— Только то, что она очень красивая и любезная девушка. И очень сожалел, что супруга вычеркнула ее из списка приглашаемых гостей. «Мы все восторгались ею», — говорил он. Ты ведь знаешь его манеру общаться, когда он становится сентиментальным.
Дик снова принялся за счета и пытался сосредоточиться на цифрах.
— Она упомянула также о мисс Джойнер, — вдруг мимоходом заметил Боб.
Дик медленно повернулся к нему.
— Кто? Леди Синтия?
— Да!
— Что же она могла сказать о ней?
— Немного! — Боб смутился, но Дик не огорчился, он прекрасно знал, что леди Синтия Рислип не всегда хорошо отзывалась о других женщинах.
— Ее очень интересовало, кто такая мисс Джойнер, — продолжал Боб. — И тут полковник невпопад сказал, что Джойнер — одна из красивейших девушек на свете. Он также намекнул, что знает ее семью.
Дик тихо смеялся.
— Ну, а что же леди Синтия?
— Если бы ты видел, как она выгнула брови и вытянула губы. Она тут же напала на старика и уверила его в том, что он ничего не знает о Гоуп Джойнер и о ее происхождении. Она очень рассердилась.
Дик опять принялся за работу. Он держал в руке перо, но не писал.
— Я предполагаю… — начал Боб и замолчал.
— Что же?
— Думаю, уже все в порядке…
— Ты имеешь в виду между мной и Гоуп Джойнер? Пока еще ничего не решено, но я твердо уверен, что стану ее спутником жизни. А, собственно, почему тебя это интересует? Ты и так обо всем мог догадаться.
Боб медленно встал.
— Не знаю, — осторожно сказал он, — но уверен, что старая Синтия напрасно порочит имя этой девушки. Я сам не понимаю, зачем это ей нужно. Видимо, опять все упирается в родословную. Кстати, между прочим, полковник по дружбе сообщил, что приглашен на обед к князю.
— К Кижластанскому? — удивился Дик. — Я не знал, что они знакомы.
— Полковник, вероятно, познакомился с ним в Индии. Во всяком случае, завтра он будет у князя на большом обеде. Он также намекнул, что там будет Диана Мэртин…
— Этот дьявол не в своем уме… Этот раджа… проклятый князь Кижластанский! — Дик сердился. — Даже в министерстве иностранных дел считают его ненормальным. Товарищ министр попросил меня, чтобы я немного понаблюдал за князем.
Боб усмехнулся. Его удивило, что подобное дело поручили не ему. Лейтенант гвардии Боб Лонгфелью, несмотря на простую внешность, был от природы умен, правда, иногда он витал в облаках. Боб мечтал работать в информационном разведывательном отделе военного министерства. Поэтому все свободное время посвящал изучению этого дела. Он чрезвычайно гордился своими детективными способностями и не подозревал, что в этом отношении несколько напоминал рыжеволосого сына миссис Оллорби.
Боб пошел к себе. Он сел поудобнее и долго размышлял о том, почему леди Синтия плохого мнения о Гоуп Джойнер. Из-за этого несчастную девушку не смогут принять в знатное общество бирвичских гвардейцев. Боб хорошо знал, что девушка ничего не скрывала о своем происхождении. В конце концов он пришел к выводу, что офицеру-осведомителю, желающему сделать карьеру, просто необходимо заняться тайной Гоуп Джойнер. Ведь не исключено, что без посторонней помощи, может быть, благодаря счастливой случайности и логическим выводам, он сумеет в безбрежном море родословных напасть на след ее происхождения. Если на основании учения об эволюции даже последний чистильщик сапог или тряпичник может претендовать на происхождение от Адама, то Гоуп Джойнер — очаровательная красавица с благородными чертами лица — наверняка имеет право на хорошую родословную.
У Боба появилось частное занятие, о котором не знал даже его друг. Он обошел всех специалистов по генеалогии и поручил включиться в исследования. Зацепка была только одна: десятое июня неизвестного года. В этот день Гоуп Джойнер ежегодно получала цветы от неизвестного лица.
Деньги на подобное мероприятие у Боба нашлись. Он был богат.
Глава 9
Когда Грэгэм поселился на даче в Кобэме, он должен был признать, что она соответствовала той баснословной высокой цене, какую за нее просили. Но он не платил ни шиллинга. Кроме небольшого красивого домика в стиле Тюдоров, вокруг дачи был большой сад. Она находилась в довольно пустынном месте: в радиусе примерно полумили не было ни одного дома. Дорога, проходившая мимо дачи, была в четырехстах метрах от Портсмут-Рода, но в Лондон по этой дороге можно было попасть скорее, чем Грэгэм вначале предположил. В роскошном парке росли всевозможные цветы. Массивные сосны образовывали красивый ландшафт и создавали тень над небольшой купальней на речке.
Диана не поехала с Грэгэмом.
— Если ты и Трайн воображаете, что я поселюсь в захолустье, чтобы еще больше испортить репутацию, вы глубоко ошибаетесь! Я только могу иногда приезжать и оставаться не дольше, чем до ужина!
— Надеюсь, ты не забыла еще, что мы женаты? — с иронией спросил Грэгэм.
— По возможности стараюсь, но это непросто, — спокойно ответила Диана. — Но ты, видимо, забываешь, что у меня много обязанностей в городе.
Грэгэм боялся женщины, с которой связался. Они теперь смотрели на свой брак, как на безумие. Никакой любви между ними не было. Супруги даже не уважали друг друга. Просто в одно холодное декабрьское утро они легкомысленно пошли в гражданский отдел и уже неоднократно сожалели о необдуманном шаге.
Итак, Грэгэм отправился на дачу один. Здесь он думал найти уют и комфорт. Дачей управлял садовник, черствый и молчаливый, живший в отдельном домике на краю парка. Его жена была кухаркой и горничной. Их шестнадцатилетняя дочь помогала родителям. Девушка была уродлива и скорее всего не совсем нормальна.
Молчаливый садовник показал Грэгэму дом. Большинство комнат были заперты. В распоряжении Грэгэма была спальня, гостиная, столовая и так называемая библиотека, потому что книг там не оказалось. Странный садовник, несмотря на неразговорчивость, был очень вежлив. Его жена, довольно непривлекательная, оказалась превосходной кухаркой. Сад благоухал. Разнообразием ароматов он мог бы удовлетворить самого изысканного любителя цветов.
За густой посадкой из сосен и кустов виднелась странная постройка. Это была четырехугольная каменная башня высотой тридцать футов. Башня была без окон и освещалась электричеством. Грэгэм заметил подходившие к ней провода. Дверь в башню была настолько мала, что он вынужден был бы нагнуться, чтобы войти.
«Видимо, какой-то амбар», — думал Грэгэм.
Кроме одной двери, он не нашел больше никаких отверстий. Грэгэм вернулся к фронтону, где стоял садовник, внимательно наблюдавший за новым жильцом.
— Что это? — поинтересовался Грэгэм.
— Старый ржаной амбар, — пояснил садовник. — Больше им не пользуются.
— Но ведь туда проведено электричество.
— Без света было не обойтись. Это оказалось дешевле, чем прорубывать окна в стенах.
Больше они об этом не говорили и направились к дому. Грэгэм забыл о башне. Только потом он узнал, какую важную роль она играла в связи с планом.
— Вот ключ от пульта, — сказал садовник, когда они вошли в библиотеку. — Я вам принесу чай.
Он вышел и запер дверь. Грэгэм с удивлением вертел ключ в руках. Обычно ему не давали ключей, и эта формальность оказалось странной. Потом он подошел к маленькому дубовому буфету и заметил, что все ящики, кроме одного, были открыты. Он воспользовался ключом и увидел в ящике большой квадратный конверт, адресованный ему. Кроме того здесь были еще три ключа и пачка больших конвертов. В адресованном ему конверте лежал еще один поменьше. В последнем было двадцать пять фунтов и письмо без обращения, отпечатанное на машинке. Он прочитал:
«Государственный гараж недалеко от Кобэма сдает частным лицам напрокат автомобили. Выберите себе один. Нужные указания получите у Маузея. Завтра отправьтесь в пивную „Три веселых матроса“ и познакомьтесь там с Эли Босом, который вас будет ждать. Поезжайте машиной до Гринвича, оставьте ее там, пересядьте в автобус, идущий через туннель Блэкуэль до Поплара. Оставшуюся часть пути пройдите пешком. Ни о чем не говорите с Эли, нужно только войти с ним в контакт. Вам придется сопровождать фрукты в Индию. Эли возьмет вас пассажиром и обо всем позаботится. Ему приказано сделать ваше пребывание на борту приятным, и вы должны сказать ему обо всех ваших желаниях. Необходимо, чтобы вы получили каюту, изолированную со всех сторон. Купите самый лучший замок, какой найдете в Лондоне, и передайте Эли, но ключ не отдавайте. Я распорядился, чтобы в вашей каюте в стену вмонтировали сейф. Эли Бос думает, что вы будете провозить кокаин. Он ничего не знает о фруктах. Если вы уже познакомились с подробностями плана, напишите ваши замечания и положите бумагу в пульт туда, где нашли это письмо. Его надо сжечь в присутствии Маузея».
Маузей, видимо, был садовником дачи. Когда он принес чай, Грэгэм поднес письмо к камину и сжег его. Оба молчали. Грэгэм понял, что разговора не получится. Когда Маузей убрал пепел, Грэгэм был убежден, что садовник знал о содержании письма.
— А где кабак «Три веселых матроса»? — спросил он.
— Я не знаю кабаков в окрестности, — ответил Маузей.
Он испытующе смотрел на Грэгэма и говорил так растянуто, что казалось, будто каждое его слово было на вес золота. Наконец он произнес:
— Я помню, в молодые годы видел дом с таким названием у Виктории-Док-Род.
Садовник вышел. Через некоторое время Грэгэм заметил его в саду. Как бы там ни было, но Маузей свое дело любил. Когда Грэгэм вышел в сад, чтобы поговорить с ним о хозяйстве, Маузей воодушевленно рассказывал о цветах, которые выращивал.
Грэгэм засиделся за ужином до десяти вечера. Минута в минуту постучал садовник. Он вошел в комнату и запер дверь. Потом опустил руку в глубокий карман и достал запечатанный конверт, который и на сей раз был адресован Грэгэму. Он нашел в нем тот самый манускрипт, который видел у Тигра Трайна.
Между переплетом и первой страницей лежало письмо;
«Прежде чем вы вернете эту книгу Маузею, положите ее в конверт и запечатайте. Конверты лежат в третьем отделе пульта. Подобную процедуру вы должны выполнять каждую ночь. Немедленно сожгите эту инструкцию».
Грэгэм опять сжег письмо в присутствии садовника.
— Все в порядке, Маузей, — сказал Грэгэм, перелистывая страницы. — Я вас позову, когда закончу читать.
Садовник отрицательно покачал головой.
— Мне очень жаль, сэр, — почти грубо ответил он, — но я обязан оставаться здесь, пока вы будете читать. Вам нельзя делать заметок или что-нибудь выписывать.
— Чей это приказ? — спросил Грэгэм в надежде, что садовник упомянет Тигра Трайна.
— Я не знаю, как его зовут, — лаконично ответил садовник.
С десяти вечера до часа ночи Грэгэм изучал манускрипт. Сначала он полностью прочитал его, чтобы иметь общее представление о содержании. Очень часто он останавливался, его поражала смелость плана. Перевернув последнюю страницу, вновь открыл первую. Теперь он уже внимательно вчитывался в каждую строку, стараясь запомнить мельчайшие подробности. Лишь когда часы пробили час, Грэгэм закрыл книгу и запечатал ее в конверт. Маузей просидел три часа, как вкопанный. Грэгэма удивила выдержка садовника. Во время одной из коротких пауз он спросил, не хочет ли слуга закурить.
— Я не курю и не пью.
Потом Грэгэм так увлекся чтением, что не замечал присутствия этого человека.
Садовник взял запечатанный конверт, сунул его в карман и, пожелав жильцу спокойной ночи, собрался уходить.
— Завтра вечером меня здесь не будет, — сообщил Грэгэм.
— Я знаю.
— Наш друг доверяет вам.
— Он и вам доверяет, сэр, но у него есть все основания доверять мне больше, — таинственно произнес садовник.
Утром Грэгэм пошел в ближайшее село, чтобы купить газеты и книги. Он уже начал скучать от безделья.
После обеда он разыскал гараж, взял на прокат маленькую машину и поехал в город.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27