Конечно, допрос у коронера еще не судебный процесс. Присяжным предстоит только решить, умерла Бесси Митчелл естественной или насильственной смертью, и если смерть была насильственной, явилась она результатом несчастного случая или преступных действий.
При принятии одной из двух последних гипотез окончательное рассмотрение дела будет производиться позже и с другим составом присяжных.
— Расскажите о событиях, происходивших двадцать седьмого июля после семи тридцати вечера.
Не слишком ли наивно оставлять четырех парней слушать показания их товарища?
Сержант О'Нил был пониже и поприземистей остальных. Волосы у него курчавые, светлые, с рыжеватым оттенком. Грубые черты лица делают его похожим на крестьянина с севера Франции, но на крестьянина чистенького и опрятного.
Все они здесь выглядели какими-то чистенькими — и пятерка военнослужащих, и остальные сидящие в зале. У них здоровый, благополучный вид — в Европе в уличной толпе такие люди встречаются ой как нечасто, — Мы пошли в «Пингвин», сидели там и пили.
Это был примерный ученик-зубрила, хоть и не блистающий особыми способностями. Прежде чем ответить, он, словно на уроке, поднимал глаза к потолку, некоторое время соображал и только потом начинал говорить — неторопливым, ровным, бесцветным голосом, повернувшись, как велено, к присяжным.
В сущности, все они мальчишки, мальчишки-переростки двадцати с небольшим лет, крепко сложенные, мускулистые, но тем не менее мальчишки, которых по недоразумению принимают за взрослых людей.
— Сколько стаканов вы выпили?
— Около двадцати.
— Кто ставил выпивку на всех?
О'Нил это помнил. Помолчав — ему нужно было время подготовиться к ответу — он сообщил, что сержант Уорд платил за два круга выпивки, почти за все остальные заплатил Дэн Маллинз, а он, О'Нил, только за один.
Мегрэ охотно потолковал бы с О'Нилом с глазу на глаз у себя в кабинете на набережной Орфевр; уж он бы вывернул этого ирландца наизнанку и узнал, что у него за душой.
Все они, кроме Уорда, холосты, и потому первым делом Мегрэ спросил бы: «Любовница у вас есть?» О'Нил парень здоровый и без женщины не может обходиться. Той ночью они оказались впятером с одной девушкой, и все, за исключением китайца, были в подпитии. Неужто же в темной машине они не дали воли рукам?
Коронер о таких вещах, казалось, не думал, а если и думал, то никак этого не проявлял.
— Кто решил поехать на остаток ночи в Ногалес?
— Точно не помню, но, кажется Уорд.
— От Бесси вы такого предложения не слышали?
— Нет, сэр.
— Как вы сидели в машине?
О'Нил долго и сосредоточенно размышлял; молено было подумать, что он не слышал показаний своего приятеля.
— Уорд через некоторое время пересадил Бесси назад.
— Почему?
— Думаю, ревновал ее к Маллинзу.
— У него были основания опасаться Маллинза в этом смысле больше, чем остальных?
— Не знаю.
— Что произошло, когда вы проехали аэродром?
— Мы остановились.
— Почему?
О'Нил долго смотрел в потолок, наконец, глянув искоса на Уорда, не отрывавшего от него глаз, произнес:
— Потому что Бессси отказалась ехать дальше. Всем своим видом он демонстрировал: «Мне очень жаль, но такова правда, а я давал присягу говорить только правду».
— Бесси не захотела ехать в Ногалес?
— Да, сэр.
— По какой причине?
— Не знаю.
— Что произошло после того, как машина остановилась? И опять было произнесено слово «оправиться» — армейский синоним глагола «помочиться».
— Бесси прошла в противоположную сторону?
О'Нил опять посверлил взглядом потолок, но молчание оказалось куда продолжительней, чем раньше.
— Насколько помню, Бесси возвратилась вместе с Уордом.
— Бесси вернулась?
— Да, сэр.
— И села в машину?
— Да. Мы развернулись и поехали к Тусону.
— А когда Бесси оставила вас?
— Когда мы во второй раз остановились. Как только мы развернулись, Бесси сказала Уорду, что хочет с ним поговорить.
— Она сидела сзади, рядом с вами?
— Да. Сержант Уорд затормозил, и они вдвоем вышли из машины.
— Куда они пошли?
— К железной дороге.
— Они долго отсутствовали?
— Сержант Уорд вернулся минут через двадцать — двадцать пять.
— Вы посмотрели время?
— У меня не было часов.
— Он вернулся один?
— Да. Он проворчал: «Пошла ока к черту! Это ей наука!»
— Что он этим хотел сказать?
— Не знаю, сэр.
— И вы сочли нормальным бросить женщину в пустыне, а самим уехать в город?
О'Нил молчал.
— Спиртное вы с собой взяли? Была в машине бутылка виски?
— Не помню.
— Доставив вас в город к автобусной остановке, Уорд объявил, что едет искать Бесси?
— Нет, ничего не сказал.
— Вас не удивило, что он не подвез вас до базы?
— Я об этом не думал.
— Что после этого сделали вы, капрал Ван-Флит и У Ли?
— Взяли такси.
— О чем вы беседовали между собой?
— Ни о чем.
— Кто предложил взять такси?
— Не помню, сэр.
— Через какое время после отъезда Уорда и Маллинза вы взяли такси?
— Минуты через три, даже через две Ишь, упрямец-мальчишка: скрывает что-то, и клещами из него не вытащить. Но почему он так себя ведет? Мегрэ был возбужден. Еще немного, и он, пожалуй, словно школьник, поднимет руку и задаст вопрос.
И тут Мегрэ неожиданно покраснел: он заметил Коула, который с довольной улыбкой стоял в дверях. Интересно, давно ли он за ним наблюдает? А Коул мимикой и жестами изобразил нечто вроде: «Я вижу, вы намерены остаться здесь?» Он еще немного постоял и на цыпочках удалился, решив не мешать Мегрэ в его новом увлечении.
— Где вы вышли из такси?
— На том месте, где делали вторую остановку.
— Точно на том же?
— Было темно, поэтому утверждать не могу. Но мы постарались вспомнить, где тогда останавливались.
— Вы отпустили такси, не так ли? А как же вы собирались вернуться в город и добраться до базы?
— Проголосовали бы.
— Который уже был час?
— Примерно половина четвертого.
— Вы не встретили машину Уорда? Его самого или Дэна Маллинза тоже не видели?
— Нет, сэр, Уорд в упор смотрел на него, а О'Нил все время отводил глаза, но порой взгляды их встречались, и тогда О'Нил принимал вид человека, извиняющегося за то, что он вынужден исполнять свой долг.
— Что вы делали, оставшись втроем на шоссе?
— Пошли в сторону Ногалеса, а потом повернули вдоль железной дороги к Тусону.
— Долго вы так ходили?
— Около часа.
— И никого не видели?
— Никого, сэр.
— И ни с кем не разговаривали?
— Ни с кем, сэр.
— Ну, а потом что?
— Остановили попутную машину и доехали до базы.
— Марку машины помните?
— Точно — нет. Кажется, это был «шевроле» сорок шестого года.
— С водителем разговаривали?
— Нет, сэр.
— Что вы сделали, приехав на базу?
— Пошли спать. В шесть часов мы уже были у своих самолетов.
Мегрэ кипел. Ох, как хотелось ему хорошенько встряхнуть этого бестолкового судью и рявкнуть: «Вы что, никогда в жизни свидетелей не допрашивали? Или нарочно стараетесь не задавать вопросов по существу?»
— Когда вам стало известно, что Бесси Митчелл мертва?
— Около шести вечера, когда мне сказал об этом ее брат.
— Что он сказал дословно?
— Что Бесси нашли мертвую на железной дороге и будет следствие.
— Кто присутствовал при вашем разговоре?
— В комнате со мной был У Ли. Он заявил: «Я знаю, как это произошло». Митчелл стал его расспрашивать, но У Ли сказал: «Я расскажу только шерифу».
Было уже начало шестого, и коронер, собирая разбросанные по столу бумаги, все так же внезапно закрыл заседание, объявив с рассеянным видом.
— Завтра в девять тридцать. Но не здесь, а во второй камере этажом выше.
Публика расходилась. Пятеро военнослужащих, по-прежнему не разговаривая друг с другом, собрались на галерее, и офицер повел их через патио.
Там уже стоял Гарри Коул в габардиновых брюках и белой рубашке — этакий жизнерадостный молодой человек спортивного вида.
— Вам это было интересно, Джулиус? Что скажете насчет стаканчика пива?
Неожиданно они окунулись в жару, в густой солнечный свет; даже звуки здесь казались приглушенней. На фоне неба высилось с полдюжины городских небоскребов. Все кинулись к своим автомобилям; индеец — Мегрэ заметил, что одна нога у него деревянная — и тот открывал дверцу старой колымаги с подвязанным веревками капотом.
— Держу пари, Джулиус, вы хотите меня о чем-то попросить.
Они вступили в кондиционированную прохладу бара; сразу же в глаза бросилось множество габардиновых брюк, белых рубашек и — по всей стойке — бутылки пива. Правда, были здесь и ковбои — настоящие: в обтягивающих ляжки штанах из грубого голубого молескина, в сапогах с высокими каблуками и широкополых шляпах.
Да, хочу. Нельзя ли перенести поездку в Ногалес на другой день? Мне хотелось бы завтра дослушать расследование.
— Ваше здоровье! А вопросы есть?
— Куча. Буду задавать их в том порядке, как они придут мне в голову. Проститутки у вас здесь водятся?
— Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. В некоторых штатах проституция существует. В Аризоне запрещена.
— А Бесси Митчелл?
— Это вот как раз замена.
— Эрна Болтон тоже?
— Более или менее.
— Сколько на базе солдат?
— Тысяч пять-шесть. Я как-то этим никогда не интересовался.
— И большинство неженатые?
— Три четверти.
— Как же они устраиваются?
— Кто как может. Это непросто.
В улыбке, редко сходившей с губ Коула, не было иронии. Зная профессиональную репутацию Мегрэ, он, несомненно, питал к нему большое уважение, может быть, даже нечто вроде восхищения. Однако ему было немножко забавно: этот француз занимается вопросами, никак его не касающимися.
— Сам я с Востока, — не без гордости сообщил Коул. — Происхожу из Новой Англии. А здесь, знаете ли, жизнь пока еще немножко как на границе. Я мог бы вам показать нескольких стариков из пионеров: в начале века они еще воевали с апачами и участвовали в судах Линча, вешая конокрадов и угонщиков скота.
Не прошло и получаса, а они уже выпили по три бутылки пива, и тут Коул провозгласил:
— Время виски!
Потом они покатили к Ногалесу и проехали через весь Тусон; так же, как недавно суд, он поразил Мегрэ.
Город был не маленький: в нем насчитывалось больше ста тысяч жителей. И все-таки сразу по выезде из центра, из делового квартала, где высилось с полдюжины двадцатиэтажных зданий — это они, подобно вонзившимся в небо башням, бросились недавно в глаза Мегрэ — Тусон стал напоминать дачный поселок, верней, несколько расположенных рядом дачных поселков: одни были побогаче, другие победней, но все одинаково новенькие, аккуратные, застроенные одноэтажными коттеджами.
Дальше мощеные улицы кончились. Пошли огромные пустыри. Сразу же за аэродромом начиналась настоящая пустыня, а вдалеке маячили фиолетовые горы.
— Примерно здесь все и произошло. Хотите выйти взглянуть? Остерегайтесь гремучих змей.
— А они здесь водятся?
— Даже в городе встречаются.
Железная дорога была одноколейная и шла футах в ста пятидесяти от шоссе.
— За сутки тут, думаю, проходят четыре-пять поездов. Вы не против прокатиться в Мексику и выпить там по стаканчику? До Ногалеса рукой подать.
Сто километров! Однако проскочили они их меньше чем за час.
Ногалес оказался крохотным городишком, состоящим из двух улиц, перекрытых решетчатыми воротами. Пограничники в форме. Гарри Коул поговорил с ними, и через минуту он и Мегрэ оказались в толпе, кишащей на узких и таких грязных улочках мексиканской части города, что, право, было бы лучше, если бы туда вовсе не проникал тусклый вечерний свет. — Начнем с кабаре, хотя сейчас еще рановато.
Полуголые мальчишки зазывали их почистить обувь, взрослые загораживали дорогу и пытались заманить в лавчонки, торгующие сувенирами.
— Как видите, здесь настоящая ярмарка. Когда человек, живущий в Тусоне или даже в Фениксе, а то и еще дальше, хочет развлечься, он едет сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18