«Черт с ним, почему бы не попробовать?»
— Это лицо, — спросил он, — не было... не носило костылей?
— Чего не носило? — изумился Джейк.
— Костылей. Ноги в гипсе не заметили?
— Какого черта... ничего не понимаю, — возмутился Джейк, — у него были лыжи с палками. Костыли, гипс! Боже мой! И без того поди попробуй вскарабкаться на этот чертов подъемник. Воображаю!..
— Ладно, — отступил Хейз. — Оставим эти подробности. Сказало ли это лицо что-нибудь Хельге?
— Ни слова.
— А она ему что-нибудь сказала?
— Насколько мы могли слышать, нет. Ветер выл, как бешеный.
— Но вы расслышали, когда она сказала: «Здравствуйте».
— Точно.
— Значит, если бы она сказала что-нибудь этому лицу, вы бы это услышали?
— Точно. Ничего мы не слышали.
— Вы утверждаете, что он держал палки. Не заметили в этих палках ничего необычного?
— По-моему, палки как палки были, — пожал плечами Джейк.
— На палках были розетки?
— Не заметил. А ты, Оби?
— Да кто же это мог заметить?
— В особом случае, — не сдавался Хейз. — Будь там что-нибудь неладное, сразу бы заметили!
— Я ничего неладного не видел, — заявил Обадия. — Я только подумал, что этому приятелю должно быть очень холодно.
— Почему?
— Потому что он низко надвинул капюшон и замотал почти все лицо шарфом.
— Каким шарфом? Вы ни о чем таком еще не говорили.
— Верно! На нем был красный шарф. Закрывал нос и губы до самых очков.
— Гм-м-м, — промычал Хейз, и все трое немного помолчали.
— Это ведь вы уронили палки, когда подымались? — спросил, наконец, Джейк.
— Да.
— Я вас запомнил.
— Если помните меня, то как же не запомнили Хельгиного соседа?
— Хотите сказать, мистер, что я его должен помнить?
— Я только спрашиваю.
— Ну как увижу человека в черных брюках, черной куртке с капюшоном, в темных очках и замотанного шарфом, так, может, и узнаю. Только вот мне кажется, что вряд ли он до сих пор в таком наряде расхаживает, а?
— Полагаю, что не расхаживает, — вздохнул Хейз.
— И я так полагаю, — отозвался Джейк. — Хоть я и не фараон.
Глава 8
На горы спускались сумерки.
Закат разлился по небу и обагрил снега. Вьюга начала стихать, облака таяли под лучами заходящего солнца. Над горами, над долиной, над городом — везде царила невероятная тишина, тишина, которую нарушал только легкий звон автомобильных корпусов под ветром.
Хейз отыскал Бланш, устроил ее в главном здании у камина, снабдил двойным шотландским виски и полудюжиной спортивных журналов.
После этого он поднялся к себе, переоделся и засунул под брючный ремень свою верную «пушку» 38-го калибра. «Пушка» была тяжелой и давила...
Он отправился вверх по склону горы, пробиваясь через завалы снега точно под трассой канатной дороги.
Вокруг все было тихо. Подъемник не работал.
Гора была безлюдной и будто уснувшей...
Подъем оказался нелегким.
Снег под канатной дорогой никто не утаптывал, и Хейз карабкался с трудом, попадая на непроходимые снежные осыпи, выписывая зигзаги, повторяя трассу подъемника, и все же иногда ему приходилось выбираться из глубокого снега на плотно укатанную машинами дорогу справа. Сумерки сгущались. Он понимал, что скоро стемнеет полностью, поэтому захватил с собой фонарик из машины. Только теперь он подумал о том, что именно собирается там искать. Почти не оставалось сомнений в том, что все следы убийцы уже засыпала метель. Он снова обругал Теодора Вэйта и его инвалидную команду. Послал бы он сюда кого-нибудь сразу же, как только обнаружили мертвую девушку, тогда еще была бы надежда найти какие-нибудь следы.
Хейз продолжал подниматься. После целого дня на лыжах он чувствовал себя физически и духовно истощенным, мускулы отказывались шевелиться, глаза воспалились. Когда горы погрузились во мрак, он нажал кнопку фонарика. И тут же провалился в снег по пояс. Потерял равновесие, упал, поднялся снова. Снег почти перестал, но ветер после захода солнца поднялся опять — злой, пронизывающий ветер, свистящий, между деревьями по бокам канатной дороги, сдувающий облака с неба. Возник тонкий лунный серп и кое-где звезды. Облака проносились между ними, как беззвучные отряды конницы, и откуда-то с гор доносился пронзительный вой ветра, протяжный свист, проникающий до мозга костей.
Хейз снова упал.
Сыпучий снег забрался за воротник куртки, холодные струйки поползли по спине. Он попытался вытряхнуть снег, потом поднялся и упрямо пошел дальше. Обувь его не подходила для таких экспедиций, она закрывала ноги только по щиколотки и не могла уберечь их от снега. Как-то вдруг он осознал, что ноги совсем окоченели. Он стал жалеть, что так безрассудно взялся за это дело.
Он уже прошел, наверное, треть длины подъемника. Гора, притихнув, тонула в полном мраке, слышался только первобытный свист ветра. Карманный фонарик бросал маленький круг света на снег впереди.
Подъем становился все круче.
Хейз остервенело карабкался вверх. Внезапно свет фонаря коснулся чего-то, блеснувшего на миг, но Хейз продолжал идти. Потом он остановился. Обернулся и посветил назад. Того, что блеснуло, уже не было. Выругавшись, Хейз медленно описал лучом фонаря широкий круг. Что-то снова блеснуло...
Розетку почти засыпало снегом. Только ребро металлического кольца отражало свет фонаря. Должно быть, раньше ее завалило совсем, но сильный ветер сдул верхний слой снега. Хейз торопливо потянулся за розеткой, словно боясь, что она исчезнет. Даже не выпрямившись, он принялся рассматривать находку, присвечивая фонариком, и вдруг ему на спину прыгнул человек.
Нападение произошло неожиданно и быстро. Хейз не слышал ничего, кроме ветра. Его так увлекла находка, он так сосредоточенно изучал розетку, наверняка упавшую с палки-оружия, что когда ощутил внезапную тяжесть на спине, то не сразу понял, что на него напали. Он только удивился и вообразил было, что на него упал снег с ветвей какого-нибудь дерева.
Хейз мгновенно перевернулся. Он вцепился в розетку левой рукой, намереваясь ни за что не отпускать ее. Правой он сжимал карманный фонарик и тут же замахнулся, пытаясь ударить им незнакомца по голове, но угодил по предплечью. Что-то твердое ткнуло Хейза в плечо. Гаечный ключ?.. Ломик?.. Стало ясно, что напавший вооружен, положение становилось серьезным. Хейз отшвырнул фонарь и сунул руку за ремень...
Месяц появился из-за облаков. Насевшая на Хейза фигура оказалась одетой в черную куртку с низко натянутым капюшоном. Красный шарф закрывал нос, губы и подбородок. Неизвестный держал ломик в правой руке и замахнулся им над головой Хейза как раз в тот момент, когда появилась луна. Пальцы Хейза стиснули рукоятку пистолета. Ломик опустился.
Он опустился уже во мраке, ударил Хейза по щеке, разорвав кожу, отскочил вниз и задел плечо. Хейз яростно выругался, до нелепости неловко вытащил свой пистолет, взвел курок и снова ощутил сильный удар неизвестного — ломик едва не разбил кость запястья. Пальцы Хейза невольно разжались. Пистолет упал в снег. Взревев от боли, Хейз попытался пнуть незнакомца ногой, но тот мгновенно отпрянул, вскочил на ноги и встал в стойку, готовый к последней схватке. Месяц появился снова. Мягкий серебряный свет снова проявил силуэт незнакомца, голову в черном капюшоне, лицо, замаскированное шарфом.
Ломик снова взвился над его головой.
Хейз попытался пнуть его в живот.
Это не остановило атаку. Как раз, когда ломик опустился, нога Хейза угодила в бедро неизвестного, и тот потерял равновесие, так что удар его потерял силу. Хейз нанес удар кулаком, противник вскрикнул и выронил свое оружие в снег. Незнакомец боролся молча и отчаянно. Хейза испугало его остервенение и животная сила. Они катались по снегу. Хейз рванул капюшон, пытаясь сдернуть его с головы, убедился, что тесемки прочно завязаны, и предпринял попытку с шарфом. Шарф начал разматываться. Неизвестный наклонился, подхватил ломик, но почувствовав, что шарф сползает, отпрянул назад, боясь открыть лицо, и, получив резкий удар в пах, согнулся пополам. Удар в челюсть свалил его с ног. Он вскочил, торопливо прикрыл лицо шарфом и пустился бежать, увязая в глубоком снегу. Хейз кинулся следом, почти настиг его, но потерял равновесие и упал. Незнакомец бежал к лесу. Покуда Хейз поднялся на ноги, его противник уже исчез между деревьями. Хейз бросился за ним. Под деревьями было совсем темно. Там мир выглядел черным и безмолвным.
Очень скоро Хейз заколебался. Он ничего не видел и ничего не слышал. Казалось, ломик вот-вот опять ударит из темноты.
Вместо этого раздался чей-то голос:
— Ни с места!
Неожиданность поразила, но он машинально отреагировал: развернулся на голос и нанес по его источнику сильный удар. Почувствовав, что попал, кто-то выругался во мраке, а потом изумленный, потрясенный Хейз услышал пистолетный выстрел. Он грохнул в горном воздухе, эхом отдался в лесу. Хейз широко открыл глаза. Пистолет? Но ведь у нападавшего был только ломик. Почему же он не...
— Второй разнесет тебе голову, — сообщил голос.
Хейз вгляделся в темноту. Он уже не мог разобрать, откуда слышен голос. Не знал, куда броситься, а тот держал пистолет...
— Ну что, хватит? — спросил неизвестный.
Внезапно темноту пронзил яркий луч света. Хейз заморгал, попытался закрыть лицо руками.
— Ладно-ладно, — сказал незнакомец, — никогда не знаешь, на чем поскользнешься, а? Протяни руки.
— Что?
— Руки свои чертовы протяни!
Хейз неуверенно протянул руки. Ни один человек на свете не был так поражен, как он, когда почувствовал, что на его запястьях защелкнулись наручники.
Глава 9
Контора Теодора Вэйта, шерифа городка Роусон, помещалась на главной улице по соседству с итальянским ресторанчиком, чья неоновая реклама обещала спагетти. Снегопад прекратился, машины успели очистить дорогу, насыпав снеговые валы по обе стороны улицы, так что вход в контору скрывал высокий белый бруствер.
Сам шериф восседал за огромным письменным столом — настоящей крепостью, заваленной объявлениями о розыске, листовками Федерального бюро расследований, копиями полицейских докладов, парой наручников, картонной коробкой с кофе, полудюжиной карандашных огрызков и фотографией в рамке — жена Вэйта и его трое детей. Теодор Вэйт пребывал в не особенно дружелюбном настроении. Он сидел у своего стола-крепости мрачный и разъяренный. Коттон Хейз все еще в наручниках, стоял перед столом. Помощник шерифа, нацепивший Хейзу «браслеты», тот самый Фред, который вытащил палку из груди Хельги Нильсон, стоял рядом такой же разъяренный, как и шериф, да еще с синяком под левым глазом.
— Вы знаете, что я могу вас арестовать? — яростно говорил Вэйт. — Вы ударили одного из моих помощников!
— Это его надо арестовать, — так же яростно отозвался Хейз. — Если бы он не вмешался, я бы схватил убийцу!
— В самом деле?
— Да!
— У вас нет права шататься по этой проклятой горе, — бросил Вэйт. — Что вы там делали?
— Искал.
— Что?
— То, что нашел! Вот этот вам отдал розетку. Ясно, что это важная вещь, раз ее искал убийца. Он дрался за нее не на шутку. Взгляните на мою щеку!
— М-да, весьма сожалею, — произнес Вэйт холодно.
— На этой розетке могут обнаружиться отпечатки пальцев, — настаивал Хейз.
— Сомневаюсь. Отпечатков нет ни на палке, ни на кресле. Мы говорили с обоими техниками, они сказали, что сосед Хельги был в рукавицах. Сомневаюсь, чтобы на этой розетке вообще нашлись какие-нибудь отпечатки.
— Ну... — Хейз пожал плечами.
— Значит, — начал Вэйт, — вы себе вообразили, что мы не так работаем, как вам по вкусу, а-а-а? И стало быть, решили немножко нам, деревенщине, помочь? А-а-а?
— Я думал, что действительно могу вам помочь...
— Тогда надо было прийти ко мне, — сказал Вэйт, — и спросить, можно ли помочь. А так вы нам только все дело испортили.
— Не понимаю.
— Я послал в горы шесть человек, — сообщил Вэйт, — караулить убийцу девушки, который может явиться исправлять ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26