- Ты только что подстрелил одного из этих людей.
- Похвальная наблюдательность. Может быть, ты наконец меня отпустишь, и
я смогу подстрелить еще парочку?
- У нас в Америке проблемы с профсоюзом так не решают.
- С каким профсоюзом? Неужели ты считаешь...
Человек с винтовкой внезапно залился отрывистым смехом.
- Нет, вы только подумайте... - хохотал он.
- Что тут смешного? - воскликнул Римо. Отпустив противника, он взял в
руки винтовку. Сверху на ней был прикреплен стальной магазин, в котором
лежало несколько наполненных красной жидкостью шариков.
- Ты... Неужели ты действительно поверил, что я убил парня? Это же
духовое ружье.
- Из такого ружья и в самом деле можно убить человека, если попадешь в
мягкие ткани, - заметил Римо, беря один из шариков в руки.
- Эй, поосторожнее. В бутафорской не обрадуются, если ты его поломаешь.
Это ручная работа. В мире всего шестнадцать таких ружей.
В этот момент на дюну взобрался один из работавших внизу японцев.
- Санни Джо, почему остановка? - спросил он. Римо заметил, что на груди
у него красуется красное пятно.
- Погодите-ка, - выпалил он. - Так вы и есть Санни Джо?
- Сколько себя помню, так меня и зовут. А ты кто такой?
- Римо.
Услышав это имя, Санни Джо вздрогнул от неожиданности.
- А фамилия? - спросил он.
- Дюрок, - после короткой паузы ответил Римо.
Этот ответ, казалось, разочаровал его собеседника, и во взгляде его
промелькнуло раздражение.
- Это что, твоя первая съемка? - ворчливо спросил он. - Не могут уже
отличить духового ружья от настоящего!
- Извините, - сказал Римо, - но из-за этой заварушки с профсоюзом я
подумал было...
- Ничего страшного. - Санни Джо решил сменить гнев на милость. Он
окинул Римо проницательным взглядом. - К тому же, приятно видеть хоть одного
бледнолицего. Половина этих чертовых японцев ни слова не знают по-английски.
Мы тут репетируем сцены с ранениями. Пойдем-ка посмотрим, что ты умеешь.
Вслед за ним Римо пошел вниз по песчаному склону.
- Главное, о чем тебе нужно помнить, Римо, - объяснял по дороге Санни
Джо, - это мания Бронзини снимать все максимально приближенно к реальности.
Ну-ка, встань вот здесь, а я отойду назад и стрельну в тебя разок. Когда
почувствуешь удар шарика, не падай, а завертись на месте. Представь, что
тебя ударил кузнечный молот, а не пуля. На экране все должно выглядеть
эффектно.
Пожав плечами, Римо подождал, пока Санни Джо отойдет в свое укрытие.
Санни был и в самом деле высок - не меньше двух метров ростом, и выглядел
впечатляюще, несмотря на то, что руки и ноги у него были чрезмерно длинные.
Ему было, по меньшей мере, шестьдесят, но двигался этот человек, как будто
был лет на десять моложе.
Согнувшись за камнем, Санни Джо прицелился. Раздался хлопок выстрела, и
острый взгляд Римо на мгновение увидел несущийся к нему шарик. Римо
напрягся, но сыграли роль многолетние тренировки - его учили уворачиваться
от любых пуль, даже самых безобидных. Он инстинктивно отступил в сторону, а
затем, чтобы скрыть свою промашку, завертелся на месте и рухнул на песок.
Подняв голову, Римо увидел, что Санни Джо, явно раздосадованный, уже
спешит к нему.
- Что, черт побери, ты вытворяешь? - взревел он.
- Я крутился.
- Причем до того, как в тебя попала пуля! Я не заметил красного пятна.
Да что с тобой происходит? Нацелился на Оскара?
- Извините, - сказал Римо, отряхивая с одежды песок. - Попробуем еще
разок?
- Ладно. Только на этот раз дождись, все-таки, пули.
Когда они снова разошлись по местам, над головами пролетело несколько
вертолетов. Их стрекотание гулким эхом отдавалось в долине.
- Черт бы их побрал, - пробормотал Санни Джо. - Чувствую, снять фильм
нам спокойно не удастся. Готов поспорить, это вертолеты с местной базы
морских пехотинцев. Раздолбаи, которым нечем заняться, кроме как летать над
съемочной площадкой. Наверно, спорят между собой, какая из маленьких черных
точечек внизу - Бронзини. Идиоты чертовы.
- Рано или поздно, им это надоест, - предположил Римо.
- Конечно, если бы это были одни зеленые береты. А тут еще, чуть дальше
на север, есть военный полигон, и авиабаза на востоке. Так что нам не
отделаться от летающих туда-сюда истребителей до самой весны.
- Похоже, вы не слишком довольны своей работой.
- Работа? Черт, да я был на пенсии, пока не приехали эти япошки. Мне
ведь за шестьдесят, парень. В кино есть шанс работать, только пока ты молод.
Так что я вернулся в резервацию, так сказать, доживать свой век. Но тут
появился Бронзини, и попросил разрешения снимать на наших землях.
- Так это место - часть резервации?
- Да, черт побери. Бронзини использовал все свои связи, чтобы съемки,
наконец, раскрутились. Местные власти буквально лизали ему пятки, и все шло
отлично, пока он не наткнулся на вождя. Конечно, тот знал, кто такой
Бронзини, однако и виду не подал. Сказал, что, помимо платы, они должны
взять на работу меня. Я человек гордый, но эта профессия сидит у меня в
крови, так что я не стал кочевряжиться и согласился. Может быть, что-нибудь
из этого и выйдет.
- Вы не похожи на индейца.
- В наше время, если хочешь знать, мало кто сам на себя похож.
- А из какого вы племени?
- Ну, уж в школе вы точно такого не изучали. Мы практически вымерли. В
племени меня зовут Санни Джо. У всех индейцев есть прозвища, а по паспорту
мое имя Билл Роум. Но можешь звать меня Санни Джо, все так и делают. Только
запомни, Санни, а не "Сони". Ну ладно, становись на место.
Римо отошел, и, на этот раз, услышав, как хлопнуло ружье, закрыл глаза.
Почувствовав толчок в грудь, он согнулся, упал, и прокатился по песку.
- Уже лучше, - крикнул ему Санни Джо. - А теперь, пускай попробует
кто-нибудь из вас.
Никто из стоявших поодаль японцев не двинулся с места. Тогда Санни Джо
подошел поближе, и, отчаянно жестикулируя, попытался донести до них свою
просьбу таким способом. В конце концов, ему пришлось схватить одного из них
за шиворот, и оттащить на нужное место.
Казалось, японец вот-вот лягнет Санни в живот - ему явно не нравилось,
что его куда-то тащат. Тоже мне, неженка, подумал Римо. Отойдя в сторонку,
он принялся наблюдать за репетицией, думая, что придется многому научиться,
если он хочет выдать себя за профессионального каскадера.
Увидев, что профсоюз уже не пикетирует въезд на съемочную площадку в
резервации, Бартоломью Бронзини был сильно удивлен. Интересно, имеет ли это
какое-нибудь отношение к опрокинутому танку, лежавшему рядом со смятым в
лепешку микроавтобусом, подумал он.
Поддав газу, Бронзини направил свой Харли-Дэвидсон в объезд, и помчался
по дороге к лагерю. Тормозить перед палаткой продюсеров он не стал, вместо
этого влетев на полной скорости внутрь и врезавшись в стол.
Бронзини успел соскочить с мотоцикла, прежде чем тот въехал в
брезентовую стену палатки. Но никто не обратил ни малейшего внимания на
треск порвавшейся ткани, в особенности Джиро Исудзу.
Перед ним было куда более устрашающие зрелище - искаженное гневом лицо
Бартоломью Бронзини, "Бронзового" Бронзини, причем выражение этого лица не
предвещало ничего хорошего.
- Что, черт бы вас побрал, здесь происходит? - проревел знаменитый
актер.
- Пожалуйста, говорить в почтительном тоне, - попытался остановить его
Исудзу. - Я ведь продюсер.
- Ты, чтоб тебе провалиться, отвечаешь за сценарий, а я хочу говорить с
исполнительным продюсером!
- Это мистер Нишитцу. С ним нельзя говорить. Он в Токио.
- Что, у вас в Токио нет телефонов? Или он тоже не говорит
по-английски?
- Мистер Нишитцу жить в уединении. Уже не молод. Когда съемки начаться,
он приедет, и вы можете поговорить.
- Да? Ну, тогда передайте ему кое-что.
- С удовольствием. Что вы хотел сказать?
- Терпеть не могу, когда меня пытаются надуть.
- Надуть? Не знать слова.
- Обмануть. Так тебе понятнее?
- Пожалуйста, объяснить, - упрямо сказал Джиро Исудзу. Бронзини
заметил, что тот не собирается уступать. Он почувствовал к Джиро что-то
вроде уважения, и это заставило его если не успокоиться, то хотя бы сбавить
тон.
- Я только что говорил по телефону с Куросавой.
- Это нарушение контракта. Вы не являться режиссером фильма.
- Неужели, Джиро, детка? - насмешливо проговорил Бронзини. - Да я такой
же режиссер этого бреда, как и Куросава. Он даже и не слышал о "Красном
Рождестве". Более того, он, чтоб его разорвало, вообще не совсем ясно
представляет себе, что такое Рождество.
- А, теперь понимаю. У нас были проблемы, и Куросава не смог принять
участие в съемках. Как раз собираться рассказать вам об этой неприятной
новости. Прошу извинить.
- Мне надоело все время слушать твои "прошу извинить". Хватит, меня уже
тошнит от всего этого. И я все еще не услышал никакого объяснения.
- Представители мистера Куросавы заверили меня, что он сможет выступить
в роли режиссера. Очевидно, нас введи в заблуждение. Серьезное нарушение
профессиональной этики, за которое мы потребуем возмещение морального
ущерба. Уверен, виновные принесут самые глубокие извинения.
- Моральный ущерб! Я бы перестал чувствовать себя ущербным, только
работая с Куросавой. Он великий режиссер.
- Очень жаль. Конечно же, мистер Нишитцу принесет свои извинения лично,
когда приедет на съемки.
- Черт, просто жду не дождусь, - язвительно заметил Бартоломью
Бронзини. - И кто же теперь будет снимать картину?
- Эта почетная обязанность возложена на меня, - поклонился ему Исудзу.
Бронзини застыл как вкопанный. Его прищуренные, как у таксы, глаза
сузились еще больше, а руки, до сих пор бешено жестикулировавшие, повисли в
воздухе.
- Ты? - тихо, но с непередаваемым выражением в голосе, спросил он.
Джиро Исудзу невольно отступил назад.
- Да, - так же тихо ответил он.
Подойдя поближе, Бронзини наклонился и заглянул ему в лицо. Даже теперь
он казался гигантом по сравнению с Джиро, хотя был и не очень высокого
роста.
- Джиро, малыш, а сколько фильмов ты уже снял?
- Ни одного.
- Тогда ты сильно рискуешь своей репутацией режиссера, решив нас
выручить, - с деланной беззаботностью заметил Бронзини. - В конце концов,
бюджет у нас, черт возьми, всего-то шесть миллионов. Подумаешь, мой новый
фильм. Какая разница! Слушай, а почему бы нам вообще не обойтись без
режиссера? Может быть, просто начнем дурачиться, и кидать друг в друга
песочком, и, глядишь, наберется как раз достаточно материала для
коротенького мультфильма. Ведь к этому мы и идем - все превратилось в
какой-то чертов фарс!
- Я справляться хорошо, обещаю.
- Нет. Ни за что. Я выхожу из игры. Съемки прекращаются, мы проводим
конкурс, находим опытного режиссера, и тогда снова начинаем снимать. Ни
секундой раньше. Ясно?
- Нет времени. Снимать надо уже завтра.
- Завтра - сочельник, - медленно, словно объясняя умственно отсталому
ребенку, сказал Бронзини.
- Мистер Нишитцу ужал график съемок.
- Позволь-ка на него взглянуть.
- Невозможно. Нет в наличии. Очень жаль.
- Здорово! Просто замечательно! Нет ни графика съемок, ни режиссера.
Все, чем мы располагаем - это кинозвезда, несметное количество танков, и ты.
Потрясающе! Я направляюсь в отель, и попрошу шеф-повара, чтобы он разрешил
мне засунуть голову в духовку, а не то я за себя не ручаюсь!
Сжав кулаки, Бронзини уже двинулся к зиявшей в стене палатки дыре,
когда сзади раздался голос Джиро:
- Нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47