Она взглянула на него, и ей показалось, будто он где-то далеко, будто что-то их разделяет. Он вдруг настолько отдалился от нее, что миссис Фостер не смогла бы сказать наверняка, тот ли это человек, которого она так хорошо знала, или кто-то другой.
– Клуб в центре города, – сказала она. – Это не по пути в аэропорт.
– Но у тебя ведь будет много времени, моя дорогая. Ты что, не хочешь довезти меня до клуба?
– Нет-нет, довезу, разумеется.
– Вот и хорошо. Тогда увидимся утром в девять.
Она поднялась в свою спальню на втором этаже. Усталость, накопленная за день, сморила ее, и она уснула, как только легла.
На следующее утро миссис Фостер поднялась рано и к половине девятого уже была внизу, готовая отправиться в путь. Вскоре после девяти появился муж.
– Ты приготовила кофе? – спросил он.
– Нет, дорогой. Я думала, ты позавтракаешь в клубе. Машина пришла. Она уже ждет. Я готова.
Они стояли в холле – в последнее время они, похоже, только в холле и встречались. Она была в шляпе и пальто, с сумочкой в руках, он – в нелепо скроенном пиджаке по старинной моде с высокими лацканами.
– Где твой багаж?
– В аэропорту.
– Ах да, – сказал он. – Ну конечно. Если ты хочешь сначала завезти меня в клуб, то, думаю, хорошо бы нам поскорее выехать, а?
– Да! – вскричала она. – Да, да, прошу тебя!
– Я только возьму с собой сигары. Сейчас вернусь. Садись в машину.
Она повернулась и вышла к ожидавшему ее шоферу. Тот открыл дверцу автомобиля.
– Который час? – спросила она.
– Почти четверть десятого.
Мистер Фостер вышел спустя пять минут, и, глядя, как он медленно спускается по ступенькам, она обратила внимание на то, что ноги его в узких, дудочками, брюках похожи на козлиные. Как и накануне, он остановился посреди лестницы, чтобы втянуть в себя воздух и посмотреть на небо. Еще не совсем прояснилось, но сквозь легкий туман уже пробивались солнечные лучи.
– Может, на этот раз тебе и повезет, – сказал он, усаживаясь рядом с ней в машину.
– Поторопитесь, пожалуйста, – сказала она шоферу. – Оставьте в покое плед. Я сама с ним разберусь. Пожалуйста, трогайтесь. Я опаздываю.
Шофер уселся за руль и завел мотор.
– Одну минутку! – неожиданно воскликнул мистер Фостер. – Водитель, подождите-ка.
– В чем дело, дорогой?
Она увидела, как он ищет что-то в карманах пальто.
– Мне бы хотелось, чтобы ты передала Эллен небольшой подарок, – сказал он. – Да куда же он запропастился? Только что держал в руках, когда спускался.
– Я не видела, чтобы у тебя было что-нибудь в руках. Что еще за подарок?
– Небольшая коробочка, завернутая в белую бумагу. Вчера забыл тебе ее отдать.
– Что еще за коробочка! – нервно заговорила миссис Фостер. – Не видела я никакой коробочки!
Она принялась лихорадочно рыскать на заднем сиденье. Муж продолжал ощупывать карманы пальто. Затем он расстегнул пальто и стал осматривать карманы пиджака.
– Черт побери, – произнес он, – должно быть, я оставил ее в спальне. Я мигом вернусь.
– О, прошу тебя! – вскричала миссис Фостер. – У нас нет времени! Пожалуйста, забудь о ней! Вышлешь почтой. Наверное, просто какая-нибудь гребенка. Ты всегда дарил ей гребенки.
– А что плохого в гребенках, позволь узнать? – спросил мистер Фостер, выходя из себя, ибо на этот раз она, кажется, забылась.
– Ничего, дорогой, уверяю тебя. Только...
– Сиди здесь! – велел он. – Сейчас я ее принесу.
– Побыстрее, дорогой! Прошу тебя, быстрее!
Она сидела не шевелясь и ждала, ждала...
– Водитель, который час?
Шофер взглянул на наручные часы.
– На моих почти полдесятого.
– За час мы в аэропорт доберемся?
– В самый раз.
В этот момент миссис Фостер увидела кусочек чего-то белого, застрявшего между спинкой и сиденьем с той стороны, где сидел муж. Она потянулась и достала завернутую в бумагу коробочку, обратив внимание на то, что та была засунута так глубоко, будто ее специально туда затолкали.
– Вот она! – воскликнула миссис Фостер. – Я нашла ее! О господи, да он теперь будет целую вечность там ее искать! Водитель, сбегайте быстрее и позовите его.
Шофер, ирландец невысокого роста, недовольно скривив рот, нехотя вылез из машины и поднялся по ступенькам к парадной двери дома. Затем он повернулся и возвратился назад.
– Дверь заперта, – объявил он. – У вас есть ключ?
– Да, сейчас найду.
Миссис Фостер принялась торопливо рыскать в сумке. На лице ее была написана тревога, губы вытянулись трубочкой.
– Вот он! Нет-нет, я сама схожу. Так будет быстрее. Я знаю, где он.
Она поспешно выбралась из машины и поднялась по ступенькам к парадной двери, держа в руке ключ. Вставив ключ в скважину, она уже собралась было повернуть его, но замерла на месте. Подняв голову, миссис Фостер застыла в полной неподвижности. Она выждала пять, шесть, семь, восемь, девять, десять секунд... Потом вскинула голову и вся напряглась, прислушиваясь, не повторится ли тот донесшийся откуда-то из дома звук, который она только что слышала.
Да-да, она явно к чему-то прислушивалась. Казалось, она и ухом тянется все ближе и ближе к двери. Вот она вплотную приставила ухо к двери и несколько секунд простояла в этой позе – голова вскинута, ухо приставлено к двери, рука сжимает ключ... Вот-вот она войдет в дом, вслушиваясь в какие-то звуки, слабо доносившиеся откуда-то из его глубины...
Затем миссис Фостер встрепенулась и, вынув ключ из замка, сбежала по ступенькам.
– Уже слишком поздно! – крикнула она шоферу. – Не могу ждать его, просто не могу. Я опоздаю на самолет. Быстрее, водитель, быстрее! В аэропорт!
Шофер, посмотри он на нее пристальнее, мог бы заметить, что лицо ее сделалось совершенно белым. Оно уже не казалось таким глупым. Печать суровости легла на него. Миссис Фостер поджала свой ротик, уголки которого обыкновенно были опущены, глаза ее засверкали, а в голосе, когда она заговорила, появились властные нотки.
– Живее, водитель, живее!
– А ваш муж разве с вами не едет? – удивленно спросил шофер.
– Разумеется нет! Я только собиралась высадить его у клуба. Теперь это уже не имеет значения. Он меня поймет. Возьмет такси. Да не разговаривайте же вы! Смотрите на дорогу! Мне нужно успеть на самолет, вылетающий в Париж!
Подгоняемый миссис Фостер, расположившейся на заднем сиденье, шофер быстро добрался до аэропорта, и она успела на свой самолет, когда до вылета оставалось лишь несколько минут. Скоро, удобно откинувшись в кресле, она была высоко над Атлантикой. Наконец-то она направляется в Париж, думала она под гул моторов. Незнакомое душевное состояние владело ею. Она чувствовала себя необычайно уверенно и просто замечательно, что было подозрительно. Такое состояние ее чуточку настораживало, но чем дальше самолет улетал от Нью-Йорка и Шестьдесят второй улицы, тем больше она успокаивалась. Добравшись до Парижа, миссис Фостер чувствовала себя настолько уверенной, хладнокровной и спокойной, насколько это было в ее силах.
Она увидела своих внуков, и в реальности они оказались еще более красивыми, чем на фотографиях. Да это просто ангелы, говорила она про себя, такие они красивые. И каждый день она выводила их гулять, кормила пирожными, покупала им подарки и рассказывала чудесные истории.
Раз в неделю, по вторникам, она писала письма своему мужу – милые непосредственные письма, полные новостей и сплетен, и они всегда кончались словами: "Не забывай вовремя поесть, дорогой, хотя, боюсь, именно этого ты, наверное, и не станешь делать, пока меня нет с тобой".
Когда шесть недель миновали, все огорчились, что ей нужно возвращаться в Америку, к мужу. То есть все, кроме нее самой. Удивительно, но она, сверх ожидания, против этого ничего не имела, и, когда со всеми прощалась, что-то в ее поведении и словах указывало на возможность ее возвращения в не столь отдаленном будущем.
Однако, будучи преданной женой, она не задержалась дольше положенного времени. Ровно через шесть недель она отослала телеграмму мужу и села в самолет на Нью-Йорк.
Прибыв в Айдлуайлд, миссис Фостер с интересом обнаружила, что никто ее не встречает. Это показалось ей забавным. Однако она была необычайно спокойна и не переборщила с чаевыми носильщику, который помог ей отнести багаж к такси.
В Нью-Йорке было холоднее, чем в Париже, и в сточных канавах вдоль улиц лежали кучи грязного снега. Такси подкатило к дому на Шестьдесят второй улице, и миссис Фостер уговорила шофера отнести два ее тяжелых чемодана на лестницу. Потом она рассчиталась с ним и нажала на звонок. Она подождала, но на звонок никто не откликался. На всякий случай она позвонила еще раз и услышала, как звонок пронзительно звенит далеко в буфетной. А к двери так никто и не подошел. Она достала свой ключ и сама отперла дверь.
Первое, что она увидела, войдя внутрь, это груду писем на полу, лежавших там, где они выпали из щели почтового ящика. В доме было темно и холодно. Дедушкины часы были по-прежнему накрыты накидкой от пыли. Атмосфера царила гнетущая, и в воздухе чувствовался какой-то слабый странный запах, прежде незнакомый.
Миссис Фостер быстро пересекла холл и на мгновение исчезла слева за углом. Что-то было нарочитое в этом ее действии; у нее был вид женщины, которая отправилась проверить слухи или утвердиться в подозрении. А когда она вернулась несколько секунд спустя, на лице ее слабо светилось удовлетворение.
Она постояла в холле, точно размышляя, что же предпринять дальше. Затем повернулась и пошла в кабинет мужа. Взяв адресную книгу на письменном столе, она неторопливо полистала ее, потом подняла трубку и набрала номер.
– Алло, – сказала она. – Говорят из дома девять по Шестьдесят второй улице... Да-да. Не могли бы вы прислать кого-нибудь побыстрее? Да, кажется, он застрял между вторым и третьим этажами. Во всяком случае, мне так кажется... Сейчас приедете? О, это очень любезно с вашей стороны. Видите ли, мне уже тяжело подниматься по лестнице с моими ногами. Большое вам спасибо. До свиданья.
Она положила трубку и так и осталась сидеть за письменным столом мужа, дожидаясь рабочего, который должен был скоро прийти, чтобы починить лифт.
Четвертый комод Чиппендейла
Мистер Боггис медленно вел машину, удобно откинувшись на сиденье и выставив локоть в открытое окно. Какие красивые места, думал он, как приятно снова видеть первые приметы лета. Особенно примулы. И боярышник. Боярышник расцветал вдоль изгородей белыми, розовыми и красными цветами, а примулы росли то там то сям под ними, и это было прекрасно.
Он убрал руку с руля и закурил. Самое лучшее сейчас, сказал он про себя, это попасть на вершину Брилл-хилла. Он видел его в полумиле впереди. А это, должно быть, деревня Брилл – вон то скопление домов среди деревьев на самой вершине. Замечательно. Нечасто в ходе воскресных вылазок ему доставалась столь отличная точка обзора.
Мистер Боггис въехал на холм, немного не добравшись до вершины, и остановил машину на окраине деревни. Выйдя из машины, он огляделся. Внизу на несколько миль расстилалась огромным зеленым ковром сельская местность. Великолепное зрелище! Он достал из кармана блокнот и карандаш, прислонился к задней дверце машины и натренированным взглядом неторопливо осмотрел пейзаж.
Внизу справа он увидел фермерский дом средних размеров, стоявший в дальнем конце поля. С дороги к нему тянулась колея. За ним – дом побольше. Был еще один дом, окруженный высокими вязами, на вид – времен королевы Анны, а слева стояли два фермерских дома, похожих друг на друга. Итого пять объектов в этом направлении.
Мистер Боггис набросал примерный план в блокноте, пометив расположение каждого дома, чтобы легко можно было найти их, когда он спустится вниз, после чего снова сел в машину и поехал через деревню на другую сторону холма. Там он отметил для себя еще шесть интересных объектов: пять ферм и большой белый дом в георгианском стиле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124