— Его считают крупнейшим специалистом в области компьютерных технологий во всей стране, а возможно, и на всем Западе. К счастью для нас, он происходит из относительно богатой семьи и частная промышленность его не привлекает. В своем роде он, как и Варак, предан идее превосходства нашей страны... В общем, когда он догадался о своих дарованиях, то стал одним из нас. — Уинтерс перегнулся через стол и нажал кнопку слоновой кости. — Входите, пожалуйста.
Массивная дверь необычайной библиотеки распахнулась, и на пороге показался молодой человек не старше тридцати лет. Первое впечатление было такое, будто он сошел с глянцевого плаката рекламы модной мужской одежды из дорогих магазинов. Костюм его не был сшит по мерке, однако и не выглядел дешевым, только скромным и изящным. Но самым поразительным было его точеное, почти идеально греческое лицо.
— Ему надо забыть о компьютерах, — тихо произнес Иаков Мандель. — У меня есть друзья в агентстве Уильямса Морриса. Они дадут ему роль в телесериале.
— Да входите же, пожалуйста, — перебил Манделя Уинтерс, кладя ему руку на плечо. — И, будьте добры, представьтесь.
Уверенно, но не самонадеянно молодой человек прошел к западному концу стола, под черный свиток на стене, который, если его раскрутить, превращался в экран. Какое-то мгновение он постоял, глядя вниз, на пятна света на столе, затем проговорил:
— Оказаться здесь для меня особая честь. Меня зовут Джералд Брюс, в настоящее время я директор ГКО в Госдепартаменте.
— ГКО? — переспросил Мандель. — Снова сокращения?
— Отдел глобальных компьютерных операций, сэр.
* * *
Когда лучи калифорнийского солнца проникли в окна больничной палаты, Калейла, обнимавшая Эвана, тихонько разжала руки, села на кровать и устало улыбнулась. На ее ресницах еще не высохли слезы, а светло-оливковая кожа была бледна.
— Добро пожаловать в страну живых, — сказала она, беря его за руку.
— Рад быть здесь, — слабо прошептал Кендрик, пристально глядя на нее. — Когда я открыл глаза, то не был уверен, что это ты... Думал, они снова проделывают со мной свои штучки.
— Штучки?
— Они забрали мою одежду... Я был в каких-то старых вельветовых штанах, потом в моем голубом костюме...
— В том, который ты называл твоими «тряпками конгрессмена»? — ласково напомнила Калейла. — Тебе придется купить другой костюм, мой дорогой. То, что осталось от твоих брюк после того, как их с тебя срезали, не починит никакой портной.
— Ты невероятная девушка... Господи, знаешь, как здорово видеть тебя?! Не думал, что снова тебя увижу, и от этого чертовски злился.
— Я это знаю, как здорово увидеть тебя. А теперь отдыхай, поговорим позднее. Ты только что проснулся, а врачи сказали...
— Нет, нет!.. К черту докторов, я хочу знать, что случилось. Как Эмилио?
— Выкарабкается, но у него прострелено легкое и раздроблено бедро. Он больше не сможет как следует ходить, но жив.
— Ходить ему и не придется, будет только сидеть в капитанском кресле.
— Что?
— Не важно... Тот остров. Он называется Проход в Китай...
— Мы знаем, — решительно перебила его Калейла. — Раз уж ты такой безнадежно упрямый, позволь, говорить буду я... То, что сделали вы с Каральо, невероятно...
— Каральо?.. Это Эмилио?
— Да. Я видела фотографии. Господи, там был ужас! Пожар распространился повсюду, особенно в восточной части острова. Дом, аэродромы, даже причал, где взорвались другие лодки, — все уничтожено. К тому времени, как прибыли вертолеты ВМФ с морскими пехотинцами, там все были напуганы до смерти и столпились на западном берегу. Они приветствовали наших людей как освободителей.
— Значит, Гринелла взяли?
Калейла бросила взгляд на Эвана, помедлила, затем покачала головой:
— Нет. Прости, дорогой.
— Но как же?.. — Кендрик начал подниматься, морщась от боли в зашитом и забинтованном плече. Рашад снова ласково поддержала его и уложила на подушку. — Он ведь не мог сбежать! Они его просто не искали!
— Им не нужно было. Потому что мексиканцы сказали...
— Что?
— Прилетел гидроплан и подобрал его.
— Не понимаю. Все коммуникации были вырублены!
— Не все. Ты не знал — не мог знать, — что в подвале центральной усадьбы у Гринелла были дополнительные генераторы, достаточно мощные, чтобы он мог связаться со своими людьми на аэродроме в Сан-Фелипе. Мы все это узнали от мексиканских властей. Гринелл убежал и постарается скрыться, но не сможет спрятаться навсегда; мы держим конец следа.
— Очень образно, как сказал бы мой палач.
— Кто?
— Не важно...
— Я бы хотела, чтобы ты перестал так говорить.
— Извини, не буду. Что насчет юриста Ардис и книги, о которой я тебе говорил?
— Мы близки к цели, но пока не нашли ее. Поверенный Ардис где-то прячется, но где — никто не знает. Все его телефоны взяты на прослушивание, рано или поздно по одному из них юрист позвонит. И как только это сделает — он наш.
— Этот поверенный может подозревать, что вы за ним следите?
— Трудно сказать. Гринелл мог связаться с материком и через Сан-Фелипе передать ему весточку. Мы просто не знаем.
— А Мэнни? — нерешительно спросил Эван. — У тебя снова не было времени...
— Ошибаешься. У меня не было ничего, кроме времени, времени отчаяния, чтобы быть точной. Вчера вечером я звонила в госпиталь в Денвере, дежурная сестра сказала, что его состояние стабильное... и, как я поняла, он создает им массу неудобств.
— Он умирает, Калейла. — Кендрик закрыл глаза, медленно качая головой. — Он умирает, и никто ничего не может с этим поделать.
— Мы все умираем, Эван. Каждый день убавляет наши жизни. Утешение небольшое, но Мэнни за восемьдесят, а приговор не действует, пока не произнесен.
— Знаю. — Кендрик посмотрел на их переплетенные руки, потом поднял взгляд на ее лицо. — Ты очень красивая...
— Не хотелось бы на этом задерживаться, но, полагаю, сдала бы экзамен на «хорошо с плюсом». Но и ты не похож на Квазимодо.
— Да, только хожу как он... Не очень скромно, но, по-моему, у наших детей много шансов выглядеть хорошенькими маленькими паршивцами.
— Целиком поддерживаю первую часть, но как-то сомневаюсь насчет второй.
— А ты понимаешь, что сейчас согласилась выйти за меня замуж? А?
— Только попробуй от меня убежать, увидишь, как я хорошо обращаюсь с оружием.
— Мило... Ах, миссис Джонс, вы знакомы с моей женой-снайпершей? Если кто-то явится на вашу вечеринку без приглашения, она врежет ему точно между глаз.
— А еще у меня черный пояс, первый класс, на случай, когда оружие производит слишком много шума.
— Вот это здорово! Больше меня никто не обидит. Пусть только вызовут на бой, и я спущу тебя с привязи.
— Р-р-р-р, — зарычала Калейла, обнажая сверкающие ровные зубы. Затем посерьезнела и внимательно посмотрела на Эвана, как бы его изучая. Ее темные глаза были полны нежности. — Я и правда тебя люблю. Бог знает, что нам, двум неудачникам, пришло в голову, но, по-моему, попытаться стоит.
— Нет, не попытаться. — Правой рукой Эван дотронулся до нее. — На всю жизнь.
Она наклонилась к нему, и они поцеловались, держа друг друга так крепко, словно кто-то из них мог вдруг потеряться. И тут зазвонил телефон.
— Проклятие! — Калейла вскочила.
— Я такой неотразимый?
— Черт, не ты. Я же распорядилась, чтобы сюда не звонили! — Она подняла трубку и резко проговорила: — Да, и кто бы вы ни были, я требую объяснений. Как вы дозвонились в эту палату?
— Объяснение, офицер Рашад, — ответил Митчелл Пейтон из Лэнгли, Вирджиния, — сравнительно простое. Я отменил приказ своего подчиненного.
— Эм-Джей, ты просто не видел этого человека! Он выглядит как Годзилла, на которую сбросили атомную бомбу!
— Для взрослой женщины, Адриенна, — а ты как-то в моем присутствии утверждала, что тебе за тридцать, — это странная привычка — болтаешь как подросток... Между прочим, я говорил с врачами. Эвану нужно отдохнуть, день-другой подержать лодыжку и ногу в покое, а рану на плече периодически осматривать. В остальном он настолько здоров, что может хоть сейчас снова ринуться в бой.
— Вы — рыба замороженная, дядя Митч! Да он еле говорит!
— Тогда почему ты с ним болтаешь?
— Откуда вы узнали?..
— А я и не знал. Ты сама мне только что сказала... Пожалуйста, моя дорогая, вернемся к реальности.
— А Эван что, нереальный?
— Дай-ка телефон. — Кендрик неуклюже взял аппарат из рук Калейлы. — Это я, Митч. Что происходит?
— Как вы, Эван?.. Полагаю, глупый вопрос.
— Очень. Ответьте на мой.
— Юрист Ардис Ванвландерен находится в своем летнем доме в горах Сан-Джачинто. Он звонил к себе в офис, чтобы прослушать сообщения, и мы определили его местоположение. Подразделение направляется туда, чтобы оценить обстановку. Через несколько минут они должны уже быть там.
— Оценить? Какого черта там оценивать? У него книга! Войдите и заберите ее! Там, очевидно, перечислены все их глобальные структуры, каждый гнилой торговец оружием, которого они использовали в мире! Гринелл может убежать к любому из них, и его спрячут. Возьмите же ее!
— Забываете об инстинкте самосохранения Гринелла. Вероятно, Адриенна... Калейла вам сказала...
— Да, его подобрал гидроплан. И что?
— Ему, так же как и нам, нужна эта книга. И к настоящему моменту он, несомненно, связался с человеком миссис Ванвландерен. Гринелл не станет рисковать, сам не объявится, но кого-то, кому он может доверять, пошлет, чтобы ее вернуть. А если Гринелл знает, что мы близко, какие, по-вашему, инструкции он даст своему курьеру, который, помимо всего прочего, должен везти книгу в Мексику?
— Где его могут остановить на границе в аэропорту...
— В нашем присутствии. Так что, по-вашему, он прикажет тому человеку?
— Сжечь проклятую книгу, — спокойно ответил Кендрик.
— Точно.
— Надеюсь, ваши ребята свое дело знают.
— Их двое, и один — вроде бы лучшее, что у нас есть. Его зовут Пряник! Можете спросить о нем свою подругу.
— Пряник? Что за идиотское имя?
— Позже, Эван, — перебил его Пейтон. — Мне нужно вам что-то сказать. Сегодня после обеда я вылетаю в Сан-Диего, нам с вами надо поговорить. Надеюсь, вы будете в состоянии беседовать, потому что это срочно.
— Я буду в состоянии, но почему мы не можем поговорить сейчас?
— Потому что пока я не знаю, что сказать... Не уверен, что буду знать позже, но, по крайней мере, надеюсь. Понимаете, через час я встречаюсь с одним человеком, влиятельным человеком, который сильно вами интересуется, интересовался весь последний год.
Кендрик закрыл глаза, чувствуя слабость, и нырнул обратно в подушки.
— Он возглавляет группу или комитет, который называет себя... «Инвер Брасс».
— Так вы что, знаете?
— Только это. Понятия не имею, кто они и что. Мне известно лишь одно: они перевернули всю мою жизнь.
* * *
Светло-коричневая машина с правительственными номерами, принадлежащими Центральному разведывательному Управлению, въехала во внушительные ворота имения на берегу Чесапикского залива и по дугообразной подъездной Дорожке подъехала к гладким каменным ступеням входа. Высокий человек в распахнутом плаще, из-под которого виднелись помятые костюм и рубашка — свидетельство того, что их носили не снимая почти семьдесят два часа, — вылез с заднего сиденья и устало побрел по ступенькам к большой, величественной парадной двери. Холодный воздух хмурого утра заставил Пейтона поежиться и напомнил о приближающемся Рождестве. Но что такое канун Рождества для начальника Отдела специальных проектов? Просто обычный рабочий день. И все же сегодня это был совершенно особый день, внушавший ему страх, потому что приближалась встреча, за отмену которой он отдал бы несколько лет жизни. За долгие годы своей деятельности Пейтон сделал немало вещей, заставлявших желчь извергаться в желудок, но никогда не губил хороших, нравственных людей. Однако сегодня он погубит такого человека. Пейтон ненавидел себя за это, но выбора у него не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120