Там он взорвался со страшной силой и превратил все здание в гору пепла и обломков.
Через несколько минут другой грузовик въехал в штаб французских парашютистов в Бир-Хасон, здание, что находится на берегу моря в центре жилого квартала, всего в трех километрах от американской базы. Сила взрыва была такова, что все здание разлетелось на 10 метров в сторону. Погибли 58 солдат.
Смерть 241 морского пехотинца США, большинство из которых во время взрыва еще спали, была для американцев самой большой потерей в течение одного дня после 246 погибших за один день во время наступления «Тет» (вьетнамский новый год) 13 января 1968 года во Вьетнаме.
Через несколько дней Моссад передал ЦРУ список из 13 фамилий людей, которые, по мнению Моссад, были замешаны в оба теракта. В списке были сирийские разведчики, иранцы, проживавшие в Дамаске и вождь шиитов Фадлалла.
По штабу Моссад пронесся вздох облегчения, когда стало известно, что целями атаки были не израильтяне. В Моссад эти теракты рассматривались как мелкие инциденты, как то, на что случайно натолкнешься, но никому об этом не станешь рассказывать. Проблема для Моссад ведь была в другом. Если бы американцам предоставили более полную информацию, и за этим последовали бы действия, то информатор Моссад был бы мертв. Если бы произошло так, то мы не смогли бы получать от него информацию в будущем, в том числе и о том, не будет ли целью следующего теракта израильский объект.
Общее отношение к американцам было тогда таково: «Ну, что ж, они ведь обязательно хотели сунуть свой нос в Ливан. Так что теперь им пришлось за это заплатить».
Из-за этой катастрофы я получил свой первый большой нагоняй в Моссад от офицера отдела связи Ами Йаара, моего тогдашнего шефа. Я высказал как-то мнение, что американские солдаты, погибшие в Бейруте, дольше будут отягощать нашу совесть, чем даже наши собственные павшие, потому что они пришли в Ливан с намерением вытащить нас из дерьма, в который мы сами влезли. Йаар ответил: «Заткнись. Ты болтаешь то же, что и твои товарищи. Мы даем американцам куда больше, чем получаем от них». Они всегда так говорили, но это неправда. Стоит лишь вспомнить о том, что большую часть нашего вооружения и военного оснащения мы получаем из США. И Моссад тоже мог бы за многое быть благодарен американцам.
За весь описываемый здесь период в Ливане было захвачено немало граждан западных стран, и, благодаря акциям разных фракций число заложников все время увеличивалось. В конце марта 1984 года шеф резидентуры ЦРУ Уильям Бакли, официально работавший политическим офицером в американском посольстве, однажды вышел из своей квартиры в Западном Бейруте и был похищен тремя вооруженными шиитами. Он 18 месяцев был в заточении, его страшно пытали и, наконец, жестоко убили. Его можно было бы спасти.
Благодаря своей широкой сети информаторов Моссад достаточно хорошо знал, какие группы и где удерживают большинство заложников. Даже не зная точного местонахождения, важно знать, какая группировка за этим стоит, иначе можно вести переговоры с людьми, у которых вовсе нет никаких заложников.
Людям ранга Бакли террористические группировки придают особое значение, потому что они располагают очень большими знаниями. Если из них выжмут информацию, это будет означать смертный приговор многим оперативным разведчикам во всем мире. Группа, которая называет себя «Исламский Джихад» взяла на себя ответственность за похищение Бакли. Билл Кейси, шеф ЦРУ так настаивал на спасении Бакли, что специальная группа экспертов ФБР, специализирующаяся на поиске похищенных людей, вылетела в Бейрут. Но через месяц и эти специалисты не продвинулись в своих поисках. Официальная политика США того времени отвергала переговоры с террористами в Ливане, но Кейси выделил большие суммы для оплаты услуг информаторов и для выкупа Бакли, если до этого дойдет.
Вскоре ЦРУ уже попросило помощи у Моссад. Офицер связи ЦРУ в Моссад просил предоставить как можно больше информации о Бакли и о других заложниках.
Однажды днем, примерно в половине двенадцатого по громкоговорителям в штаб-квартире объявили, что никто из персонала не должен появляться на первом этаже или пользоваться лифтом, потому что в доме гости. Два сотрудника ЦРУ в полной изоляции прошли по зданию в бюро Адмони на девятом этаже. Шеф Моссад сказал, что им дадут все, что есть, но если они хотят получить что-то определенное, им следует обратиться к премьер-министру, «потому что он наш босс». На самом деле Адмони хотел лишь получить формальную просьбу, чтобы Моссад в случае чего всегда мог потребовать ответной любезности.
На всякий случай посол США в Израиле подал формальную просьбу премьер-министру Шимону Пересу. Перес дал Адмони указание оказать ЦРУ любую мыслимую помощь в поиске и освобождении заложников. Обычно подобные указания включают определенные ограничения, например: «Мы дадим вам все имеющиеся сведения, если они не угрожают жизни наших людей». Но в этом случае даже таких ограничений не было – четкое доказательство того, насколько проблема заложников была важна как для Соединенных Штатов, так и для Шимона Переса.
С политической точки зрения такие события могут быть очень опасны. Администрация Рейгана хорошо помнила, какое унижение пришлось испытать президенту Джимми Картеру, когда после свержения шаха многочисленные американцы вдруг оказались заложниками в Иране.
Адмони заверил Переса, что он сделает все, что в его силах, чтобы помочь американцам. – У меня есть хорошее предчувствие, – сказал он. – У нас, возможно, есть кое-что, что могло бы вам помочь. Но на самом деле у него не было ни малейшего намерения им помогать.
Двух сотрудников ЦРУ привели на встречу с подотделом «Сайфаним» («Золотая рыбка»), который занимается ООП. Встреча прошла в Академии. Так как Израиль видит в ООП своего главного противника, то Моссад часто действует из принципа: если сможешь в чем-то еще обвинить ООП, тем лучше. Потому они поставили себе целью обвинить в похищении заложников ООП, хотя прекрасно знали, что большинство заложников, в том числе Бакли, не имели с ООП никаких контактов.
Чтобы сделать вид перед американцами, что Моссад готов к полному сотрудничеству, люди «Сайфаним» обвешали все стены в конференц-зале картами и предложили американцам бесчисленные детали для определения приблизительного местонахождения заложников. Хотя заложников постоянно перевозили с места на место, Моссад в общих чертах хорошо знал, где они находятся. Моссад не называл многие детали, которые он узнал от своих источников, но сообщил американцам, что они, исходя из своего общего впечатления, должны решить, нужно ли обсуждать дальнейшие детали. Это, конечно, было частью невысказанной, но очень эффективной системы оплаты долгов и набирания очков для будущих взаимных услуг.
В конце встречи Адмони получил детальный отчет. Американцы со своей стороны обсудили дело со своим шефом. Через два дня они вернулись и захотели получить более точные сведения к тому ответу, который им дали на первой встрече. ЦРУ считало, что это может оказаться горячим следом, но хотели проверить детали. Они попросили о встрече с источником, который передал информацию.
– Это невозможно, – сказал человек Моссад. – Никто не может разговаривать с источниками.
О?кей, – сказал американец. – С этим мы можем согласиться. Но можем мы поговорить с его оперативником?
Моссад очень строго охраняет своих «катса». Там просто не пойдут на такой риск, чтобы дать их кому-нибудь увидеть. Кто сможет гарантировать, что в результате такой беседы «катса» когда-либо не разоблачат? «Катса», который сегодня работает в Бейруте, может завтра действовать совсем в другом месте, встретится там с этим самым американцем, и вся операция провалится. Конечно, опросить «катса» можно разными методами, можно и без личной встречи. Можно говорить через ширму, не видя друг друга, можно изменить голос, надеть капюшон и т.д. Этого вполне хватило бы в данном случае. Но у Моссад не было намерения действительно помогать. Несмотря на прямой приказ их «босса» Переса, сотрудники «Сайфаним» сказали, что для этого им сначала нужно поговорить с шефом Моссад.
В штаб-квартире поговаривали, что Адмони выдался плохой день. У его любовницы, дочери шефа «Цомет», тоже был плохой день. Может быть, у нее были месячные – так часто шутили в бюро. На обеде в столовой все говорили о деле заложников. Пока история достигла столовой, ее, возможно, несколько преувеличили, но якобы Адмони сказал: «Эти проклятые американцы. Может, мы должны будем еще вытаскивать их заложников? Они, наверное, совсем спятили?»
Во всяком случае, ответ был – нет. ЦРУ не может видеть «катса» и говорить с ним. Помимо всего прочего, американцам рассказали, что информация, вызвавшая их запрос, за это время уже устарела и связана была с совсем другим случаем, не с Бакли. Это было неверно, но еще более наглым было требование к американцам, чтобы они совсем забыли эту информацию, потому что она якобы может поставить под угрозу жизнь других заложников. Они даже пообещали американцам в обмен на это удвоить свои усилия.
Многие люди в бюро говорили, что Моссад однажды пожалеет о таком своем поведении. Но большинство было согласно с поступком Адмони. Их общим мнением было: «Вот как мы им показали. Американцам нас не надуть. Мы Моссад. Мы самые лучшие».
* * *
Волнение из-за Бакли и других заложников заставило шефа ЦРУ Кейси обойти требуемое американской конституцией разрешение конгресса и согласиться с планом поставки оружия в Иран в обход эмбарго, чтобы в обмен на оружие освободить заложников. С этого началась афера «Иран – контрас». Если бы Моссад после первых похищений заложников сразу пошел бы на честное сотрудничество, не только могли бы быть спасены Бакли и другие, но и не было бы скандала, потрясшего весь политический ландшафт США. Перес ясно дал понять, что сотрудничество в этом вопросе полностью отвечает интересам Израиля, но у Моссад – прежде всего, у самого Адмони – были совсем другие интересы, и именно их они так жестоко и бессовестно преследовали.
Окончательная трагедия в подстроенном Моссад вмешательстве Израиля в ливанские дела произошла, когда резидентура в Бейруте, «подлодка», была закрыта, многие агенты остались, а сеть развалилась. Много агентов было убито. Других смогли успешно эвакуировать.
Израиль не начал эту войну, и он ее не закончил. Это как с «блэк-джек» в казино – ты не начал игру, и ты ее не закончил. Израиль просто не выиграл «джек-пот».
В это время у Переса был «советник по вопросам терроризма» по имени Амирам Нир, и когда Перес заподозрил, что Моссад не так уж торопился помочь американцам, как этого желал премьер-министр, он решил сделать Нира своим личным связником между обоими государствами. Это решение привело Нира к контакту с подполковником американской армии Оливером Нортом, центральной фигурой в скандале «Иран – контрас». Нир взял с собой знаменитую Библию с автографом Рейгана, в то время как Норт и бывший советник президента по национальной безопасности Роберт Макфарлейн тайно путешествовали в Иран с фальшивыми ирландскими паспортами, чтобы продавать оружие. Деньги за эти продажи использовались, в свою очередь, для закупок оружия поддерживаемым США никарагуанским «контрас».
Нир был человеком с множеством контактов и обширным знанием «внутренней кухни». В 1985 году он сыграл большую роль в аресте террористов, захвативших итальянский пассажирский корабль «Акилле Лауро», и он отчитывался перед вице-президентом США Джорджем Бушем (который сам раньше был директором ЦРУ) о переговорах по поставкам оружия Ирану.
Нир предъявил доказательства того, что он и Норт в 1985 и 1986 годах контролировали многие антитеррористические операции, благословленные секретным соглашением между Израилем и США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Через несколько минут другой грузовик въехал в штаб французских парашютистов в Бир-Хасон, здание, что находится на берегу моря в центре жилого квартала, всего в трех километрах от американской базы. Сила взрыва была такова, что все здание разлетелось на 10 метров в сторону. Погибли 58 солдат.
Смерть 241 морского пехотинца США, большинство из которых во время взрыва еще спали, была для американцев самой большой потерей в течение одного дня после 246 погибших за один день во время наступления «Тет» (вьетнамский новый год) 13 января 1968 года во Вьетнаме.
Через несколько дней Моссад передал ЦРУ список из 13 фамилий людей, которые, по мнению Моссад, были замешаны в оба теракта. В списке были сирийские разведчики, иранцы, проживавшие в Дамаске и вождь шиитов Фадлалла.
По штабу Моссад пронесся вздох облегчения, когда стало известно, что целями атаки были не израильтяне. В Моссад эти теракты рассматривались как мелкие инциденты, как то, на что случайно натолкнешься, но никому об этом не станешь рассказывать. Проблема для Моссад ведь была в другом. Если бы американцам предоставили более полную информацию, и за этим последовали бы действия, то информатор Моссад был бы мертв. Если бы произошло так, то мы не смогли бы получать от него информацию в будущем, в том числе и о том, не будет ли целью следующего теракта израильский объект.
Общее отношение к американцам было тогда таково: «Ну, что ж, они ведь обязательно хотели сунуть свой нос в Ливан. Так что теперь им пришлось за это заплатить».
Из-за этой катастрофы я получил свой первый большой нагоняй в Моссад от офицера отдела связи Ами Йаара, моего тогдашнего шефа. Я высказал как-то мнение, что американские солдаты, погибшие в Бейруте, дольше будут отягощать нашу совесть, чем даже наши собственные павшие, потому что они пришли в Ливан с намерением вытащить нас из дерьма, в который мы сами влезли. Йаар ответил: «Заткнись. Ты болтаешь то же, что и твои товарищи. Мы даем американцам куда больше, чем получаем от них». Они всегда так говорили, но это неправда. Стоит лишь вспомнить о том, что большую часть нашего вооружения и военного оснащения мы получаем из США. И Моссад тоже мог бы за многое быть благодарен американцам.
За весь описываемый здесь период в Ливане было захвачено немало граждан западных стран, и, благодаря акциям разных фракций число заложников все время увеличивалось. В конце марта 1984 года шеф резидентуры ЦРУ Уильям Бакли, официально работавший политическим офицером в американском посольстве, однажды вышел из своей квартиры в Западном Бейруте и был похищен тремя вооруженными шиитами. Он 18 месяцев был в заточении, его страшно пытали и, наконец, жестоко убили. Его можно было бы спасти.
Благодаря своей широкой сети информаторов Моссад достаточно хорошо знал, какие группы и где удерживают большинство заложников. Даже не зная точного местонахождения, важно знать, какая группировка за этим стоит, иначе можно вести переговоры с людьми, у которых вовсе нет никаких заложников.
Людям ранга Бакли террористические группировки придают особое значение, потому что они располагают очень большими знаниями. Если из них выжмут информацию, это будет означать смертный приговор многим оперативным разведчикам во всем мире. Группа, которая называет себя «Исламский Джихад» взяла на себя ответственность за похищение Бакли. Билл Кейси, шеф ЦРУ так настаивал на спасении Бакли, что специальная группа экспертов ФБР, специализирующаяся на поиске похищенных людей, вылетела в Бейрут. Но через месяц и эти специалисты не продвинулись в своих поисках. Официальная политика США того времени отвергала переговоры с террористами в Ливане, но Кейси выделил большие суммы для оплаты услуг информаторов и для выкупа Бакли, если до этого дойдет.
Вскоре ЦРУ уже попросило помощи у Моссад. Офицер связи ЦРУ в Моссад просил предоставить как можно больше информации о Бакли и о других заложниках.
Однажды днем, примерно в половине двенадцатого по громкоговорителям в штаб-квартире объявили, что никто из персонала не должен появляться на первом этаже или пользоваться лифтом, потому что в доме гости. Два сотрудника ЦРУ в полной изоляции прошли по зданию в бюро Адмони на девятом этаже. Шеф Моссад сказал, что им дадут все, что есть, но если они хотят получить что-то определенное, им следует обратиться к премьер-министру, «потому что он наш босс». На самом деле Адмони хотел лишь получить формальную просьбу, чтобы Моссад в случае чего всегда мог потребовать ответной любезности.
На всякий случай посол США в Израиле подал формальную просьбу премьер-министру Шимону Пересу. Перес дал Адмони указание оказать ЦРУ любую мыслимую помощь в поиске и освобождении заложников. Обычно подобные указания включают определенные ограничения, например: «Мы дадим вам все имеющиеся сведения, если они не угрожают жизни наших людей». Но в этом случае даже таких ограничений не было – четкое доказательство того, насколько проблема заложников была важна как для Соединенных Штатов, так и для Шимона Переса.
С политической точки зрения такие события могут быть очень опасны. Администрация Рейгана хорошо помнила, какое унижение пришлось испытать президенту Джимми Картеру, когда после свержения шаха многочисленные американцы вдруг оказались заложниками в Иране.
Адмони заверил Переса, что он сделает все, что в его силах, чтобы помочь американцам. – У меня есть хорошее предчувствие, – сказал он. – У нас, возможно, есть кое-что, что могло бы вам помочь. Но на самом деле у него не было ни малейшего намерения им помогать.
Двух сотрудников ЦРУ привели на встречу с подотделом «Сайфаним» («Золотая рыбка»), который занимается ООП. Встреча прошла в Академии. Так как Израиль видит в ООП своего главного противника, то Моссад часто действует из принципа: если сможешь в чем-то еще обвинить ООП, тем лучше. Потому они поставили себе целью обвинить в похищении заложников ООП, хотя прекрасно знали, что большинство заложников, в том числе Бакли, не имели с ООП никаких контактов.
Чтобы сделать вид перед американцами, что Моссад готов к полному сотрудничеству, люди «Сайфаним» обвешали все стены в конференц-зале картами и предложили американцам бесчисленные детали для определения приблизительного местонахождения заложников. Хотя заложников постоянно перевозили с места на место, Моссад в общих чертах хорошо знал, где они находятся. Моссад не называл многие детали, которые он узнал от своих источников, но сообщил американцам, что они, исходя из своего общего впечатления, должны решить, нужно ли обсуждать дальнейшие детали. Это, конечно, было частью невысказанной, но очень эффективной системы оплаты долгов и набирания очков для будущих взаимных услуг.
В конце встречи Адмони получил детальный отчет. Американцы со своей стороны обсудили дело со своим шефом. Через два дня они вернулись и захотели получить более точные сведения к тому ответу, который им дали на первой встрече. ЦРУ считало, что это может оказаться горячим следом, но хотели проверить детали. Они попросили о встрече с источником, который передал информацию.
– Это невозможно, – сказал человек Моссад. – Никто не может разговаривать с источниками.
О?кей, – сказал американец. – С этим мы можем согласиться. Но можем мы поговорить с его оперативником?
Моссад очень строго охраняет своих «катса». Там просто не пойдут на такой риск, чтобы дать их кому-нибудь увидеть. Кто сможет гарантировать, что в результате такой беседы «катса» когда-либо не разоблачат? «Катса», который сегодня работает в Бейруте, может завтра действовать совсем в другом месте, встретится там с этим самым американцем, и вся операция провалится. Конечно, опросить «катса» можно разными методами, можно и без личной встречи. Можно говорить через ширму, не видя друг друга, можно изменить голос, надеть капюшон и т.д. Этого вполне хватило бы в данном случае. Но у Моссад не было намерения действительно помогать. Несмотря на прямой приказ их «босса» Переса, сотрудники «Сайфаним» сказали, что для этого им сначала нужно поговорить с шефом Моссад.
В штаб-квартире поговаривали, что Адмони выдался плохой день. У его любовницы, дочери шефа «Цомет», тоже был плохой день. Может быть, у нее были месячные – так часто шутили в бюро. На обеде в столовой все говорили о деле заложников. Пока история достигла столовой, ее, возможно, несколько преувеличили, но якобы Адмони сказал: «Эти проклятые американцы. Может, мы должны будем еще вытаскивать их заложников? Они, наверное, совсем спятили?»
Во всяком случае, ответ был – нет. ЦРУ не может видеть «катса» и говорить с ним. Помимо всего прочего, американцам рассказали, что информация, вызвавшая их запрос, за это время уже устарела и связана была с совсем другим случаем, не с Бакли. Это было неверно, но еще более наглым было требование к американцам, чтобы они совсем забыли эту информацию, потому что она якобы может поставить под угрозу жизнь других заложников. Они даже пообещали американцам в обмен на это удвоить свои усилия.
Многие люди в бюро говорили, что Моссад однажды пожалеет о таком своем поведении. Но большинство было согласно с поступком Адмони. Их общим мнением было: «Вот как мы им показали. Американцам нас не надуть. Мы Моссад. Мы самые лучшие».
* * *
Волнение из-за Бакли и других заложников заставило шефа ЦРУ Кейси обойти требуемое американской конституцией разрешение конгресса и согласиться с планом поставки оружия в Иран в обход эмбарго, чтобы в обмен на оружие освободить заложников. С этого началась афера «Иран – контрас». Если бы Моссад после первых похищений заложников сразу пошел бы на честное сотрудничество, не только могли бы быть спасены Бакли и другие, но и не было бы скандала, потрясшего весь политический ландшафт США. Перес ясно дал понять, что сотрудничество в этом вопросе полностью отвечает интересам Израиля, но у Моссад – прежде всего, у самого Адмони – были совсем другие интересы, и именно их они так жестоко и бессовестно преследовали.
Окончательная трагедия в подстроенном Моссад вмешательстве Израиля в ливанские дела произошла, когда резидентура в Бейруте, «подлодка», была закрыта, многие агенты остались, а сеть развалилась. Много агентов было убито. Других смогли успешно эвакуировать.
Израиль не начал эту войну, и он ее не закончил. Это как с «блэк-джек» в казино – ты не начал игру, и ты ее не закончил. Израиль просто не выиграл «джек-пот».
В это время у Переса был «советник по вопросам терроризма» по имени Амирам Нир, и когда Перес заподозрил, что Моссад не так уж торопился помочь американцам, как этого желал премьер-министр, он решил сделать Нира своим личным связником между обоими государствами. Это решение привело Нира к контакту с подполковником американской армии Оливером Нортом, центральной фигурой в скандале «Иран – контрас». Нир взял с собой знаменитую Библию с автографом Рейгана, в то время как Норт и бывший советник президента по национальной безопасности Роберт Макфарлейн тайно путешествовали в Иран с фальшивыми ирландскими паспортами, чтобы продавать оружие. Деньги за эти продажи использовались, в свою очередь, для закупок оружия поддерживаемым США никарагуанским «контрас».
Нир был человеком с множеством контактов и обширным знанием «внутренней кухни». В 1985 году он сыграл большую роль в аресте террористов, захвативших итальянский пассажирский корабль «Акилле Лауро», и он отчитывался перед вице-президентом США Джорджем Бушем (который сам раньше был директором ЦРУ) о переговорах по поставкам оружия Ирану.
Нир предъявил доказательства того, что он и Норт в 1985 и 1986 годах контролировали многие антитеррористические операции, благословленные секретным соглашением между Израилем и США.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60