— Если бы я смотрел на это со стороны, — признал Кент, — я бы сказал, что я лгу. Но я не лгу! Кроме того, как насчет браслета? Я не мог прийти сюда ночью, стащить неведомый мне браслет у неизвестной мне женщины, а потом вернуться сюда утром и подложить его в ящик бюро. Как быть с браслетом?
— Остается альтернатива, — Хэдли проигнорировал вопрос, — лжет портье?
— Необязательно, — пожал плечами доктор Фелл. — Если посмотрите…
В дверь постучали. Престон привел портье и горничную.
Горничная, светловолосая девушка в накрахмаленной бело-голубой форме, казалась скорее взволнованной, чем испуганной. У нее подергивалось веко, и она словно звенела, как связка ключей у ее передника. Мейерс, портье, выглядел рядом с ней особенно крупным и дородным. Хотя Кент опять обратил внимание на его остроконечные усы и лицо в рябинках оспы, самым подозрительным в глазах присутствующих была его одежда — сюртук с двумя рядами серебряных пуговиц. Бросив взгляд в сторону Кента, Мейерс сделал вид, что не замечает его присутствия. Во взгляде портье не было злости; лишь глубокий укор.
Хэдли обратился к горничной:
— Вам не о чем беспокоиться. Просто постарайтесь ответить на вопросы. Как вас зовут?
— Элеонор Петере. — Девушка не поднимала глаз. С ее приходом в комнате появился сильный запах мыла.
— Вы дежурили вчера до половины двенадцатого, не так ли?
— Да.
— Пожалуйста, смотрите на меня, не бойтесь. Вы видите эти полотенца? Вам известно, откуда они взялись?
Немного помолчав, девушка неохотно ответила:
— Из бельевой. Это в коридоре. Я так думаю. Сегодня утром я недосчиталась пятнадцати полотенец, и всю комнату словно перевернули.
— За бельевую вы отвечаете?
— Да. И вчера вечером я ее заперла. Но кто-то проник туда и перевернул все вверх тормашками.
— Что-нибудь еще пропало?
— Нет. То есть одно полотенце для лица. Ручаюсь, это как раз оно. — Девушка кивнула в сторону тела Дженни Кент, и Хэдли подвинулся, чтобы загородить его.
— У кого еще есть ключи от бельевой комнаты?
— Насколько мне известно, ни у кого.
— Во сколько вы сегодня заступили на дежурство?
— В четверть восьмого.
Хэдли подошел к двери, открыл и снял с ее ручки табличку с надписью «Просьба не беспокоить». Стоя в глубине комнаты, Кент через открытую дверь видел в коридоре наискосок дверь в комнату, которая на плане была обозначена как гостиная сэра Гайлса Гэя. И сейчас дверь немного отворилась и оттуда выглянуло встревоженное и заинтересованное лицо. Если бы это был сэр Гайлс Гэй, то Кент удивился бы. Он вспомнил замечание доктора Фелла о его интересе к именам, хотя не понимал его смысла. По имени хозяина «Четырех входов» Кент представлял себе героя старинных баллад, с размашистыми жестами и боевым духом. А из-за двери выглядывал, не скрывая любопытства, усохший человечек, похожий на какого-нибудь древнего философа. Дружески улыбнувшись Хэдли, обнажив при этом белоснежные искусственные зубы, как на портретах Вудроу Уилсона, усохший убрал голову и скрылся в комнате. Роспись на стене изображала дружескую попойку. Хэдли прикрыл дверь номера 707.
— Итак, сегодня вы пришли на работу в четверть восьмого, — обратился Хэдли к горничной. — Полагаю, вы проходили мимо этой двери?
— Да, сэр, конечно.
— Вы обратили внимание на эту табличку?
— Да, я ее видела, но не заметила, что на ней написано. Нет, не заметила, — возбужденно повторила Элеонор. Было ясно: она жалеет об этом.
— Между тем временем, когда вы пришли на дежурство, и тем моментом, когда сюда поднялись этот джентльмен и портье, вы видели еще кого-нибудь в этом крыле?
— Нет. То есть никого, кроме рассыльного. Он поднялся около половины восьмого, посмотрел на дверь номера 707, а потом ушел.
Мейерсу, портье, не терпелось вступить в разговор. Он прочистил горло кашлем, как нервничающий оратор перед аудиторией. Он и говорить начал соответственно. Но Хэдли его прервал:
— Минуточку. Относительно прошлой ночи. Вы были в этой части крыла гостиницы, когда мистер Рипер с друзьями вернулся в отель после театра?
— Это тот красавчик из 701-го? — не удержалась девушка и тут же замолчала, покраснев от смущения. — Да, была, — торопливо добавила она.
— Вы видели… — Хэдли отступил в сторону и указал на тело Дженни Кент.
— Да, видела. Я видела их всех, кроме мужчины с усами из 705-го.
— Во что была одета миссис Кент? Вы помните?
— На ней была та же одежда, что и сейчас. Только поверх еще накидка из норки. Да, и на ногах у нее были туфли, а не тапочки, — добавила Элеонор, еще раз внимательно посмотрев на убитую. — А другая, такая толстая дама («Наверняка Мелитта Рипер», — подумал Кент), была в вечернем платье из золотистой ткани, с пелериной из белого меха. Но эта леди, — девушка кивнула на тело, — и такая надменная леди из 708-го были в обычных платьях.
Возмущенный Мейерс намеревался сделать замечание горничной за развязный тон, но ледяной взгляд Хэдли остановил его.
— Они о чем-нибудь разговаривали?
— Только пожелали друг другу спокойной ночи, насколько я помню.
— И сразу разошлись по комнатам?
— Да, сэр. Они остановились каждая перед своим номером, взялись за ручку двери, взглянули друг на друга, знаете, как будто ждали какого-то сигнала. А потом сразу одновременно повернули ручки и вошли к себе.
Хэдли заглянул в блокнот, затем обратился к Мейерсу:
— Теперь о браслете. Когда вы услышали о том, что его позабыли в этой комнате?
— Сегодня в восемь утра, сэр, когда явился на свою смену, — с готовностью отвечал тот. Он давал показания как на плацу и проявлял настоящую рьяность в этом деле. Ответы вылетали из него, как будто его трясли за плечи. — Видите ли, я дневной портье и заступаю на дежурство в восемь утра. Но Биллингс, ночной портье, сказал мне об этом, уходя с работы. Дама, которая занимала номер, миссис Джоупли-Данн, позвонила вчера и сказала про забытый браслет. Миссис Джоупли-Данн тогда оставалась на ночь у друзей в Винчестере. Она собиралась на следующий день сесть на «Директорию». Но она позвонила так поздно, что Биллингс не решился беспокоить миссис Кент.
— В котором часу это было? Вы знаете, когда был звонок?
— Да, сэр, все звонки регистрируются. Это было без десяти двенадцать вечера.
— В 11.50? — быстро переспросил шеф полиции. — Кого-нибудь послали наверх спросить о браслете?
— Нет, сэр, и даже не стали звонить в номер. Как я сказал, Биллингс не хотел беспокоить миссис Кент в столь поздний час.
— Кстати, а где были вы в это время?
— Я, сэр? Дома, в постели, — с достоинством отвечал Мейере, безмерно пораженный бестактным вопросом.
— Пожалуйста, расскажите, что происходило сегодня утром.
Мейерс пересказал уже знакомую всем историю:
— Так что, как видите, сэр, в половине восьмого Биллингс послал наверх рассыльного, и тот доложил, что на двери висит эта табличка. Когда я заступил на дежурство и Биллингс обо всем рассказал мне, Хаббард, младший портье, сказал, что, кажется, сейчас в столовой как раз заканчивает завтрак джентльмен из 707-го номера. Я взял на себя смелость попросить этого джентльмена, естественно подумав… вы понимаете.
Мы поднялись наверх. Я попросил горничную открыть дверь, и он туда вошел. Он попросил меня подождать в коридоре, это понятно. Когда через несколько минут он не вышел, я постучал в дверь. Я хотел сказать, что дело может подождать, раз он не нашел браслета. Но никто не ответил. Приблизительно через минуту я опять постучал. Мне это начало казаться странным. Потом я задел нечаянно табличку на двери. Надписи «Мертвая женщина» я не видел, потому что табличка была повернута этой стороной к двери. — Мейерс со свистом втянул в себя воздух. — Да, сэр, я понимал, что беру на себя ответственность, но я попросил горничную открыть номер. И вошел внутрь. Этого джентльмена там не оказалось.
— Где в тот момент лежало тело?
— Точно на том месте, где лежит сейчас.
— Что вы сделали, когда вошли?
— Я пошел поискать браслет.
— Браслет?
— Сэр, — с неожиданным высокомерием произнес Мейерс. — Мне приказали подняться и принести браслет. Я это сделал. И не понимаю, почему это кажется таким странным. Я прошел через комнату, вот так, выдвинул, вот так, правый ящик бюро. Браслет оказался в ящике под бумагой на дне. Я положил его в карман. Затем спустился к управляющему, сказал, что нашел браслет и что в номере 707 находится мертвая женщина. Я знаю, была допущена ошибка, и не говорю, что ее убил этот джентльмен, но я ничего ни о чем не слышал; вот все, что я могу сказать.
Хэдли обернулся к Кенту:
— Как по-вашему, сколько времени вы провели в комнате до того, как выскользнули в коридор через дверь за углом?
— Трудно сказать. Думаю, минуты три.
— А вы? — Начальник полиции снова обратился к Мейерсу. — Сколько времени прошло с того момента, как мистер Кент вошел в комнату, до момента, когда вы решили последовать за ним?
— Ну, скажем, минут пять, сэр.
— Когда вы ждали в коридоре перед дверью, назовем ее главной, с этой табличкой, полагаю, никто не появлялся там и не проходил мимо вас?
— Нет, сэр, мимо этой двери никто не проходил!
— Тогда, если вы оба говорите правду, дело происходило следующим образом. Мистер Кент входит в комнату. Через три минуты он выходит через боковую дверь. По истечении пяти минут в комнату входите вы. Следовательно, за две минуты кто-то входит через боковую дверь — именно через нее, потому что перед главной находитесь вы, — кладет в ящик браслет, меняет положение тела и тем же путем выходит. Повторяю, на это ушло две минуты, после того как мистер Кент покинул комнату и до вашего появления в ней. Это правда?
Мейерс выглядел оскорбленным.
— За этого джентльмена, сэр, я не могу говорить. Но за себя ручаюсь — я сказал правду.
— Еще одно. Пока вы стояли в коридоре, вы могли видеть все двери в этом отсеке коридора?
— Да, сэр, — ответил швейцар и осекся, очевидно застигнутый врасплох какой-то мыслью.
— За это время кто-нибудь из гостей выходил из своей комнаты? Вы бы их заметили?
— Должен был заметить, сэр. Но скажу вам, — с достоинством изрек портье, — никто не выходил. Могу подтвердить под присягой.
— А вы? — Хэдли обернулся к горничной.
— Минуточку! — Девушка задумалась. — Да, я согласна. Уверена, я должна была заметить. Но есть одна дверь, которую я не могла видеть. Эта дверь за углом. Боковая дверь номера 705, как раз напротив боковой двери этого номера.
Хэдли закрыл блокнот.
— Это все, благодарю вас. Вы можете идти, но ни с кем о нашем разговоре не говорите. — Когда служащие ушли, он с удовлетворением посмотрел на доктора Фелла. — Выглядит подозрительно удачно. Вы бы назвали это логической уверенностью. Или он лжет, — Хэдли указал на Кента, — во что я не верю, или лгут портье и горничная, чему я тоже не верю. Или — к этому мы пришли — человек, который заходил в эту комнату — Гарви Рейберн из номера 705.
Глава 7
Квадратный черный камень
Доктор Фелл вновь разыграл свой трюк. Он заключался в том, что доктор никогда не оказывался в том месте, где вы его ожидали. Хэдли оглядывал помещение, а доктор склонился над туалетным столиком в другом конце комнаты, так что были видны только его широченная спина и черная шляпа. Затем к Хэдли обернулось его красное лицо, словно всплывший над водой кит, и за стеклами очков моргнули хитрые глазки.
— О, вполне возможно, — раздраженно пропыхтел доктор. — Это тем более возможно, так как… — Он взмахнул сумочкой из змеиной кожи.
— Так как — что?
— Так как я не нашел в ней ключа. Ключа от этой комнаты. Я его везде искал. Помните, нам поведали очень интересную историю об автоматических замках, которыми снабжены все двери номеров на этом этаже. Что среди них нет ни одного одинакового. Но я бы сказал, за исключением случаев, когда комната, как этот номер, имеет две двери. Тогда один ключ отпирает обе двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36