Однако мамуля была верна себе и ничуть не раскаивалась.
– Ты ведь получила мое письмо? Скажи мне, мисс Умница-Разумница, что, по-твоему, я должна была делать? Как еще я могла с тобой связаться?
Она была права. Если тебе не выйти из кухни и ты не можешь воспользоваться телефоном, остается только швырнуть из окна медную мышь.
Когда четверть часа назад я подошла к ее двери, я увидела, что она приоткрыта.
– Мамуля? – окликнула я. – Ты дома?
Ответа не последовало. Открытая дверь напугала меня. Я нарушила золотое правило – мне страшно не хотелось, чтобы мамуля тоже заходила в мой дом без предупреждения, – и, выставив вперед руки, как научил меня знакомый парень на двухчасовом занятии по крав-мага, вошла в квартиру. Потом этот тип поинтересовался, нравятся ли мне фильмы о сексе с животными. Полагаю, он не зря освоил приемы самозащиты, если ведет себя подобным образом на первом свидании.
Но грабителей в доме не оказалось. Посреди кухни на матрасе мирно спала мамуля. Рядом с посудомоечной машиной лежала стопка книг, а на разделочном столе была сложена примерно четверть ее гардероба. В раковине я обнаружила полупустую бутылку шампуня и дамский станок для бритья. Мамуля перебралась жить на кухню.
Разбудив мамулю и сделав ей выговор за избранный метод коммуникации, я снова позвонила в офис шерифа и устроила разнос всем, кого смогла застать.
– Черт побери, она не может выйти за пределы кухни! – закричала я, когда меня соединили с одним из заместителей шерифа. – Вот, послушайте!
Я вытащила мамулю из кухни, и браслет взвыл, как безумный. Я приблизила телефонную трубку к ее ноге и держала ее так около десяти секунд. Когда я вновь поднесла телефон к уху, я поняла, что в офисе повесили трубку.
Я пришла в бешенство. Я злилась не только на полицейских и судей, но и на мамулю.
– Ты должна пойти к ним! – требовала я. – Отправляйся прямиком в полицейский участок, и пусть браслет воет на всю округу. Вот увидишь, они немедленно его починят. На худой конец, сними трубку и позвони. Наплевать на судью и его распоряжения!
Мамуля села на матрас, открыла ящик для столовых приборов и достала вязанье.
– Не могу, Медвежонок. Это против правил. Судья сказал, что так я нарушу закон.
Было бессмысленно объяснять ей, что судья – обыкновенный человек, – чтобы получить свое место он наверняка пожимал руки нужным людям и льстил сильным мира сего. Все это не трогало мамулю. Она была воспитана в то время, когда буква закона совпадала с его духом. В отличие от своей дочери она не посещала юридическую школу, и ей не говорили, что манипулировать можно всем и вся, и в первую очередь, печатным словом. Ее старомодные представления о преступлении и наказании были нелепыми и трогательными.
– Обещай мне хотя бы одно, – сказала я. – Если радиус действия сократится настолько, что тебе будет не подойти к холодильнику, прежде чем съесть собственную ногу, ты позвонишь мне.
Поразмыслив секунду, мамуля ответила:
– Договорились.
На том и порешили. Теперь я, по крайней мере, могла не волноваться, что мамуля останется без ноги. Мне осталось решить еще четыреста девяносто девять проблем, и тогда я смогу сесть, расслабиться и ждать, когда же жизнь оправдает мои ожидания. На самом деле я подумала: неужели будет еще хуже?
Урок № 14
Побег из тюрьмы, спасение жизни и прочие события
По последним подсчетам шесть представителей мужского пола оставили в моей жизни особый след. Оуэн, Алан и Дэниел – первая троица моих студентов, пионеры подвала, если угодно. Джейсон Келли – упокой, Господи, его душу – жертва несчастного случая, погребенный в дубовой роще. Возбудимый Знанием – его появления я не желала, но, так или иначе, он оказался на моем попечении. Пока получилось пять.
Шестым был Стюарт Хэнкин. Из всех, с кем я встречалась, он больше всего походил на настоящего мужчину, и у меня не укладывалось в голове, что я упустила его уже в третий раз. Именно поэтому, когда мне позвонила Лекси – это произошло, когда я возвращалась домой после визита к мамуле, – я вскипела от ярости.
– Как ты посмела? – закричала я в трубку. И давая понять, что это не шутка, повторила: – Как ты посмела?
Лекси рассеянно спросила:
– Что посмела? Надо сказать, кофе был великолепный. А Стюарт такой забавный. Ты просто везучка, он все время говорит только о тебе.
Это немного умерило мой гнев.
– Он говорил обо мне?
– Беспрерывно. Слава богу, я увела его, прежде чем он увидел у тебя этого приятеля Клэр.
Я так растерялась, что проскочила на красный свет. Наплевать. Неужели Лекси действительно пыталась помочь, или все это лишь отговорка, чтобы украсть у меня единственного парня в Лос-Анджелесе, который не заставлял меня звать на помощь и молить о пощаде?
– Так вы с ним отправились пить кофе?
– Угу. Но он торопился. Сказал, что ему нужно вернуться в бар, и подбросил меня до твоего дома, чтобы я могла забрать машину. Обязательно позвони ему, Кесс.
Я все еще была сердита, что он предпочел мне Лекси. Это все равно что взять диетическую коку вместо обычной. Так не делается.
– С какой стати?
– Он ужасно расстроился, что ты его выставила. Он почти не притронулся к кофе глясе. Я пыталась тебя выгородить, но… ты уже несколько раз дала ему от ворот поворот, Кесс. Нельзя без конца кричать: «Волки! Волки!».
Причем здесь волки? Наверное, когда воспитательница детского сада читала детям этот рассказ, Лекси не слушала ее, кокетничая с мальчиками.
– Видишь ли, Лекси, когда в моем доме хозяйничаете вы с Клэр, я не могу…
– Ой, вспомнила, – перебила она. – Как думаешь, что мне завтра надеть в суд? Красный кожаный костюм, в котором я была у Рокси, или что-нибудь более сексуальное?
– Повторяю еще раз, это не суд. Это слушание.
– Не спорю. Ладно, пойду в красном. Послушай, а где ты раздобыла такие замечательные цепи и кандалы?
Больше всего мне хотелось поскорее закончить этот разговор и увидеть мальчиков, и я, не задумываясь, назвала Лекси один из секс-шопов Западного Голливуда.
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто так, – сказала она, но по ее голосу я сразу поняла, что она врет. – Знаешь, есть разные пути добиться благополучного исхода дела мурзиков. Я должна им помочь.
У меня снова заныло под ложечкой.
– Что ты хочешь сказать? – крикнула я в трубку, но Лекси уже отключилась. – Лекси? Лекси?
Похоже, в ее головке, набитой непропеченными мозгами, зрел какой-то дикий план. Само собой, я забеспокоилась, что случается со мной каждый раз, когда Лекси берет дело в свои руки. Она – настоящий «Деннис-мучитель»: ее сомнительные замыслы в сочетании с любопытством непременно приводят к тому, что в финальной сцене кто-нибудь (но не она сама) попадает в крупные неприятности.
Леонарда Шелби в зале суда не было. Похожий на жабу, прыщавый, скандальный Леонард Шелби, по словам помощника шерифа, в здание суда не входил. Он точно провалился сквозь землю. Его не оказалось ни дома, ни в машине. Никто не знал, куда он подевался. После телефонных переговоров, которые продолжались не менее часа, было со всей определенностью установлено, что там, где ему следует находиться – а ему следовало находиться в зале суда и давать свидетельские показания против мурзиков, – его нет.
Пустое место рядом с городским адвокатом, которое предназначалось Леонарду Шелби, объясняло для меня его участь столь же однозначно, как если бы Лекси продемонстрировала собравшимся его снимок в цепях и наручниках.
Я подсела к ней на скамью подсудимых и сдавленно спросила:
– Что ты натворила?
– Сегодня утром? – тихо спросила она. – Ничего особенного. Позавтракала в кондитерской. А что?
– Лекси, я говорю про Леонарда Шелби. Что ты с ним сделала?
В ответ она подмигнула. Было ясно, что она не намерена давать дальнейшие объяснения, а ударить ее я не могла. Вокруг было слишком много свидетелей.
В конце концов было решено продолжить рассмотрение дела в зале суда присутствовала инспектор приюта для животных, и, поскольку она была готова дать показания о поведении мурзиков, можно было продолжить слушание в отсутствие Леонарда Шелби.
В зал, держа руки в карманах черной ниспадающей мантии, вошел судья. Все встали. Лекси едва сдерживала радостное возбуждение, не сомневаясь, что в отсутствие истца судья непременно решит отложить рассмотрение дела или закроет его вообще.
Судья Олджин уселся на свое место и кивнул помощнику шерифа Тот взял молоток и трижды ударил по столу. «Странно, – подумала я. – Никогда не видела, чтобы этим занимался помощник шерифа. Может, у судьи что-то с руками…»
Судья обратился к Лекси:
– Мисс Харт?
– Да, ваша честь? – ответила она, так сильно выпятив грудь, что я забеспокоилась, не лопнет ли от напряжения ее зад.
Судья Олджин вытащил руки из карманов и поднял их вверх. Сначала мне показалось, что он держит две толстые белые колбасы. Потом до меня дошло, что кисти его рук забинтованы.
– Это привет от ваших собак.
Не делая паузы, судья обернулся к городскому адвокату и инспектору приюта:
– Миссис Флеминг, считаете ли вы как специалист в данном вопросе, что два пса, о которых идет речь, представляют собой потенциальную угрозу для общества?
Инспектор нагнулась к микрофону, и только теперь я заметила, что все ее лицо искусано, исцарапано и покрыто шрамами.
– Да, ваша честь, – сказала она.
– У меня сложилось такое же впечатление, – сухо заметил судья, почесывая свои повязки. – По мнению суда, данные собаки, владелицей которых является Лекси Харт, подлежат ликвидации на территории приюта для животных Санта-Моника. Приговор должен был приведен в исполнение завтра к полудню.
Помощник шерифа снова взял на себя обязанности судьи и ударил молотком. Лекси, верная своим принципам, снова упала в обморок. Однако на этот раз ни один мужчина не поспешил ей на выручку. Думаю, ее потенциальные спасители побаивались, что она может отблагодарить их, скормив своим мурзикам в качестве прощальной трапезы.
Детективы Бишоп и Робертс снова сидели в моем кабинете, взгромоздившись на диван с видом стервятников, которые поджидают, пока их добыча испустит дух. Но, провалиться мне на этом месте, я не доставлю им такой радости.
– Детективы, – приветливо сказала я, входя в комнату, – как я рада вас видеть.
Неестественное дружелюбие, которое они источали в понедельник, улетучилось без следа и сменилось столь же неестественной суровостью. Казалось, передо мной роботы, бесстрастные и бесчувственные, эмоции которых включаются нажатием кнопки в зависимости от обстоятельств.
– Мисс Френч, – сказал детектив Бишоп, который на этот раз весьма опрометчиво вырядился в голубую джинсовую рубашку и оливковые брюки. – Где вы были?
– В Санта-Фе, – честно ответила я. – Я вернулась вчера утром и до конца дня взяла выходной.
Робертс кивнул Бишопу – должно быть, это соответствовало информации, полученной из других источников.
– Не могли бы вы вспомнить, где вы были в ту ночь, когда исчез Джейсон Келли?
– Когда это было? – Настал час импровизировать, Кесси.
– Прошлый четверг. Неделю назад.
– Кажется, в тот вечер меня не было дома. Я провела его с подругой, – задумчиво соврала я.
– Имя подруги?
– Клэр Кимболл. Работает на телестудии «ФОКС». – Бишоп нацарапал что-то у себя в блокноте. Скорей всего, они позвонят Клэр, чтобы проверить мои показания, но мы с ней многократно обсудили мое алиби во всех деталях. Программу телевидения и расписание кинотеатров я проштудировала заранее. – Мы ходили в кино, на новый фильм с Кэмерон Диаз.
– Я его уже видел, – живо откликнулся детектив Робертс. – Очень смешной. Вам понравилась сцена, где она опрокидывает на себя кетчуп?
Дилетант! Думает, я недостаточно прилежно выполнила домашнюю работу.
– По-моему, это был голландский соус. – Спасибо тебе, Интернет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48