Многие ее сразу узнали, и поднялся страшный шум, так что какому-то темноволосому коротышке, вздумавшему отличиться, пришлось кричать, иначе воительница не расслышала бы его слов.
— На сей раз, мисс Мак-Картри, вам не придется расследовать убийство! Об этом уже позаботился сержант Мак-Клостоу!
Иможен не снизошла до ответа, а с прежней стремительностью подскочила к столу сержанта.
— Послушайте, Арчи, если вы сию секунду не отпустите ни в чем не повинного человека, вам придется иметь дело со мной!
Чувствуя за собой поддержку заинтересованной аудитории, Мак-Клостоу выставил грудь колесом.
— Присутствующим здесь джентльменам прекрасно известно, на какие эксцентрические выходки вы способны, мисс…
— Равно как и ваша ни с чем не сравнимая тупость!
— Мисс Мак-Картри, вы преступаете всякие границы дозволенного!
Иможен, обернувшись к журналистам, указала на Арчибальда.
— Этот самодовольный чужак вообразил, будто знает горцев лучше их самих! Никто не видел, чтобы Ангус Кёмбре стрелял в Хьюга Рестона! Зато сержант наверняка забыл вам рассказать (что, впрочем, естественно для этого примата в нашивках), что жертва держала в руке армейский пистолет!
Репортеры, не скрывая любопытства, заволновались.
— Это верно, сержант? А почему покойный мистер Рестон счел нужным вооружиться? Нет ли тут сведения счетов? Или вы пытаетесь что-то от нас скрыть?
Мак-Клостоу примирительным жестом вытянул руки.
— Минутку, джентльмены! Мистер Рестон по поручению мистера Лидберна собирался высказать Кёмбре все, что думает о его поведении. Мистер Лидберн, опасаясь буйного характера Кёмбре, сам посоветовал шурину взять с собой пистолет. Дальнейшее показало, насколько он был прав. Что до странного интереса мисс Мак-Картри к этому делу (о причинах которого, по-моему, приличия ради лучше не распространяться), то подобная забота о молодом человеке значительно младше…
В толпе журналистов послышались смешки, и щеки Иможен мгновенно окрасились в тот же поразительный огненный цвет, что и ее волосы.
— Арчи… — в бешенстве прохрипела она. — И вы смеете публично ставить под сомнение мою нравственность? Нравственность дочери капитана Мак-Картри?
— Признайте, что ваше поведение выглядит довольно необычно, мисс…
— А как насчет этого?
И, к великой радости фотографов, тут же защелкавших аппаратами и камерами, мисс Мак-Картри быстро сорвала с правой ноги туфлю и швырнула в физиономию Мак-Клостоу. Тот пошатнулся от удара.
— А теперь, дурно воспитанная горилла, я жду от вас извинений! — бросила Дева Гор.
Один из свидетелей громко заметил, что у Мак-Клостоу пустые, ничего не выражающие глаза человека, готового совершить убийство. И, словно в подтверждение этих слов, сержант, по-видимому, утратив всякую власть над собой, выхватил револьвер и прицелился в журналистов. Последним вмиг расхотелось смеяться. К счастью, в эту минуту вошел доктор Элскотт. С первого взгляда оценив положение, он весело заметил:
— Ну, Мак-Клостоу, опять вы забавляетесь, как мальчишка?
Атмосфера сразу разрядилась. Арчибальд, проведя по лбу дрожащей рукой, убрал револьвер.
— Покажите-ка мне пистолет Ангуса Кёмбре, сержант, — попросил врач.
Полисмен достал из ящика стола оружие Ангуса.
— Так я и думал, — проворчал Элскотт и, кинув на стол перед сержантом расплющенный кусочек свинца, добавил: — Вот пуля, которую я извлек из черепа Рестона, и, если она подходит к этому пистолету, готов съесть собственную шляпу!
Журналисты подошли поближе и воочию убедились, что Ангус Кёмбре никак не мог стрелять в Рестона, во всяком случае, из своего пистолета.
— Но в конце-то концов, что все это значит? — в полной растерянности воскликнул Мак-Клостоу.
— Всего-навсего — что аптекаря прикончил не Ангус, а кто-то другой.
— Но это невозможно!
— Не станете же вы спорить с очевидными фактами, а?
— Но я ведь уже сказал суперинтенданту…
— Догадываюсь, что вы успели ему наговорить… уж лучше б прикусили язык, и к тому же…
— Да?
— Что вам стоило по крайней мере вытащить магазин? Тогда вы увидели бы, что все пули на месте…
Небрежность сержанта возмутила даже тех, кто до сих пор поддерживал его версию. Мак-Клостоу на негнущихся ногах пошел открывать камеру, где томился Кёмбре.
— Можете идти… вы свободны.
Журналисты немедленно окружили Ангуса и увели из участка, умоляя поделиться впечатлениями, рассказать о романе с Дженет Лидберн и так далее и тому подобное. А бедняга сержант вернулся к себе в кабинет и, обхватив голову руками, стал раздумывать о постигшем его несчастье и о том, как бы половчее объяснить суперинтенданту, что он в очередной раз угодил пальцем в небо. И все — из-за дурня мясника и кретина ветеринара! Эта мысль преисполнила сержанта решимости. Арчибальд вскочил, нахлобучил на голову каску и бросился к двери, но его остановил насмешливый голос Иможен:
— Как мне ни жаль вас, Арчи, но я все-таки рада за Ангуса!
— А мне что за дело? И, кроме того, мы с вами еще далеко не в расчете! Не забывайте, что вы бросили мне в лицо туфлю!
— Так вы же меня публично оскорбили!
Они с неприкрытой враждебностью поглядели друг на друга.
— Ох, если б вы только могли видеть себя со стороны, наверняка сами не удержались бы от смеха! — фыркнул доктор Элскотт. — Ну что вам мешает наконец помириться?
Арчибальд разразился свирепым смехом.
— Я бы предпочел поухаживать за львицей, у которой только что отняли малышей!
— Продолжайте в том же духе, Арчи, и, пожалуй, схлопочете второй башмак!
— Хотел бы я на это взглянуть!
Иможен нагнулась, чтобы снять туфлю, а сержант, воспользовавшись тем, что противница не ожидает нападения, схватил ее за талию, быстро отнес в камеру, швырнул на кушетку и, поспешно выскочив, захлопнул за собой дверь. Мисс Мак-Картри, вцепившись в решетку, стала осыпать его проклятиями, ссылаясь на Великую хартию вольностей, права гражданина, неприкосновенность личности и прочие установления и законы, какие ей с ходу пришли в голову. Но Мак-Клостоу оставался глух ко всем ее крикам, а в ответ на вопрос доктора Элскотта, вежливо спросившего, хорошо ли он подумал, сердито огрызнулся:
— С этой минуты я твердо намерен сначала действовать, а уж потом раздумывать! А на сем — общий привет! Пойду разберусь с другим клоуном!
Как только Арчибальд ушел, врач приблизился к запертой в клетке Иможен.
— Мне ужасно досадно, дорогая, но сержант унес с собой ключ…
— Он мне еще заплатит!
— Как хороший игрок, мисс Мак-Картри, признайте, что нельзя всякий раз выигрывать, и смиритесь с неизбежным. Потерпите немного — через полчаса я вернусь и, если до тех пор Мак-Клостоу, паче чаяния, вас не выпустит, поставлю его на место!
В толпу женщин, внимавших рассказу мясника о преступлении, свершившемся чуть ли не у него на глазах, Мак-Клостоу врезался, как булыжник — в пруд, где резвятся довольные жизнью лягушки. А Лидберн, сочтя, что публичное одобрение представителя власти еще больше укрепит его авторитет, поспешил обратиться к нему за поддержкой.
— Правда ведь, сержант, что, когда вы пришли на место преступления, мы с Гленрозесом и еще несколько честных граждан нашего города держали преступника за руки?
Дамы Каллендера восхищенно заохали, и не одна грудь стеснилась от волнения. Но Арчибальд, уперев руки в боки, зычно рявкнул:
— Ах, преступника, да?
Лидберн почувствовал неладное, но, разумеется, никак не мог угадать, в чем загвоздка.
— Ну да, само собой, преступника… — неуверенно повторил он.
Мак-Клостоу проложил себе дорогу сквозь ряды почитательниц мясника и угрожающе надвинулся на хозяина лавки.
— Преступника, да? А вам известно, какое преступление совершили вы сами, Кит Лидберн?
Ожидая леденящих кровь разоблачений, дамы боялись дышать. Лоб мясника покрылся испариной.
— Я… я не понимаю вас, сержант…
— В моем лице вы позволили себе посмеяться над всей полицией Ее Величества!
— Я?!
— Да, вы, Кит Лидберн! Какого черта вам с Дермотом Гленрозесом понадобилось хватать бедолагу Кёмбре? Разве что вы надеялись отправить парня на виселицу за преступление, которого он не совершал, и таким образом закончить его роман с вашей дочкой!
Дамы возмущенно ахнули — упоминание о любви Дженет и Ангуса настроило их на сентиментальный лад. Мясник почувствовал, что уважение к нему покупательниц стремительно падает, а это могло самым пагубным образом сказаться на торговле. Лидберн с удовольствием нашел бы возражения, кинул их в лицо грубияну полицейскому и восстановил статус-кво, но язык прилип к гортани и сама почва, казалось, ушла из-под ног.
— Он… он не виновен? — жалобно пробормотал Кит.
— Нет, мистер Лидберн, не виновен! А вы заставили меня оттащить парня в участок и целую ночь продержать в камере! Кембре не мог совершить убийства, поскольку все его пули по-прежнему лежат в магазине, да и та, что убила Рестона, к нему не подходит! Добавлю, мистер Лидберн, что по вашей милости я предстал в самом нелепом свете перед прессой, а теперь еще вынужден докладывать суперинтенданту, что во всем, с начала до конца, ошибался! Как вы, вероятно, без труда догадаетесь, это очень украсит мой послужной список! Благодарю, мистер Лидберн, от всего сердца благодарю!
— Честное слово, сержант, мне и в голову не приходило…
— Ах, как у вас все просто! Вы сеете разрушение, не оставляете камня на камне, а потом умываете руки? Хотите, скажу, к какому я пришел выводу? Это вы во всем виноваты!
Слушательницы еще больше навострили уши. Каждая из них собирала новости, как пчела — мед, и, хорошенько приукрасив, разносила по всему Каллендеру. А несчастный мясник, не смея спорить, лишь робко оправдывался.
— Не понимаю, каким образом вы могли… — пробормотал он.
— Если бы вы не упрямились и позволили этим двум любящим друг друга молодым людям соединиться…
— Никогда!
— Ваша твердолобость стоила Рестону жизни!
— Скажите еще, что это я его убил!
— В определенном смысле — да…
— Но Кёмбре…
— В первую очередь он напал бы на вас! А кроме того, мне бы очень хотелось знать, почему Рестон вышел из вашего дома вооруженным?
— Я… я дал ему револьвер, чтобы в случае чего он мог защищаться…
— Право, вы умеете принимать замечательные и поистине мудрые решения! — отчеканил Мак-Клостоу с глубочайшим презрением. — Поздравляю, мистер Лидберн!
И он вышел из лавки, оставив мясника наедине с сурово взиравшими на него кумушками, а те уже прикидывали в уме, вдруг Кит Лидберн и в самом деле чудовищный отец-тиран и плюс к тому — коварный убийца.
Вернувшись в участок, сержант сразу отворил дверь камеры, где Иможен все это время пережевывала безграничную обиду.
— Уходите… Но в следующий раз, мисс Мак-Картри, я буду далеко не так покладист, имейте это в виду!
— Хорошо, Арчи.
И тон дочери капитана, и явное смирение мгновенно насторожили полицейского. Какую еще пакость задумало это омерзительное создание? И Мак-Клостоу решил удвоить бдительность.
— Вы позволите мне забрать туфлю, Арчи?
Сержант пожал плечами и снял трубку — пора было звонить в Перт суперинтенданту Копланду и объяснять, что опять вышло недоразумение.
— У вас что-нибудь новенькое, Мак-Клостоу? — сразу спросил его суперинтендант.
— Да, сэр… Произошла… ошибка…
— Вот как? Значит, никто не умер?
— Нет, нет, труп — по-прежнему в морге… но выяснилось, что подозреваемый, которого я арестовал, никак не мог совершить это убийство… Калибр пули, извлеченной из головы покойного, не соответствует его оружию…
— Неужели вы не заметили этого раньше?
— Дело в том…
— Тут не о чем даже говорить, сержант! Просто-напросто вы в очередной раз доказали, что не в состоянии выполнять возложенные на вас обязанности!
Мак-Клостоу нервно оттянул пальцем воротничок рубашки.
— Уверяю вас, сэр, я… я…
— Молчите уж!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— На сей раз, мисс Мак-Картри, вам не придется расследовать убийство! Об этом уже позаботился сержант Мак-Клостоу!
Иможен не снизошла до ответа, а с прежней стремительностью подскочила к столу сержанта.
— Послушайте, Арчи, если вы сию секунду не отпустите ни в чем не повинного человека, вам придется иметь дело со мной!
Чувствуя за собой поддержку заинтересованной аудитории, Мак-Клостоу выставил грудь колесом.
— Присутствующим здесь джентльменам прекрасно известно, на какие эксцентрические выходки вы способны, мисс…
— Равно как и ваша ни с чем не сравнимая тупость!
— Мисс Мак-Картри, вы преступаете всякие границы дозволенного!
Иможен, обернувшись к журналистам, указала на Арчибальда.
— Этот самодовольный чужак вообразил, будто знает горцев лучше их самих! Никто не видел, чтобы Ангус Кёмбре стрелял в Хьюга Рестона! Зато сержант наверняка забыл вам рассказать (что, впрочем, естественно для этого примата в нашивках), что жертва держала в руке армейский пистолет!
Репортеры, не скрывая любопытства, заволновались.
— Это верно, сержант? А почему покойный мистер Рестон счел нужным вооружиться? Нет ли тут сведения счетов? Или вы пытаетесь что-то от нас скрыть?
Мак-Клостоу примирительным жестом вытянул руки.
— Минутку, джентльмены! Мистер Рестон по поручению мистера Лидберна собирался высказать Кёмбре все, что думает о его поведении. Мистер Лидберн, опасаясь буйного характера Кёмбре, сам посоветовал шурину взять с собой пистолет. Дальнейшее показало, насколько он был прав. Что до странного интереса мисс Мак-Картри к этому делу (о причинах которого, по-моему, приличия ради лучше не распространяться), то подобная забота о молодом человеке значительно младше…
В толпе журналистов послышались смешки, и щеки Иможен мгновенно окрасились в тот же поразительный огненный цвет, что и ее волосы.
— Арчи… — в бешенстве прохрипела она. — И вы смеете публично ставить под сомнение мою нравственность? Нравственность дочери капитана Мак-Картри?
— Признайте, что ваше поведение выглядит довольно необычно, мисс…
— А как насчет этого?
И, к великой радости фотографов, тут же защелкавших аппаратами и камерами, мисс Мак-Картри быстро сорвала с правой ноги туфлю и швырнула в физиономию Мак-Клостоу. Тот пошатнулся от удара.
— А теперь, дурно воспитанная горилла, я жду от вас извинений! — бросила Дева Гор.
Один из свидетелей громко заметил, что у Мак-Клостоу пустые, ничего не выражающие глаза человека, готового совершить убийство. И, словно в подтверждение этих слов, сержант, по-видимому, утратив всякую власть над собой, выхватил револьвер и прицелился в журналистов. Последним вмиг расхотелось смеяться. К счастью, в эту минуту вошел доктор Элскотт. С первого взгляда оценив положение, он весело заметил:
— Ну, Мак-Клостоу, опять вы забавляетесь, как мальчишка?
Атмосфера сразу разрядилась. Арчибальд, проведя по лбу дрожащей рукой, убрал револьвер.
— Покажите-ка мне пистолет Ангуса Кёмбре, сержант, — попросил врач.
Полисмен достал из ящика стола оружие Ангуса.
— Так я и думал, — проворчал Элскотт и, кинув на стол перед сержантом расплющенный кусочек свинца, добавил: — Вот пуля, которую я извлек из черепа Рестона, и, если она подходит к этому пистолету, готов съесть собственную шляпу!
Журналисты подошли поближе и воочию убедились, что Ангус Кёмбре никак не мог стрелять в Рестона, во всяком случае, из своего пистолета.
— Но в конце-то концов, что все это значит? — в полной растерянности воскликнул Мак-Клостоу.
— Всего-навсего — что аптекаря прикончил не Ангус, а кто-то другой.
— Но это невозможно!
— Не станете же вы спорить с очевидными фактами, а?
— Но я ведь уже сказал суперинтенданту…
— Догадываюсь, что вы успели ему наговорить… уж лучше б прикусили язык, и к тому же…
— Да?
— Что вам стоило по крайней мере вытащить магазин? Тогда вы увидели бы, что все пули на месте…
Небрежность сержанта возмутила даже тех, кто до сих пор поддерживал его версию. Мак-Клостоу на негнущихся ногах пошел открывать камеру, где томился Кёмбре.
— Можете идти… вы свободны.
Журналисты немедленно окружили Ангуса и увели из участка, умоляя поделиться впечатлениями, рассказать о романе с Дженет Лидберн и так далее и тому подобное. А бедняга сержант вернулся к себе в кабинет и, обхватив голову руками, стал раздумывать о постигшем его несчастье и о том, как бы половчее объяснить суперинтенданту, что он в очередной раз угодил пальцем в небо. И все — из-за дурня мясника и кретина ветеринара! Эта мысль преисполнила сержанта решимости. Арчибальд вскочил, нахлобучил на голову каску и бросился к двери, но его остановил насмешливый голос Иможен:
— Как мне ни жаль вас, Арчи, но я все-таки рада за Ангуса!
— А мне что за дело? И, кроме того, мы с вами еще далеко не в расчете! Не забывайте, что вы бросили мне в лицо туфлю!
— Так вы же меня публично оскорбили!
Они с неприкрытой враждебностью поглядели друг на друга.
— Ох, если б вы только могли видеть себя со стороны, наверняка сами не удержались бы от смеха! — фыркнул доктор Элскотт. — Ну что вам мешает наконец помириться?
Арчибальд разразился свирепым смехом.
— Я бы предпочел поухаживать за львицей, у которой только что отняли малышей!
— Продолжайте в том же духе, Арчи, и, пожалуй, схлопочете второй башмак!
— Хотел бы я на это взглянуть!
Иможен нагнулась, чтобы снять туфлю, а сержант, воспользовавшись тем, что противница не ожидает нападения, схватил ее за талию, быстро отнес в камеру, швырнул на кушетку и, поспешно выскочив, захлопнул за собой дверь. Мисс Мак-Картри, вцепившись в решетку, стала осыпать его проклятиями, ссылаясь на Великую хартию вольностей, права гражданина, неприкосновенность личности и прочие установления и законы, какие ей с ходу пришли в голову. Но Мак-Клостоу оставался глух ко всем ее крикам, а в ответ на вопрос доктора Элскотта, вежливо спросившего, хорошо ли он подумал, сердито огрызнулся:
— С этой минуты я твердо намерен сначала действовать, а уж потом раздумывать! А на сем — общий привет! Пойду разберусь с другим клоуном!
Как только Арчибальд ушел, врач приблизился к запертой в клетке Иможен.
— Мне ужасно досадно, дорогая, но сержант унес с собой ключ…
— Он мне еще заплатит!
— Как хороший игрок, мисс Мак-Картри, признайте, что нельзя всякий раз выигрывать, и смиритесь с неизбежным. Потерпите немного — через полчаса я вернусь и, если до тех пор Мак-Клостоу, паче чаяния, вас не выпустит, поставлю его на место!
В толпу женщин, внимавших рассказу мясника о преступлении, свершившемся чуть ли не у него на глазах, Мак-Клостоу врезался, как булыжник — в пруд, где резвятся довольные жизнью лягушки. А Лидберн, сочтя, что публичное одобрение представителя власти еще больше укрепит его авторитет, поспешил обратиться к нему за поддержкой.
— Правда ведь, сержант, что, когда вы пришли на место преступления, мы с Гленрозесом и еще несколько честных граждан нашего города держали преступника за руки?
Дамы Каллендера восхищенно заохали, и не одна грудь стеснилась от волнения. Но Арчибальд, уперев руки в боки, зычно рявкнул:
— Ах, преступника, да?
Лидберн почувствовал неладное, но, разумеется, никак не мог угадать, в чем загвоздка.
— Ну да, само собой, преступника… — неуверенно повторил он.
Мак-Клостоу проложил себе дорогу сквозь ряды почитательниц мясника и угрожающе надвинулся на хозяина лавки.
— Преступника, да? А вам известно, какое преступление совершили вы сами, Кит Лидберн?
Ожидая леденящих кровь разоблачений, дамы боялись дышать. Лоб мясника покрылся испариной.
— Я… я не понимаю вас, сержант…
— В моем лице вы позволили себе посмеяться над всей полицией Ее Величества!
— Я?!
— Да, вы, Кит Лидберн! Какого черта вам с Дермотом Гленрозесом понадобилось хватать бедолагу Кёмбре? Разве что вы надеялись отправить парня на виселицу за преступление, которого он не совершал, и таким образом закончить его роман с вашей дочкой!
Дамы возмущенно ахнули — упоминание о любви Дженет и Ангуса настроило их на сентиментальный лад. Мясник почувствовал, что уважение к нему покупательниц стремительно падает, а это могло самым пагубным образом сказаться на торговле. Лидберн с удовольствием нашел бы возражения, кинул их в лицо грубияну полицейскому и восстановил статус-кво, но язык прилип к гортани и сама почва, казалось, ушла из-под ног.
— Он… он не виновен? — жалобно пробормотал Кит.
— Нет, мистер Лидберн, не виновен! А вы заставили меня оттащить парня в участок и целую ночь продержать в камере! Кембре не мог совершить убийства, поскольку все его пули по-прежнему лежат в магазине, да и та, что убила Рестона, к нему не подходит! Добавлю, мистер Лидберн, что по вашей милости я предстал в самом нелепом свете перед прессой, а теперь еще вынужден докладывать суперинтенданту, что во всем, с начала до конца, ошибался! Как вы, вероятно, без труда догадаетесь, это очень украсит мой послужной список! Благодарю, мистер Лидберн, от всего сердца благодарю!
— Честное слово, сержант, мне и в голову не приходило…
— Ах, как у вас все просто! Вы сеете разрушение, не оставляете камня на камне, а потом умываете руки? Хотите, скажу, к какому я пришел выводу? Это вы во всем виноваты!
Слушательницы еще больше навострили уши. Каждая из них собирала новости, как пчела — мед, и, хорошенько приукрасив, разносила по всему Каллендеру. А несчастный мясник, не смея спорить, лишь робко оправдывался.
— Не понимаю, каким образом вы могли… — пробормотал он.
— Если бы вы не упрямились и позволили этим двум любящим друг друга молодым людям соединиться…
— Никогда!
— Ваша твердолобость стоила Рестону жизни!
— Скажите еще, что это я его убил!
— В определенном смысле — да…
— Но Кёмбре…
— В первую очередь он напал бы на вас! А кроме того, мне бы очень хотелось знать, почему Рестон вышел из вашего дома вооруженным?
— Я… я дал ему револьвер, чтобы в случае чего он мог защищаться…
— Право, вы умеете принимать замечательные и поистине мудрые решения! — отчеканил Мак-Клостоу с глубочайшим презрением. — Поздравляю, мистер Лидберн!
И он вышел из лавки, оставив мясника наедине с сурово взиравшими на него кумушками, а те уже прикидывали в уме, вдруг Кит Лидберн и в самом деле чудовищный отец-тиран и плюс к тому — коварный убийца.
Вернувшись в участок, сержант сразу отворил дверь камеры, где Иможен все это время пережевывала безграничную обиду.
— Уходите… Но в следующий раз, мисс Мак-Картри, я буду далеко не так покладист, имейте это в виду!
— Хорошо, Арчи.
И тон дочери капитана, и явное смирение мгновенно насторожили полицейского. Какую еще пакость задумало это омерзительное создание? И Мак-Клостоу решил удвоить бдительность.
— Вы позволите мне забрать туфлю, Арчи?
Сержант пожал плечами и снял трубку — пора было звонить в Перт суперинтенданту Копланду и объяснять, что опять вышло недоразумение.
— У вас что-нибудь новенькое, Мак-Клостоу? — сразу спросил его суперинтендант.
— Да, сэр… Произошла… ошибка…
— Вот как? Значит, никто не умер?
— Нет, нет, труп — по-прежнему в морге… но выяснилось, что подозреваемый, которого я арестовал, никак не мог совершить это убийство… Калибр пули, извлеченной из головы покойного, не соответствует его оружию…
— Неужели вы не заметили этого раньше?
— Дело в том…
— Тут не о чем даже говорить, сержант! Просто-напросто вы в очередной раз доказали, что не в состоянии выполнять возложенные на вас обязанности!
Мак-Клостоу нервно оттянул пальцем воротничок рубашки.
— Уверяю вас, сэр, я… я…
— Молчите уж!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23