В конце концов он мог все, что его интересовало, узнать в ближайшую из встреч.
Но на следующий день ему не представилась эта возможность.
Кто-то сыграл с ним злую шутку. Впрочем, он привык к подобного рода шуткам, потому что на свете было немало людей, у которых были основания его ненавидеть, и не проходило и года, чтобы кто-нибудь не попытался свести с ним счеты.
— Вас зовут Ридер, а?
Ридер судорожно сжал свой зонтик в руках и недоуменно поглядел поверх очков на заговорившего с ним оборванца. Встреча эта произошла у подъезда его дома.
Ридер как раз вышел из дома и собирался направиться к себе в кабинет на Уайтхолл. А так как он был до крайности аккуратным, то почувствовал недовольство при виде этого человека, внесшего в его жизненный распорядок некоторую дезорганизацию и похитившего у него пятнадцать секунд его драгоценного времени.
— Ведь вы и есть тот самый человек, который сцапал Ива Уолкера? — продолжал осведомляться незнакомец.
Ридер на своем веку «сцапал» немалое количество людей. Ведь он был по профессии «крючком», а в переводе на язык, понятный всем кругам общества, это означало, что он был человеком, на которого возложена обязанность бороться с нарушителями закона.
Он отлично помнил Ива Уолкера.
Ив был очень ловким фальшивомонетчиком, в настоящее время отбывавшим срок наказания в Дартмуре и кото рому предстояло пробыть там еще двенадцать лет.
Человек, заговоривший с ним, производил очень невзрачное впечатление и был мал ростом. Костюм сидел на c нем мешком и, очевидно, предназначался для человека, которого природа в большей степени наградила ростом, чем его. Он уставился на Ридера, и сыщик успел уловить, что глаза его смотрели совершенно беззлобно и что этого человека особенно опасаться не приходилось.
— Да, я имел удовольствие арестовать Ива Уолкера, — сказал Ридер, не утрачивая своего любезного тона.
Незнакомец опустил руку в карман и вытащил скомканную бумажку, завернутую в пергамент. Ридер развернул промасленную бумагу и вынул из нее грязный конверт.
— Это посылает Ив, — сказал человек, — вчера одного человека выпустили из тюрьмы, и Ив послал с ним вот это на волю.
Ридер, казалось, не удивился этому сообщению. Он знал, что тюремные предписания для того и созданы, чтобы их обходили, и знал, что в самой лучшей тюрьме порой случается и не то и что контрабандная отправка письма — явление весьма обычное.
Не спуская глаз с незнакомца, он распечатал конверт и вытащил из него небольшой клочок бумаги, на котором было набросано несколько строк.
«Дорогой Ридер, вот загадка для вас! Вы получите то, что было у других людей. Я этого не получил, но Вы это получите. Когда Вы его получите, Вам станет жарко, а когда оно уйдет от Вас, Вы станете холодны как лед.
Любящий Вас Ив Уолкер, (которому предстоит просидеть взаперти двенадцать лет только потому, что Вы изволили рассказать суду про него несколько небылиц)».
Ридер перевел глаза на человечка.
— Ваш приятель, видно, сошел с ума? — вежливо осведомился он.
— Он вовсе мне не приятель, — поспешил заявить посланец. — Меня просил это передать вам один человек.
— Вот и неправда, — сказал Ридер. — Ив передал вам вчера в Дартмуре это послание. Вас зовут Милльс, вы восемь раз судились за взломы, и в этом году вы предстанете перед судом в девятый раз. Лишь вчера вас выпустили на волю. Я видел, как вы прошли в Скотленд-Ярд на регистрацию.
На мгновение человечек ошеломленно уставился на Ридера, затем сделал попытку убежать.
Но Ридер взглянул на перекресток и увидел вдали стройный силуэт мисс Беллмен, понял, что возможность встретиться с нею потеряна.
— Входите, мистер Милльс.
— Я не хочу идти к вам, — попытался запротестовать посланец. — Он мне сказал, что я должен лишь передать вам письмо, и я это выполнил. Мне больше нечего…
Ридер поманил его пальцем.
— Пойди-ка сюда, голубок! — И затем продолжал с обезоруживающей любезностью: — И прошу вас, не противоречьте мне. Я легко могу рассердиться и тогда мне не составит труда послать вас обратно к вашему приятелю Уолкеру. Когда меня выводят из терпения, я становлюсь очень неприятным.
Милльс, недовольный, последовал за ним, добросовестно вытер ноги о половик и затем на цыпочках прошел за Ридером в комнаты.
— Прошу вас, садитесь, Милльс, — сказал Ридер и собственноручно пододвинул к нему стул. Гость поневоле скромно опустился на краешек стула. Ридер сел за письменный стол, положил перед собою письмо и вторично принялся читать его.
Затем он откинулся на спинку кресла.
— Нет, не могу разгадать, — сказал он. — Попробуйте-ка вы прочесть эту загадку?
— Я не знаю, что написано в письме, — забормотал Милльс.
— Прочтите мне вслух письмо! — приказал Ридер. И когда Ридер протянул ему письмо, Милльс выдал себя — он испуганно отпрянул назад и у него вырвалось восклицание, раскрывшее детективу многое.
Сыщик положил письмо на стол, достал со шкафа большой стеклянный колпак и прикрыл им письмо.
— Вы подождите меня здесь, — приказал он, — и не трогайтесь с места до моего возвращения.
В его голосе прозвучало столько строгой решимости, что Милльс не осмелился ослушаться.
Ридер прошел в ванную комнату, засучил рукава долго полоскал руки горячей водой.
Потом достал с полочки склянку и тщательно вытер ей содержимым руки. Не менее тщательно промыл он ногти и сменил сорочку и пиджак.
Лишь после всех этих мер предосторожности он вернулся в комнату к Милльсу.
— Наш приятель Уолкер работает в госпитале, — сказал он, и в его голосе гораздо больше было утверждения, , чем вопросительной интонации. — Что вы занесли мне в дом — скарлатину или еще что-нибудь похуже?
И он взглянул на письмо.
— Разумеется, скарлатину, — сказал он, — и письмо это было основательно пропитано заразой.
В камине тлел огонь, и Ридер бросил в огонь письмо вместе с подносом, на котором оно лежало.
— Уолкер — ловкий парень, — сказал он задумчиво. — Так, значит, он работает в госпитале. Вы, кажется, сказали, что там была скарлатина?
Милльс испуганно кивнул головой.
— И надо полагать, это был очень тяжелый случай. Нет, в самом деле, это очень интересно.
И, засунув руки в карманы, он миролюбиво взглянул на посланца мстительного Уолкера.
— А теперь вы свободны, можете идти, Милльс, — сказал он. — Я уверен, что вы заразились, потому что кусок пергамента ни в какой степени не оберегает от заразы. Через три дня у вас высыпет сыпь, а к концу недели вы, должно быть, умрете. Я сошлю вам на похороны венок.
Он растворил дверь, и Милльс боязливо шмыгнул на улицу.
Ридер подошел к окну и поглядел ему вслед. Потом он направился в спальню и переоделся. Взяв пару замшевых перчаток, он покинул дом.
Он не надеялся, что ему суждено будет когда-либо снова повстречаться с Милльсом. Менее всего он предполагал, что этот недавний обитатель Дартмура замышляет взлом, который даст им возможность снова столкнуться лицом к лицу. Для Ридера все расчеты с Милльсом были покончены, и он более не интересовал его.
В этот день из Скотленд-Ярда дали знать об исчезновении еще одного человека, и Ридер, как обычно, без десяти минут пять ожидал молодую девушку, которая, как подсказывал ему инстинкт, могла навести его на след.
Он твердо решил добиться у нее на этот раз исчерпывающего ответа на его вопросы.
Он встретил ее, и лишь в конце пути, когда они приближались к ее дому, ему удалось заговорить с нею о том, что наиболее интересовало его.
— Почему вы столь любопытны, мистер Ридер? — спросила она, и в голосе ее зазвучало нетерпение. — Быть может, и вы хотите поместить там свои сбережения? В этом случае я при желании не могу быть вам полезной. Мы связаны обязательством не рекомендовать новых вкладчиков.
Ридер остановился и, сняв шляпу, задумчиво потер лоб. (Экономка, наблюдавшая за ними из окна, была убеждена в том, что он сделал ей предложение и получил отказ).
— Я должен вам сообщить, мисс Беллмен, — сказал он, — и надеюсь, что это вас не особенно этим взволную.
И в нескольких словах он поведал ей о загадочном исчезновении ряда людей и об обстоятельствах, сопутствовавших этому исчезновению. Между прочим, он сообщил ей также и о том, что все эти лица также получали каждого первого числа свой дивиденд.
Молодая девушка побледнела и испуганно взглянула на сыщика.
— Неужели все это правда? — спросила она. — Ведь вы бы не стали меня пугать, если бы у вас не было на то оснований. Теперь я должна вам назвать это общество: это Мексико-Сити-Синдикат на Португаль-стрит.
— Как вы набрели на это общество? — осведомился Ридер.
— Я получила однажды письмо от директора фирмы, мистера де Силъво, в котором он сообщил мне, что получил мое имя от одного из своих знакомых. В том же письме он сообщал детали относительно условий помещения денег в их общество.
— У вас сохранилось это письмо? Она покачала головой.
— Нет. Меня попросили захватить с собою письмо, когда я отправлюсь к ним для переговоров. Впрочем, мне так и не пришлось увидеть кого-либо из этого общества, — добавила она, улыбаясь, — потому что я писала адвокату, который вел дела фирмы. Не подождете ли вы одно мгновение? Я сейчас покажу вам его ответ.
Ридер подождал ее у подъезда, и вскоре Маргарет вернулась, захватив с собою письмо, о котором упомянула. Письмо это было от фирмы «Брахер и Брахер» и ничем не отличалось от обычных писем подобного содержания, частенько рассылаемых адвокатами.
«Милостивая Государыня!
по делу Мексико-Сити-Синдиката.
Мы являемся поверенными этой фирмы и имеем честь довести до Вашего сведения, что эта фирма нам хорошо известна и что она пользуется весьма солидной репутацией. Все же мы можем позволить себе рекомендовать Вам поместить у нее свои средства, потому что подобное выгодное вложение капиталов обычно бывает сопряжено с большим риском.
Нам известно, что эта фирма выплачивает 12,5 процентов за помещенные у нее капиталы, а порой этот процент повышается даже до 20 процентов в год.
К нам никогда никаких жалоб на действия этой фирмы не поступало. Не принимая на себя никакой ответственности и не позволяя себе рекомендовать эту фирму, мы все же должны признать, что до сих пор деятельность этой фирмы никаких нареканий не вызывала и что это общество, по-видимому, располагает крупными средствами.
С совершенным почтением Брахер и Брахер».
— Вы сказали, что вам так и не довелось повидать де Сильво?
Она покачала головой.
— Нет, мне удалось лишь беседовать с мистером Брахером. В помещении Мексико-Сити-Синдиката я застала лишь нескольких служащих, мистер де Сильво был в отъезде. Мне пришлось оставить письмо там, потому что оно содержало в себе одновременно и заявление о подписке на акции этого синдиката. В уставе общества имеется указание, что вложенный капитал может быть потребован обратно в любое время и подлежит выплате в трехдневный срок; это обстоятельство побудило меня рискнуть и вложить мои средства в это общество. После того, как я получила от мистера де Сильво подтверждение, я перевела в его распоряжение мою тысячу фунтов.
Ридер кивнул головой.
— И вы всегда в срок получали следуемые вам суммы?
— Каждый месяц, — торжествующе заявила молодая девушка. — И мне кажется, что вы, право, несправедливы по отношению к мистеру де Сильво, ставя его в какую-то связь с исчезновением стольких людей.
Ридер промолчал и в тот же день направился на Португаль-стрит 179. Он увидел перед собою старомодный двухэтажный дом.
Во второй этаж вела старомодная лестница — там помещалась контора какого-то китайца-купца. В нижнем этаже виднелись три двери. На левой двери была дощечка с надписью; «Брахер я Брахер, адвокаты и нотариусы», на правой двери была вывеска Мексико-Сити-Синдикат, а средняя дверь, находившаяся в глубине вестибюля, гласила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Но на следующий день ему не представилась эта возможность.
Кто-то сыграл с ним злую шутку. Впрочем, он привык к подобного рода шуткам, потому что на свете было немало людей, у которых были основания его ненавидеть, и не проходило и года, чтобы кто-нибудь не попытался свести с ним счеты.
— Вас зовут Ридер, а?
Ридер судорожно сжал свой зонтик в руках и недоуменно поглядел поверх очков на заговорившего с ним оборванца. Встреча эта произошла у подъезда его дома.
Ридер как раз вышел из дома и собирался направиться к себе в кабинет на Уайтхолл. А так как он был до крайности аккуратным, то почувствовал недовольство при виде этого человека, внесшего в его жизненный распорядок некоторую дезорганизацию и похитившего у него пятнадцать секунд его драгоценного времени.
— Ведь вы и есть тот самый человек, который сцапал Ива Уолкера? — продолжал осведомляться незнакомец.
Ридер на своем веку «сцапал» немалое количество людей. Ведь он был по профессии «крючком», а в переводе на язык, понятный всем кругам общества, это означало, что он был человеком, на которого возложена обязанность бороться с нарушителями закона.
Он отлично помнил Ива Уолкера.
Ив был очень ловким фальшивомонетчиком, в настоящее время отбывавшим срок наказания в Дартмуре и кото рому предстояло пробыть там еще двенадцать лет.
Человек, заговоривший с ним, производил очень невзрачное впечатление и был мал ростом. Костюм сидел на c нем мешком и, очевидно, предназначался для человека, которого природа в большей степени наградила ростом, чем его. Он уставился на Ридера, и сыщик успел уловить, что глаза его смотрели совершенно беззлобно и что этого человека особенно опасаться не приходилось.
— Да, я имел удовольствие арестовать Ива Уолкера, — сказал Ридер, не утрачивая своего любезного тона.
Незнакомец опустил руку в карман и вытащил скомканную бумажку, завернутую в пергамент. Ридер развернул промасленную бумагу и вынул из нее грязный конверт.
— Это посылает Ив, — сказал человек, — вчера одного человека выпустили из тюрьмы, и Ив послал с ним вот это на волю.
Ридер, казалось, не удивился этому сообщению. Он знал, что тюремные предписания для того и созданы, чтобы их обходили, и знал, что в самой лучшей тюрьме порой случается и не то и что контрабандная отправка письма — явление весьма обычное.
Не спуская глаз с незнакомца, он распечатал конверт и вытащил из него небольшой клочок бумаги, на котором было набросано несколько строк.
«Дорогой Ридер, вот загадка для вас! Вы получите то, что было у других людей. Я этого не получил, но Вы это получите. Когда Вы его получите, Вам станет жарко, а когда оно уйдет от Вас, Вы станете холодны как лед.
Любящий Вас Ив Уолкер, (которому предстоит просидеть взаперти двенадцать лет только потому, что Вы изволили рассказать суду про него несколько небылиц)».
Ридер перевел глаза на человечка.
— Ваш приятель, видно, сошел с ума? — вежливо осведомился он.
— Он вовсе мне не приятель, — поспешил заявить посланец. — Меня просил это передать вам один человек.
— Вот и неправда, — сказал Ридер. — Ив передал вам вчера в Дартмуре это послание. Вас зовут Милльс, вы восемь раз судились за взломы, и в этом году вы предстанете перед судом в девятый раз. Лишь вчера вас выпустили на волю. Я видел, как вы прошли в Скотленд-Ярд на регистрацию.
На мгновение человечек ошеломленно уставился на Ридера, затем сделал попытку убежать.
Но Ридер взглянул на перекресток и увидел вдали стройный силуэт мисс Беллмен, понял, что возможность встретиться с нею потеряна.
— Входите, мистер Милльс.
— Я не хочу идти к вам, — попытался запротестовать посланец. — Он мне сказал, что я должен лишь передать вам письмо, и я это выполнил. Мне больше нечего…
Ридер поманил его пальцем.
— Пойди-ка сюда, голубок! — И затем продолжал с обезоруживающей любезностью: — И прошу вас, не противоречьте мне. Я легко могу рассердиться и тогда мне не составит труда послать вас обратно к вашему приятелю Уолкеру. Когда меня выводят из терпения, я становлюсь очень неприятным.
Милльс, недовольный, последовал за ним, добросовестно вытер ноги о половик и затем на цыпочках прошел за Ридером в комнаты.
— Прошу вас, садитесь, Милльс, — сказал Ридер и собственноручно пододвинул к нему стул. Гость поневоле скромно опустился на краешек стула. Ридер сел за письменный стол, положил перед собою письмо и вторично принялся читать его.
Затем он откинулся на спинку кресла.
— Нет, не могу разгадать, — сказал он. — Попробуйте-ка вы прочесть эту загадку?
— Я не знаю, что написано в письме, — забормотал Милльс.
— Прочтите мне вслух письмо! — приказал Ридер. И когда Ридер протянул ему письмо, Милльс выдал себя — он испуганно отпрянул назад и у него вырвалось восклицание, раскрывшее детективу многое.
Сыщик положил письмо на стол, достал со шкафа большой стеклянный колпак и прикрыл им письмо.
— Вы подождите меня здесь, — приказал он, — и не трогайтесь с места до моего возвращения.
В его голосе прозвучало столько строгой решимости, что Милльс не осмелился ослушаться.
Ридер прошел в ванную комнату, засучил рукава долго полоскал руки горячей водой.
Потом достал с полочки склянку и тщательно вытер ей содержимым руки. Не менее тщательно промыл он ногти и сменил сорочку и пиджак.
Лишь после всех этих мер предосторожности он вернулся в комнату к Милльсу.
— Наш приятель Уолкер работает в госпитале, — сказал он, и в его голосе гораздо больше было утверждения, , чем вопросительной интонации. — Что вы занесли мне в дом — скарлатину или еще что-нибудь похуже?
И он взглянул на письмо.
— Разумеется, скарлатину, — сказал он, — и письмо это было основательно пропитано заразой.
В камине тлел огонь, и Ридер бросил в огонь письмо вместе с подносом, на котором оно лежало.
— Уолкер — ловкий парень, — сказал он задумчиво. — Так, значит, он работает в госпитале. Вы, кажется, сказали, что там была скарлатина?
Милльс испуганно кивнул головой.
— И надо полагать, это был очень тяжелый случай. Нет, в самом деле, это очень интересно.
И, засунув руки в карманы, он миролюбиво взглянул на посланца мстительного Уолкера.
— А теперь вы свободны, можете идти, Милльс, — сказал он. — Я уверен, что вы заразились, потому что кусок пергамента ни в какой степени не оберегает от заразы. Через три дня у вас высыпет сыпь, а к концу недели вы, должно быть, умрете. Я сошлю вам на похороны венок.
Он растворил дверь, и Милльс боязливо шмыгнул на улицу.
Ридер подошел к окну и поглядел ему вслед. Потом он направился в спальню и переоделся. Взяв пару замшевых перчаток, он покинул дом.
Он не надеялся, что ему суждено будет когда-либо снова повстречаться с Милльсом. Менее всего он предполагал, что этот недавний обитатель Дартмура замышляет взлом, который даст им возможность снова столкнуться лицом к лицу. Для Ридера все расчеты с Милльсом были покончены, и он более не интересовал его.
В этот день из Скотленд-Ярда дали знать об исчезновении еще одного человека, и Ридер, как обычно, без десяти минут пять ожидал молодую девушку, которая, как подсказывал ему инстинкт, могла навести его на след.
Он твердо решил добиться у нее на этот раз исчерпывающего ответа на его вопросы.
Он встретил ее, и лишь в конце пути, когда они приближались к ее дому, ему удалось заговорить с нею о том, что наиболее интересовало его.
— Почему вы столь любопытны, мистер Ридер? — спросила она, и в голосе ее зазвучало нетерпение. — Быть может, и вы хотите поместить там свои сбережения? В этом случае я при желании не могу быть вам полезной. Мы связаны обязательством не рекомендовать новых вкладчиков.
Ридер остановился и, сняв шляпу, задумчиво потер лоб. (Экономка, наблюдавшая за ними из окна, была убеждена в том, что он сделал ей предложение и получил отказ).
— Я должен вам сообщить, мисс Беллмен, — сказал он, — и надеюсь, что это вас не особенно этим взволную.
И в нескольких словах он поведал ей о загадочном исчезновении ряда людей и об обстоятельствах, сопутствовавших этому исчезновению. Между прочим, он сообщил ей также и о том, что все эти лица также получали каждого первого числа свой дивиденд.
Молодая девушка побледнела и испуганно взглянула на сыщика.
— Неужели все это правда? — спросила она. — Ведь вы бы не стали меня пугать, если бы у вас не было на то оснований. Теперь я должна вам назвать это общество: это Мексико-Сити-Синдикат на Португаль-стрит.
— Как вы набрели на это общество? — осведомился Ридер.
— Я получила однажды письмо от директора фирмы, мистера де Силъво, в котором он сообщил мне, что получил мое имя от одного из своих знакомых. В том же письме он сообщал детали относительно условий помещения денег в их общество.
— У вас сохранилось это письмо? Она покачала головой.
— Нет. Меня попросили захватить с собою письмо, когда я отправлюсь к ним для переговоров. Впрочем, мне так и не пришлось увидеть кого-либо из этого общества, — добавила она, улыбаясь, — потому что я писала адвокату, который вел дела фирмы. Не подождете ли вы одно мгновение? Я сейчас покажу вам его ответ.
Ридер подождал ее у подъезда, и вскоре Маргарет вернулась, захватив с собою письмо, о котором упомянула. Письмо это было от фирмы «Брахер и Брахер» и ничем не отличалось от обычных писем подобного содержания, частенько рассылаемых адвокатами.
«Милостивая Государыня!
по делу Мексико-Сити-Синдиката.
Мы являемся поверенными этой фирмы и имеем честь довести до Вашего сведения, что эта фирма нам хорошо известна и что она пользуется весьма солидной репутацией. Все же мы можем позволить себе рекомендовать Вам поместить у нее свои средства, потому что подобное выгодное вложение капиталов обычно бывает сопряжено с большим риском.
Нам известно, что эта фирма выплачивает 12,5 процентов за помещенные у нее капиталы, а порой этот процент повышается даже до 20 процентов в год.
К нам никогда никаких жалоб на действия этой фирмы не поступало. Не принимая на себя никакой ответственности и не позволяя себе рекомендовать эту фирму, мы все же должны признать, что до сих пор деятельность этой фирмы никаких нареканий не вызывала и что это общество, по-видимому, располагает крупными средствами.
С совершенным почтением Брахер и Брахер».
— Вы сказали, что вам так и не довелось повидать де Сильво?
Она покачала головой.
— Нет, мне удалось лишь беседовать с мистером Брахером. В помещении Мексико-Сити-Синдиката я застала лишь нескольких служащих, мистер де Сильво был в отъезде. Мне пришлось оставить письмо там, потому что оно содержало в себе одновременно и заявление о подписке на акции этого синдиката. В уставе общества имеется указание, что вложенный капитал может быть потребован обратно в любое время и подлежит выплате в трехдневный срок; это обстоятельство побудило меня рискнуть и вложить мои средства в это общество. После того, как я получила от мистера де Сильво подтверждение, я перевела в его распоряжение мою тысячу фунтов.
Ридер кивнул головой.
— И вы всегда в срок получали следуемые вам суммы?
— Каждый месяц, — торжествующе заявила молодая девушка. — И мне кажется, что вы, право, несправедливы по отношению к мистеру де Сильво, ставя его в какую-то связь с исчезновением стольких людей.
Ридер промолчал и в тот же день направился на Португаль-стрит 179. Он увидел перед собою старомодный двухэтажный дом.
Во второй этаж вела старомодная лестница — там помещалась контора какого-то китайца-купца. В нижнем этаже виднелись три двери. На левой двери была дощечка с надписью; «Брахер я Брахер, адвокаты и нотариусы», на правой двери была вывеска Мексико-Сити-Синдикат, а средняя дверь, находившаяся в глубине вестибюля, гласила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23