепствовавшей в Перу вот уже пять лет, было мало что известно, а между тем она все больше расшатывала страну, и без того выведенную из равновесия жесточайшим экономическим кризисом.
— Судя по всему, нет, — покачал головой Фицпатрик. — Мы копали глубоко, но не нашли никакой связи. Однако «сендерос» исключительно опасны — не хотелось бы получить второй Никарагуа. Сами перуанцы, увы, не способны справиться с «Сендеро Луминосо», а нам приходится действовать крайне осторожно, чтобы не раздражать их. Армия думает только о весьма проблематичной войне с Чили, кроме того, у них нет ни средств для борьбы с терроризмом, ни морального духа. О том, чтобы направить туда «военных советников», не может быть и речи — несколько лет назад русские едва не опередили нас. Многие перуанские офицеры до сих пор настроены просоветски. Так что осторожность, осторожность и еще раз осторожность.
— Поэтому вы обратились к резиденции в Лиме вместо того, чтобы прислать специалистов отсюда?
— Отчасти, — кивнул ирландец. — Кроме того, перуанская служба по борьбе с терроризмом — «Диркоте» — уверяла, что имеет возможность внедрить людей в «Сендеро Луминосо» с помощью своих двойных агентов. Мы имели неосторожность им поверить. Увы, к ним самим давно внедрилось множество их противников. Вот чем все это кончилось.
Он указал на фотографии. Малко молча кивнул, сказав себе, что если обращаются к нему, значит требуется загладить очередной промах ЦРУ.
— И на протяжении пяти лет вы ничего не пытались предпринять? — удивленно спросил он после паузы.
Ирландец невесело усмехнулся.
— Спросите об этом в Отделе Латинской Америки... Они не верили. Перуанцы усыпили их бдительность рассказами о каком-то незначительном крестьянском движении, не имеющем реального влияния в стране. Поскольку мы убедились, что за этим не стоят ни Советы, ни кубинцы, мы успокоились... До тех пор пока не начала поступать достоверная и весьма тревожная информация. Но было поздно, мы проморгали момент. Это как рак — если оперировать вовремя, все в порядке. А потом...
Он не договорил.
Малко просматривал досье, подготовленное Отделом Латинской Америки. Оно было буквально напичкано фактами. Он поднял голову.
— Но мне кажется, они не представляют серьезной опасности для режима, — заметил он. — У них нет боевой техники, они не держат под контролем сколько-нибудь значительную территорию, не вступают в столкновения с перуанской армией. Даже в Лиме они ограничиваются эффектными, я бы сказал, зрелищными акциями, но вряд ли пользуются поддержкой народа.
Губы Рона Фицпатрика искривились в иронической усмешке.
— В точности то же самое говорили в Отделе Латинской Америки. Горячие бойскауты, и только... Что ж, идемте, я покажу вам истинное положение вещей.
Он поднялся и жестом пригласил Малко в соседнюю комнату. Там он нажал какую-то кнопку, и на стене засветилось огромное панно — карта Латинской Америки. Ирландец повернул ручку, и освещение сосредоточилось на Перу — довольно обширной территории между Боливией, Чили, Бразилией, Колумбией и Эквадором. Фицпатрик обвел пальцем зеленую зону.
— Строго говоря, есть три Перу, — объяснил он. — Во-первых, бассейн Амазонки — холмы, покрытые джунглями. Населения здесь очень мало. Почти ничего не растет, кроме коки. Дорог нет, климат ужасающий.
Палец переместился к Тихому океану.
— По другую сторону Анд — прибрежная зона. Практически пустыня. Никогда не бывает дождей, скудная растительность и гигантский абсцесс — Лима. Шесть миллионов жителей, из которых три миллиона метисов, спустившихся с гор в поисках работы. Эту-то неграмотную, полуголодную и потому взрывоопасную массу и обрабатывает «Сендеро Луминосо», суля им богатства перуанской олигархии. А между двумя этими зонами — Сьерра, горная цепь Анд высотой от трех до четырех тысяч метров. Здесь сосредоточены все полезные ископаемые страны — залежи серебра, свинца, золота, меди. Много шахт и рудников. Это край инков, выродившихся в «чулос». Столица — Аякучо. Здесь-то и находится гнездо сендеровцев.
Он взял карандаш и принялся рисовать кружочки по всей длине хребта с севера на юг.
— Вот. Либертад, Аякучо, Уанкавелика, Ороя, Куско, Арекипа. Во всех уголках Сьерры они взрывают мосты, затопляют шахты, тормозят работу промышленных предприятий, убивают представителей власти. Действуя где-то убеждением, а где-то устрашением, они распространяют свое влияние среди населения. И что самое ужасное — эти идиоты перуанцы им верят.
— А чего собственно они добиваются?
Фицпатрик указал пальцем на точку в центре карты.
— Это «Сентро-минес», — сказал он. — Национализированный концерн, который управляет крупнейшими в стране шахтами. Сендеровцы уже вынудили инженеров и рабочих приостановить работу на нескольких рудниках; за ними последуют другие. Их цель — сорвать добычу ископаемых, которая дает Перу половину валютных ресурсов. Результатом будет экономический хаос, и им останется только взять власть в свои руки.
Ирландец умолк и погасил карту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32