Обычно фитили делали длинными из соображений безопасности: шашки с коротким фитилем взрывались слишком близко к лодке, отчего могло выбить дно и лодка могла затонуть. Но длинные фитили были настоящей катастрофой для подводной горы: они горели до самого дна, и шашки взрывались не на открытом месте (убивая рыбу только в непосредственной близости), а среди кораллов, песка и камней, где взрывные волны распространялись на большие расстояния, оглушая всех животных в их убежищах и разрушая саму гору.
Под водой динамит — гораздо более страшное орудие, чем на земле. На воздухе он не причинит особого вреда уже на расстоянии больше десяти метров, если, конечно, его не засунуть в камень или цемент или накрыть чем-то, что может разлететься на куски и послужить шрапнелью, например стеклом или галькой. Но под водой, говорят, можно почувствовать детонацию от взрыва динамита на расстоянии почти в километр. То есть такой взрыв может разом опустошить тысячи квадратных метров.
После взрыва рыбаки обычно растягивают сети по поверхности и собирают целыми горстями тушки животных, всплывшие на поверхность.
Это — быстрый и экономичный способ ловить рыбу, и такая рыбалка всегда бывает последней. Для нее не нужны дорогие снасти, не нужна приманка. Не надо подолгу ждать, пока рыба клюнет на крючок. Все живое уничтожается в одно мгновение. И — что самое удобное — рыбу не нужно доставать из воды, она сама всплывает наверх.
Способ, что и говорить, эффективный, но незаконный и повсеместно считающийся аморальным и кощунственным. К тому же это настоящее самоубийство, ведь всем было известно, что он ведет к уничтожению рыболовных мест и только приближает день, когда целые поселения будут вынуждены от голода просить милостыню на улицах Мехико. Даже самые неотесанные рыбаки считали ловлю с применением взрывчатки худшим грехом.
Но Хобим хорошо понимал человеческую природу и знал, что глупость вкупе с жадностью и жестокостью может заставить человека совершать поступки, которые, с точки зрения, разума являются разрушительными как для человека, их совершившего, так и для окружающих. Такой способ ловли сулил большую наживу с малыми затратами и отсутствием риска. Выбравшие этот способ ослеплены сиюминутной возможностью быстро набить карманы деньгами, не заботясь о том, что тем самым они уничтожают источник будущей прибыли. «Пускай потом другие плачут, — рассуждали они. — Я получу свой куш, пока есть возможность, а остальные пусть позаботятся о себе сами».
Примерно так же рассуждала одна городская компания, производившая удобрения, когда выбрасывала свои химические отходы в залив. С точки зрения компании, это было выгодно и хорошо для производства, ведь она избавлялась от отходов. Но власти решили, что это не слишком хорошая идея — выливать ядовитые отбросы в залив, где люди плавают и ловят рыбу. Поэтому компанию попросили прекратить эти выбросы.
Работники компании взбунтовались и попытались сжечь правительственное здание, потому что у компании якобы нет средств на то, чтобы вывозить эти отходы куда-то еще, а если ее вынудят это делать, некоторые рабочие потеряют работу и все наверняка лишатся обещанной надбавки к зарплате. Правительство города пошло на попятную, и компания продолжала выливать отходы в залив.
Два с половиной года спустя залив был уже мертв. Химикалии образовали на дне ядовитую жижу, отчего погибли все водоросли. Без растительности нет кислорода, и все животные постепенно вымерли. Туристы, останавливавшиеся в роскошных отелях и решившие поплавать в заливе, получали отвратительные кожные язвы.
Наконец правительство приказало отелям перестать принимать гостей, а химической компании — перестать выбрасывать отходы в залив. Но у компании по-прежнему не было средств на вывоз отходов, поэтому она просто закрылась.
Поскольку в городе не осталось отелей, где можно остановиться, ресторанов, где можно поесть, и моря, в котором можно поплавать, туристы перестали сюда приезжать. Затем закрылись все магазины и сувенирные лавки, и их работники оказались на улице.
Рабочие на химической фабрике получили-таки свою прибавку к зарплате и несколько месяцев радовались ей. Но в результате своего упорства они в конце концов лишились всего. Постепенно само существование города потеряло смысл, и он на самом деле перестал существовать.
Теперь этот город представляет собой скопление пустых пыльных зданий вокруг мертвого залива и остов бывшей химической фабрики, стоящий на мысе в качестве напоминания о том, как хрупко все земное.
Это было нелегким уроком, но о нем быстро забыли, и Хобим видел вокруг себя многие тому доказательства. Практически у любого жителя близлежащих островов были родственники или знакомые, которые предпочитали легкую наживу. Некоторые продавали лодки, доставшиеся им в наследство, и переезжали в город, намереваясь начать свое дело, будто рыболовный бизнес, которым они владели в совершенстве, не был достаточно хорош. В городе они быстро оказывались во власти других бизнесменов, готовых с радостью освободить их от бремени вырученных за лодку денег. Деньги очень быстро заканчивались, и бедолаги радовались, если им удавалось устроиться на работу в городские туалеты, где им приходилось вдыхать пары аммиака вместо запаха моря и рыбы.
Но эти люди рисковали только своим благополучием, в то время как рыбаки с острова Святого Духа угрожали благополучию всех своих соседей, жителей острова Санта-Мария и других близлежащих островов. Ибо они не остановились бы, пока не разрушили бы каждую подводную гору, о которой знали или слышали и которую могли разыскать.
Хобим прекрасно знал, чем они оправдывали такое поведение, за которое каждый из них заслуживал материнского проклятия. Они повторяли вновь и вновь — пока сами не начинали в это верить, — что, мол, если они не уничтожат рыбу таким способом, всегда найдется кто-то еще, кто сделает это. Мол, людям свойственно совершать дурные поступки; выживают только те, кто сам о себе заботится, а выживание сильнейших — и хитрейших — это и есть сама жизнь.
Хобим принял решение остановить их, но он должен был сделать это в одиночку. Если он поднимет на ноги рыбаков с Санта-Марии, те выйдут в море на своих лодках и станут выжидать, когда появятся разбойники с острова Святого Духа. Те увидят, что их поджидают, и попытаются скрыться. Начнется погоня, драка — и пострадает много людей. А если им удастся убежать, они вернутся на свой остров и обвинят жителей Санта-Марии в том, что те выдумывают неправдоподобные истории, чтобы покрыть свои собственные грязные делишки. Распря между островами будет продолжаться долгое время, и в ней не поздоровится всем, кроме, возможно, тех, кто на самом деле того заслуживает. Они-то тем временем будут заплывать по ночам в новые места и продолжать истреблять все живое.
Поэтому Хобим специально отправился в Ла-Пас, чтобы повидать друга своего детства, чей отец в былые времена покупал у его отца рыбу и сбывал ее. Друг его работал в ремонтном доке, где, ожидая ремонта, стояли корабли, лодки и другие крупные суда, поднятые со дна или едва не затонувшие после получения пробоины.
Хобим с другом опрокинули по кружке пива, потом по второй. Друг его не переставал повторять снова и снова, но разными словами, что он завидует Хобиму, который не зависит ни от кого, кроме себя самого, и работает, сколько и когда ему заблагорассудится. А вот он сам вынужден работать там, где шум и грязь способны свести с ума любого. Хобим засыпал друга вопросами о новейших методах и средствах подъема затонувших судов, а особенно о новых способах разрезать под водой стальную обшивку и другие металлические части.
Наконец он сказал другу, что невдалеке от их острова затонула баржа и теперь она — настоящий бич для рыбаков, которые то и дело рвут о нее сети. Баржа слишком велика для того, чтобы оттащить ее в сторону целиком, но если бы ее разрезать на части, то куски будет нетрудно убрать с дороги. Понадобится ли ему для этого нанимать подводных сварщиков? Или компания его друга сможет выполнить эту работу? Конечно, он не в состоянии заплатить много, но...
«Такие большие вещи не разрезают на части», — сказал его приятель.
«Вот как?» Хобим и сам прекрасно знал это, но он пытался вытянуть из собеседника как можно больше информации, причем так, чтобы тот не узнал истинную причину его любопытства. В случае если план Хобима сорвется, он не хотел, чтобы стало известно, что он советовался со своим другом.
«Да, такие махины обычно взрывают. Новая штуковина, которую мы используем, разносит все на части в сотни раз быстрее, чем мы это делали раньше при помощи ножа и горелки. Нужно просто смешать компоненты, забить их в щель, поджечь, и — бум! — дело сделано».
«Что это за штуковина?»
«Она называется PLS. Это жидкость, точнее, две жидкости. Их хранят в отдельных канистрах и смешивают прямо перед тем, как использовать, потому что, если их смешать, они сильно разогреваются. А если они разогреются очень сильно, то могут взорваться сами по себе».
«Сколько этой смеси нужно, чтобы взорвать баржу?»
«Это зависит от размера баржи и от того, на сколько частей ты хочешь, чтобы ее разнесло».
Хобим описал несуществующую баржу. Она очень старая, проедена крысами, не слишком большая по размерам, и на борту не было ничего ценного, когда она затонула. Хобим постарался, чтобы в его описании не было ничего такого, что могло бы заинтересовать компанию, в которой работал его приятель.
«Сколько, ты думаешь, запросит твоя компания за то, чтобы взорвать ее?» — спросил Хобим, закончив описывать баржу.
Его друг покачал головой:
«Такими мелочами мы не занимаемся».
«Я почему-то так и думал... А что, этот PLS, о котором ты говорил, — его трудно использовать самому?»
«Да нет, проще простого. У любого получится, нужно только быть осторожным».
«Даже у меня?» — улыбнулся Хобим.
«С твоими-то руками? Раз плюнуть. — Но тут его друг понял, куда клонит Хобим, и сказал: — Однако есть небольшое затруднение».
«А где бы мне достать эту смесь?»
«В этом-то и заключается трудность. Тебе ее не достать. Нужна лицензия. Это так называемый „нестабильный материал“, и его не продают кому угодно, чтобы не оказалось так, что он валяется, где не положено».
«Сколько мне его понадобится?»
«Судя по твоему описанию, пара галлонов. Скажем, по галлону того и другого компонента. Но это не важно. Галлон или тонну — тебе его все равно не продадут».
«А у тебя на работе... не найдется излишков?»
Приятель покачал головой:
«Даже если бы было, мы не можем продать их без лицензии».
Хобим не знал, что еще спросить. Просто чтобы поддержать разговор, он сказал:
«Эта чертова баржа стоит многим людям больших денег. Она буквально отнимает пропитание у наших детей».
«Я и рад бы помочь. Но если нас поймают, нам придется закрыть свое дело».
«Да-да, конечно, — сказал Хобим, которому не хотелось слишком докучать своему другу или ставить его в неловкое положение. — А у тебя не будет немного PLS, который ты бы мог случайно... пролить?» И он улыбнулся, чтобы у друга не возникло сомнений, что он шутит.
«Да его нельзя просто „пролить“, — со смехом ответил приятель. — Такого понятия, как излишки, не существует. После работы мы выбрасываем все остатки».
«Выбрасываете — куда?»
«В море».
«Где именно?»
Его друг показал рукой в сторону моря:
«Прямо вот там, у Кабо-Сан-Хуан».
«Как далеко от берега?»
«Не очень далеко. Может, метров сто. На краю шельфа».
«А на какой глубине шельф?»
«Пятнадцать, может, двадцать метров. Вообще-то часть выброшенного сваливается через край на глубину».
«Наверняка далеко не все».
«Откуда мне знать?»
«Вы выбрасываете смесь?»
«Нет, смесь может взорваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Под водой динамит — гораздо более страшное орудие, чем на земле. На воздухе он не причинит особого вреда уже на расстоянии больше десяти метров, если, конечно, его не засунуть в камень или цемент или накрыть чем-то, что может разлететься на куски и послужить шрапнелью, например стеклом или галькой. Но под водой, говорят, можно почувствовать детонацию от взрыва динамита на расстоянии почти в километр. То есть такой взрыв может разом опустошить тысячи квадратных метров.
После взрыва рыбаки обычно растягивают сети по поверхности и собирают целыми горстями тушки животных, всплывшие на поверхность.
Это — быстрый и экономичный способ ловить рыбу, и такая рыбалка всегда бывает последней. Для нее не нужны дорогие снасти, не нужна приманка. Не надо подолгу ждать, пока рыба клюнет на крючок. Все живое уничтожается в одно мгновение. И — что самое удобное — рыбу не нужно доставать из воды, она сама всплывает наверх.
Способ, что и говорить, эффективный, но незаконный и повсеместно считающийся аморальным и кощунственным. К тому же это настоящее самоубийство, ведь всем было известно, что он ведет к уничтожению рыболовных мест и только приближает день, когда целые поселения будут вынуждены от голода просить милостыню на улицах Мехико. Даже самые неотесанные рыбаки считали ловлю с применением взрывчатки худшим грехом.
Но Хобим хорошо понимал человеческую природу и знал, что глупость вкупе с жадностью и жестокостью может заставить человека совершать поступки, которые, с точки зрения, разума являются разрушительными как для человека, их совершившего, так и для окружающих. Такой способ ловли сулил большую наживу с малыми затратами и отсутствием риска. Выбравшие этот способ ослеплены сиюминутной возможностью быстро набить карманы деньгами, не заботясь о том, что тем самым они уничтожают источник будущей прибыли. «Пускай потом другие плачут, — рассуждали они. — Я получу свой куш, пока есть возможность, а остальные пусть позаботятся о себе сами».
Примерно так же рассуждала одна городская компания, производившая удобрения, когда выбрасывала свои химические отходы в залив. С точки зрения компании, это было выгодно и хорошо для производства, ведь она избавлялась от отходов. Но власти решили, что это не слишком хорошая идея — выливать ядовитые отбросы в залив, где люди плавают и ловят рыбу. Поэтому компанию попросили прекратить эти выбросы.
Работники компании взбунтовались и попытались сжечь правительственное здание, потому что у компании якобы нет средств на то, чтобы вывозить эти отходы куда-то еще, а если ее вынудят это делать, некоторые рабочие потеряют работу и все наверняка лишатся обещанной надбавки к зарплате. Правительство города пошло на попятную, и компания продолжала выливать отходы в залив.
Два с половиной года спустя залив был уже мертв. Химикалии образовали на дне ядовитую жижу, отчего погибли все водоросли. Без растительности нет кислорода, и все животные постепенно вымерли. Туристы, останавливавшиеся в роскошных отелях и решившие поплавать в заливе, получали отвратительные кожные язвы.
Наконец правительство приказало отелям перестать принимать гостей, а химической компании — перестать выбрасывать отходы в залив. Но у компании по-прежнему не было средств на вывоз отходов, поэтому она просто закрылась.
Поскольку в городе не осталось отелей, где можно остановиться, ресторанов, где можно поесть, и моря, в котором можно поплавать, туристы перестали сюда приезжать. Затем закрылись все магазины и сувенирные лавки, и их работники оказались на улице.
Рабочие на химической фабрике получили-таки свою прибавку к зарплате и несколько месяцев радовались ей. Но в результате своего упорства они в конце концов лишились всего. Постепенно само существование города потеряло смысл, и он на самом деле перестал существовать.
Теперь этот город представляет собой скопление пустых пыльных зданий вокруг мертвого залива и остов бывшей химической фабрики, стоящий на мысе в качестве напоминания о том, как хрупко все земное.
Это было нелегким уроком, но о нем быстро забыли, и Хобим видел вокруг себя многие тому доказательства. Практически у любого жителя близлежащих островов были родственники или знакомые, которые предпочитали легкую наживу. Некоторые продавали лодки, доставшиеся им в наследство, и переезжали в город, намереваясь начать свое дело, будто рыболовный бизнес, которым они владели в совершенстве, не был достаточно хорош. В городе они быстро оказывались во власти других бизнесменов, готовых с радостью освободить их от бремени вырученных за лодку денег. Деньги очень быстро заканчивались, и бедолаги радовались, если им удавалось устроиться на работу в городские туалеты, где им приходилось вдыхать пары аммиака вместо запаха моря и рыбы.
Но эти люди рисковали только своим благополучием, в то время как рыбаки с острова Святого Духа угрожали благополучию всех своих соседей, жителей острова Санта-Мария и других близлежащих островов. Ибо они не остановились бы, пока не разрушили бы каждую подводную гору, о которой знали или слышали и которую могли разыскать.
Хобим прекрасно знал, чем они оправдывали такое поведение, за которое каждый из них заслуживал материнского проклятия. Они повторяли вновь и вновь — пока сами не начинали в это верить, — что, мол, если они не уничтожат рыбу таким способом, всегда найдется кто-то еще, кто сделает это. Мол, людям свойственно совершать дурные поступки; выживают только те, кто сам о себе заботится, а выживание сильнейших — и хитрейших — это и есть сама жизнь.
Хобим принял решение остановить их, но он должен был сделать это в одиночку. Если он поднимет на ноги рыбаков с Санта-Марии, те выйдут в море на своих лодках и станут выжидать, когда появятся разбойники с острова Святого Духа. Те увидят, что их поджидают, и попытаются скрыться. Начнется погоня, драка — и пострадает много людей. А если им удастся убежать, они вернутся на свой остров и обвинят жителей Санта-Марии в том, что те выдумывают неправдоподобные истории, чтобы покрыть свои собственные грязные делишки. Распря между островами будет продолжаться долгое время, и в ней не поздоровится всем, кроме, возможно, тех, кто на самом деле того заслуживает. Они-то тем временем будут заплывать по ночам в новые места и продолжать истреблять все живое.
Поэтому Хобим специально отправился в Ла-Пас, чтобы повидать друга своего детства, чей отец в былые времена покупал у его отца рыбу и сбывал ее. Друг его работал в ремонтном доке, где, ожидая ремонта, стояли корабли, лодки и другие крупные суда, поднятые со дна или едва не затонувшие после получения пробоины.
Хобим с другом опрокинули по кружке пива, потом по второй. Друг его не переставал повторять снова и снова, но разными словами, что он завидует Хобиму, который не зависит ни от кого, кроме себя самого, и работает, сколько и когда ему заблагорассудится. А вот он сам вынужден работать там, где шум и грязь способны свести с ума любого. Хобим засыпал друга вопросами о новейших методах и средствах подъема затонувших судов, а особенно о новых способах разрезать под водой стальную обшивку и другие металлические части.
Наконец он сказал другу, что невдалеке от их острова затонула баржа и теперь она — настоящий бич для рыбаков, которые то и дело рвут о нее сети. Баржа слишком велика для того, чтобы оттащить ее в сторону целиком, но если бы ее разрезать на части, то куски будет нетрудно убрать с дороги. Понадобится ли ему для этого нанимать подводных сварщиков? Или компания его друга сможет выполнить эту работу? Конечно, он не в состоянии заплатить много, но...
«Такие большие вещи не разрезают на части», — сказал его приятель.
«Вот как?» Хобим и сам прекрасно знал это, но он пытался вытянуть из собеседника как можно больше информации, причем так, чтобы тот не узнал истинную причину его любопытства. В случае если план Хобима сорвется, он не хотел, чтобы стало известно, что он советовался со своим другом.
«Да, такие махины обычно взрывают. Новая штуковина, которую мы используем, разносит все на части в сотни раз быстрее, чем мы это делали раньше при помощи ножа и горелки. Нужно просто смешать компоненты, забить их в щель, поджечь, и — бум! — дело сделано».
«Что это за штуковина?»
«Она называется PLS. Это жидкость, точнее, две жидкости. Их хранят в отдельных канистрах и смешивают прямо перед тем, как использовать, потому что, если их смешать, они сильно разогреваются. А если они разогреются очень сильно, то могут взорваться сами по себе».
«Сколько этой смеси нужно, чтобы взорвать баржу?»
«Это зависит от размера баржи и от того, на сколько частей ты хочешь, чтобы ее разнесло».
Хобим описал несуществующую баржу. Она очень старая, проедена крысами, не слишком большая по размерам, и на борту не было ничего ценного, когда она затонула. Хобим постарался, чтобы в его описании не было ничего такого, что могло бы заинтересовать компанию, в которой работал его приятель.
«Сколько, ты думаешь, запросит твоя компания за то, чтобы взорвать ее?» — спросил Хобим, закончив описывать баржу.
Его друг покачал головой:
«Такими мелочами мы не занимаемся».
«Я почему-то так и думал... А что, этот PLS, о котором ты говорил, — его трудно использовать самому?»
«Да нет, проще простого. У любого получится, нужно только быть осторожным».
«Даже у меня?» — улыбнулся Хобим.
«С твоими-то руками? Раз плюнуть. — Но тут его друг понял, куда клонит Хобим, и сказал: — Однако есть небольшое затруднение».
«А где бы мне достать эту смесь?»
«В этом-то и заключается трудность. Тебе ее не достать. Нужна лицензия. Это так называемый „нестабильный материал“, и его не продают кому угодно, чтобы не оказалось так, что он валяется, где не положено».
«Сколько мне его понадобится?»
«Судя по твоему описанию, пара галлонов. Скажем, по галлону того и другого компонента. Но это не важно. Галлон или тонну — тебе его все равно не продадут».
«А у тебя на работе... не найдется излишков?»
Приятель покачал головой:
«Даже если бы было, мы не можем продать их без лицензии».
Хобим не знал, что еще спросить. Просто чтобы поддержать разговор, он сказал:
«Эта чертова баржа стоит многим людям больших денег. Она буквально отнимает пропитание у наших детей».
«Я и рад бы помочь. Но если нас поймают, нам придется закрыть свое дело».
«Да-да, конечно, — сказал Хобим, которому не хотелось слишком докучать своему другу или ставить его в неловкое положение. — А у тебя не будет немного PLS, который ты бы мог случайно... пролить?» И он улыбнулся, чтобы у друга не возникло сомнений, что он шутит.
«Да его нельзя просто „пролить“, — со смехом ответил приятель. — Такого понятия, как излишки, не существует. После работы мы выбрасываем все остатки».
«Выбрасываете — куда?»
«В море».
«Где именно?»
Его друг показал рукой в сторону моря:
«Прямо вот там, у Кабо-Сан-Хуан».
«Как далеко от берега?»
«Не очень далеко. Может, метров сто. На краю шельфа».
«А на какой глубине шельф?»
«Пятнадцать, может, двадцать метров. Вообще-то часть выброшенного сваливается через край на глубину».
«Наверняка далеко не все».
«Откуда мне знать?»
«Вы выбрасываете смесь?»
«Нет, смесь может взорваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31