Одним из самых простых тайников может стать дверь из листов ДСП с обеих сторон и с рамой посередине. На верхней планке рамы двери просверливается дырка и вовнутрь – т.е. в пустоту между листами ДСП подвешивается предмет, который нужно спрятать. Затем вешалка для одежды в шкафу. Внутри нее полно места. Те, кто проводит обыск, скорее всего, перетряхнут всю одежду в шкафу, но вряд ли догадаются заглянуть внутрь вешалки, на которой она висит.
Для секретной перевозки документов или денег через таможню удобно воспользоваться таким методом. Нужно купить две одинаковых газеты, из одной вырезают кусок и делают, таким образом, маленький кармашек. Затем вырезают такой же кусок из другой газеты и заклеивают им дыру в первой газете. Это просто старый фокус. Мы изучали много книг о фокусах. С такой газетой под мышкой можно спокойно пройти таможню. Можно даже дать ее подержат чиновнику, пока проходишь контроль.
Следующий блок упражнений, под названием «кофе», рассчитан на совместную работу трех человек. Йоси, Арик Ф., набожный великан за 1,80 м и я пошли с инструктором Шаи Каули на улицу Хаяркон-Стрит с ее многочисленными отелями, посидели немного в кафе, затем Каули по одному провел нас в холл гостиницы. У каждого из нас был фальшивый паспорт и соответствующая «легенда». Заведя одного из нас в отель, Каули осматривался по сторонам, выбирал кого-то, и мы должны были установить с этим лицом контакт. Иногда это были агенты, иногда нет. Но мы в любом случае должны были выудить из них как можно больше информации и договориться с ними о встрече.
Я подошел к человеку, который был репортером журнала «Afrique-Asie», и попросил дать прикурить. Завязалась беседа, и я хорошо выполнил задание. Оказалось, что он «катса», который под «легендой» репортера принял участие в конгрессе ООП в Тунисе. Для своего журнала он даже написал ряд статей.
Как и всегда, после каждого такого упражнения нам нужно было написать отчет. Как был установлен контакт, о чем разговаривали, все, что происходило. На следующий день в классе проходил «разбор полетов». Особенно удивительно было внезапно встретить в аудитории того, с кем вчера устанавливал контакт.
Как и все прочие упражнения, такие тренировки постоянно повторялись. Наш учебный план, уже и без того полный, доходил до спешки. Хотя мы все еще учились, мы уже научились связывать одно обстоятельство с другим, вплоть до того, что искали людей, по которым могли бы ударить. Мы больше не могли вести разговор, не разбрасывая «приманки». Обычно при вербовке выдают себя за обеспеченного человека, но нельзя слишком углубляться в детали. C другой стороны, слишком расплывчато говорить тоже нельзя, а то тебя примут за мошенника.
Наши курсы на самом деле были великой школой жульничества – школой, в которой прививают умение обманывать в интересах твоей страны.
Одной из проблем после учений, на которых я, к примеру, выдавал себя за богатого коммерсанта, было вернуться на почву реальности. В одно мгновение я переставал быть богачом; я становился служащим или чиновником, пусть в интересном отделе, и пришло время писать отчет.
Первые полчаса каждого дня были отведены упражнению, которое по очереди проделывал каждый кадет. Оно называлось «Д?a», что на иврите означает «нужно знать». Нужно было анализировать и реферировать самую важную новость данного дня. Это было дополнительной нагрузкой, но от нас ожидали, чтобы мы всегда следили за актуальной политической обстановкой. Зарывшись в учебу можно легко потерять представление о меняющемся внешнем мире, а это могло быть смертельным – в буквальном смысле. Для этого нас учили выступать перед публикой и требовали постоянно читать газеты. Если кто-то затрагивал какую-то тему, мы могли показать, что следим за происходящим, и, если повезет, доказать, что он неправ.
Вскоре после этого мы занимались так называемой «зеленой» тренировкой. Речь шла об отработанной процедуре в сфере связи с иностранными организациями при решении возникающих проблем. Предположим, стало известно об опасности, угрожающей некоему учреждению в некоей стране, например об угрозе ПАХА (вражеском саботаже). Анализ и оценка такой угрозы требует серьезных дискуссий. Если опасность грозит учреждению, не связанному никоим образом с Израилем, и сообщить о ней можно, не подвергая опасности свой источник, то обычно информацию об угрозе передают компетентным органам данной страны. Чаще всего с помощью анонимного телефонного звонка или прямого контакта нашего офицера связи со связником иностранного ведомства.
Итак, если подобным образом можно передать информацию, не раскрывая источник, то можно представить это своим иностранным партнерам так, что они будут чувствовать себя в долгу перед нами. Это при случае может пригодиться.
Если целью является израильский объект, нужно приложить все усилия во избежание трагедии, даже если придется раскрыть источник. Если для защиты израильского объекта в стране-базе нужно «засветить» агента в стране-цели, то так и сделают. Такие жертвы считаются оправданными. (Любая арабская страна называется в Моссад «страна-цель», а «страна-база» – та, в которой Моссад располагает своей резидентурой.)
Если целью вражеских действий не является своя страна, а передача информации может каким-то образом угрожать источнику, то следует просто ничего не делать. Моссад это не касается. В лучшем случае предложат предупреждение самого общего характера, вроде «будьте внимательны, вдруг что-то произойдет». Конечно, такое предупреждение затеряется в море других (см. главу 16 «Бейрут»).
Такой подход крепко вбивали в наши головы. Мы должны делать то, что хорошо для нас, и обманывать всех остальных, если нам от них нет толку. Чем правее стоят люди в Израиле, тем чаще слышишь такое. Если в политическом отношении оставаться в Израиле на одном месте, то автоматически «полевеешь», потому что вся страна быстро дрейфует вправо. Известно, что израильтяне часто говорят: «Если они не сожгли нас во Второй мировой войне, то помогли нам, а если они нам не помогли, то проигнорировали все другое». Я не припоминаю, чтобы в Израиле была хоть какая-то демонстрация протеста против геноцида в Камбодже. Почему мы ждем, что кто-то заступится за нас? Дают ли нам прошлые страдания евреев право готовить боль и несчастье для других?
На тренировке по линии «Цомет» (вербовочная деятельность и поддержка „катса») нам вкушали, какие указания следует давать агенту, направляемому в страну-цель. Базовый агент – таких много – называется еще „предупреждающий агент». Такой агент может, например, работать санитаром в больнице. Его задача сообщать Моссад, если в больнице готовят дополнительные койки, освобождают под них помещение, завозят лекарства и т.д. – все, что похоже на подготовку к войне. Есть „предупреждающие агенты» в портах, доносящие об увеличении числа заходящих в порт кораблей, агенты в пожарной охране, информирующие об особах мероприятиях, агенты в библиотеках, сообщающие о внезапном сокращении персонала наполовину, потому что их деятельность не важна во время войны.
Война приводит многое в движение, потому нужно быть очень точным, когда инструктируешь агента для его работы за рубежом. Если сирийский президент угрожает войной – а он делал это уже много раз – но ничего затем не происходит, то не нужно сильно переживать. А если после его угрозы внезапно происходят важные изменения в области тылового обеспечения войск, тогда нужно считаться с возможностью, что в этот раз у него серьезные намерения.
От Дэвида Даймонда, шефа «Кашет» (позднее переименован в «Невиот» – отдел, занимающийся взломами и т.п.) мы узнали, как нужно анализировать и обрабатывать «мертвый» объект или здание. Это была чистая теория. Он описывал конкретный случай. Предположим, ваш человек находится на шестом этаже дома и при нем документ, который мы обязательно должны увидеть. Как подойти к делу? Он объяснял нам, как следует наблюдать за домом и проверять его, как нужно оценивать движение вблизи дома, перемещения полиции, опасные места (например, нельзя долго стоять возле банка), общественный транспорт, определять все особенности ситуации и спланировать маршрут для бегства.
Затем снова последовали лекции о передаче секретных сообщений, разделенные на обучение их приему и отправке. Моссад передает сообщения агентам по радио, телефону, письмом, через «закладки» в «мертвые почтовые ящики» или при встрече. Каждому агенту с радио сообщается определенное время, когда для него передают сообщения. Передатчик Моссад, управляемый компьютером, ведет передачи для разных агентов круглые сутки, например: «Это для Чарли», затем следует шифрованное сообщение группами по пять цифр. Сообщение меняется только раз в неделю, чтобы дать агенту полную возможность его принять. У агентов есть радиоприемник и антенна, обычно дома или на рабочем месте.
Другим особым методом коммуникации является так называемый «floater». Это крошечный микрофильм, прикрепленный на внутренней стороне почтового конверта. Агент открывает конверт и кладет микрофильм в стакан с водой. Затем он приклеивает микрофильм на стенку стакана снаружи и читает текст с помощью лупы.
Агенты, в свою очередь, связываются со своими «катса» по телефону, телексу, обычным письмом или письмом, написанным невидимыми чернилами, на встречах («явках») или с помощью системы импульсной радиопередачи «burst» («Вспышка»). Эта система позволяет на определенной частоте «выстреливать», подобно вспышкам, мгновенные сигналы с крошечными кусочками информации. Запеленговать такой передатчик очень сложно. К тому же агент, каждый раз выходя на связь, пользуется другим передатчиком и не повторяет частоту. Изменения частот следуют заранее установленному плану.
Основная идея – связь должна быть максимально простой. Но чем дольше находится агент во враждебной стране и чем больше у него информации, тем лучше должно быть его оснащение. Проблема в том, что такая аппаратура, если агента поймают с ней, представляет для него серьезную опасность. Агента нужно хорошо обучить пользоваться такой техникой, но чем больше он учится, тем больше нервничает.
Чтобы подстегнуть наши сионистские убеждения, весь класс провел целый день на экскурсии в «Доме диаспоры» при Тель-Авивском университете. Это музей, в котором показаны модели синагог во всем мире, рассказывающий об истории еврейской нации.
Затем мы прослушали важный доклад женщины по фамилии Ганит об иорданском вопросе, о короле Иордании Хуссейне и о палестинской проблеме. Потом лекция об египетской армии и ее десятилетнем плане развития. Два дня с контрразведчиками из Шабак, рассказавшими нам о методах ПАХА и об операциях в самом Израиле. Первую часть нашей учебной программы завершила двухчасовая лекция Липеана, официального историка Моссад.
Это было в июне 1984 года.
Много времени нашей учебы занимало установление отношений с непричастными, совсем посторонними людьми. Стоит увидеть потенциального рекрута, как говоришь сам себе: «Мне нужно подойти к нему и договориться о встрече. Он может быть полезен». Так возникало неожиданное чувство уверенности в себе. Внезапно каждого прохожего на улице начинаешь рассматривать как инструмент. Думаешь, да, этого я смог бы включить. Мы вдруг привыкли в основном лгать, говорить правду – дело десятое. И в отношении ко всем значение имел лишь такой подход: «Да, это хорошее вспомогательное средство. Как бы его „завести“? И как я смог бы использовать его для себя, я имею в виду, для моей страны».
Я всегда знал, что на самом деле находится на холме. Мы все это знали. Иногда это действительно летняя резиденция премьер-министра, иногда ее используют для пребывания государственных гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60