Я только что была в лавке напротив и видела, как он пересек луг. Он, полагаю, вошел в дверь ризницы? Как вы думаете, могу ли я пройти туда и переговорить с ним?
— Я не слышала, чтобы дверь закрывалась или открывалась, но он вполне может быть в ризнице, сегодня утром он что-то говорил про бумаги, на которые хочет взглянуть, и я думаю, что он очень занят. Но, вероятно, — любезно добавила она, — я чем-то смогу вам помочь? Вы не из деревни, не так ли? Если вы хотите больше узнать о церкви, то есть очень хорошая брошюра, написанная предыдущим викарием. Она лежит на скамье возле купели. К сожалению, нам приходится ее продавать за три пенса: церковь сейчас нуждается в средствах.
Она, должно быть, привыкла, подумала я, защищать мужа от назойливых посетителей. Пришлось изобретать способ проникнуть за эту защиту. Я посмотрела на ведро с цветами:
— Какие чудесные цветы… Вы их сами выращиваете?
— Да. Они из нашего сада. Вы тоже цветовод, миссис Херрик?
Я улыбнулась:
— В некотором роде. Я работаю в питомнике в Ричмонде.
— Вы здесь навещаете друзей?
— Я здесь на пару дней. Живу в Розовом коттедже. Вы, наверное, знаете его, это по…
— Да, конечно, знаю.
Она склонилась к вазе и посмотрела на меня снизу вверх:
— Но вы там не одна? Не боитесь?
— Ни капельки. Сегодня вы уже второй человек, который спрашивает меня об этом. Чего мне надо бояться?
— Я только знаю, что мои внуки, когда приезжали на каникулы, не ходили туда. Кто-то сказал им, что там водятся привидения.
— Привидения?
— Да. Не знаю, чьи привидения, возможно, это как-то связано с цыганами. Они раньше останавливались лагерем и якшались с обитателями Розового коттеджа, ужасной семьей, которая жила в коттедже, отсюда какие-то нехорошие истории. Конечно, все эти безобразия были до нас. Велланд, вот как их фамилия. Велланд.
Если что-то и могло прекратить разговор, так именно это. И как раз такой момент выбрал викарий, чтобы выйти, куда-то торопясь, из дверей ризницы. Он оказался совершенно непохожим на свою жену: круглолицый, добродушного вида человек с густой седой шевелюрой и ярко-голубыми глазами, смотревшими сквозь полукруглые стекла очков в золотой оправе; очки эти сползли почти на самый кончик носа.
Он рассеянно поправил их, но они съехали опять.
— А, Мюриэл. Мне показалось, что я слышу голоса, — сказал он и обратился ко мне: — Доброе утро. Славный день, не правда ли? Славный денек…
— Это миссис Херрик, — сказал ему жена, — Она гостит в деревне, интересуется нашей церковью и хотела поговорить о ней с тобой, но я сказала, что среда у тебя хлопотливый день, надо готовиться к вечерней службе; а…
Ей не дали договорить. Викарий поспешно спустился с ведущих к алтарю ступенек, протянув мне руку:
— Миссис Херрик? Миссис Херрик, я не ошибся? Как поживаете? Я только вчера говорил с леди Брэндон по телефону, и она упомянула, что вы собираетесь навестить свое старое обиталище. Такие, значит, дела… Так вы хотите со мной побеседовать? Непременно, с удовольствием. Если угодно, пойдемте ко мне домой, мы можем поговорить и там.
Он повернулся к жене:
— Миссис Херрик, моя милая, должна знать эту церковь лучше, чем ты или я. Ее семья прожила здесь много времени. Ее девичья фамилия — Велланд. Кэйти Велланд, не так ли, из Розового коттеджа?
Я промолчала. Миссис Винтон Смит тоже. Викарий спросил, не пойти ли нам, что показалось мне отличной мыслью. Мы и пошли.
Глава 10
Кабинет викария, насколько я помнила, был маленькой комнаткой направо от входной двери, с окном в эркере, сквозь которое можно было, сидя за столом, видеть, кто входит в дом. Над укрытой плющом стеной переднего сада виднелась колокольня: казалось, до нее рукой подать.
На решетке лежала неразожженная растопка. Над каминной полкой висела большая гравюра с изображением Оксфордского колледжа, а на самой каминной полке стояли два серебряных кубка и герб колледжа на деревянной подставке. Остальные стены были сплошь заставлены книжными шкафами. Эта комната послужила бы неплохой декорацией к сцене «Кабинет священника». Все выглядело в точности так же, как во времена его предшественника, за исключением того, что отец Присси окончил Кембридж, а над одним из книжных шкафов у него красовалось весло. Даже два объемистых кожаных кресла были те же.
Мистер Винтон Смит указал мне на одно из них, а сам опустился на вращающийся стул, повернув его ко мне. Вероятно, привычный маневр; теперь он сидел спиной к окну, выше, чем его посетитель. Все ясно: эта комната, должно быть, повидала немало тяжелых разговоров на деликатные темы.
Но я не ждала, что наш разговор будет таким. Викарий, очевидно, тоже. Он взял пачку сигарет, предложил мне, а когда я отрицательно помотала головой, сказал: «Вот разумная женщина», — улыбнулся и закурил сам.
Я сделала первый ход:
— Вы упомянули, что говорили с леди Брэндон и что она сказала вам о моей поездке в Тодхолл?
— В точности так. Да. Из ее слов я понял, что вы намерены остановиться в Розовом коттедже и что она просила миссис Паскоу открыть его вам. Я надеюсь, там все в порядке? Он пустовал уже довольно давно.
— Все в порядке, спасибо. Я не собираюсь, то есть не собиралась оставаться там больше, чем на пару дней.
— В самом деле?.. — Обезоруживающе острый взгляд поверх очков. — Означает ли это, что вы намерены остаться на более долгий срок?
— Мне, может быть, придется. Из-за этого я и пришла к вам. Леди Брэндон говорила вам о цели моего приезда?
— Безусловно. Она упоминала, что ваша бабушка решила обосноваться в Шотландии и просила вас съездить сюда забрать из коттеджа вещи и проследить за их отправкой на север. Должен признаться, миссис Херрик, что узнал об этом с сожалением. Ваша бабушка — очень сильный человек, очень сильный, и я всегда с удовольствием посещал ваш дом.
— Она не особенно прилежно ходила в церковь. Я, во всяком случае, такого за ней не припомню, — я улыбнулась. — Правда, она с точностью часового механизма выпроваживала в церковь меня, а также в воскресную школу и так далее, но сама почти не ходила со мной. А вот тетя Бетси иногда меня сопровождала.
— Ах, да. Достойная старая леди, — осторожно сказал викарий.
Сдержанность так явно отразилась на его лице, что я рассмеялась:
— Только не говорите, что не знали об ее обыкновении сидеть снаружи, во дворе церкви, пока не закончится служба, если оскверняли истинную веру — ее собственную? Вам должны были об этом сказать, и держу пари, что тетя Бетси сама это сделала!
— Вы бы выиграли пари. Да… Ваша тетя имела привычку совершенно определенно заявлять о своем мнении. Но, в конце концов, она вырастила вас и вполне правильно воспитала.
— Только для того, чтобы быть уверенной, что я не выкину чего-нибудь, в смысле, не впаду в грех.
Еще один пронзительный взгляд поверх полукруглых стекол:
— В самом деле?.. Грехи детей. Да, вы собирались поведать мне, почему решили продлить свое пребывание. Надеюсь, ничего не произошло? Вы, кажется, упоминали, что с коттеджем все в порядке?
— Со мной точно все в порядке. Но случилось нечто странное. У бабушки было несколько безделушек, которые лежали у нее в тайнике, и они пропали.
— Пропали?
— Исчезли. Украдены. Те вещи, которые она специально просила меня привезти.
— Ох, это огорчительно слышать. Чрезвычайно неприятно. Полагаю, вы тщательно их искали?
— Нет, еще нет. Они должны были лежать там, куда она их спрятала, но от них не осталось и следа.
— Ваша бабушка не могла ошибиться? Просто забыть, куда она все положила.
— Непохоже. Это потайной, запирающийся на ключ шкафчик, встроенный в стену и заклеенный обоями. Ключ от него она куда-то спрятала. Она забыла, куда именно, и у меня еще не было времени поискать его, но когда я взглянула на шкафчик вчера вечером, оказалось, что обои с него уже срезали. Кто-то содрал и обои, и штукатурку, чтобы добраться до дверцы, и тайник оказался пуст.
— Господи Боже мой… Это скверно, очень скверно. Означает ли это… Думаете ли вы, что воры нашли ключ?
— Без этого они ничего бы не сделали. Они явно открыли шкафчик ключом. Все из него вынув, они заперли шкафчик.
— Он был заперт? Но если вы не нашли ключ?..
— Я его вскрыла. Точнее, Дэйви. Дэйви Паскоу. Он был со мной. Обнаружив, что обои сорваны, мы вынуждены были проверить, на месте ли бабушкины сокровища, а это был единственный способ.
— Да. Да, понятно. Что ж, мне весьма жаль слышать об этом, миссис Херрик.
Он сделал паузу, развернулся на стуле к окну, а потом снова ко мне:
— Пропавшие вещи. Какую ценность они представляли?
— Почти никакой, лишь для хозяев. Медали, пара колец, брошь, не очень дорогая, но не из тех, которые не страшно потерять. Я предполагаю, что самым ценным там были пять золотых соверенов. Кроме этого, там хранились еще семейные документы, свидетельства о рождении, свидетельства о браке и прочие бумаги.
— Понятно. Да, я понимаю. Чрезвычайно огорчительно. Есть ли у вас какие-нибудь — хм-м — подозрения относительно происшедшего?
— Никаких. Единственные, кто имел право входить в коттедж, — Паскоу, и вряд ли их разумно подозревать. Семья тоже, конечно — Брэндоны, я имею в виду, но о них вы можете сказать то же самое, и, во всяком случае, их здесь просто нет.
— Хм-м, — викарий погасил свою сигарету, нахмурившись, глянул на пепел и повернулся ко мне:
— Полагаю, я должен что-то для вас сделать? Если я могу вам чем-то помочь, то, конечно, выполню это, хотя и не представляю, что именно.
— Я собиралась узнать у вас, не слышали ли вы, что кто-то околачивается у коттеджа, бродяга, возможно, или кто-то чужой. Но вы бы уже мне об этом сказали. И все, что я могу сделать, это попросить вас… Ах да, еще одна вещь: появлялись ли здесь цыгане? Они раньше останавливались в лощине недалеко от дома, но их не видели там много лет еще до моего отъезда. Что-нибудь о них известно?
— Ничего. Я знаю эту тропку, она уже совершенно заросла к тому времени, когда я приехал сюда. Но вы хотели меня о чем-то попросить?
— Да, если можно. Не позволите ли вы мне взглянуть в приходские книги? Ведь в них находятся все семейные записи?
— Некоторые — да. Но, конечно, не записи о рождении. Эти вместе с записями о смерти хранятся в палате. Они выдадут вам копии, если захотите. Я могу дать вам их адрес.
— Спасибо, у меня есть. Но у вас хранятся записи о крещениях, похоронах и браках. Ведь выдается и свидетельство о крещении, не так ли?
— Почему же нет… — сказал он, и по мягкости его тона я сразу догадалась, что викарий, как и его жена, слышал все что только можно дурного про ужасную семью Велландов.
Но повел он себя иначе и не только, подумалось мне, потому, что он священник:
— Конечно же, смотрите книги. Но можно еще кое-что предпринять. Хотите, я сниму для вас копии со всех записей, касающихся вашей семьи? Тогда вам нечего беспокоиться о потере документов. Я сделаю это с удовольствием.
— Правда? Я не знала. Спасибо вам огромное.
— Я хотел бы оказать вам еще какую-нибудь помощь. Касательно других вещей — броши и остального, я бы посоветовал вам поговорить с вашими соседями. Сестры Поуп, — на его лице мелькнула тень улыбки, — мало что пропускают из того, что случается в деревне. Они могли что-нибудь заметить.
— Да, я уже думала о них. Я навещу их сегодня, — и я улыбнулась ему в ответ. — И, вероятно, мисс Линси может оказаться мне полезной.
— В самом деле… — Его любимое выражение было просто личиной размышления. Викарий еще раз крутанулся на стуле от меня, а потом снова ко мне:
— Что бы я предложил в таких обстоятельствах… Не хотите ли вы, чтобы я переговорил с Бобом Кроли?
— Боб Кроли? Я не знаю… а кто он?
— Вас ведь долго не было… Наш полицейский. Старый мистер Бэйнбридж ушел в отставку два года назад, уехал к дочери в Феррихилл. Боб Кроли живет теперь в его доме, вы его знаете, это домик полицейского в конце Лэйн-Эндс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29