— Дмитриевич… — запнувшись, добавил он. Отчество в данной ситуации выглядело по меньшей мере смешно, но и обращение по одному только имени было для Алены непривычным.
Он уже вплотную подошел к телу и мог хорошо разглядеть задравшиеся полы халата и голые ноги Нины, утратившие былую привлекательность. Они были только мертвыми ногами, и ничем другим.
Со стороны стола послышался шорох. Гарин резко обернулся и увидел белую ладошку, поднявшуюся над столешницей.
— Андрей Дмитриевич! Я здесь!
— Чего «здесь»? — неожиданно сварливо сказал Гарин. — Вылезай!
Теперь он был не один, и панический страх немного утих, уступая место другим человеческим чувствам.
Алена вылезла из-под стола. В какой-то момент Гарин подумал, что она бросится ему на шею, но она застыла перед ним и, прижав руки к лицу, плачущим голосом сказала:
— Вы видите? Смотрите, что они сделали!
— Их было двое?
— Да, один в рыжих ботинках, а второй…
— Я понял, — перебил Гарин. — Я тоже их встретил.
Алена вскрикнула.
— И они?! Что они хотели?
— Некогда было выяснять. Я убежал.
— Что теперь делать?
Девушка смотрела на Гарина с надеждой. Это придавало ему решимости и уверенности в собственных силах, хотя ему и приходилось теперь отвечать за двоих.
— Думаю продолжить это увлекательное занятие. Бежать дальше!
Он похлопал себя по карманам; ключи от машины были на месте. Кроме ключей, в брюках лежал пластиковый предмет, похожий на продолговатую коробочку.
— Надо позвонить в милицию! — сказала Алена.
— Очень зрелая мысль, — отозвался Гарин. — Вот только… Я чувствую себя здесь как-то неуютно. Давай свалим отсюда поскорее.
— Да-да-да… — Алена закивала. — Пойдемте… Пойдем.
Гарин зашагал к выходу, ведущему на улицу. Ему пришлось пройти мимо бокса, где был Островский. Одного взгляда, мимоходом брошенного через стеклянную дверь, оказалось достаточно, чтобы понять — заведующий мертв. Убит двумя выстрелами в грудь. Может, эти ребята неважно разбирались в анатомии, но где у человека находится сердце, они знали четко.
«Да что же здесь, черт возьми, происходит?! И как мне выпутаться изо всей этой ерунды?»
Эти вопросы требовали разрешения, и ответить на них с ходу Гарин не мог. Сначала надо было оказаться в безопасном месте.
Он слышал торопливый цокот каблучков у себя за спиной. Алена изо всех сил старалась не отставать.
— Сними халат! — сказал Гарин.
— Что?! — девушка была настолько ошарашена происходящим, что даже простые слова доходили до нее с трудом.
— Сними халат, — пропел Гарин. — Все хорошо, да?.. Мы просто влюбленная парочка… И едем на квартиру к моему другу… Чтобы хорошенько потрахаться…
— Что?! — повторила Алена.
Гарин остановился, обернулся и крепко стиснул Алену за плечи.
— Соберись! Ну!!
Алена шмыгнула носом.
— Хорошо… Я постараюсь.
— Вот и умница.
Гарин помог ей снять халат, скомкал его и, открыв дверь ближайшего бокса, бросил внутрь.
— Постарайся выглядеть естественно.
Он подумал, что она и выглядит совершенно естественно, в полном соответствии с ситуацией — до смерти перепуганная, с вытаращенными глазами и дрожащими бескровными губами. Но времени на полный курс релаксации у него не было.
Гарин взял Алену за руку, открыл дверь и потащил девушку за собой. Он шел, стараясь не крутить головой и не делать резких движений, но глазами постоянно выискивал парочку мужчин в серых костюмах. Ему вдруг пришло в голову, что он совершенно не помнит их лиц, только костюмы и ботинки.
По асфальтовой дорожке, проложенной между корпусами, они направились к боковым воротам больницы. До проходной оставалось не более десяти метров, когда Гарин увидел в отдалении одного из своих преследователей. Он стоял на крыльце того корпуса, к которому вел подземный переход, и внимательно осматривался. При этом мужчина прижимал правую руку к левой стороне груди под пиджаком, словно у него внезапно схватило сердце.
Гарин дернулся и невольно ускорил шаг, почувствовав, как тяжелый взгляд стрелка нащупал его и, как мишень, загнал в перекрестье прицела.
«Ну, не будет же он стрелять прямо здесь», — с надеждой подумал Гарин, открывая дверь зеленой будки. Охранник посмотрел на них с любопытством и пониманием, словно Андрей Дмитриевич и впрямь вез своего интерна на пустующую квартиру приятеля. Казалось, еще немного, и охранник подмигнет ему.
Посадив Алену в машину, которую он, к счастью, оставил неподалеку, Гарин крадучись вернулся к воротам и прильнул к щели между их створками. Молодого человека на крыльце дальнего корпуса уже не было.
Может быть, он просто ушел… А может, Гарин все это выдумал, и это был совсем другой человек… А может… Ухватившись за прутья, торчавшие в верхней части ворот, он подтянулся и выглянул. Молодой человек в сером костюме бежал по аллее и на бегу успевал что-то говорить в маленькую черную рацию.
Больше не скрываясь, Гарин бросился к машине, рывком распахнул дверь и упал за руль. Вставил в замок зажигания ключ, повернул и, воткнув первую передачу, рванул с места.
— Смотри назад! — крикнул он Алене. — Что там?
— Ага… — девушка обернулась, рискуя сломать себе шею. Она молчала, и Гарин уже решил, что их пронесло.
— А-а-а! — завизжала вдруг Алена. — Вон он! Он выбежал на дорогу!
Гарин почувствовал, как мурашки забегали между лопатками.
«Что, если он все-таки начнет стрелять?»
— Что он делает? Ну? Что делает?
— Он… Говорит с кем-то по рации! Быстрее, Андрей, пожалуйста, быстрее!
Слева Гарин увидел переулок, движение там было менее оживленным. Ехать дальше прямо, по улице Габричевского, не имело смысла — дорога заканчивалась тупиком. Гарин резко выкрутил руль влево и нажал на газ.
Машина выехала за ворота, и Кашинцев вонял, почему ночью он не видел фонарей. Здание, в котором он находился двенадцать с лишним часов, стояло в лесу.
Высокие деревья вплотную подступали к дороге. «Волга» быстро набирала ход. Валерий Алексеевич молча сидел рядом с водителем. «Ему, видно, тоже приходится нелегко», — с неожиданным сочувствием подумал Кашинцев. Тяжело отвечать за что-то, не будучи до конца посвященным в суть происходящего.
На языке у Игоря вертелось множество вопросов, но Валерий Алексеевич подавал ему пример молчания.
Внезапно Кашинцев понял, почему его куратор, спрашивая, не желает ли он взглянуть на труп, подтолкнул его к утвердительному ответу. В «актовом зале» было слишком много посторонних глаз и ушей. И водителю наверняка тоже доверять нельзя. Игорь отвернулся и стал смотреть через тонированное стекло на дорогу.
Через несколько минут они выехали на широкую современную магистраль. По одну ее сторону, в некотором отдалении, стояли дома, с другой — домов не было.
«Наверное, это и есть та самая МКАД», — решил Кашинцев.
Количество машин постепенно увеличивалось, что затрудняло движение. Водитель «протолкался» в крайний левый ряд и нажал на газ. Их машина, с виду ничем не примечательная черная «Волга», стремительно ускорилась и села на хвост БМВ пятой серии.
Все это выглядело, как в фильмах про шпионов. «Волга» почти уткнулась в багажник БМВ, но тот даже и не думал уступать дорогу.
Он прибавил «форсу», но не сумел оторваться от них ни на метр. Водитель усмехнулся и врубил дальний свет. Игорь увидел красные отблески, заигравшие на задних фонарях «немца».
На БМВ это опять не подействовало. Он предпринял еще одну попытку уйти в отрыв — такую же безуспешную, как и первая.
Игорь из-за плеча шофера посмотрел на спидометр. Красная стрелка перевалила отметку «160» и упрямо поползла вправо.
Валерий Алексеевич как-то безразлично погладил левую подмышку и лениво спросил:
— Может, проделать ему дырку в голове?
Водитель широко заулыбался, словно провинциал, попавший на концерт Задорнова. В его движениях не было ни тени напряжения; напротив, в них сквозила спокойная грация.
— Да у него и так этих дырок полно. Не голова, а корыто, — он громко рассмеялся, весьма довольный собой. Потом поправился:
— То есть решето.
Он протянул руку к передней панели и нажал на черную прямоугольную кнопку.
В первый момент Кашинцеву показалось, что его подбросило на мягком сиденье. Во второй — почудилось, что он оглох. Оглушительный рев сирены затопил салон. Фары заиграли сполохами мертвящего голубого света.
К звуковой атаке водитель БМВ готов не был и резко вильнул в сторону, но быстро оправился и выровнял машину. Он включил правый поворотник и стал боком протискиваться в соседний ряд.
Но их шофер не стал дожидаться, пока тот закончит маневр, а слегка нажал на акселератор — под педалью остался еще приличный запас, — освобождая чудовищную мощь спрятанного под капотом табуна. Кашинцев подумал, что движок тут не заводской сборки. «Может, корабельный, — мысленно усмехнулся он, — а может, и авиационный».
Когда «Волга» поравнялась с БМВ, шофер повернулся, покачал головой и развел руками, показывая, что у соперника нет никаких шансов. Валерий Алексеевич утвердительно кивнул.
За черным стеклом «немца» невозможно было что-то разглядеть, но Кашинцев подумал, что до владельца БМВ наконец-то дошло, кто кого в случае необходимости скинет с трассы. Игорь боялся только одного — как бы водитель не зазевался и не угодил в бетонную стену отбойника, мелькавшую слева. Но «Волга» уверенно держала дорогу, словно умела ездить сама, без вмешательства человека.
Еще одно легкое нажатие на акселератор — и машина выстрелила, как из катапульты, оставив БМВ далеко позади. Сирена продолжала истошно реветь.
Через несколько минут они съехали с кольцевой автодороги на радиальное шоссе и помчались в город.
Кашинцев глазел по сторонам, понимая, что он обязательно увидит что-нибудь интересное. Столица может жестоко относиться к людям: она может отбрасывать стариков за черту бедности; принимать десятки тысяч наивных «лимитчиков» и безжалостно перемалывать их своими жерновами; выстраивать на панели ряды дрожащих простушек, выставляющих на продажу свой единственный товар — тронутое венерической червоточиной женское естество; может сталкивать бомжей в жестокой борьбе за пустые бутылки и содержимое мусорных баков; она может позволить разворовывать себя людям с бегающими глазами и ловкими руками; заставлять безмолвных азиатов чесать дворницкими метлами ее семигорбую спину; может покрываться убогими коростами панельных новостроек; прихорашиваться, глядя в мутное, с бензиновыми разводами, зеркало Москвы-реки; карать и миловать; лелеять и бить наотмашь; возносить до небес и втаптывать в грязь; она не может лишь одного — оставить своих жителей без увлекательного и жестокого зрелища.
Так было и на этот раз. Справа за высокой металлической оградой показался Тушинский вещевой рынок, «Волге» пришлось волей-неволей замедлить ход, потому что слева стояло множество автомобилей, принадлежащих различным аварийным службам.
— Что это там? — спросил Кашинцев.
— Авария в метро, — обернувшись, ответил Валерий Алексеевич; по лицу его было видно, что он не хочет распространяться на эту тему. — Мы почти приехали.
— А-а-а… А я-то думал, что самое проблемное метро — у нас, в Питере, — не без гордости сказал Кашинцев.
— У нас тоже проблем хватает, — сказал Валерий Алексеевич. Это выглядело по меньшей мере странно — словно они хвалились друг перед другом, в какой из столиц тяжелее и опаснее жить. Наверное, куратор понял это и вовремя спохватился. — Но мы справляемся.
— Ну да. И мы тоже, — Кашинцев как настоящий патриот родного города не оставлял Москве ни единого шанса на первенство.
За вещевым рынком началось летное поле, потом машина въехала в тоннель, проложенный под каналом, и, миновав его, стала притормаживать.
— Это здесь, — сказал Валерий Алексеевич.
Невысокие корпуса, обнесенные бетонным забором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37