— Человека три вместе с посредником.
— Вооружены?
— Помповики и «Макаровы».
Снова пристегиваю его к остальным. Беру один ПМ и, вынув из обоймы патроны, запихиваю пистолет в кобуру на поясе.
— Приедут — пойдешь встречать, — поясняю ему.
Он кивает. Никак я не могу его понять: то ли он все-таки ведет какую-то свою игру, то ли действительно так уравновешен по жизни. Ладно — время покажет.
Еще раз со всех сторон осматриваю прицепы с контейнерами. Сколько же здесь оружия, и какого? Судя по виденным мной автоматам, тема прокручивается серьезная. Возвращаюсь в будку охранников и, освободив парню со шрамом левую руку, разрешаю ему покурить и дать затянуться разок-другой приятелям. Налив в кружку воды, ставлю ее перед ними на пол. На всякий случай снова обыскиваю моего «помощника», — вдруг у него в кармане завалялся патрон к пистолету. Он ведет себя удивительно спокойно, но иногда смотрит на меня как-то странно. Темная лошадка, одним словом. Я нутром чую, что он опаснее других. Порода за ним чувствуется особая, чем-то сродни моей. За ним нужен глаз да глаз. Биографию я его сейчас выяснять не собираюсь, нет времени. Скоро должны прибыть гости.
— А где ваши чертовы мониторы? — спрашиваю его.
Он вдруг улыбается:
— А нет их ни хрена!.. Всю эту канитель только недавно установили, да и то до конца не смонтировали. Понты одни.
Качаю неодобрительно головой:
— Порядочки у вас…
— Слышь, командир, — обращается ко мне один из парней, — пиво на пузырь давит. Может, дашь отлить?
— Потерпишь, — отвечаю коротко. Не хватало еще мне нянчиться с ними.
Попали — значит попали. Думать раньше надо было.
— Кажись, едут, — тихо говорит парень со шрамом.
Я тоже слышу далекий звук автомобильного двигателя. Скорее всего, это машина отечественного производства. Похоже, «уазик». Снова отстегиваю своего «помощника» и киваю на дверь ангара. Растирая запястье, он идет к выходу. Держусь от него на расстоянии метра в три. Открыв дверь, он останавливается на пороге, ожидая гостей. Гул двигателя слышится совсем уже рядом, за холмом. Лучи фар ползут вверх, а затем зеленый «уазик», перевалив вершину холма, спускается к ангару. Охранник спокойно ждет, когда машина подъедет ко входу. Скрипя тормозными колодками, совдеповский джип останавливается.
Смотрю через щели между косяком и открытой дверью на прибывших. Первым из машины выпуливается крепюга парнишка в ветровке с помповым ружьем в правой руке, левой он открывает заднюю дверцу.
Из «уазика» выбирается низкорослый толстяк в плаще, а вслед за ним еще один охранник с помповиком. Водитель остается на месте.
— Ну и где покупатели? — не здороваясь, спрашивает толстяк, сморкаясь в носовой платок.
— Внутри… Пиво пьют, — спокойно отвечает мой «помощник».
Снимаю маску и ПНВ и выхожу из-за двери, закинув автомат за плечо. «Помощник», покосившись на меня, усмехается, но продолжает стоять неподвижно. Толстяк и его охранник смотрят на меня настороженно.
— Чего так долго-то? Нам уже ехать надо! — говорю им недовольно.
— Долго! — возмущается толстяк, проходя мимо меня в ангар. — Не было же договоренности на сегодня! Завтра собирались приехать!
— Обстоятельства изменились… — бросаю ему в спину. Телохранители толстяка тоже заходят в ангар, и парень со шрамом начинает закрывать за ними дверь. Навожу ствол на прибывших. В глазах толстяка — испуг. Один из его людей резко срывается с места и несется вдоль стены ангара к темному углу, заставленному ящиками и коробками. Гремит железная дверь, — это второй, оттолкнув моего «помощника», выскакивает на улицу. Отмечаю удивленный взгляд водителя, он, оказывается, уже вылез из кабины и ковыряется в двигателе, подняв капот.
Короткой очередью срезаю выскочившего из ангара. Водила мгновенно ныряет за машину, прикрываясь двигателем и колесом. Первый охранник, почти добежав до ящиков, разворачивается и целится из помповика. Дырявлю его пятью выстрелами. Он все-таки успевает нажать на спуск, но картечь уходит далеко в сторону.
«Помощник» уже на улице и завладел помповиком второго охранника. Раздается пистолетный выстрел. Потом еще один. И еще. Это водила, прячась за «уазиком», пытается достать меня, но я вовремя отскочил под прикрытие ворот и теперь в относительной безопасности. Правда, одна из пээмовских пуль, словно бумагу, дырявит тонкий лист металла возле моего виска.
Стараюсь не терять из виду «помощника». Он сидит на корточках у стены напротив. Замечает, что я держу его на прицеле, и усмехается. Толстяк лежит на полу мордой вниз и не шевелится. Что-то меня удерживает от искушения нажать на курок и избавиться от «помощника». С улицы влетают в ангар еще несколько пуль. Водила нервничает.
— Дай длинную по машине… — тихо говорит парень со шрамом. Возникает пауза. Для того чтобы сделать так, как он советует, я должен поверить, что «шрам» не влепит мне пулю в затылок, когда я высунусь из укрытия, чтобы очередью по «уазику» заставить водилу спрятаться. Легче сначала убрать «помощника», а потом уже подкинуть эргэдэху под «уазик». Один черт, шум подняли на всю округу. «Помощник» снова усмехается, видя мою нерешительность. Помповик он держит только левой рукой за цевье.
— Ну же, капитан… Мексика… Пуэрто-Анхель, река Атояк… — вдруг тихо и внятно произносит он.
Так вот почему мне казалось, что я уже где-то видел это лицо и слышал этот голос. Кивнув, падаю в сторону открытой двери и поливаю «уазик» из автомата. Слышен злобный шепот глушителя и тупые удары пуль, рвущих металлическую обшивку машины. Перекатом ухожу в сторону от дверного проема. Надо мной пролетает тень, и через мгновение с улицы доносится одиночный выстрел из помпового ружья двенадцатого калибра.
— Порядок, командир!.. — слышу веселый голос «помощника».
Выхожу из ангара. «Помощник», положив помповик на плечо, стоит над телом водителя.
— Порядок — не дышит… — говорит он, подходя ко мне.
Молча пожимаем друг другу руки и обнимаемся. Пинком поднимаю толстяка с пола и веду его в будку охраны. Здесь картина паршивая. Двоим охранникам разнесло черепа случайным выстрелом картечи, третьего достали шальные пули водителя «уазика». На столе звонит телефон. «Помощник» снимает трубку. Автоматом показываю толстяку, чтобы молча сел на диван.
— Да, Яша, это я, — отвечает кому-то «помощник». — Все путем. Тут наше начальство прикатило бухое, ну и салют устроили… Не… Уже все… Сейчас дожрут, что осталось, и больше не бойцы… Лады… Ну, пока, счастливо. — Кладет трубку, подмигивает мне: — На базе беспокоятся, что за стрельба? Хотели приехать…
Подхожу к толстяку. Он, бледный и мокрый от пота, смотрит на меня круглыми от ужаса глазами, боясь опустить взгляд на пол, и его можно понять — крови натекло с убитых больше, чем нужно, и запашок в будке паршивенький, так как у одного из трупов пулями разворочен живот. Внезапно у толстого начинает действовать рвотный рефлекс. Пережидаю, когда он извергнет ужин, и, взяв его за воротник куртки, вышвыриваю из дежурки. Он, словно куль, шмякается на бетонный пол ангара и некоторое время лежит неподвижно, только громко икает. Беру чайник и, налив в чистую кружку воды, отношу толстяку. Он, сидя на полу, жадно пьет. «Помощник» между тем, открыв ворота, затаскивает в ангар тела водителя и охранника. Жду, когда толстяк окончательно придет в себя. Двигатель УАЗа заводится, чему я немало удивлен. Я был уверен, что этот шарабан после моей очереди более не тронется с места. «Помощник» загоняет автомобиль в ангар, закрывает ворота и запирает дверь. Подхожу к толстяку и, присев рядом с ним на корточки, подношу к его носу ствол автомата, чтобы он почувствовал кислый запах сгоревшего пороха. На него, похоже, сильно давить не придется.
— Давай, дядя, сразу договоримся — рассказываешь быстро и четко: кто? где? когда? кому? — приказываю толстяку. — Адреса, связь, фамилии…
Толстый колется моментально. Он начинает говорить так быстро, что мне приходится его притормозить. Ставлю перед ним диктофон и лишь тогда разрешаю «исповедоваться». Вся процедура, включая перелистывание записной книжки, занимает около двадцати минут. Закончив допрос, отвожу толстяка к одному из прицепов и приковываю его к контейнеру, пропустив кольцо наручника через стальную проушину.
— Сиди тихо. Учти, мы рядом… — предупреждаю его. — Мы ждем, когда подъедут наши, а ты веди себя прилично. Понял?
Толстый усердно кивает головой, выказывая таким образом полное понимание.
— Я буду вести себя очень тихо. Обещаю! — клянется он.
— Молодец. Отдыхай, — треплю его по пухлой щеке. Выходим с «помощником» из гаража. Он запирает дверь, кладет ключ туда, куда я ему показываю. Из темноты появляется овчарка, но это не страшно — ведет она себя как пьяный в хлам грузчик, мотаясь из стороны в сторону на дрожащих лапах.
— Шериф! — радуется ее появлению «помощник» и смотрит на меня вопросительно. Я киваю:
— Псина под наркозом. А Весту пришлось…
«Помощник» подходит к собаке. Пес, тихо поскуливая, пытается сесть, но заваливается на бок. Внушает уважение стойкость собаки, которая должна была бы спать еще часа два, не меньше. Услышав сквозь сон выстрелы, она, повинуясь чувству долга, пришла-таки на помощь своему хозяину. Мне искренне жаль, что пришлось убить подругу этого славного пса, но у меня не было выбора.
— Куда идти? — спрашивает «помощник», поддерживая на ладони голову овчарки и поглаживая ее между ушей.
Киваю в сторону леса:
— У меня машина в двух километрах отсюда.
«Шрам» взваливает на себя собаку. Иду впереди него к забору. До моего джипа добираемся довольно быстро, неся пса по очереди. Овчарка снова вырубилась и спит. Мой спутник и его пес устраиваются на заднем сиденье, я же, быстро убрав оружие и шмотки по тайникам, вывожу машину на дорогу. Теперь необходимо шустро добраться до Старой Руссы и оттуда уже позвонить в Питер. Я пока обдумываю свои дела, и «шрам» не тревожит меня вопросами. Времени для этого у нас еще хватит.
Дозвонившись с переговорного пункта в Старой Руссе до нужного мне номера, я сообщил, что у меня все в порядке, и объяснил, как найти ключ от «дома». После этого звонка моя миссия на Валдае закончена. От меня требовалось вскрыть коробочку. Остальное доделают другие.
— Где ты живешь? — спрашиваю «помощника» .
Его собака потихоньку начинает приходить в себя, слабо шевелясь на сиденье «паджеро».
— Жил… — поправляет он. — У меня была комната в коттедже на базе, которую выделили вместо общежития.
Выезжаем из города, по дороге покупаем еду для себя и для собаки. Ночь теплая, поэтому устраиваемся пожевать на природе недалеко от кромки леса. Собака все еще слаба, и «помощник» укладывает ее на траву рядом с собой.
— Как ты оказался в той команде? — интересуюсь у него, разворачивая пакет со снедью.
— Да как сказать… — вспоминает он. — После той операции в Мексике я еще три года работал в своей группе. Потом было несколько серьезных проколов на операциях, которые курировал Кремль. Проколы получились не по нашей вине, но начальство, как известно, всегда право.
Кивком подтверждаю: все ясно.
— Я в тех операциях был старшим группы, и разумеется, на меня все шишки и посыпались.
«Помощник» не спеша жует бутерброд, запивает минералкой.
— В общем, понизили в должности, посадили за аналитическую работу, а потом потихоньку подвели под сокращение. Через год я оказался без дома и без работы. Вот так.
Мне подобные истории до боли знакомы. Так у нас в России всегда относятся к лучшим кадрам…
— Ну, а ты как, капитан? Все в той же системе?
Пожимаю плечами.
— У меня проще вышло… — говорю усмехаясь. — Отметелил за дело одного старшего офицера. Потом трибунал, зона… Теперь вот новые шефы, из тех же крутых государственных гнид, которые днем говорят одно, а ночью с их подачи делается другое…
«Помощник» вздыхает сочувственно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28