– Господин министр предлагает вашему доблестному экипажу, господин майор, нечто вроде контрибуции. И желает выплатить ее молодыми барашками.
– Они здесь все-таки слегка не в себе, – вынес Вальтер окончательный вердикт.
– Поверьте мне, вы еще весьма снисходительны, – глубоко вздохнул полиглот. – Однако, смею заметить, беззлобные и дружелюбные. В какой-то момент начинаешь понимать, что это гораздо важнее, чем блестящий интеллект и невероятная эрудиция.
Морунген внимательно посмотрел на карлика:
– Не хотелось бы огорчать мирных поселян и в их лице союзников великой Германии, но вы, как я мог убедиться, человек разумный. Вы-то понимаете, что нам только барашков не хватало для полной и окончательной неразберихи. Передайте им наш категорический отказ, но как-нибудь в мягкой и деликатной форме.
– Сделаем проще, – предложил Хруммса. – Вам ведь наверняка нужно что-нибудь; скажем, мне представляется, что вы бы хотели поменять камуфляж с зимнего на летний. Согласитесь, в нынешнем виде ваш танк просто бросается в глаза.
– А это мысль, – оживился майор. Но тут же помрачнел: – Мало ли чего нам нужно. Здесь даже электричества нет, а я потребую краску от «Фарбен Индустри»? Абсурд.
– Не скажите, – тонко улыбнулся карлик. – Тут все настолько запутано, что я вам искренне рекомендую не вникать в суть происходящего, а просто принять как данность, что дефицитную краску здесь добыть легче, чем рулончик туалетной бумаги.
Все это время министр Марона тревожно переступал с ноги на ногу, страшно веселя танкистов, – он был как две капли воды похож на толстого и грустного пингвина в Берлинском зоопарке.
– Ну, что сказали рыцари? – кинулся он к Хруммсе, едва тот отошел от Дитриха.
– Дракон сыт и требует иных подношений, – важно ответил карлик.
– Спроси каких. А то захочет чего-нибудь эдакого, особенного, как самая скромная младшенькая доченька в сказке про самурязный пинчончик
– Не помню, – наморщил огромный лоб Хруммса.
– Ну как же? – возмутился Марона – Папочка едет за покупками и дочек спрашивает, чего им привезти. Одна чего-то попросила толковое, вторая от нее не отстала. А третья, мерзавка, и говорит: привези мне, папочка, самурязный пинчончик. Так вот из-за этого самого пинчончика у бедного отца чуть карьера не накрылась, не говоря уже о том, насколько он пострадал морально и материально. Какие жуткие расходы понес. А все болезни, между прочим, от нервов – это я, как никто другой, знаю.
Пока Хруммса внимал трагедии престарелого родителя из сказки про самурязный пинчончик в исполнении первого министра, Морунген устроил блиц-совещание со своим экипажем:
– Ну что, господа танкисты, есть повод веселиться. Сами того не подозревая, мы добились больших успехов в русском тылу, нежели целая дивизия парашютистов. Надо полагать, этот укрепленный пункт теперь под контролем, и нам надлежит только доложить об этом в штаб, чтобы получить еще по одной заслуженной награде фюрера.
Вальтер слегка опечалился:
– Да, осталась самая малость – связаться со своими. По-моему, здесь легче стать королем, чем наладить исправную работу средств связи.
Генриха вообще мало беспокоили награды и союзники. Он с тревогой вгляделся в темнеющее небо и доложил:
– Кажется, дождь собирается, господин майор. Разрешите заняться машиной?
– Хорошо, Генрих, погоди одну минуту, сейчас все одним махом и выясним, – оживился Дитрих. – Нам как раз нужно занять союзников каким-нибудь полезным делом.
И майор решительно двинулся по направлению к маленькой взволнованной группке, состоявшей из короля Оттобальта, Мароны, двух-трех вельмож и маленького Хруммсы.
– Я прошу прощения, но у нас возникли некоторые проблемы технического толка.
Король и первый министр воззрились на Морунгена: один – с надеждой, другой – с тревогой.
– Слушаю вас, господин майор, – кивнул Хруммса.
– Тут вроде дождик собирается, и нам хотелось бы воспользоваться у вас чем-нибудь вроде автобокса или сарайчика, на худой конец, если таковой имеется, – приступил Дитрих к первой части своих требований.
Выслушав пояснения полиглота, Оттобальт заметно растерялся и смутился:
– Конечно, конечно! Разумеется, любые апартаменты в этом дворце в вашем распоряжении. Зачем себя стеснять сарайчиком?
Хруммса даже не стал переводить Морунгену это радушное предложение, а сразу принялся втолковывать расстроившемуся королю:
– Они не о себе пекутся, ваше величество, а о самом драконе, что во дворе может намокнуть под дождем.
Оттобальт окончательно растерялся.
– О драконе? Ему опасен дождик? О Всевысокий Душара, что же они будут делать, когда ненастье застигнет их где-нибудь в дороге? – Король повернулся к Мулкебе и грозно вопросил: – Мулкеба, что это за очередные странности? Что это за дракон, который так боится намокнуть, что загодя ищет какой-то там сарайчик?
Нельзя сказать, чтобы у Мулкебы имелся аргументированный вразумительный ответ на этот вопрос. Он покраснел и стал выкручиваться:
– Ну, ваше величество, драконы в своем сухопутном большинстве отрицательно относятся к влаге, если они, конечно, не сродни Вапонтиху. Тому и море по колено.
Король рассвирепел:
– Что ты мне зубы заговариваешь своим вредоносным Вапонтихом?! Я тебя ясно спрашиваю: что может случиться с конкретным нашим драконом, если его угораздит попасть под дождик?
И поскольку маг застыл с открытым ртом, не зная, что ответствовать его непредсказуемому величеству, то в разговор вмешался Хруммса:
– Ваше величество, не извольте гневаться, а позвольте вам все-все объяснить. Драконы не любят дождь по той причине, что от него у них портится настроение и тогда они творят чего-нибудь такое нелицеприятное. Например, жгут деревни или убивают ни в чем не повинных рыцарей, понимаете?
– Ни в чем не повинных рыцарей в природе не бывает, – твердо отрезал Марона, припоминая, сколько денег ухлопали в прошлом году на два новых отряда рыцарской конницы и какие затраты еще предстоят в нынешнем.
Оттобальт это замечание проигнорировал: рожденный считать и экономить никогда не поймет рожденного скакать и тратить. Зато и дракон ему теперь стал как-то ближе.
– Понимаю, понимаю… – закивал он головой. – В том году, помните, когда Ярьземский Змий разбушевался и снес колокольню в Ульхичнафе, тогда ведь тоже были затяжные дожди?
Полиглот Хруммса порадовался, что дело приняло нужный оборот
– Вот-вот, ваше величество. А нам никаких снесенных колоколен не нужно, посему, как вы изволили метко выразиться, нашему конкретному дракону надо предоставить крышу над головой. И хвала Душаре, что он сам пока об этом просит.
Оттобальт просиял:
– Это хорошо, это правильный вывод. И это еще раз говорит о том, что сия тварь имеет относительно нас благие намерения и является нашим преданным союзником.
Развеселился и Мулкеба:
– А сарайчик я мигом могу сотворить!
Король поморщился:
– Дуралей старый. Ну как можно предлагать сарайчик столь достопочтенному гостю?
Романтично настроенный маг на «старого дуралея» не обиделся. Возможно, даже и не услышал.
– Можно соорудить золоченую крышу, колонны наколдовать из розового маспетраля и инкрустировать драгоценными лакмерцами, яшкуфонами и самозитами. Такая роскошь многим драконам подойдет.
Король умозрительно представил себе этот самозитный сарайчик:
– Вот именно что многим! А наш из немногих, единственный в своем роде, в комплекте с демоническими драконорыцарями. Ему абы что не сойдет, нужно нечто особенное, в знак признательности и благодарности за ратный труд союзника.
Вот тут Хруммса и посчитал, что самое время ловко ввернуть вторую просьбу Дитриха:
– Ему бы лучше в знак признательности пару бочонков свежей финской краски, – он что-то прикинул в уме, – ну можно и родной, немецкой, от «Фарбен Индустри» тоже подойдет.
Король заинтересовался:
– А это где такую краску производят? Я что-то не в курсе. Опять под носом всякие безобразия творятся и по всему замку мебель скачет как угорелая? Я в прошлый раз подушку полночи по спальне ловил и больше так издеваться над моим величеством не позволю! Можно ли отдохнуть спокойно в замке, где по тебе постоянно шляются какие-то пуфики, салфеточки и – страшно вспомнить! – золотой дедушкин канделябр, увесистый до жути.
Хруммса и Мулкеба в один голос принялись успокаивать взволнованного короля:
– Да это, ваше величество, обычные магические предметы. Они призваны не столько облагородить, сколько защитить от непогоды и придать новые возможности монстру, чтобы без труда можно было подкрадываться к зазевавшемуся врагу или жертве, что в нашем случае одно и то же.
Справедливости ради нужно отметить, что к концу этого краткого выступления говорил один Хруммса, а маг слушал его с не меньшим интересом, чем король.
Оттобальт едва успевал переваривать такое количество информации, а потому «акал»:
– А? Да, да. А-а-а, понимаю… А? Это весьма уместное подношение, будь я драконом, мне бы такое понравилось. Ишь ты, чего выдумали – к врагу незамеченным подкрадываться. Того гляди, и стрелы понапридумывают такие, что сами будут цель искать.
– Уже придумали, ваше величество, – печально сказал Хруммса. – Они в научном реестре так и называются: «пустил и забыл».
– Это где же такое придумали? – ревниво осведомился Мулкеба. – Уж не в Шеттском ли университете?
– Нет, – буркнул полиглот.
Король закусил губу:
– Во дают, скоро вокруг одна магия останется, оттого что простой жизнью скучно жить будет.
– Да нет, ваше величество, – возразил карлик. – Это простая жизнь до того дойдет, что магии мало места будет.
Мулкеба не на шутку разобиделся:
– Прекратим кощунствовать, лучше о деле поговорим, детали обсудим. Какого колера краски подойдут этому дракону?
На протяжении их беседы Дитрих доверчиво стоял рядом и переводил взгляд то на короля, то на Мулкебу, то выжидательно-просящий – на Хруммсу. Подошел Вальтер, потоптался рядом.
– Что это они?
– Совещаются.
– Заметьте, господин майор, даже эта маленькая монархия не избежала пагубного влияния коммунистов. То, что они живут в стране Советов, сразу заметно. Разве можно столько решать простейший вопрос с помещением для танка? Гроза пройдет, пока они дадут ответ.
– Ничего не поделаешь. Нужно сохранять доброжелательность, это наши единственные союзники.
– Есть сохранять доброжелательность! – ответил Вальтер. – Пойду поищу связь. А вдруг повезет?
Морунген скептически посмотрел на радиста, но ничего не сказал. Зачем лишать надежды славного человека?
Наконец Хруммса подковылял к нему и в нескольких словах изложил суть вопроса. Дитрих буквально просиял:
– О! Краска – это замечательно. Полагаю, подойдет зеленая, темно-зеленая, обязательно – хаки, что-нибудь коричневое и непременно черная.
Подошел Мулкеба, готовый исполнять заказ драконорыцарей. Хруммса перевел:
– Значит, так: бочонок цвета детской неожиданности, бочонок цвета весеннего Вапонтиха, бочонок цвета дарфунского слизня, бочонок цвета кактуса Каль-Вавы, еще бочонок цвета сажи и, кажется, все. Ах да, чуть не забыл – еще бочонок растворителя. Думаю, им понадобится.
Оттобальт, услышав этот перечень, глубоко задумался.
– Ничего себе наборчик, глупее не придумаешь. Вот скажи мне, Марона, что из этого можно сотворить такого незаметненького, чтобы, как говорилось, подкрадываться без проблем к врагу?
Первый министр возвел глаза к небу.
Хруммса философски улыбнулся:
– Не спешите с выводами, ваше величество. Драконы – такие выдумщики, скоро сами все увидите.
– Ну-ну, – погрозил ему пальцем Оттобальт. – Надеюсь, увижу. И еще надеюсь… – Мулкеба, это я к тебе обращаюсь! – что НЕ увижу дедушкин канделябр, который пытается напялить мой новый ночной халат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48