Будто бы его открытие в случае успеха произведет революцию в производстве “микки финна”. Я не увидела тут ни малейшего смысла.
– А дальше? – поднажал я.
– Вчера вечером… – Ее лицо залилось нежно-розовой краской. – Тим Вейл слышал в лаборатории Джастина не мои шаги, но я заходила туда вчера вечером.
– Искали записи? Она кивнула.
– Я, естественно, рационально оценила ситуацию в целом. Я, пожалуй, была ему ближе любого другого в “Калкон” и в определенной степени была посвящена в его исследования. Так что часа через два после окончания рабочего дня пробралась в лабораторию и обнаружила пустой письменный стол. Никаких записей.
– Может быть, он забрал их с собой, уходя прошлым вечером?
– На мой взгляд, это возможно, лейтенант, но весьма маловероятно. Зачем ему рисковать, зная, что бумаги в “Калкон” в полнейшей сохранности под присмотром ночных охранников?
– Может быть, их в какой-то момент в тот день взял Браунинг?
– И об этом я думала, – угрюмо призналась она, – и звонила ему домой. Он сказал, что осматривал лабораторию Джастина во второй половине дня, сразу после встречи с вами, и ничего не нашел. Стало быть, либо он лжет, либо этот болтун Чарльз Демарест подоспел туда первым.
– Вы имеете в виду вчерашний вечер?
– Ну конечно.
Мартини был просто великолепен. Возможно, весь фокус в капельке перно. Я поставил опустошенный бокал, и Эллен моментально наполнила его снова. И свой тоже, отметил я, задавая следующий вопрос:
– По-вашему, Демарест обладает даром ясновидения или чем-нибудь в этом роде?
– Что вы хотите сказать?
– Если он прошлым вечером забрал записи Эверарда, значит, должен был знать, что они Эверарду никогда больше не понадобятся.
Она на секунду уставилась на меня широко вытаращенными глазами.
– Боже мой, в самом деле! Он должен был знать, что Джастина убьют!
– Если это он взял бумаги, – оговорился я. – У нас остается еще несколько логичных альтернатив. Скажем, Эверард по какой-то причине унес их с собой вчера вечером, или Браунинг лжет, будто ничего не нашел в лаборатории нынче днем.
– Или я лгу, тогда как на самом деле успела забрать их первой?
– Правильно, – подтвердил я.
– Меня еще кое-что беспокоит, – продолжала она. – Джастин с миссис О'Хара тайно скрылись в мотеле, чтобы провести ночь в любовных забавах. Тут нет смысла. Джастин не стал бы так рисковать. Наши с ним отношения были совсем другими. Мы оба – высококвалифицированные специалисты одной профессии, и при любом скандале я пострадала бы наравне с ним. Поэтому мы и держали все в страшной тайне. Но чтобы Джастин вдруг на одну ночь поехал в мотель с личной секретаршей директора? – Она решительно затрясла головой. – Не поверю, лейтенант!
Я отхлебнул мартини.
– Возможно, к таким ситуациям логика просто неприменима. Миссис О'Хара была весьма привлекательной женщиной и, как мне говорили, нимфоманкой. Все шансы за то, что она его соблазнила.
– Вы не знали Джастина, – совершенно непоколебимым тоном заявила она. – А я знала. Это просто не тот человек, который сделал бы что-нибудь по сиюминутному побуждению. В нашу первую ночь он целый час излагал свою точку зрения на эту связь! Дело должно оставаться чисто физическим, без каких-либо обязательств с обеих сторон, причем обе заинтересованные стороны должны заниматься им с крайней осторожностью и хранить все в полной тайне. Он говорил так, словно цитировал наизусть юридические бумаги, оформляющие сверхъестественно предусмотрительную страховку от несчастных случаев!
– Есть и другая теория, – медленно проговорил я.
– Да? – Она нетерпеливо подалась в мою сторону с засверкавшими от любопытства глазами. – Продолжайте, лейтенант.
– “Открытие Эверарда” представляет собой какой-нибудь нервный газ, – пояснил я. – Одна капля, попавшая в городской водопровод, способна парализовать все население, начиная миллионов с пятнадцати и выше. Миссис О'Хара на самом деле – русская шпионка. Она силой заставила его принести записи и под дулом пистолета препроводила в мотель, где намеревалась прикончить его, забрать формулы и бежать к поджидающей ее подводной лодке. Но вы тоже знали про формулы и последовали за ними. Раздобыли где-нибудь по дороге пару ножей, потом прошмыгнули в номер мотеля и зарезали обоих насмерть. Потом где-то припрятали записи и вернулись сюда, в собственную квартиру, нахально решив, будто вышли сухой из воды.
– Вы разочаровали меня, лейтенант, – бесцветным тоном заявила она. – Я, естественно, подозревала, что вы сукин сын, но не догадывалась, что настолько дешевый.
– Копу трудно сберечь даже дешевое чувство юмора, – заметил я. – Предположим, “открытие Эверарда” имеет огромную потенциальную ценность в коммерческом отношении. Оно стало бы собственностью “Калкон”, правильно?
– Теоретически, – сказала она.
– Объясните, пожалуйста.
– Приступая к научным исследованиям в “Калкон” или любой другой крупной организации подобного рода, вы подписываете толстенный юридический документ, где указано, что любое ваше открытие автоматически становится собственностью компании. Но, конечно, всегда есть обходные пути. Можно выйти в отставку, выждать разумный период времени, скажем, год, а потом неожиданно заявить о своем открытии. Или, если у вас есть талант организатора, открыть где-нибудь на Багамах или в другом подходящем месте собственную компанию через подставных лиц, замещающих подлинного владельца.
Иными словами, если как следует постараться, особых проблем не возникнет.
– А что, Эверард создал собственную компанию?
– Если и так, никогда не докладывал мне об этом.
– Где он жил?
– Этажом ниже, – равнодушно сообщила она. – Квартира 6-Б.
– Полагаю, ключа у вас не осталось?
– До чего каверзный и типичный для копа вопрос, верно? – Она осушила последние капли второго бокала мартини. – Да, случайно остался. Желаете получить его прямо сейчас?
– Хорошо бы, когда соберусь уходить, – ответил я.
– Я ни в чем не нахожу ни капли смысла, – раздраженно сказала она. – Во-первых, не понимаю, почему Джастин отправился с миссис О'Хара, во-вторых, не могу вообразить никакого разумного основания, по которому кому-то вздумалось убить их обоих.
– Я тоже, – признался я.
Она снова как бы автоматически наполнила оба бокала.
– Я хочу сказать, эта сучка, Джуди Трент, ревновала, догадываясь о существовавших между нами с Джастином отношениях, но не могу представить, как она тащит их с миссис О'Хара в мотель и приканчивает обоих!
– А у нее никогда ничего не было с Эверардом?
– Ничего. – В ее взгляде сквозило самодовольство. – Тут я разбила ее в пух и прах, будьте уверены!
– Ас другими сотрудниками “Калкон” у нее были связи?
– Насколько я знаю, нет. – Она опустила плечи и тихо вздохнула. – Вот в этот момент почти всегда начинаешь вдруг чувствовать. Сразу после того, как возьмешься за третий.
– За третий? – осторожно переспросил я.
– Мартини, – терпеливо растолковала она. – Вы не чувствуете, лейтенант? Восхитительное тепло, разгорающееся где-то глубоко в желудке, которое все разливается и разливается, пока не охватит тебя целиком с головы до пят. И мир быстро превращается в дивное место для красивой и чувственной пары, вроде нас с вами.
– И все это у вас получается после пары бокалов мартини? – с неприкрытым восхищением взглянул я на нее.
– Это пер но, – с наслаждением проговорила она. – Близкий родственник абсента, а поклонники Афродиты почитают абсент за особые любовные свойства. Вы не знали?
– Вы хотите сказать, что теперь мне пора ловить шанс? – недоверчиво уточнил я.
– Безусловно, надеюсь на это, – подтвердила она. – Перно не проходит даром.
– Если я правильно понял, мы готовы вступить в определенные отношения?
– Ну, – язвительно проговорила она, – я не стала б готовить свои фирменные мартини для первого встречного-поперечного! – Еще раз от души хлебнула из бокала и осторожно установила его на ручке кресла. – Не замечаете, как тут становится жарко?
– Нет, – сказал я, но ничуть не охладил ее пыл.
– Я задыхаюсь! – вскричала она. – Мое тело жаждет освобождения от тяжелых оков повседневной работы. А раз оно жаждет свободы, пускай получает свободу!
Она встала, старательно держась ко мне спиной, расстегнула на белом комбинезоне “молнию”, и он упал к ее ногам. Остался один лифчик и черные трусики, низко сидевшие на ягодицах классической формы. Онемев и не веря своим глазам, я следил, как она расстегнула лифчик и он полетел на пол, потом сунула большие пальцы за пояс трусиков и спустила их вниз по ляжкам. Слегка наклонилась, перешагивая через трусики, и гладкие, словно мраморные, ягодицы чуть-чуть разошлись по разделяющей их линии. Она выпрямилась и повернулась ко мне. На ней все еще были очки.
– Не возражаете, если останусь в очках? – мило спросила она. – Я чертовски близорука и без них даже вас не увижу.
– Конечно, валяйте, – охотно согласился я. – Они вносят в ваш облик очаровательный экзотический штрих.
Глазея на нее, я ощутил в животе быстрое щекотание. Тело ее было гладким и безупречным, коралловые соски торчащих полных грудей уже набухли от желания. Темный треугольник лобка между ляжками, застенчиво выглядывающий из розоватых створок клитор казались воротами в рай. Мой дружок мощно отреагировал на картину и открывающуюся перспективу.
– Эллен Спек, – провозгласил я, – в одежде вы привлекательны. В обнаженном виде прекрасны. А уж учитывая очки, вообще не знаю, сумею ли я устоять.
– Благодарю вас, лейтенант, – задумчиво проговорила она, а потом вдруг хихикнула. – Я вот стою перед вами совсем голая и даже не знаю, как вас зовут.
– Эл, – сообщил я, встал и начал расстегивать рубашку.
– По правде сказать, меня это не впечатляет, но все-таки лучше, чем “лейтенант”. – Она схватила бокал и проглотила остатки мартини, пока я быстро сбрасывал одежду, оставив на полу громоздкую кучу вещей. Налитой жезл гордо реял передо мной, опровергая все законы тяготения.
– Пошли в спальню, – предложила она, медленно расплываясь в сладострастной улыбке, рассматривая меня с головы до ног и останавливая взгляд на самом существенном. – Всему свое место, а для таких вещей спальня, по-моему, – наилучшее.
– Единственно подходящее, – согласился я, позволяя ей взять меня за руку и препроводить, как послушного маленького мальчика, в спальню.
Все время, пока мы занимались любовью, она оставалась в очках – и на стадии предварительных игр, когда мы ласкались и ощупывали друг друга, обменивались влажными крепкими поцелуями, взаимно исследуя языками рты, и потом, когда она завалила меня на спину, села верхом и, поймав раскаленный, отвердевший шомпол, направила его меж атласными ляжками в сырое, мягкое, пульсирующее лоно, крепко и жарко объявшее меня.
Она пустилась вскачь со знанием дела, приподнималась, и моя бьющаяся, напряженная плоть чуть не выскакивала изнутри, потом вновь приседала, так что я погружался почти до самого донышка. Ускоряя движения, она целенаправленно и неустанно подводила обоих нас к потрясающему, всепоглощающему моменту. От того, что все время на ней красовались очки, происходящее становилось еще слаще.
***
Я ушел от нее чуть позже двух, с ключом от квартиры Эверарда в кармане. В тот момент, как за мною закрылась дверь, показалось, будто я из волшебной страны шагнул в неприкрашенную реальность. Спускаясь на другой этаж в лифте, я вновь в полной мере проникся чувством долга и через несколько секунд входил в квартиру Эверарда. Кроме прочего, я надеялся сэкономить днем лишнюю поездку.
Гостиная выглядела по-настоящему аккуратной и чистой, равно как кухня и ванная. Даже в спальне царил полный порядок, за исключением кучи одежды, валявшейся на полу. Я опустился на четвереньки и тщательно ее рассортировал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17