А в нем — все мои расчетные деньги и ключи от Роминой квартиры, те самые, которые я нашла в кармане жакета и положила потом в кошелек. Ну, на ключи-то мне наплевать, у меня еще одни есть, Ромины, да и эти-то сейчас не нужны. А если к тете Аре вломятся воры, то так ей и надо, нечего было выгонять меня из квартиры. А вот денег, конечно, жалко, потому что у меня их сейчас мало. Осталась пачка долларов, которую я, естественно, оставила дома, да еще тысяча рублей из хозяйственных денег. Вот уж точно настала для меня полоса невезения!
Я шла по улице в полной растерянности и смятении чувств и едва не налетала на прохожих. Какой-то дядька средних лет, с трудом избежав столкновения со мной, повертел пальцем у виска и высказался по поводу нынешней молодежи, которая ходит с утра накурившись или нанюхавшись всякой дряни.
Но я на его слова не обратила никакого внимания.
И точно так же не обратила внимания на скрип тормозов остановившейся возле меня машины.
И очень зря, поскольку из этой машины выскочил здоровенный широкоплечий верзила и силой запихнул меня на заднее сиденье, несмотря на все мои жалкие попытки сопротивляться и на удивление окружающих.
— Да что же это такое! — воскликнула я, когда машина, взревев мощным мотором, сорвалась с места, унося меня в неизвестность. — Уже среди белого дня людей похищают!
— Да нужна ты кому-то… — покосился сидевший рядом со мной верзила. — Ты что, дочка нефтяного воротилы, чтобы тебя похищать? Поговорят с тобой люди и отпустят!
— Хорошенький способ приглашать для разговора! — возмутилась я.
Мой сосед ничего не ответил, и оставшуюся часть пути мы проделали в полном молчании.
Минут через двадцать машина остановилась. Громила выбрался из нее и придержал дверь. Трудно было понять, помогает он мне или следит, чтобы я не сбежала, но выяснять я не стала.
Меня провели в роскошно отделанный подъезд с охранником и видеосистемой наблюдения, подвели к лифту.
Коридор третьего этажа, куда мы поднялись, был устлан пушистым розовым ковром и освещен модными галогеновыми светильниками.
Мой провожатый толкнул одну из дверей, и я оказалась в современном, отлично обставленном офисе.
— Интересная у вас манера приглашать людей в гости! — с порога набросилась я на мрачного смуглого мужчину с тяжелыми припухлыми веками, который восседал за роскошным столом черного дерева.
Мужчина ничего не ответил, только опустил свои тяжелые веки, и я подумала, что он сейчас закричит, как гоголевский Вий: «Поднимите мне веки, не вижу!»
Но вместо этого Вия закричал вдруг другой человек, которого я в первый момент не заметила, поскольку он стоял возле боковой стены и поэтому оказался у меня за спиной:
— Никто тебя в гости не приглашал! Тебя на допрос привезли! Скажи спасибо, что тебя вежливо доставили, а не привезли в мешке, в багажнике, как следовало бы!
Я обернулась на этот злобный крик и увидела на редкость красивого, просто ангельски хорошенького юношу с голубыми глазами и вьющимися золотистыми кудрями. Портил его только рот, перекошенный капризной и злой гримасой. Его ангельская внешность удивительно неприятно контрастировала с этой гримасой и со злым, истеричным голосом.
— На допрос? — удивленно переспросила я. — Что-то мне показалось, что мы приехали не в милицию и не в прокуратуру…
— Ты что — еще прокуратурой нас будешь пугать? — взвизгнул этот «испорченный ангел», как я мысленно обозвала кудрявого красавца.
— Макс, Макс, — утомленным голосом проговорил Вий, без посторонней помощи подняв свои тяжелые веки и взглянув на меня печальными и усталыми темно-карими глазами, — Макс, ну что ты так с порога набросился на Наталью Сергеевну? Мы пригласили ее только для разговора… пока. Вы что будете — чай или кофе?
«Все понятно, — подумала я, — старая как мир пьеса, игра в „доброго“ и „злого“ следователя… Однако они знают, как меня зовут, значит, это не ошибка, не трагическая случайность, значит, им именно от меня что-то нужно… но что им может быть нужно от меня? Денег? Да у меня почти ничего нет, я теперь вообще безработная и почти что бомж».
— Кофе, — ответила я вслух, неожиданно почувствовав, что действительно очень хочу кофе. Чашечку хорошего, настоящего, крепкого черного, как ночь, кофе по-турецки.
— Нет, Вахтанг, но она еще смеет угрожать нам прокуратурой! — продолжал кипятиться «злой следователь» с лицом порочного ангела. — Да по ней самой срок плачет!
— Успокойся, Макс, успокойся, — повторил Вий, которого, как выяснилось, звали Вахтангом. — Мы поговорим с Натальей Сергеевной и разберемся во всех недоразумениях… Светлана, вы слышали? Принесите нашей гостье кофе!
Только сейчас я заметила секретаршу, бледную и тихую, как мышка, которая сидела сбоку от стола шефа за офисным столиком с компьютером и факсом. Она вскочила и исчезла в соседней комнате, откуда донеслось негромкое звяканье посуды.
— Присаживайтесь, Наталья Сергеевна, — Вахтанг показал мне на вращающееся черное кресло. — И простите, что пришлось таким способом пригласить вас для разговора… просто у нас очень мало времени, а мы хотели задать вам несколько важных вопросов.
Я хотела огрызнуться, но передумала и вместо этого выжидающе уставилась на Вахтанга. Я руководствовалась при этом простым правилом: во всех сложных и спорных ситуациях лучше как можно больше молчать и слушать, что тебе скажут — авось что-нибудь прояснится.
Вахтанг снова опустил свои тяжелые темные веки, и на мгновение в кабинете наступила тишина. Мне отчего-то снова сделалось страшно.
На пороге появилась Света с металлическим подносиком, на котором дымилась чашечка кофе и сверкала серебряная вазочка с печеньем.
Я поднесла кофейную чашечку к губам и испытала легкое разочарование: кофе оказался растворимым.
Удивительно, как человек в моем положении может обращать внимание на такие мелочи, но это действительно меня огорчило.
— К сожалению, нам с вами не довелось познакомиться прежде, — снова заговорил Вахтанг, подняв веки и уставившись на меня глубоким, гипнотизирующим взглядом, — Роман отчего-то не хотел…
— Роман? — удивленно переспросила я. — При чем здесь Роман? Вы что — знаете Романа? Откуда, интересно?
— Вот забавно! — протянул Вахтанг, и на губах его действительно заиграла легкая улыбка. — Как бы, интересно, мы могли не знать Романа, если мы с ним вместе работали?
Я удивленно огляделась по сторонам.
— Как — работали? Роман работал здесь? В этой фирме?
— Конечно, — Вахтанг переглянулся со своим кудрявым коллегой, как бы недоумевая. — Это фирма, в которой работал Роман Васильевич, акционерное общество «Уникорн»…
Я растерялась. Если это действительно фирма, в которой работал Роман, то все меняется…
— Почему же вы тогда не пригласили меня по-человечески? Почему понадобилось так хватать на улице?
— Я же говорил вам, — Вахтанг страдальчески поморщился, — мы очень спешим… у нас есть к вам очень спешные вопросы… а вы могли не откликнуться на наше приглашение, и это вполне понятно — вам сейчас может быть совершенно не до нас, не до наших проблем…
— Вахтанг, что ты так с ней нянчишься! — вскрикнул голубоглазый Макс. — Да мы ее в две секунды расколем! Не таких кололи!
Вахтанг недовольно покосился на своего темпераментного коллегу и снова перевел выжидающий взгляд на меня.
Я быстро допила кофе, который после реплики Макса показался мне совершенно безвкусным, и сказала:
— Ну, так какие вопросы вы мне хотели задать?
— Как получилось, что вы не были в одной машине с Романом Васильевичем?
Я начала сбивчиво рассказывать Вахтангу о том вечере, о нашей ссоре, и вдруг осеклась:
— А почему вас это так интересует? Какое отношение все это имеет к вашей работе?
— Здесь мы задаем вопросы! — истерично взвизгнул голубоглазый херувим. — Твое дело отвечать!
— Макс, Макс, не заводись! — прикрикнул на него Вахтанг.
— И извольте обращаться ко мне на «вы»! — строго добавила я.
— Да ты что — не видишь? Она же явно тоже в деле!
— Не думаю, — поморщился Вахтанг, — и вообще, фильтруй базар… я хотел сказать — думай, что говоришь!
— Извини, извини, — пробормотал Макс, краснея, — погорячился…
— О чем это он? — спросила я. — О каком деле он говорит? Что значит — я в деле?
— Не обращайте внимания, Наталья Сергеевна, — Вахтанг снова опустил веки, — продолжайте, расскажите все об этом последнем вечере…
— Что значит — последнем? — встрепенулась я. — В каком смысле последнем? Роман жив, и он выздоровеет…
— Вы неправильно меня поняли… я имел в виду последний вечер перед тем, что случилось, перед аварией…
Но я помрачнела, мне совершенно расхотелось говорить. В двух словах я закончила свой рассказ и угрюмо замолчала.
— А вам не показалось, что в последнее время Роман Васильевич как-то странно себя вел?
Я удивленно уставилась на Вахтанга:
— Опять тот же самый вопрос!
— Что значит — тот же самый?
— Ну, он ведь уже спрашивал меня в точности о том же! Тот человек, которого вы присылали ко мне в субботу!
Вахтанг и Макс выразительно переглянулись. Вахтанг ненадолго опустил веки, словно раздумывал о чем-то, и снова поднял на меня свой тяжелый гипнотизирующий взгляд:
— Значит, в субботу к вам приходил человек с расспросами? Почему вы решили, что он — из нашей фирмы?
— Он сам так сказал, — я пожала плечами, — а документов я у него, естественно, не спрашивала.
— Зря, — с неодобрением проговорил Вахтанг, — следовало бы спросить.
— Но я и у вас не спрашиваю документов, — я усмехнулась, — вы мне сказали, что работаете вместе с Романом, и я верю вам на слово…
— Это совсем другое дело, — отмахнулся Вахтанг, — расскажите нам об этом человеке… как он выглядел, что его интересовало…
— Начать с того, что он представился Алексеем Степановичем Молчалиным, — насмешливо проговорила я.
Вахтанг выслушал меня совершенно серьезно и переглянулся с Максом:
— Ты знаешь какого-нибудь Молчалина?
Тот в ответ только покачал головой. Похоже, с, русской классической литературой у них не очень хорошо, в школе они прогуливали уроки, и юмор моего субботнего гостя для них чересчур тонок.
— А как он выглядел?
— Да такой какой-то… светло-серый. Светло-серый костюм, светло-серые волосы, да и лицо тоже… а насчет того, что этого Молчалина интересовало — говорю же, то же самое, что вас, — спрашивал, как вел себя Роман последнее время, не заметила ли я каких-то странностей в его поведении…
— И что вы ему ответили?
— То же самое, что вам. Ничего особенного я не заметила, никаких странностей. Роман вел себя точно так же, как обычно.
— А больше этого человека ничего не интересовало?
— Еще он спрашивал, не собирался ли Роман куда-нибудь уехать… не покупал ли каких-то билетов, не заговаривал ли он со мной об отъезде за границу…
— И что вы на это ответили?
— То же самое, что отвечаю вам, — ничего такого не было. Никаких разговоров, никаких билетов, никаких планов… по крайней мере, со мной он ничего подобного не обсуждал.
Голубоглазый Макс неожиданно подбежал ко мне и уставился в мои глаза своими красивыми и совершенно безумными глазами.
— Вахтанг! — вскрикнул он на грани истерики. — Неужели ты ей веришь? Я ей не верю ни на грош! Она в деле, как пить дать она в деле! Расколоть, ее надо расколоть! Неужели ты ее так отпустишь?
— Макс, возьми себя в руки! — недовольно протянул Вахтанг. — Какой прок от твоих эмоций? Что ты ведешь себя как нервная девица, которую бросил любовник? Мы поручим это дело Салавату, от этого будет гораздо больше пользы!
— Салавату? — переспросил Макс, отступая от меня, и неожиданно рассмеялся: — Ну если Салавату — тогда конечно.
Странное имя вызвало у меня новый приступ страха. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, и вдруг Вахтанг приподнялся из-за стола и тихим, угрожающим голосом спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Я шла по улице в полной растерянности и смятении чувств и едва не налетала на прохожих. Какой-то дядька средних лет, с трудом избежав столкновения со мной, повертел пальцем у виска и высказался по поводу нынешней молодежи, которая ходит с утра накурившись или нанюхавшись всякой дряни.
Но я на его слова не обратила никакого внимания.
И точно так же не обратила внимания на скрип тормозов остановившейся возле меня машины.
И очень зря, поскольку из этой машины выскочил здоровенный широкоплечий верзила и силой запихнул меня на заднее сиденье, несмотря на все мои жалкие попытки сопротивляться и на удивление окружающих.
— Да что же это такое! — воскликнула я, когда машина, взревев мощным мотором, сорвалась с места, унося меня в неизвестность. — Уже среди белого дня людей похищают!
— Да нужна ты кому-то… — покосился сидевший рядом со мной верзила. — Ты что, дочка нефтяного воротилы, чтобы тебя похищать? Поговорят с тобой люди и отпустят!
— Хорошенький способ приглашать для разговора! — возмутилась я.
Мой сосед ничего не ответил, и оставшуюся часть пути мы проделали в полном молчании.
Минут через двадцать машина остановилась. Громила выбрался из нее и придержал дверь. Трудно было понять, помогает он мне или следит, чтобы я не сбежала, но выяснять я не стала.
Меня провели в роскошно отделанный подъезд с охранником и видеосистемой наблюдения, подвели к лифту.
Коридор третьего этажа, куда мы поднялись, был устлан пушистым розовым ковром и освещен модными галогеновыми светильниками.
Мой провожатый толкнул одну из дверей, и я оказалась в современном, отлично обставленном офисе.
— Интересная у вас манера приглашать людей в гости! — с порога набросилась я на мрачного смуглого мужчину с тяжелыми припухлыми веками, который восседал за роскошным столом черного дерева.
Мужчина ничего не ответил, только опустил свои тяжелые веки, и я подумала, что он сейчас закричит, как гоголевский Вий: «Поднимите мне веки, не вижу!»
Но вместо этого Вия закричал вдруг другой человек, которого я в первый момент не заметила, поскольку он стоял возле боковой стены и поэтому оказался у меня за спиной:
— Никто тебя в гости не приглашал! Тебя на допрос привезли! Скажи спасибо, что тебя вежливо доставили, а не привезли в мешке, в багажнике, как следовало бы!
Я обернулась на этот злобный крик и увидела на редкость красивого, просто ангельски хорошенького юношу с голубыми глазами и вьющимися золотистыми кудрями. Портил его только рот, перекошенный капризной и злой гримасой. Его ангельская внешность удивительно неприятно контрастировала с этой гримасой и со злым, истеричным голосом.
— На допрос? — удивленно переспросила я. — Что-то мне показалось, что мы приехали не в милицию и не в прокуратуру…
— Ты что — еще прокуратурой нас будешь пугать? — взвизгнул этот «испорченный ангел», как я мысленно обозвала кудрявого красавца.
— Макс, Макс, — утомленным голосом проговорил Вий, без посторонней помощи подняв свои тяжелые веки и взглянув на меня печальными и усталыми темно-карими глазами, — Макс, ну что ты так с порога набросился на Наталью Сергеевну? Мы пригласили ее только для разговора… пока. Вы что будете — чай или кофе?
«Все понятно, — подумала я, — старая как мир пьеса, игра в „доброго“ и „злого“ следователя… Однако они знают, как меня зовут, значит, это не ошибка, не трагическая случайность, значит, им именно от меня что-то нужно… но что им может быть нужно от меня? Денег? Да у меня почти ничего нет, я теперь вообще безработная и почти что бомж».
— Кофе, — ответила я вслух, неожиданно почувствовав, что действительно очень хочу кофе. Чашечку хорошего, настоящего, крепкого черного, как ночь, кофе по-турецки.
— Нет, Вахтанг, но она еще смеет угрожать нам прокуратурой! — продолжал кипятиться «злой следователь» с лицом порочного ангела. — Да по ней самой срок плачет!
— Успокойся, Макс, успокойся, — повторил Вий, которого, как выяснилось, звали Вахтангом. — Мы поговорим с Натальей Сергеевной и разберемся во всех недоразумениях… Светлана, вы слышали? Принесите нашей гостье кофе!
Только сейчас я заметила секретаршу, бледную и тихую, как мышка, которая сидела сбоку от стола шефа за офисным столиком с компьютером и факсом. Она вскочила и исчезла в соседней комнате, откуда донеслось негромкое звяканье посуды.
— Присаживайтесь, Наталья Сергеевна, — Вахтанг показал мне на вращающееся черное кресло. — И простите, что пришлось таким способом пригласить вас для разговора… просто у нас очень мало времени, а мы хотели задать вам несколько важных вопросов.
Я хотела огрызнуться, но передумала и вместо этого выжидающе уставилась на Вахтанга. Я руководствовалась при этом простым правилом: во всех сложных и спорных ситуациях лучше как можно больше молчать и слушать, что тебе скажут — авось что-нибудь прояснится.
Вахтанг снова опустил свои тяжелые темные веки, и на мгновение в кабинете наступила тишина. Мне отчего-то снова сделалось страшно.
На пороге появилась Света с металлическим подносиком, на котором дымилась чашечка кофе и сверкала серебряная вазочка с печеньем.
Я поднесла кофейную чашечку к губам и испытала легкое разочарование: кофе оказался растворимым.
Удивительно, как человек в моем положении может обращать внимание на такие мелочи, но это действительно меня огорчило.
— К сожалению, нам с вами не довелось познакомиться прежде, — снова заговорил Вахтанг, подняв веки и уставившись на меня глубоким, гипнотизирующим взглядом, — Роман отчего-то не хотел…
— Роман? — удивленно переспросила я. — При чем здесь Роман? Вы что — знаете Романа? Откуда, интересно?
— Вот забавно! — протянул Вахтанг, и на губах его действительно заиграла легкая улыбка. — Как бы, интересно, мы могли не знать Романа, если мы с ним вместе работали?
Я удивленно огляделась по сторонам.
— Как — работали? Роман работал здесь? В этой фирме?
— Конечно, — Вахтанг переглянулся со своим кудрявым коллегой, как бы недоумевая. — Это фирма, в которой работал Роман Васильевич, акционерное общество «Уникорн»…
Я растерялась. Если это действительно фирма, в которой работал Роман, то все меняется…
— Почему же вы тогда не пригласили меня по-человечески? Почему понадобилось так хватать на улице?
— Я же говорил вам, — Вахтанг страдальчески поморщился, — мы очень спешим… у нас есть к вам очень спешные вопросы… а вы могли не откликнуться на наше приглашение, и это вполне понятно — вам сейчас может быть совершенно не до нас, не до наших проблем…
— Вахтанг, что ты так с ней нянчишься! — вскрикнул голубоглазый Макс. — Да мы ее в две секунды расколем! Не таких кололи!
Вахтанг недовольно покосился на своего темпераментного коллегу и снова перевел выжидающий взгляд на меня.
Я быстро допила кофе, который после реплики Макса показался мне совершенно безвкусным, и сказала:
— Ну, так какие вопросы вы мне хотели задать?
— Как получилось, что вы не были в одной машине с Романом Васильевичем?
Я начала сбивчиво рассказывать Вахтангу о том вечере, о нашей ссоре, и вдруг осеклась:
— А почему вас это так интересует? Какое отношение все это имеет к вашей работе?
— Здесь мы задаем вопросы! — истерично взвизгнул голубоглазый херувим. — Твое дело отвечать!
— Макс, Макс, не заводись! — прикрикнул на него Вахтанг.
— И извольте обращаться ко мне на «вы»! — строго добавила я.
— Да ты что — не видишь? Она же явно тоже в деле!
— Не думаю, — поморщился Вахтанг, — и вообще, фильтруй базар… я хотел сказать — думай, что говоришь!
— Извини, извини, — пробормотал Макс, краснея, — погорячился…
— О чем это он? — спросила я. — О каком деле он говорит? Что значит — я в деле?
— Не обращайте внимания, Наталья Сергеевна, — Вахтанг снова опустил веки, — продолжайте, расскажите все об этом последнем вечере…
— Что значит — последнем? — встрепенулась я. — В каком смысле последнем? Роман жив, и он выздоровеет…
— Вы неправильно меня поняли… я имел в виду последний вечер перед тем, что случилось, перед аварией…
Но я помрачнела, мне совершенно расхотелось говорить. В двух словах я закончила свой рассказ и угрюмо замолчала.
— А вам не показалось, что в последнее время Роман Васильевич как-то странно себя вел?
Я удивленно уставилась на Вахтанга:
— Опять тот же самый вопрос!
— Что значит — тот же самый?
— Ну, он ведь уже спрашивал меня в точности о том же! Тот человек, которого вы присылали ко мне в субботу!
Вахтанг и Макс выразительно переглянулись. Вахтанг ненадолго опустил веки, словно раздумывал о чем-то, и снова поднял на меня свой тяжелый гипнотизирующий взгляд:
— Значит, в субботу к вам приходил человек с расспросами? Почему вы решили, что он — из нашей фирмы?
— Он сам так сказал, — я пожала плечами, — а документов я у него, естественно, не спрашивала.
— Зря, — с неодобрением проговорил Вахтанг, — следовало бы спросить.
— Но я и у вас не спрашиваю документов, — я усмехнулась, — вы мне сказали, что работаете вместе с Романом, и я верю вам на слово…
— Это совсем другое дело, — отмахнулся Вахтанг, — расскажите нам об этом человеке… как он выглядел, что его интересовало…
— Начать с того, что он представился Алексеем Степановичем Молчалиным, — насмешливо проговорила я.
Вахтанг выслушал меня совершенно серьезно и переглянулся с Максом:
— Ты знаешь какого-нибудь Молчалина?
Тот в ответ только покачал головой. Похоже, с, русской классической литературой у них не очень хорошо, в школе они прогуливали уроки, и юмор моего субботнего гостя для них чересчур тонок.
— А как он выглядел?
— Да такой какой-то… светло-серый. Светло-серый костюм, светло-серые волосы, да и лицо тоже… а насчет того, что этого Молчалина интересовало — говорю же, то же самое, что вас, — спрашивал, как вел себя Роман последнее время, не заметила ли я каких-то странностей в его поведении…
— И что вы ему ответили?
— То же самое, что вам. Ничего особенного я не заметила, никаких странностей. Роман вел себя точно так же, как обычно.
— А больше этого человека ничего не интересовало?
— Еще он спрашивал, не собирался ли Роман куда-нибудь уехать… не покупал ли каких-то билетов, не заговаривал ли он со мной об отъезде за границу…
— И что вы на это ответили?
— То же самое, что отвечаю вам, — ничего такого не было. Никаких разговоров, никаких билетов, никаких планов… по крайней мере, со мной он ничего подобного не обсуждал.
Голубоглазый Макс неожиданно подбежал ко мне и уставился в мои глаза своими красивыми и совершенно безумными глазами.
— Вахтанг! — вскрикнул он на грани истерики. — Неужели ты ей веришь? Я ей не верю ни на грош! Она в деле, как пить дать она в деле! Расколоть, ее надо расколоть! Неужели ты ее так отпустишь?
— Макс, возьми себя в руки! — недовольно протянул Вахтанг. — Какой прок от твоих эмоций? Что ты ведешь себя как нервная девица, которую бросил любовник? Мы поручим это дело Салавату, от этого будет гораздо больше пользы!
— Салавату? — переспросил Макс, отступая от меня, и неожиданно рассмеялся: — Ну если Салавату — тогда конечно.
Странное имя вызвало у меня новый приступ страха. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, и вдруг Вахтанг приподнялся из-за стола и тихим, угрожающим голосом спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40