А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


Я расстроился, хотя и понимал, что раз начальство и клиенты требуют, тут ничего не поделаешь. Мы заказали вишневку.
– Ну, не злись, – попросила Карен, заметив, наверное, на моем лице огорченное выражение. – Да, знаешь, сегодня мы с Салли вместо обеда ходили за туфлями. Девочка просто места себе не находит.
– Помогло?
Когда у Карен на душе тяжело, она обычно отправляется покупать обувь. Дома у нее стоят дюжины и дюжины пар туфель, многие из которых приобретены в прошлом году. В последние несколько месяцев она в обувные магазины не наведывалась, что меня, сами понимаете, только радовало.
– Не знаю. По-моему, мне удалось ее немножко взбодрить. Джек Тенко ее действительно достал.
– Бедняжка. Как же важно иметь пристойного босса, правда? Особенно когда только начинаешь.
– Согласна, – усмехнулась Карен. – Вот Эд тобой просто нахвалиться не может.
– Эти юнцы так впечатлительны! – небрежно пожал я плечами, хотя слышать подобные отзывы было весьма приятно.
– Ну и как у тебя прошел день?
– Неплохо. По некоторым из сделок начинает наблюдаться отдача. Правда, до конца месяца осталась всего неделя, и по его итогам я, видимо, пролечу на полтора миллиона.
Терпеть не могу завершать месяц с убытками, да еще в таких крупных размерах, однако сейчас это было неизбежным.
– Не повезло. Вот видишь, даже у тебя не всякий месяц получается прибыльным.
Подошел официант, и мы сделали заказ. Карен пригубила вишневку.
– Как ты думаешь, о чем Ричард хочет с тобой поговорить?
– Понятия не имею. Должно быть, что-то крайне важное... Иначе он не стал бы тащить меня в такую даль. К тому же так срочно. – Тут мне в голову пришла неожиданная мысль. – Готов спорить, что у «Фэрсистемс» уже кончилась вся наличность!
– Не может быть! – вырвалось у Карен. – Ты думаешь?
– А почему нет? Он просто не умеет управляться с финансами. Глупец, надо немедленно продавать компанию! Я ему так и скажу.
– Скажи обязательно. Обидно ведь после стольких трудов взять и все потерять.
– Возможно, причина в падении цен на акции. Тебе удалось что-нибудь разузнать?
– Абсолютно ничего. Компания-то крошечная, большинство о ней даже не слышало. Позвонила одному приятелю, который работает в «Вагнер – Филлипс». Он тоже ничего не знает, сказал только, что акции «Фэрсистемс» неуклонно дешевеют.
– Даже если ценами эти акции и манипулируют, не могу представить, с чего вдруг такая срочность. – Я тяжело вздохнул. – Нет, боюсь, речь идет о банкротстве.
Официант принес и расставил блюда. Да, кухня здесь все же отменная. Я попросил открыть бутылку дорогого вина. Поднял свой бокал.
– С днем рождения!
– Спасибо. Тридцать. – Карен передернула плечами. – Не уверена, что такую дату стоит праздновать.
Я дипломатично промолчал, упоминаний о ее возрасте я старательно избегал.
– Как вкусно! – Карен глотнула вина.
– Так когда ты едешь к маме?
– Завтра вечером. Еще раз отметим мой день рождения. Странно как-то, праздничный ужин вдвоем, только она и я.
– Ты уж прости, что не смогу тебя сопровождать. Мне действительно нужно встретиться с Ричардом.
– Все в порядке. Так даже лучше. А то вы с ней, не дай Бог, еще поцапались бы. Просто как-то чудно все это...
– Без отца, имеешь в виду?
– Да, – ответила она внезапно севшим голосом.
Мы оба выросли в распавшихся семьях, и тема эта была для нас одинаково болезненной. Поэтому затрагивали мы ее не часто, но сейчас меня вдруг охватило неодолимое желание расспросить Карен поподробнее.
– Ты не пробовала с ним повидаться?
– А как мне его найти? Мама, по-моему, знает, где он, но не говорит.
– Даже тебе?
– Даже мне. – На глаза у нее начали наворачиваться слезы. – Она, конечно, отпирается, утверждает, что он исчез бесследно.
– Но ты ей не веришь?
– Ты же знаешь мою мать, – презрительно бросила Карен. – Она считает, что таким образом печется о моем благе.
Мы молча ели, почти не ощущая вкуса. Карен, пошмыгивая носом, кое-как сумела сдержать уже готовые хлынуть слезы. Однако настроение у нее испортилось. С вытянувшимся лицом она ковыряла вилкой в тарелке с уткой. Мне уже доводилось видеть ее в таком состоянии, и я пожалел, что коснулся больного вопроса. Все-таки правильно, что прежде я старался его никогда не поднимать.
– Я ведь так любила отца, – вдруг призналась Карен.
Слезы ей удавалось сдерживать, но голос звучал хрипло и сдавленно, словно она пыталась подавить рвущиеся наружу чувства. Горечь или гнев. Или и то и другое.
– Он для меня был всем. Каждый вечер я не могла дождаться, когда он придет домой, какие игры мы с ним только не придумывали! Даже когда мне было уже двенадцать, я старалась не отходить от него ни на шаг. Помню, однажды он взял меня на прием в свой офис. Я им так гордилась! И он гордился мною. Просто не могла поверить, когда он нас оставил. Как он мог меня бросить, Марк? Как он только смог?
На секунду она остановила на мне страдающий ищущий взгляд. Ищущий что-то, чего я ей дать был не в силах. Карен быстро отвела глаза, уставившись в свою тарелку. Лицо ее окаменело, она молча сидела, медленно покачиваясь взад-вперед. Казалось, вот-вот из ее горла вырвется жуткий дикий вопль, а вместе с ним и глубоко спрятанные внутри боль и ярость. Нечто подобное я уже наблюдал и раньше, когда ее бросил тот тип, – картина, надо сказать, пугающая.
Еще девчонкой, после того, как отец ушел от ее матери, Карен побывала у множества психиатров. Не знаю, что они там у нее нашли и насколько смогли ей помочь. Сама Карен подробностей не рассказывала, а я расспрашивать не решался. Потом, когда тот тип с ней порвал, она оказалась на грани нервного срыва. Я считал, что ей просто необходимо кому-то выговориться, и так ей прямо и сказал. В конечном итоге получилось, что этим кем-то стал я, и со временем Карен удалось прийти в себя. Втайне я этим немало гордился, однако теперь начал сомневаться, что одних задушевных бесед со мной было достаточно. Недавняя встреча с бывшим возлюбленным и сегодняшний разговор о ее отце, похоже, вернули нас к тому, с чего мы начинали.
Я молча сидел, моля Бога, чтобы Карен сумела взять себя в руки. Минут через пять она стала успокаиваться.
– Извини, – вскинула она на меня глаза.
– Все нормально? – осторожно спросил я.
– Да.
Ужин мы закончили в тягостном молчании, расплатились и поехали домой.
* * *
Я сделал глоток шампанского из высокого бокала и откинулся на спинку кресла. Между облаками далеко внизу мелькнули огни Шеффилда. Несмотря на то что день выдался промозглым и холодным, душу мне грел по-настоящему крупный выигрыш.
Этим утром я заехал за Грегом к нему на квартиру в Кенсингтоне на Черч-стрит. На ипподром Грег попал впервые, и ему не терпелось понять, что же я мог там найти интересного. Добрались мы туда как раз к обеду, за которым я и познакомил его с программой скачек. Все мое внимание было приковано к третьему заезду и участвовавшему в нем шестилетнему жеребцу по кличке Баскерс Бой. В марте я уже видел, как он бежал в «Фонтуэлл-парк». Тогда он пришел четвертым, отстав от победителя всего на четыре корпуса. Это было его первое выступление после длительного отсутствия на дорожке, и жокей жеребца явно щадил, у финишного столба он был таким свеженьким, будто и не проскакал только что более двух миль.
Сегодня я связывал с ним большие надежды. Во-первых, он ведь происходил от жеребца по кличке Дип Ран, которому в свое время на мягкой дорожке не было равных, во-вторых, сегодня им управлял новый жокей, некто А. П. Маккой, уже успевший, несмотря на свою молодость, выиграть несколько скачек. Поэтому, потолкавшись в толпе букмекеров, я отыскал среди них двоих, принимавших ставки из расчета восемь к одному, и рискнул двумя сотнями фунтов. Грег всеми силами попытался склонить к таким же условиям букмекера, предлагавшего семь к одному, но тот оказался несговорчивым, и Грег решил ставок вообще не делать, как он заявил, «из принципа».
Дистанция заезда составляла две с половиной мили, и первые полторы из них Баскерс Бой преодолел с удивительной легкостью. Когда же до финиша оставалось всего три четверти мили, жеребец на полном скаку неожиданно свернул с дорожки, наездник дернулся, взмахнул руками и соскользнул на правый бок лошади. Сердце у меня чуть не остановилось... Однако жокей сумел вскарабкаться в седло, выправить жеребца, и они благополучно пришли к финишному столбу, оставив далеко позади остальных.
Ипподром я покидал, с наслаждением ощущая, как тугая пачка банкнот оттопыривает задний карман брюк. А Грег был вне себя от злости. Мой крупный выигрыш побудил его бездумно рассовать букмекерам около двух сотен фунтов, однако ему не повезло. Грег стал на двести фунтов беднее.
– Господи, какой же, на хрен, это спорт, чистый грабеж и только! – кипятился он. – Нет, сюда я больше ни ногой! Никогда и ни за что!
Но я-то знал, что на ипподром он обязательно еще придет. Несмотря на убытки, скачки его увлекли, к тому же мой пример убедил Грега, что выигрыш здесь вполне возможен. И теперь он будет возвращаться и возвращаться сюда до тех пор, пока не выиграет сам.
К скачкам я пристрастился еще со школьной скамьи. Отец одного из моих приятелей был тренером, и он не только научил меня разбираться в тайнах программ заездов, но и заразил своей страстью к скаковым лошадям. Мне полюбилось играть на скачках, хотя больших ставок я не делал. Я понимал, что другие располагают куда большей информацией и потому получают куда больше денег. По сравнению с ними шансов на удачу у таких, как я, было немного. Однако я стремился к выигрышу, анализировал программы заездов, на протяжении всего сезона следил за результатами выступлений нескольких приглянувшихся мне лошадей, изучал их родословные, показатели на различных дистанциях, сопоставлял множество прочих факторов, которые каким-то загадочным образом обусловливают победу той или иной лошади. Окупались такие усилия крайне редко, однако когда это случалось, я был по-настоящему счастлив.
Тот факт, что Карен обычно ставила на жокеев, носящих самые яркие цвета, и часто при этом выигрывала, я высокомерно списывал на затянувшееся везение, которое обычно сопутствует новичкам.
Стюардесса протянула мне голубой пластиковый подносик и кивком указала на мой пустой бокал.
– Желаете еще шампанского, сэр?
– Да, пожалуйста, – согласился я. А почему бы и нет, сегодня я его заслужил.
Мысли мои вновь вернулись к Ричарду и к тому, что мне предстояло услышать по прибытии в Шотландию. Я был абсолютно уверен, что он попросит меня придумать какой-нибудь способ выпутаться из финансовых затруднений. Мне очень хотелось надеяться, что предложение клиента «Вагнер – Филлипс» все еще остается в силе. В теперешней ситуации мое решение вложить не только свои деньги в «Фэрсистемс», но и позволить сделать это Карен стало представляться ошибочным. С другой стороны, если бы мы тогда не выручили Ричарда наличностью, «Фэрсистемс» уже потерпела бы крах, а вместе с ней такая же участь постигла бы и все достижения и мечты брата.
Самое худшее во всем этом было то, что происходящее с компанией начало отражаться на моем отношении к Ричарду. Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте, мы всегда были с ним очень близки, всегда доверяли и помогали друг другу.
Теперь я чувствовал, что не могу полностью положиться на Ричарда, и это ощущение было весьма неприятным.
* * *
Самолет приземлился с небольшим опозданием, в половине десятого вечера. Ричард меня не встречал. Я побродил по залу ожидания, заглянул в кафе, бар и магазины. Его нигде не было. Тогда я позвонил ему домой, там никто не ответил. Должно быть, застрял в дороге.
В десять я начал беспокоиться. В четверть одиннадцатого в голову мне стали приходить разные мысли. Может, он попал в аварию? Или забыл о нашей встрече и задержался на заводе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67