- Ничего подобного, - парировал я, - подводная лодка не приспособлена к передвижению в космосе, а вот для плавания под водой вполне годится.
- Так вы собираетесь сунуться в эту черную дыру? - спросил Ольсон.
- Собираюсь, Ольсон, - ответил я. - Если мы не найдем пищи и воды на Капроне, у нас нет и одного шанса, чтобы выжить. Хотя эта вода, что вытекает из стены, пресная, для питья она не годится, но вполне логично допустить наличие на поверхности достаточно чистых протоков, а также травы, фруктов и дичи. Так неужели мы останемся на месте и погибнем от голода и жажды, когда страна изобилия находится от нас, может быть, в сотне ярдов? У нас есть все возможности для плавания по подземной реке. Разве мы так трусливы, что даже не попытаемся их использовать?
- Я готов, - сказал Ольсон.
Не прошло и минуты, как палуба опустела, люки были задраены и "У-33" начала погружение - может быть, последнее. У меня было именно такое чувство; думаю, что и большинство остальных ощущало то же самое. После погружения я занял свое место в рубке. Луч прожектора слабо освещал путь. Погружались мы очень медленно, стараясь удерживать нос лодки в нужном направлении. Наконец я увидел прямо по ходу темное отверстие в стене. Размеры его позволяли пройти не только одной, а целой дюжине подлодок одновременно. Отверстие было почти правильной круглой формы - и темным, как преисподняя.
- Я тоже согласен рискнуть, - присоединился Брэдли.
- Ну так вперед, ура и с нами Бог! - воскликнул молодой матрос, побывавший на фронте.
- Все по местам. К погружению приготовиться! - скомандовал я.
Отдав, наконец, команду "самый малый вперед", я не мог не почувствовать какой-то смутной тревоги. Куда мы движемся? Что ждет нас на выходе из этой гигантской клоаки? Не распрощались ли мы навеки со светом и жизнью, и не подстерегают ли нас впереди еще большие, чем прежде, опасности?
Я попытался отвлечься от этих мрачных мыслей, громко сообщая столпившейся внизу команде обо всем увиденном. В этот момент я был глазами всех своих товарищей и старался по мере сил держать их в курсе. Мы продвинулись почти на сотню ярдов, когда встретились с первым препятствием. Прямо по ходу туннель круто поворачивал вправо. Я видел в свете прожектора, как мощное течение с силой швыряет о стену влекомые потоком ветки и прочий мусор, и не без оснований опасался за безопасность "У-33" при столь резком повороте. Но выхода не было. Я намеренно ни о чем не предупредил остальных, это вызвало бы только лишние переживания. Ведь врежься мы в стену, конец был бы неотвратим. Отдав команду "полный вперед", я направил судно навстречу опасности. Чтобы вписаться в поворот, мне пришлось вплотную приблизиться к левой стене туннеля и надеяться, что двигатели не подведут. Что ж, мы проскочили, но еле-еле. В развернутом положении силой течения корму лодки все же ударило о скалу; раздался глухой удар, а затем противный скрежет металла корпуса по камню. Я приготовился уже к тому, что вода вот-вот ворвется внутрь корабля, но вскоре наблюдатели в трюме сообщили, что все в порядке. Еще через пятьдесят ярдов нас ждал новый поворот, на этот раз левый, но он оказался не таким крутым, как предыдущий, и мы преодолели его без особых затруднений. В дальнейшем плавание протекало спокойно, хотя я и был в постоянном напряжении, каждую секунду ожидая неприятностей. После второго поворота полторы или две сотни ярдов мы шли практически по прямой. Внезапно впереди посветлело. На душе у меня сразу стало легче, Я крикнул вниз, что вижу свет, и услышал благодарные возгласы стоявших внизу матросов. Мгновение спустя мы оказались в пронизанной солнцем воде; я немедленно поднял перископ и обвел взглядом самый удивительный ландшафт из всех виденных мною прежде.
Мы оказались посреди широкой и теперь уже медленной реки, берега которой были покрыты гигантскими древовидными папоротниками, раскинувшими свои могучие листья на пятьдесят, сто, двести футов. Рядом с лодкой что-то всплыло на поверхность и набросилось на перископ. Передо мной мелькнула широкая разверстая пасть, потом вдруг наступила темнота. Корпус лодки задрожал под рывками чудовищных челюстей. Секундой позже все прекратилось, и я снова мог рассматривать открывшийся нам незнакомый мир. Над деревьями в поле моего зрения взмыло огромное, не меньше кита, существо с крыльями, как у летучей мыши. Тело его напоминало ящерицу. Затем кто-то снова набросился на перископ, и изображение пропало. Не скрою, что давая команду к всплытию, я не мог прийти в себя. В какую невероятную страну забросила нас судьба!
Не успела палуба подняться из воды, как я уже, раздраив люк рубки, выпрыгнул на нее. Минутой позже открылся основной люк, и все свободные от вахты высыпали наружу. Ольсон под мышкой тащил наверх Ноба. Несколько минут никто не решался заговорить; я полагаю, что все, как впрочем и я сам, были настолько поражены, что ни у кого просто не поворачивался язык. Окружающее нас было столь странно и непривычно, как если бы мы вдруг оказались на другой планете, каким-то чудом переброшенные туда сквозь эфирную бездну. Даже трава на ближайшем от нас берегу была неземной - пышная, высокая, каждая травинка увенчана ярким цветком, фиолетовым или желтым, красным или голубым, образующей изумительный газон, превосходящий в своем великолепии любую человеческую фантазию, А животный мир! Жизнь вокруг просто кишела. Древовидные папоротники были усеяны обезьянами, змеями и ящерицами. Огромные насекомые наполняли воздух гудением и жужжанием. Могучие формы двигались среди прибрежных джунглей, вода в реке буквально кипела от живых существ, в воздухе парили гигантские существа, вымершие, если верить тому, чему нас учили, бесчисленное множество веков тому назад.
- Гляньте-ка! - воскликнул Ольсон. - К нам со дна в гости идет жираф.
Мы все повернулись в сторону Ольсона и увидели, как над поверхностью реки поднимается длинная блестящая шея, увенчанная маленькой головкой. Затем появилась спина чудовища, коричневая и блестящая от воды. Повернувшись, оно уставилось на нас, открыло пасть, похожую на пасть ящерицы, испустило хриплое шипение и двинулось в нашу сторону, В длину существо имело шестнадцать или восемнадцать футов и близко напоминало нижнеюрского плезиозавра, чье изображение я когда-то видел. Оно напало на нас с яростью бешеного быка. Можно было подумать, что оно собирается в одиночку сожрать подводную лодку, хотя, может быть, такая мысль действительно была в его голове.
Мы медленно продвигались против течения в момент атаки. Разинув пасть, вытянув шею на всю длину, чудовище быстро приближалось, работая всеми своими четырьмя мощными плавниками. Достигнув борта, оно сомкнуло челюсти на одном из стояков палубного ограждения и выдернуло его из гнезда с такой легкостью, как если бы это была зубочистка. При столь впечатляющей демонстрации титанической силы все мы невольно отступили на шаг назад, а Брэдли выхватил револьвер и выстрелил. Пуля попала в основание шеи, но вместо того, чтобы утихомирить, только еще больше разъярила ящера. Его шипение перешло в хриплый вопль, передняя часть туловища поднялась из воды и плезиозавр предпринял попытку взобраться по крутому борту на палубу с явным намерением закусить нами. С нашей стороны раздалось полдюжины выстрелов, но чудовище, хотя и пораженное в нескольких местах, не собиралось сдаваться и все дальше наползало на палубу.
Заметив, что неподалеку от меня находится Лиз, я попытался силой заставить ее спуститься в люк, чтобы избавить от угрожавшей опасности. К этому времени мы уже несколько дней не разговаривали, да и сейчас не произнесли ни слова; смерив меня презрительным и весьма красноречивым взглядом, она вырвалась у меня из рук. Поняв, что я ничего не смогу с ней поделать, не применяя насилия, я повернулся к ней спиной и постарался занять такую позицию, чтобы загородить ее в случае появления ящера на палубе. В этот же момент я увидел, как чудовище, перекинув через поручни один из своих плавников, сделало молниеносное движение головой и схватило одного из бошей. Я бросился вперед, на ходу расстреливая магазин своего пистолета в тело животного в попытке заставить его выпустить свою добычу, но с тем же успехом я мог бы палить в солнце.
С вопящим от боли и ужаса германцем в пасти, чудовище сползло с палубы и, очутившись в воде, сразу же нырнуло вместе со своей жертвой. Мы были потрясены этой кошмарной сценой. Тем не менее Ольсон заметил, что теперь баланс сил находится в нужном соотношении. В самом деле, после смерти Бенсона нас было девять на девять - девять германцев и девять "союзников", как мы себя называли, теперь же их оставалось только восемь. Впрочем, Лиз мы не причисляли ни к одной из сторон, хотя и убедились уже, что она - наша.
Таким образом, реплика Ольсона несколько разрядила атмосферу, по крайней мере для "союзников", и наше внимание вновь обратилось на реку, поскольку вокруг нас возник настоящий бедлам из шипящих, вопящих и беснующихся рептилий, абсолютно бесстрашных, голодных и злых. Они карабкались, заползали, протискивались на палубу, постепенно оттесняя нас все дальше и дальше, невзирая на непрерывную пистолетную стрельбу. Нас окружали твари всех форм и видов - страшные, огромные, чудовищные существа - настоящий мезозойский кошмар. Я проследил, чтобы Лиз как можно быстрее спустилась вниз; она прихватила с собой Ноба - бедняга долаялся чуть не до истерики. Я думаю, что он впервые со щенячьего возраста был так сильно напуган. Вслед за Лиз я отослал вниз Брэдли, затем наших и, наконец, германцев, находящихся на палубе - фон Шенворц в это время был все еще в кандалах под арестом.
Мерзкие твари уже наседали, когда я скатился вниз по трапу и, захлопнув люк, приказал "полный вперед", надеясь оставить нападавших позади, но это ни к чему не привело. Мало того, что каждая из рептилий могла легко догнать и перегнать нашу субмарину, их, чем выше по течению мы поднимались, становилось все больше. В конце концов, опасаясь серьезного столкновения с этими тварями на такой скорости в незнакомых водах, я приказал убавить ход, и дальше мы продвигались уже медленнее, с трудом пробиваясь сквозь буквально кишащую массу извивающихся тел. Я благодарил Бога за то, что мы проникли в Капрону именно на подводной лодке, а не на каком-либо другом судне, поскольку теперь живо представлял себе, что могло бы случиться с предприимчивыми мореплавателями, рискнувшими посетить этот затерянный мир, и почему до сих пор о Капроне никто ничего не слышал. Уверяю вас, только на субмарине человек имеет шанс достичь верховьев этой реки живым.
До темноты мы успели подняться вверх по реке миль на сорок. Я опасался лечь на грунт на ночь, поскольку лодку могло затянуть донным илом; якоря у нас не было, так что я подогнал лодку ближе к берегу, и во время одной из передышек от нападения ящеров мы закрепили ее за большое дерево. Кроме того, мы зачерпнули из реки немного воды, оказавшейся более подходящей на вкус, хотя все еще слишком теплой. Таким образом, у нас теперь была вода, но нам страшно хотелось свежего мяса. Мы не видели его уже несколько недель, а вид резвящихся вокруг пресмыкающихся навел меня на мысль о том, что бифштекс-другой из них может оказаться неплохим блюдом. Так что, прихватив винтовку, я выбрался на палубу. При виде меня огромная тварь также вскарабкалась на палубу. Я отступил на вершину рубки и, когда голова чудовища оказалась на одном уровне с площадкой, на которой я стоял, всадил ему пулю прямо между глаз.
Ящер остановился, поглядел на меня секунду удивленно, как бы говоря про себя: "Эта козявка кусается. Надо быть осторожней", раскрыл пасть и попытался меня схватить. Но меня на площадке уже не было. К этому моменту я уже скатился внутрь рубки, чуть не сломав при этом шею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46