Сержант подошел к окну.
Надвигалась буря, порыв прохладного воздуха дунул ему в лицо. Безмятежная в своей дремоте, Бервик-Террас лежала в сорока футах внизу. Он осознал, как мало времени прошло между выстрелами и тем, как он подошел к окну, когда увидел фигуру Мастерса в котелке, ринувшуюся через улицу к двери дома номер 4. Высунувшись наружу, Поллард посмотрел влево и вправо вдоль бледного фасада дома, вдоль большой и пустой улицы, которая не скрыла бы никакого беглеца.
– Он выпрыгнул в окно! – прокричал сержант.
С другой стороны улицы окно первого этажа прямо напротив, откуда за происходящим следил сержант Холлис, с неподобающим визгом распахнулось. Холлис высунул злое лицо.
– Нет, никто этого не делал! – долетел до Полларда его слабый крик. – Никто не вылезал из этого окна.
Глава 4
КАБИНЕТЫ ЮРИСТОВ
Ровно в половине шестого доктор Блейн, проворный полицейский хирург, поднялся над телом Вэнса Китинга и отряхнул колени. В комнате работали фотографы, сверкали вспышки. Мак-Алистер (отпечатки пальцев), примостившись у окна, чтобы поймать свет, с револьвером 45-го калибра на коленях, тихонько выругался и посмотрел на старшего инспектора Хамфри Мастерса.
– Итак, – спросил он, – что вы желаете знать?
Мастерс сдвинул котелок, чтобы вытереть пот носовым платком. Похоже, он страдал от клаустрофобии. Но старался говорить легко, вероятно защищаясь.
– Ну, я вижу, что он был убит выстрелом, – признал старший инспектор. – Но пушка, а? Той пушкой?
– Это едва ли моя работа. Вы это и сами знаете, но все равно, я думаю, тут вряд ли могут быть какие-либо сомнения. – Блейн показал на раны. – Эти обе были сделаны револьвером 45-го калибра. Это очень старомодная пушка со старомодными патронами еще и потому, что современная, со стальными патронами, привела бы к тому, что пули прошли бы сквозь него навылет. И у вас прямо здесь имеется пушка с двумя использованными зарядами в магазине. – Он кивнул в сторону Мак-Алистера, очевидно озадаченный мрачным выражением лица Мастерса.
Мастерс отошел туда, где специалист по отпечаткам пальцев смахивал остатки порошка с дула, и Поллард последовал за ним.
В своем роде револьвер был превосходным образчиком оружия. Хотя и большой, он не выглядел громоздким и был намного легче, чем казался. Серебристая сталь дула и барабана почти почернела от старости, но ручка была выложена причудливым перламутровым узором. Внизу ее на маленькой серебряной табличке было выгравировано имя: Том Шэннон.
– Теперь вот имя, – заключил Мастерс, указывая на него. – Вы ведь не предполагаете…
– На вашем месте, старший инспектор, – выдохнул Мак-Алистер, – я бы выпустил бюллетень в поисках этого Тома Шэннона. И попытался бы арестовать Чарли Писа. Шэннон уже сорок лет как выращивает маргаритки. Но пушка его. И что за пушка! – Он поднял ее вверх. – Знаете, что это такое? Это настоящий шестизарядный «ремингтон», сделанный в 1894 году. Если вы когда-нибудь читали что-либо о Диком Западе, то знаете, что это означает. А Шэннон был одним из настоящих плохих парней. Меня только интересует, почему на этой штуке нет зарубок; но может быть, Шэннон не любил помечать свое огнестрельное оружие. Как вы думаете, где человек мог взять патроны к такой штуке в наши дни и в нашем веке? Он же полностью заряжен, только два выстрела сделано. Кроме того, как это могло случиться в Англии? Может быть, ответы на оба вопроса в том, что револьвер принадлежит кому-то, кто коллекционирует оружие?..
– Коллекционеры! – произнес Мастерс. Казалось, он размышляет о серии коллекций, включающих в себя чайные чашки, кувшины-головоломки, а теперь вот еще и шестизарядные револьверы. – Не берите в голову. Как насчет отпечатков?
– Никаких отпечатков на этой вещи нет. Убийца был в перчатках.
Когда Мастерс обернулся обратно к Блейну, он попытался вернуть себе свою обычную вежливость.
– Обратите на это внимание, доктор. Вы спрашивали, что конкретно мы хотим знать. И у нас есть только один вопрос. Вы абсолютно уверены, готовы поклясться, что оба эти выстрела были сделаны из оружия, найденного рядом с телом?
– Я в этом абсолютно уверен.
– Погодите, погодите, не волнуйтесь, – попросил старший инспектор, понизив голос. – Я объясню, что имею в виду. Я не первый раз сталкиваюсь с подобной ситуацией и каждый раз нахожу новую хитрость в том, как они убегают из запертой комнаты. Это мой ночной кошмар, если вы понимаете, что я имею в виду. Но это – впервые, когда (если ваш диагноз верен, простите меня) совершенно точно доказано, что убийца непременно должен был быть в комнате. Это также первый раз, когда факты могут быть подтверждены полицией под присягой, без всякой возможности надувательства. Вот так! – Он побарабанил пальцем о ладонь и продолжил: – Сержант Холлис из дивизиона Л. и я лично, мы сидели в доме напротив и наблюдали. В особенности за окном этой комнаты. Ни на секунду не прекращали следить. Видите ли, этот мертвый парень, мистер Вэнс Китинг, вернулся в дом в четверть пятого. Несколько позже мы видели, как он выглянул в окно. Это – единственное окно в доме, в котором подняты занавески; и мы знали, что мы нашли «меблированную комнату». Э? Так что мы следили. И в то же время сержант Поллард здесь, – он показал рукой, – наблюдал за дверью. И никто не вышел ни одним из этих путей. Итак, теперь: если вы скажете мне, что существует хоть самая отдаленная возможность, что парня застрелили с расстояния – ну ладно, тогда все в порядке, потому что окно было открыто, и пара выстрелов могла проникнуть через него. Но если вы скажете мне, что убийца должен был быть в комнате (а я готов признать, что и сам так думаю), тогда мы в тупике.
– В доме очень пыльно – мы наследили по всему ковру, – буркнул Блейн.
– Да, – подтвердил Мастерс. – Я спрашивал Полларда об этом. Он клянется, что было только два следа от ботинок, когда он ворвался сюда, – его собственные и Китинга.
– Значит, это Китинг обставил комнату? – спросил Мак-Алистер.
– Мм, необязательно. Метла стоит в темном углу в другой комнате. Тот, кто обставил комнату мебелью, мог подмести за собой ковер. Это кое-что доказывает.
– Кроме того, – сухо заметил Блейн, – что никто в этой комнате не был застрелен – разве что Поллард его застрелил.
Мастерс прокашлялся, а Блейн продолжил.
– А как насчет лазеек или потайных ходов? – поинтересовался он.
– Лазейки! – воскликнул Мастерс. – Давайте посмотрим вокруг.
Комната была похожа на своего рода бак. Две ее стены: одна напротив двери, а другая с окном – были из прочного камня, из которого был построен сам дом. Две деревянных стены были выстроены до крыши, чтобы сформировать четыре стороны комнаты. Все стены и потолок были покрыты пыльной белой штукатуркой, на которой не было никаких трещин, не считая нескольких мелких микроскопических изъянов. С середины низкого потолка спускалась короткая трубка разобранного газового рожка, со свинцовой затычкой у устья.
На полу, сделанном из прочной древесины, лежал черный ковер с очень густым, высоким ворсом. У стены, противоположной к двери, стоял стул красного дерева. У стены справа красовался довольно потрепанный диван. Но особое внимание привлекал предмет, находящийся посередине комнаты: складной круглый стол красного дерева, приблизительно пяти футов в диаметре. Он был покрыт квадратной скатертью, напоминающей павлиньи перья, вышитые тусклым золотом, и слегка сдернутой в сторону двери. Очень тонкие черные чайные чашки и блюдца были расставлены на ней, словно цифры в часах. Две чашки со стороны двери были разбиты, но разбиты любопытным образом. Чашки остались на разбитых блюдцах, куски их не были разбросаны широко и лежали в блюдцах или рядом с ними; было похоже, будто по ним ударили каким-то тяжелым плоским предметом.
– Последнее место, в котором можно было бы отыскать лазейку, – произнес Мастерс, – это голая штукатурка. Посмотрите сюда, доктор: нам за это капитально влетит. Вот мы собрались здесь на месте преступления, словно куча болванов, а толку? Именно поэтому, если вы сможете показать, что выстрелы не были сделаны в этой комнате…
– Но они были сделаны именно здесь, – возразил Блейн. – Ваши собственные уши должны были бы сказать вам об этом. Пропади все пропадом, разве никто их не слышал?
– Я слышал, – вмешался Поллард. – Это было не более чем в десяти футах от двери, и я готов поклясться, что выстрелы раздались отсюда.
Блейн кивнул:
– Теперь посмотрите на рану головы. Пистолет находился приблизительно в трех сантиметрах от головы, это была пуля с мягким концом, и она разнесла череп на кусочки. Вы можете видеть зазубренные пороховые ожоги от старомодного патрона. Другая пуля – в спину – перебила парню позвоночник. Пулю, должно быть, выпустили прямо в него. Говорят, вы появились здесь довольно быстро, сержант? Вы заметили какие-нибудь признаки?
– Множество, – ответил Поллард, живо вспоминая случившееся. – Одежда все еще дымилась. И тут был запах. И дым…
– Мне очень жаль, Мастерс, – подытожил Блейн, – но здесь не может быть никаких сомнений.
Наступила тишина. Фотографы собрали свои аппараты и удалились. С улицы доносился гул толпы и голос полицейского, приказывающего всем отойти. Коридоры дома номер 4 на Бервик-Террас ожили под топотом ног, там распоряжался инспектор Коттерил; и в центре всей этой паутины по комнате бродил Мастерс и тыкал пальцем в стены. Наконец, он обратился к Мак-Алистеру, который тоже бродил туда-сюда:
– Закончили?
– Почти, сэр, – сообщил специалист по отпечаткам пальцев. – И это – самый ясный случай беззакония, с которым я когда-либо сталкивался. Никаких отпечатков пальцев, едва ли пара смазанных на ручках кресла и несколько ясных отпечатков на оконной раме, но я почти уверен – они оставлены покойным.
– Никто не трогал стол или чашки?
– Нет, разве что в перчатках.
– О да, перчатки! Снова и снова дело Дартли с модными аксессуарами. Высший класс, как я ненавижу случаи, в которых нет смысла. Хорошо, Мак-Алистер, это все. Спросите по пути инспектора Коттерила, не поднимется ли он сюда на минутку? И спасибо, доктор, на сегодня это все. Я рад, что вы появились так скоро, мы должны были быть уверены насчет этого револьвера. Но я хочу, чтобы тело еще минутку не двигали. Сначала я хочу осмотреть карманы. И еще сюда направляется джентльмен… гм… по имени сэр Генри Мерривейл, и я хочу, чтобы сэр Генри на него посмотрел.
Когда Блейн ушел, Мастерс еще раз обошел вокруг стола, глазея на него.
– Чепуха, – заявил он, указывая на чайные чашки. – Чепуха, однако направленная на то, чтобы сбить нас с толку. Кому нужно сегодня тайное общество? Я знаю, Боб, вы думаете, что Китинг произнес пароль. Но вы не можете мне сказать, что здесь проходило собрание и что сюда вместо одного убийцы проникло десять членов какого-то тайного общества. Ободритесь, не будьте таким мрачным. Мы превосходным образом сваляли дурака, но я не вижу, что еще мы могли бы или имели право сделать. Кроме того, старик скоро будет здесь. Он явится злой, как пятьдесят шершней, но я не боюсь признаться тебе, что буду рад показать ему один замкнутый круг, который он тоже не в силах разорвать. – Мастерс посмотрел на тело. – Этот болван Китинг, Боб. Знаешь что-нибудь о нем?
– Ничего, кроме того, что уже рассказал вам сегодня, после того как он купил дом и выставил меня из него…
– Да. Он хотел умереть красиво, разве не так? – спокойно спросил Мастерс.
Поллард глянул на безвольное тело в серой фланели, со сломанным позвоночником и волосами цвета соломы, прилипшими к ране.
– У него была куча денег, – напомнил сержант. – И он любил называть себя «последним авантюристом». Вот почему я думал, что Китинг вполне мог бы заинтересоваться каким-нибудь тайным обществом, если оно в достаточной мере таинственно или в достаточной мере зловеще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Надвигалась буря, порыв прохладного воздуха дунул ему в лицо. Безмятежная в своей дремоте, Бервик-Террас лежала в сорока футах внизу. Он осознал, как мало времени прошло между выстрелами и тем, как он подошел к окну, когда увидел фигуру Мастерса в котелке, ринувшуюся через улицу к двери дома номер 4. Высунувшись наружу, Поллард посмотрел влево и вправо вдоль бледного фасада дома, вдоль большой и пустой улицы, которая не скрыла бы никакого беглеца.
– Он выпрыгнул в окно! – прокричал сержант.
С другой стороны улицы окно первого этажа прямо напротив, откуда за происходящим следил сержант Холлис, с неподобающим визгом распахнулось. Холлис высунул злое лицо.
– Нет, никто этого не делал! – долетел до Полларда его слабый крик. – Никто не вылезал из этого окна.
Глава 4
КАБИНЕТЫ ЮРИСТОВ
Ровно в половине шестого доктор Блейн, проворный полицейский хирург, поднялся над телом Вэнса Китинга и отряхнул колени. В комнате работали фотографы, сверкали вспышки. Мак-Алистер (отпечатки пальцев), примостившись у окна, чтобы поймать свет, с револьвером 45-го калибра на коленях, тихонько выругался и посмотрел на старшего инспектора Хамфри Мастерса.
– Итак, – спросил он, – что вы желаете знать?
Мастерс сдвинул котелок, чтобы вытереть пот носовым платком. Похоже, он страдал от клаустрофобии. Но старался говорить легко, вероятно защищаясь.
– Ну, я вижу, что он был убит выстрелом, – признал старший инспектор. – Но пушка, а? Той пушкой?
– Это едва ли моя работа. Вы это и сами знаете, но все равно, я думаю, тут вряд ли могут быть какие-либо сомнения. – Блейн показал на раны. – Эти обе были сделаны револьвером 45-го калибра. Это очень старомодная пушка со старомодными патронами еще и потому, что современная, со стальными патронами, привела бы к тому, что пули прошли бы сквозь него навылет. И у вас прямо здесь имеется пушка с двумя использованными зарядами в магазине. – Он кивнул в сторону Мак-Алистера, очевидно озадаченный мрачным выражением лица Мастерса.
Мастерс отошел туда, где специалист по отпечаткам пальцев смахивал остатки порошка с дула, и Поллард последовал за ним.
В своем роде револьвер был превосходным образчиком оружия. Хотя и большой, он не выглядел громоздким и был намного легче, чем казался. Серебристая сталь дула и барабана почти почернела от старости, но ручка была выложена причудливым перламутровым узором. Внизу ее на маленькой серебряной табличке было выгравировано имя: Том Шэннон.
– Теперь вот имя, – заключил Мастерс, указывая на него. – Вы ведь не предполагаете…
– На вашем месте, старший инспектор, – выдохнул Мак-Алистер, – я бы выпустил бюллетень в поисках этого Тома Шэннона. И попытался бы арестовать Чарли Писа. Шэннон уже сорок лет как выращивает маргаритки. Но пушка его. И что за пушка! – Он поднял ее вверх. – Знаете, что это такое? Это настоящий шестизарядный «ремингтон», сделанный в 1894 году. Если вы когда-нибудь читали что-либо о Диком Западе, то знаете, что это означает. А Шэннон был одним из настоящих плохих парней. Меня только интересует, почему на этой штуке нет зарубок; но может быть, Шэннон не любил помечать свое огнестрельное оружие. Как вы думаете, где человек мог взять патроны к такой штуке в наши дни и в нашем веке? Он же полностью заряжен, только два выстрела сделано. Кроме того, как это могло случиться в Англии? Может быть, ответы на оба вопроса в том, что револьвер принадлежит кому-то, кто коллекционирует оружие?..
– Коллекционеры! – произнес Мастерс. Казалось, он размышляет о серии коллекций, включающих в себя чайные чашки, кувшины-головоломки, а теперь вот еще и шестизарядные револьверы. – Не берите в голову. Как насчет отпечатков?
– Никаких отпечатков на этой вещи нет. Убийца был в перчатках.
Когда Мастерс обернулся обратно к Блейну, он попытался вернуть себе свою обычную вежливость.
– Обратите на это внимание, доктор. Вы спрашивали, что конкретно мы хотим знать. И у нас есть только один вопрос. Вы абсолютно уверены, готовы поклясться, что оба эти выстрела были сделаны из оружия, найденного рядом с телом?
– Я в этом абсолютно уверен.
– Погодите, погодите, не волнуйтесь, – попросил старший инспектор, понизив голос. – Я объясню, что имею в виду. Я не первый раз сталкиваюсь с подобной ситуацией и каждый раз нахожу новую хитрость в том, как они убегают из запертой комнаты. Это мой ночной кошмар, если вы понимаете, что я имею в виду. Но это – впервые, когда (если ваш диагноз верен, простите меня) совершенно точно доказано, что убийца непременно должен был быть в комнате. Это также первый раз, когда факты могут быть подтверждены полицией под присягой, без всякой возможности надувательства. Вот так! – Он побарабанил пальцем о ладонь и продолжил: – Сержант Холлис из дивизиона Л. и я лично, мы сидели в доме напротив и наблюдали. В особенности за окном этой комнаты. Ни на секунду не прекращали следить. Видите ли, этот мертвый парень, мистер Вэнс Китинг, вернулся в дом в четверть пятого. Несколько позже мы видели, как он выглянул в окно. Это – единственное окно в доме, в котором подняты занавески; и мы знали, что мы нашли «меблированную комнату». Э? Так что мы следили. И в то же время сержант Поллард здесь, – он показал рукой, – наблюдал за дверью. И никто не вышел ни одним из этих путей. Итак, теперь: если вы скажете мне, что существует хоть самая отдаленная возможность, что парня застрелили с расстояния – ну ладно, тогда все в порядке, потому что окно было открыто, и пара выстрелов могла проникнуть через него. Но если вы скажете мне, что убийца должен был быть в комнате (а я готов признать, что и сам так думаю), тогда мы в тупике.
– В доме очень пыльно – мы наследили по всему ковру, – буркнул Блейн.
– Да, – подтвердил Мастерс. – Я спрашивал Полларда об этом. Он клянется, что было только два следа от ботинок, когда он ворвался сюда, – его собственные и Китинга.
– Значит, это Китинг обставил комнату? – спросил Мак-Алистер.
– Мм, необязательно. Метла стоит в темном углу в другой комнате. Тот, кто обставил комнату мебелью, мог подмести за собой ковер. Это кое-что доказывает.
– Кроме того, – сухо заметил Блейн, – что никто в этой комнате не был застрелен – разве что Поллард его застрелил.
Мастерс прокашлялся, а Блейн продолжил.
– А как насчет лазеек или потайных ходов? – поинтересовался он.
– Лазейки! – воскликнул Мастерс. – Давайте посмотрим вокруг.
Комната была похожа на своего рода бак. Две ее стены: одна напротив двери, а другая с окном – были из прочного камня, из которого был построен сам дом. Две деревянных стены были выстроены до крыши, чтобы сформировать четыре стороны комнаты. Все стены и потолок были покрыты пыльной белой штукатуркой, на которой не было никаких трещин, не считая нескольких мелких микроскопических изъянов. С середины низкого потолка спускалась короткая трубка разобранного газового рожка, со свинцовой затычкой у устья.
На полу, сделанном из прочной древесины, лежал черный ковер с очень густым, высоким ворсом. У стены, противоположной к двери, стоял стул красного дерева. У стены справа красовался довольно потрепанный диван. Но особое внимание привлекал предмет, находящийся посередине комнаты: складной круглый стол красного дерева, приблизительно пяти футов в диаметре. Он был покрыт квадратной скатертью, напоминающей павлиньи перья, вышитые тусклым золотом, и слегка сдернутой в сторону двери. Очень тонкие черные чайные чашки и блюдца были расставлены на ней, словно цифры в часах. Две чашки со стороны двери были разбиты, но разбиты любопытным образом. Чашки остались на разбитых блюдцах, куски их не были разбросаны широко и лежали в блюдцах или рядом с ними; было похоже, будто по ним ударили каким-то тяжелым плоским предметом.
– Последнее место, в котором можно было бы отыскать лазейку, – произнес Мастерс, – это голая штукатурка. Посмотрите сюда, доктор: нам за это капитально влетит. Вот мы собрались здесь на месте преступления, словно куча болванов, а толку? Именно поэтому, если вы сможете показать, что выстрелы не были сделаны в этой комнате…
– Но они были сделаны именно здесь, – возразил Блейн. – Ваши собственные уши должны были бы сказать вам об этом. Пропади все пропадом, разве никто их не слышал?
– Я слышал, – вмешался Поллард. – Это было не более чем в десяти футах от двери, и я готов поклясться, что выстрелы раздались отсюда.
Блейн кивнул:
– Теперь посмотрите на рану головы. Пистолет находился приблизительно в трех сантиметрах от головы, это была пуля с мягким концом, и она разнесла череп на кусочки. Вы можете видеть зазубренные пороховые ожоги от старомодного патрона. Другая пуля – в спину – перебила парню позвоночник. Пулю, должно быть, выпустили прямо в него. Говорят, вы появились здесь довольно быстро, сержант? Вы заметили какие-нибудь признаки?
– Множество, – ответил Поллард, живо вспоминая случившееся. – Одежда все еще дымилась. И тут был запах. И дым…
– Мне очень жаль, Мастерс, – подытожил Блейн, – но здесь не может быть никаких сомнений.
Наступила тишина. Фотографы собрали свои аппараты и удалились. С улицы доносился гул толпы и голос полицейского, приказывающего всем отойти. Коридоры дома номер 4 на Бервик-Террас ожили под топотом ног, там распоряжался инспектор Коттерил; и в центре всей этой паутины по комнате бродил Мастерс и тыкал пальцем в стены. Наконец, он обратился к Мак-Алистеру, который тоже бродил туда-сюда:
– Закончили?
– Почти, сэр, – сообщил специалист по отпечаткам пальцев. – И это – самый ясный случай беззакония, с которым я когда-либо сталкивался. Никаких отпечатков пальцев, едва ли пара смазанных на ручках кресла и несколько ясных отпечатков на оконной раме, но я почти уверен – они оставлены покойным.
– Никто не трогал стол или чашки?
– Нет, разве что в перчатках.
– О да, перчатки! Снова и снова дело Дартли с модными аксессуарами. Высший класс, как я ненавижу случаи, в которых нет смысла. Хорошо, Мак-Алистер, это все. Спросите по пути инспектора Коттерила, не поднимется ли он сюда на минутку? И спасибо, доктор, на сегодня это все. Я рад, что вы появились так скоро, мы должны были быть уверены насчет этого револьвера. Но я хочу, чтобы тело еще минутку не двигали. Сначала я хочу осмотреть карманы. И еще сюда направляется джентльмен… гм… по имени сэр Генри Мерривейл, и я хочу, чтобы сэр Генри на него посмотрел.
Когда Блейн ушел, Мастерс еще раз обошел вокруг стола, глазея на него.
– Чепуха, – заявил он, указывая на чайные чашки. – Чепуха, однако направленная на то, чтобы сбить нас с толку. Кому нужно сегодня тайное общество? Я знаю, Боб, вы думаете, что Китинг произнес пароль. Но вы не можете мне сказать, что здесь проходило собрание и что сюда вместо одного убийцы проникло десять членов какого-то тайного общества. Ободритесь, не будьте таким мрачным. Мы превосходным образом сваляли дурака, но я не вижу, что еще мы могли бы или имели право сделать. Кроме того, старик скоро будет здесь. Он явится злой, как пятьдесят шершней, но я не боюсь признаться тебе, что буду рад показать ему один замкнутый круг, который он тоже не в силах разорвать. – Мастерс посмотрел на тело. – Этот болван Китинг, Боб. Знаешь что-нибудь о нем?
– Ничего, кроме того, что уже рассказал вам сегодня, после того как он купил дом и выставил меня из него…
– Да. Он хотел умереть красиво, разве не так? – спокойно спросил Мастерс.
Поллард глянул на безвольное тело в серой фланели, со сломанным позвоночником и волосами цвета соломы, прилипшими к ране.
– У него была куча денег, – напомнил сержант. – И он любил называть себя «последним авантюристом». Вот почему я думал, что Китинг вполне мог бы заинтересоваться каким-нибудь тайным обществом, если оно в достаточной мере таинственно или в достаточной мере зловеще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37