– Я знаю, Берил, что я паршивый пес. Мне следовало написать тебе. Дафни даже стащила у отца машинку, чтобы я мог отвечать на письма. Но ты же знаешь меня…
– Да, – кивнула Берил. – Теперь знаю.
– И ты, Деннис, тоже был прав.
У Денниса пересохло в горле. Он с трудом выносил неестественное спокойствие Берил.
– Я был прав, Брюс? В чем?
– «Нельзя так играть с человеческими жизнями и эмоциями». Помнишь, как ты сказал мне это в моей уборной? И это действительно невозможно! – Брюс ударил кулаком по колену. – Теперь я убедил всех здесь, включая родителей любимой девушки, что я – Роджер Бьюли!..
– Так почему бы тебе не объяснить им, что это не так? – осведомилась Берил.
Брюс изучал свой сжатый кулак.
– Потому что я не могу!
– Почему не можешь?
– Не могу, и все! По крайней мере, сейчас. Чтобы опустить занавес достойно, оправдать себя и… – Его левая рука, держащая сигарету, повисла в воздухе. Он снова яростно затянулся дымом, отчего у него, вероятно, закружилась голова, и жалобно произнес: – Вы не понимаете.
– Не понимаем, Брюс?
– Старик меня ненавидит, черт бы его побрал! Какое право он имеет диктовать Дафни, что ей делать? Он всего лишь жалкий деревенский сквайр и мировой судья – все деньги принадлежат матери Дафни. Но я не хочу рассказывать будущим тестю и теще, что я водил их за нос, если, конечно, не смогу закончить свой спектакль достойно, чтобы они меня простили. Берил, Дафни напугана до смерти. Она говорит, что видела, как отец чистит револьвер, словно в скверной мелодраме. Конечно, если он попробует играть со мной в такие игрушки, я нокаутирую его одним ударом, но мне бы этого не хотелось. Командор Ренуик велел мне к понедельнику выехать из отеля. Даже этот осел Читтеринг…
– Тогда почему бы тебе не рассказать им все, Брюс?
– Ангел, сколько раз мне повторять? Я не могу! Утром я уже готов был бросить эту затею. Но не сейчас.
– Почему?
Через секунду произошло нечто, от чего кровь похолодела в жилах Денниса Фостера.
Поднявшись, Брюс протянул руку к Берил. На его лице, словно вылепленном из воска, снова появилась улыбка. Это была улыбка раскаяния, умоляющая о прощении, но в то же время принадлежащая человеку, которого никто не понимает.
– Потому что, – ответил Брюс, – в моей спальне мертвая женщина.
Глава 11
– Она мертва, – повторил Брюс. – Боюсь, ее задушили.
На мгновение Деннис замер, он не мог бы шевельнуться даже ради спасения собственной жизни. Потом заговорила Берил, которую осенила догадка, как случается с женщинами, когда речь идет о тех, кого они любят:
– Это Милдред Лайонс, не так ли?
– Да, – ответил Брюс. – Она… – Внезапно его лицо резко изменилось – глаза расширились, а рот открылся, демонстрируя крепкие зубы. Большим пальцем он раздавил сигарету в пепельнице на письменном столе. – Что ты знаешь о Милдред Лайонс?
Берил метнулась к двери в спальню.
– Не входи туда! – крикнул побледневший Брюс. – Она…
Берил распахнула дверь. В спальне с ее четырьмя окнами – два на север и два на запад – было достаточно света, чтобы разглядеть очертания тела в кресле у кровати.
Девушка не стала входить в комнату. Они услышали шум автомобиля, приближающегося по дороге к отелю. Лучи фар на мгновение осветили лицо и растрепанные рыжие волосы неподвижного тела в кресле, и Берил попятилась. Деннису показалось, что ее сейчас стошнит.
– Ты дурак, Брюс! – крикнула она.
– Знаю. Но…
– Эта женщина не могла отправить тебя на виселицу! – продолжала Берил. – Ее показания не стоили бы выеденного яйца. Мы слышали, как Г. М. сказал это. Но теперь ты убил ее, и тебя наверняка вздернут!
Брюс поднес руку к глазам, словно защищаясь от удара.
– О чем ты говоришь, черт возьми? – хрипло осведомился он.
– Они расставили для тебя ловушку, Брюс, и ты в нее угодил! Теперь тебя повесят!
Брюс уставился на нее:
– Ты рехнулась, Берил? Я Брюс Рэнсом! Мы вместе все это спланировали! Это была твоя идея – неужели ты забыла?
– Сейчас ты Брюс Рэнсом, но кем ты был раньше? Я впервые встретила тебя, когда ты перешел из бристольского репертуарного театра в 35-м. Ты когда-нибудь был на Ямайке?
– Ты имеешь в виду – на Лонг-Айленде? Я гостил там, когда играл в «Капитане Перережь Горло» в Нью-Йорке…
– Я имею в виду остров Ямайка. Откуда прибыл Роджер Бьюли.
– Господи, Берил! – воскликнул Брюс. – Неужели ты думаешь, что я – Бьюли?
«Этот человек говорит правду», – подумал Деннис Фостер.
Он испытывал шок одновременно с колоссальным облегчением. Какое-то время Деннис пытался все расставить по своим местам, но чашки весов клонились то в одну, то в другую сторону. Теперь они стали неподвижными.
Брюс был бледен не менее, чем Берил. В его словах звучали абсолютно искренние удивление и ужас, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. Деннису казалось, что даже самый великий актер не в состоянии изобразить подобное. На лице Берил мелькнула тень сомнения.
– Твои инициалы! – настаивала она. – Р. Б. наоборот! Факты, о которых ты знал, отсутствовали в пьесе!
– Наоборот? – переспросил Брюс и внезапно начал смеяться.
Хохот, гремевший в мрачной комнате, словно причинял ему боль. В глазах блеснули слезы, на висках обозначились вены, а рот стал квадратным, как у греческой маски. Берил в ужасе смотрела на него.
– Брюс! Прекрати немедленно! Что с тобой?
Согнувшись вдвое и едва ли не рыдая, Брюс нащупал ящик письменного стола и выдвинул его. На расстоянии Деннису показалось, что внутри нет ничего, кроме нескольких листов с отпечатанным текстом, в правом углу верхнего из которых стояла цифра 7, и скомканной оберточной бумаги с надписью зелеными буквами: «Ваш старый чайный магазин. Олдбридж».
– Ты думала, что я… – задыхался Брюс.
– Милдред Лайонс мертва, не так ли?
– Да, но я не убивал ее!
– Спокойно! – вмешался Деннис. Его холодный голос заставил обоих умолкнуть. – Слушай, Брюс. Милдред Лайонс приходила повидать тебя в «Гранаду» тем вечером, когда мы все были там?
– Да!
– Ну?
Брюс вытер глаза и попытался шире распахнуть воротник спортивной рубашки под халатом, хотя он и так был расстегнут.
– Мисс Лайонс, – продолжал он, – должна была приехать сюда во второй половине дня. У меня где-то ее письмо. – Брюс небрежным жестом смахнул бумаги с письменного стола. – Она написала, что прибудет поездом в Сикрест-Холт в четверть пятого и пойдет пешком через поле для гольфа.
– Но мы ехали этим поездом!
– И не видели ее?
– Нет.
– Как бы то ни было, она не появилась. Я ждал до без четверти пять, потом позвонил вниз и сказал, что иду поплавать и что, если меня будут спрашивать, пусть подождут.
– Ты ходил плавать? – воскликнула Берил. – В такую погоду?
– Почему бы и нет? Сейчас не так уж холодно. – Брюс судорожно глотнул. – Из спальни вниз ведет наружная лестница – ее установили военные, чтобы быстро входить и выходить. Я воспользовался ею, чтобы сразу попасть на пляж, и плавал, пока не начало темнеть. Потом я вернулся тем же путем и переоделся. Я открыл гардероб, чтобы достать это, – он указал на халат, – и чертова баба выпала оттуда.
– Выпала из гардероба?
– Да.
Брюс снова затеребил воротник. Пурпурный синяк четко выделялся на бледной коже. Казалось, он испытывает запоздалый шок.
– Господи! – Брюс прижал к глазам мускулистые руки. – Должно быть, она тоже приходила на пляж.
– Почему?
– Все ее лицо было в песке. Кто-то схватил ее, окунул лицом в песок и держал, пока она не задохнулась. Песок был даже на зубах, в носу и глазах. Я вытер ей лицо, но в широко открытых глазах оставался песок. На это было невозможно смотреть…
По дороге ехала еще одна машина – в тишине казалось, будто звук мотора сотрясает весь отель, и Деннис воображал, как тело Милдред Лайонс вибрирует в темноте.
– Должно быть, бедняга отчаянно сопротивлялась. Тело было еще теплым… – Брюс вынул из кармана халата платок с прилипшими к нему крупицами песка, но быстро спрятал его при виде лица Берил. – Потом пришли вы. Что вас задержало?
– Мы остановились поговорить с сэром Генри Мерривейлом и старшим инспектором Мастерсом. Брюс, они считают, что ты Роджер Бьюли!
– Это ложь! – Брюс побледнел еще сильнее.
– Нет. Г. М. сказал…
– Я знаю, что Г. М. здесь! Я говорил с ним!
– Говорил?
– Да! И он вовсе так не считает. Но если вы, мои друзья, думаете… – Голос Брюса стал жалобным. – Это совсем не похоже на убийство на сцене! Здесь есть люди, которые охотно увидели бы меня болтающимся на фонарном столбе. Если один из них застанет меня тут с мертвым телом…
В дверь в коридор негромко постучали. Почти сразу же ее открыла Дафни Херберт. Позади нее, держа руки в карманах, стоял мистер Джонатан Херберт.
Дверь в спальню все еще была распахнута настежь. Берил инстинктивно сделала жест, собираясь закрыть ее, но опустила руки. Правда, в спальне теперь было слишком темно, чтобы разглядеть даже очертания тела в кресле. Но его близость действовала угнетающе – словно мертвая женщина, слепая и немая, с песком в глазах и во рту, продолжала кричать.
Сердце Денниса Фостера пропустило один удар и заколотилось с удвоенной силой.
– Не возражаете, если я войду, Эджертон? – спросил мистер Херберт.
– Папа! – вскрикнула девушка. – Ты же обещал…
– Все в порядке. – Мистер Херберт улыбнулся дочери.
Впервые Деннис оказался с ним лицом к лицу – в поезде Херберт сидел спиной к коридору.
Это был суровый мужчина среднего роста, с моложавым лицом, несмотря на седеющие волосы. На обветренном лице с клинообразным подбородком из-под черных бровей смотрели серые глаза, похожие на глаза Дафни. На нем были серый твидовый костюм и мягкая шляпа, которую он снял, войдя в комнату.
Брюс шагнул вперед.
– Если вы хотите раскрытия карт, сэр, – сказал он, – то получите его немедленно.
– Я предпочел бы не называть это раскрытием карт, – отозвался мистер Херберт. – Понимаете…
Дафни подошла к Брюсу и взяла его за руку. На лице мистера Херберта мелькнуло отчаяние, но он воздержался от комментариев.
– Вчера, – продолжал он, – мы с женой увезли Дафни в Лондон. Мы надеялись… ну, отвлечь ее. Но сегодня она потребовала вернуться и, как только мы прибыли в Олдбридж, соскочила с поезда и умчалась – понятно куда. Я последовал за ней в автомобиле, думая, что… – Он сделал паузу, подняв брови. – Эти леди и джентльмен…
– Позвольте представить мисс Уэст и мистера Фостера, – сказал Брюс. – Мистер Фостер – мой солиситор. Деннис, объясни мистеру Херберту, кто я в действительности.
– Ну…
– Говори! – настаивал Брюс.
Деннис облизнул губы.
– Факт в том, мистер Херберт, что человек, известный вам как Брюс Эджертон, на самом деле актер Брюс Рэнсом.
Последовала пауза.
– Даже если вы не видели его на сцене, – продолжал Деннис, чувствуя, как краснеет его лицо, – то, несомненно, слышали о нем. Примерно месяц назад возник… э-э… спор о том, как прореагируют люди, если кто-нибудь притворится знаменитым убийцей, а потом выяснится, что это не так.
В трех фразах Деннис обрисовал ситуацию. Время шло невыносимо медленно. Деннис слышал, как тикают чьи-то часы.
– Понятно, – заметил мистер Херберт бесстрастным тоном.
Но его ноздри вздрагивали.
– План явно неудачен, – снова заговорил Деннис, – и, вероятно, не отличается хорошим вкусом. – Он бросил взгляд на Дафни. – Но думаю, вы согласитесь, что никакого вреда причинено не было.
– Понятно, – тем же тоном повторил мистер Херберт. – Значит, все это, включая комедию ухаживания за Дафни, было заранее подготовлено?
– У меня имелась другая причина, – вмешался Брюс, – о которой не знают даже Берил и Деннис! Когда вы услышите о ней, сэр, думаю, вы и Дафни простите меня. Я не обсуждал это…
Мистер Херберт медленно шагнул вперед и без всякого предупреждения, не меняя выражения лица, изо всех сил ударил Брюса кулаком в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30