— Если хочешь, я сниму воздействие алкоголя.
— Зачем?
— Что, опять? — всполошился Делануа.
— Нет, все в порядке, — успокоил его Седов, — это мы о своем, о девичьем.
— Что он говорит? — повернулась к нему Ингрид.
— Свобода личности, провозглашенная основным законом Лиги Объединившихся Наций, предполагает невмешательство в личные разговоры граждан. А поскольку я беседую с собственной личностью, то прошу уважать мое право на частную жизнь, — злорадно сказал Седов.
— Бред какой, — заметил Делануа.
Ингрид поджала губы и отвернулась.
— Так о чем ты? — спросил Седов в пространство.
— Я предложил снять воздействие алкоголя.
— Ну уж нет! Зачем тогда пить?
— Употребление алкоголя очень вредно. Алкоголь есть яд и наркотик, отрицательно воздействующий на организм.
— Да что ты говоришь? — ухмыльнулся Седов, — вот когда глаза-то у меня открылись! Вот и дождался я того, кто объяснит мне наконец пагубность пьянки.
— Мог бы и у меня спросить, — вполголоса заметила Ингрид.
— Я очень рад, что могу помочь тебе. Итак: прежде всего алкоголь, являясь ядом и наркотиком, исключительно негативно влияет на нервные…
— Стоп, — сказал Седов, — хватит.
— Вы не могли бы помолчать, — попросил Делануа, — а то у меня впечатление, что я везу сумасшедшего.
— А может так и есть?
— Чтобы не мешать им, ты можешь общаться со мной, не используя голосовой аппарат. Я все пойму.
— Как это?
— Просто думай. Хочешь — словами, хочешь — образами. Это неважно. Я понимаю, чего ты хочешь прежде, чем ты это сделаешь или скажешь. Думай — так будет проще.
— И о чем? — Седов неуверенно сложил в голове вопрос.
— Можно о чем угодно. Можно говорить, можно играть, можно учиться. Тебе учиться у меня, а мне у тебя.
— Так, это надо обдумать. Только мое условие — ты говоришь исключительно тогда, когда я спрашиваю, — остается в силе , — предупредил Седов.
— А если опасность?
— Тогда можешь говорить без спросу в любое время. Даже, если я сплю. Кстати, а ты спишь когда-нибудь.
— Нет.
— Бедняга. Эй, а ведь если я буду думать о чем-то — ты все это узнаешь! — опомнился Седов.
— Я не могу иначе, — Седову показалось, что эта фраза прозвучала виновато, — но я обещаю, что никому не скажу.
— Спасибо и на этом.
Седов усмехнулся: ну вот, симптомы шизофрении налицо — он беседует, пусть и мысленно, сам с собой. Хотя, если разобраться, что плохого всегда иметь рядом собеседника. Во всяком случае, одиночество ему теперь не угрожает. Пока Ингрид не вытащит этого… как его?
— Слушай, а как тебя можно называть?
— Господин О'Брайан называл меня эволют, и доктор Мартенс тоже так называет, но мне это не нравится. Какое-то слово м-м… искусственное. Есть еще такое определение — анимат, но я под него не слишком подхожу. А ты не можешь придумать мне имя? Я знаю, что тебя зовут Сергей, а доктора Мартенс — Ингрид, а господина Делануа — Марсель. А меня никак не зовут. Это обидно.
— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Седов.
— А скоро? А кого ты любишь больше: мисс Жаклин или доктора Мартенс? Они считают, что ты исключительный мужчина, но все-таки, кто тебе понравился больше?
— А вот это не твое дело! — Седов почувствовал, что краснеет, — мал еще, чтобы такими вещами интересоваться.
Почему-то этот голос в мозгу начал у него ассоциироваться с подростком, даже нет — с ребенком, лет пяти-шести, который рос где-то в медвежьем углу, на природе и чужд условностей, присущих странному миру взрослых.
— Но ведь это естественно для живых существ! Спаривание, или половой акт, есть необходимое условие для продолжения рода. Стало быть тут стесняться…
— Кто тебе сказал, что я собираюсь продолжать свой род с помощью Жаклин или доктора Мартенс?
— Но ведь ты спаривался с обеими. Или ты хочешь продолжить род и с мисс Жаклин, и с доктором…
— Не приведи Господь! Слушай, чего пристал? Я запретил тебе говорить без разрешения. И вообще, я уже продолжил род — у меня есть сын и дочь!
— А где они? А где женщина, с которой ты спаривался, и у которой от тебя появились дети? А ты меня с ней…
— Замолчи! — обозлился Седов, — иначе я… — а в самом деле, чем можно пригрозить этому существу? Что его переключат, как надоевший видеоканал? Чем его можно наказать? —иначе я не буду с тобой говорить э-э… целый день!— наконец придумал Седов, прекрасно понимая, насколько ничтожна его угроза.
Как ни удивительно, но это сработало — видимо, потребность общаться была у его собеседника на первом месте, и он мог поступиться в ее пользу многим. Например, вопросами, на которые не получил ответов. Пока не получил.
— Кажется, проскочили, — произнес Делануа.
Стало заметно светлее — занимался рассвет, туман оседал на воду, исчезая на глазах, но видимость улучшилась ненамного — Северное море встретило их мелким моросящим дождем. Низкие тучи исходили влагой, и Седов снова вспомнил, как он прилетел на Илиану. Он немного опустил стекло, и в салоне глайдера посвежело. Нет, это была Земля, и дождь здесь имел нормальный запах пресной воды, приправленный запахами соли и йода, без всяких гнилостных добавок.
Через полчаса, на траверзе Ден-Хелдера, Делануа взял правее, проскочил пролив между материком и Фризскими островами и облегченно вздохнул.
— Все, господа, приехали. Глайдер придется бросить, но до моего сарая уже недалеко — от силы полчаса пешком.
Плоский берег возник внезапно, появившись из-под воды, как спина вынырнувшего кита. Вдалеке, едва различимые сквозь дождь, медленно вращались крылья мельниц. Делануа мягко посадил машину, выбрался из нее и несколько раз присел, разминая затекшие ноги.
— Что дальше? — с вызовом спросила Ингрид.
— Я же сказал — пойдем пешком.
— А если мы уйдем без вас?
— Нет, доктор, теперь вы от меня не отделаетесь. Я просто не могу вас отпустить — слишком многое поставлено на карту.
— Что именно? — поинтересовался Седов, — что именно может помешать мне обездвижить вас и скрыться вместе с доктором Мартенс.
— Прежде всего то, что я предлагаю вам убежище. А потом, мне кажется, вы хотите узнать все, что знаю я — доктор Мартенс может кое о чем и умолчать. Но это долгий разговор, — покачал головой Делануа, — дома поговорим.
Он снова полез в глайдер, побегал пальцами по пульту управления, закрепил джойстик и отпрянул от машины.
Покачиваясь, глайдер взмыл в воздух, развернулся в сторону моря и через минуту скрылся в пелене Дождя.
— Так-то надежней будет, — пояснил Делануа и зашагал по траве к видневшейся невдалеке мельнице.
Глава 31
Спенсер Бриджес посмотрел в зеркало, поправил галстук-бабочку и стряхнул с плеча несуществующую пылинку. Попробовав несколько улыбок: обаятельную, задумчивую, извиняющую, радушную, он остался доволен, однако пожалел, что сегодня идет в гости, а не принимает гостей у себя. Радушная улыбка хозяина получалась у него лучше прочих.
Бриджес потер лоб, разминая складку между бровей, возникшую после неприятного сообщения Тауберга. Впрочем, пока для серьезного беспокойства оснований не было. Ну, нейтрализовал Тауберг местного полицейского. Слово-то какое округлое: нейтрализовал. Сказал бы просто — убил, прикончил, но нет, соблюдает дистанцию далее в таком конфиденциальном разговоре. Не захотел оскорбить слух шефа. Похвально, конечно, но Мартенс опять сбежала, увезя с собой анимата. Интересно, как себя чувствует этот, как его… Седов? Сказала она ему, что он везет в себе, или побоялась? Мартенс, конечно, отыщут и возьмут. Седов, после того, как его э-э… освободят от груза, будет не нужен — слишком многое он узнал. Не может быть, чтобы Мартенс ничего ему не рассказала. Ну, а с Делануа, если он влез в это дело, тоже пора кончать. Нейтрализовать, как говорит Тауберг.
Бриджес повернул голову направо, налево. Нет, все в порядке. Смуглое лицо с тонким прямым носом, чуть серебрившиеся сединой виски, уверенный взгляд карих, почти черных глаз. Даже шрам на виске не портит впечатления, а придает мужественности. Без него лицо было бы слишком правильным, слишком безупречным, а так — в самый раз.
— Бетси! — негромко позвал он.
В комнату заглянула горничная, женщина лет тридцати, в белом фартучке и кружевной наколке. Бриджес у себя дома не признавал киберприслуги, так же, как не выносил клонированных продуктов, будь то мясо, рыба, или овощи.
— Что мисс Ливинсон?
— Она велела передать, что через двадцать минут будет готова.
— Через двадцать минут — это совершенно неприемлемо, ты не находишь? — Бриджес шутливо сдвинул брови.
— Думаю, вам придется самому поторопить ее, если хотите успеть вовремя, — улыбнулась горничная.
Прислуга была без ума от Бриджеса и его простого обращения.
— Да, видимо, я так и сделаю, — согласился Бриджес. — Бетси, ты свободна до завтрашнего дня.
— Благодарю, сэр, — горничная чуть присела, как требовал этикет и скрылась за дверью.
«Пожалуй, следует рассчитать ее, — направляясь через зал к комнатам мисс Ливинсон, подумал Бриджес, — а взять кого-нибудь помоложе. Бетси, как-то, выцвела, что ли. Нет прежней живости. И, конечно, основная беда прислуги, из тех, кто работает больше трех лет, — они начинают ставить себя чуть ли не вровень с хозяевами».
Невидимый луч чиркнул по его лицу, сличая десяток параметров, проведя, в том числе и анализ сетчатки и ДНК, дверь распахнулась и он вошел в покои мисс Ливинсон.
— Я же просила тебя стучать, — с легким упреком сказала она, глядя на него в объемное зеркало, перед которым сидела.
Зеркало отображало головку Джиллиан Ливинсон с тщательно уложенными белокурыми волосами, цвета липового меда, стройную шею, точеные обнаженные плечи.
— Я тебе могу повторить в двести тридцать пятый раз, что стучаться в двери в собственном доме я не стану, — сдерживаясь, ответил Бриджес.
— Я отключу систему, и посмотрим, как ты войдешь, не постучав.
— Мы, между прочим, опаздываем!
— Успеем, — мисс Ливинсон внимательно разглядывала уголок глаза, приподняв пальчиком веко. — У тебя неприятности?
— Неприятности? Вздор! — раздраженно заявил Бриджес, усаживаясь в кресло за ее спиной. Джиллиан знала его слишком хорошо, чтобы он изображал из себя степенного джентльмена, ко всем, от директоров компании до прислуги, обращавшемся одинаково доброжелательно, — неприятности могут быть у тебя, если ты не закончишь через две минуты. Сделай себе шестимесячный макияж, в конце концов! И вообще, по-моему, краситься тебе вовсе не обязательно. Ты достаточно хорошо выглядишь и без макияжа — говорю тебе, как мужчина. Ну, поправила кое-что, совсем немного, и достаточно.
— Спенс! Ты, может быть, отличный администратор, и как президент компании дашь сто очков вперед всем прочим, но в макияже ты — ноль. Запомни на будущее: чем меньше используешь макияж, тем тщательнее его следует наносить.
Джиллиан растянула губы, осматривая безупречные зубки, затем, не торопясь, взяла карандаш и подвела губы, нанеся одной ей видимый штрих. Повернувшись к Бриджесу, она оглядела его, словно проверяя, достоин ли он сопровождать ее. Президент «Биотеха» стиснул зубы. Он давно уже перестал различать, наигранный гнев им овладевает, или настоящий, как, впрочем, и удовлетворение, и радость, и прочие эмоции. Сейчас, к примеру, ему хотелось заорать на Джиллиан, надавать пощечин — поставить на место, одним словом! А то можно подумать, что это он у нее на содержании, а не наоборот. Однако он слишком хорошо знал, что чем сильнее он будет злиться, тем высокомерней будут ответы и вид Джиллиан, а именно высокомерие по отношению к нему, главе могущественной компании, возбуждало его сильнее других факторов. Бриджес уже и сейчас чувствовал, что готов наброситься на эту холодную расчетливую стерву, сорвать с нее это откровенно-вызывающее платье, которое под определенным углом зрения становится невидимым, и, повалив на постель, взять, как уличную девку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44