Давай, Лекси! Тряхни грудью!
– Добрый день, ваша честь, – нерешительно сказала Лекси. Она оглянулась на меня, и я ободряюще кивнула. – Мои мурзи… то есть мои собаки, на самом деле очень ласковые. Они не обидят и мухи. У них, правда, была одна игрушка, знаете, такая резиновая…
Я едва сдержалась, чтобы не выразить протест. Куда ее понесло? К счастью, судья вовремя остановил ее.
– Мисс Харт, мне нужно задать вам всего два вопроса, после чего я отпущу вас и собак домой. Договорились?
Одновременно прозвучавшие слова «собаки» и «дом» мгновенно преобразили Лекси. Тревогу и страх сменило радостное возбуждение, слезы счастья и нечленораздельное бормотание, главным образом адресованное мурзикам. В конце концов ей удалось взять себя в руки и сказать, что она готова ответить на любые вопросы.
– Первое, – спросил судья – судя по его масленому взгляду, он с удовольствием ущипнул бы Лекси за попку, – обучали ли вы этих собак нападать на людей?
– Господи, конечно, нет! – прощебетала она. – Я лишь старалась окружить Джека и Ширли любовью и лаской.
– Будьте любезны внимательно выслушать второй вопрос. Когда ваши собаки кусали мистера Шелби, вы кричали… – Судья порылся в стопке бумаг перед собой и извлек нужный листок. – Вы кричали: «Ах вы мои умницы! Взять его!» Так ли это?
– Нет, – горячо возразила Лекси. – Я сказала: «Ах вы мои умницы! Как же вы славно кусаетесь!»
О, Лекси. Почему при полном отсутствии мозгов твоя пустая голова не увлекает тебя вверх, как воздушный шарик? Я должна была догадаться, что последует дальше, но я как зачарованная наблюдала за происходящим и не подозревала, что из-за угла на меня вот-вот выскочит поезд.
– Зачем вы это сказали? – спросил судья. – Вы утверждаете, что не натравливали своих собак на людей, но ваши слова свидетельствуют об обратном.
Лекси покачала головой.
– Вовсе нет, ваша честь. Мы называем это позитивным подкреплением.
– Мы? – переспросил судья.
– Мы с Кесси. Она знает в этом толк. – Лекси обернулась и помахала мне рукой, и я едва удержалась, чтобы не наброситься на нее и не задушить на месте. Я осторожно помахала ей в ответ, страстно желая провалиться сквозь землю. Если бы не Лекси, мы могли бы уже праздновать победу, попивая капуччино и грызя косточки; она же вместо этого заявляет, что совершила уголовное преступление, и норовит затянуть в эту трясину и меня. Так можно далеко зайти, Лекс.
Как я и ожидала, судья Олджин дал мне знак приблизиться. Видя, что передо мной старый распутник, я попыталась воспроизвести походку Лекси и приблизиться к нему, соблазнительно качая бедрами, но на полпути чуть не растянула спину и последние пять футов слегка прихрамывала.
– Вы тоже являетесь владелицей этих собак, мисс Френч? – спросил судья.
«Если бы это было так, – подумала я, – я бы предпочла сесть в тюрьму, чтобы оказаться от них подальше».
– Нет, ваша честь, эти собаки мне не принадлежат.
– Какова цель вашего появления в зале суда?
Не давая мне открыть рот, Лекси выпалила:
– Она мой адвокат.
– Что? Нет, это не так.
Судья вздохнул. Все пошло наперекосяк. Если мне не удастся исправить дело, Лекси может провалить его окончательно.
– Являетесь ли вы адвокатом? – спросил судья.
– Да, – призналась я. – Но я не адвокат мисс Харт. Я работаю в коммерческом отделе. – Я сообщила ему название студии.
Судья кивнул.
– По-моему, в последнее время вы там подзакисли. «Вторая мировая» была полным провалом, а денег на нее угрохали уйму, как я слышал.
– Да, ваша честь. – Такова жизнь в Лос-Анджелесе: даже судьи знают, что творится в мире кино. У меня было такое ощущение, что в неудачах студии он винит меня. – В следующий раз постараемся такого не допустить.
– Вот и прекрасно, – сказал он. – Мисс Харт утверждает, что вы можете растолковать, что такое позитивное подкрепление, о котором она упомянула.
Я быстро рассказала, что знаю Лекси уже несколько лет и никогда не видела, чтобы она била своих собак, кричала на них или наказывала их иным образом. Я сказала, что, насколько мне известно, позитивное подкрепление представляет собой не противоречащую действующему законодательству методику обучения, хотя я и не являюсь специалистом в данном вопросе.
Пока судья обдумывал сказанное, Лекси пригнулась ко мне и прошептала:
– Расскажи ему про другой случай.
– Ты спятила? – прошипела я.
Судья прочистил горло. Когда я училась в юридической школе, нас не учили прочищать горло, однако судьи явно проходят специальную и весьма основательную подготовку по этой части.
– Прошу вас, леди, поделитесь со мной!
Прежде чем я успела открыть рот, Лекси пропищала:
– Кесси лично видела, как работает позитивное подкрепление, ваша честь. И я утверждаю… могу я так сказать?
– Разумеется, – устало сказал судья Олджин, – почему бы и нет.
– Я утверждаю, что если бы мистер Шелби знал о позитивном подкреплении и произнес те же слова, что и я, вместо того чтобы пинать моих мурзиков, о чем здесь до сих пор не упоминалось… – Она с вызовом посмотрела на городского адвоката, который сидел с невозмутимым видом, хотя в душе наверняка ликовал. – Если бы он сказал нужные слова, я утверждаю, что мурзики немедленно оставили бы его в покое и стали такими же ласковыми и дружелюбными, как всегда. Все.
Лекси ткнула меня локтем и подмигнула. Эта пустоголовая кукла явно гордилась собой. Воистину, дуракам закон не писан.
– Ну же, – сказала Лекси. – Расскажи ему, Кесс.
Городской адвокат вскочил, чтобы заявить протест, и я всей душой надеялась, что судья удовлетворит его. Я уже подумывала, не подойти ли к судье с кратким односторонним заявлением о согласии с истцом, но судья Олджин заявил, что желает выслушать мой рассказ. Поклявшись говорить правду и ничего, кроме правды, я подошла к свидетельскому месту, твердо решив не вдаваться в ненужные подробности, чтобы не увязнуть в этой истории окончательно.
Стараясь излагать обстоятельства дела как можно короче – собравшиеся смотрели на меня весьма неприветливо и вряд ли одобрили бы излишнее многословие, – я рассказала, как мы отправились навестить Джека и Ширли в приют для животных в Санта-Монике. Я описала, как сунула руку в клетку, чтобы протереть нос Джеку Николсону, и умолкла.
– И что же? – поинтересовался судья. – Вы протерли ему нос и почесали его за ухом. Что же случилось дальше?
Лекси ободряюще улыбнулась, не сомневаясь, что вся эта история представляет ее в самом выгодном свете.
Я подняла руку, выставив на всеобщее обозрение багровые кровоподтеки. Судья Олджин наклонился вперед и прищурился, чтобы получше рассмотреть руку.
– Подойдите ближе, – приказал он, и мои ноги повиновались. Судья взял мою руку и внимательно изучил следы укусов.
Руки судьи оказались на удивление мягкими. Прямо как у Джейсона, подумала я. Как там мой новый студент, нашел ли он общий язык с другими мальчиками? Ведь сегодня его первый день в Пансионе. Я дала мальчикам письменное задание, но Джейсон еще не привык к морфию, поэтому скорее всего по возвращении я не обнаружу в его тетради ничего, кроме слюны.
Отпустив мою руку, судья Олджин попросил меня вернуться на место свидетеля, откуда я покачала головой сияющей Лекси.
– Полагаю, – сказал судья, – поскольку вам удалось сохранить руку, собаки в какой-то момент ослабили хватку.
– Да, ваша честь, – гордо сообщила Лекси. – И сделали они это потому, что Кесси произнесла волшебные слова.
– Ах вы, мои умницы? – спросил судья.
– Именно, – обрадовалась Лекси. – Видите, как все просто. Мы можем идти?
Городской адвокат хотел было что-то сказать, но судья дал ему знак сесть.
– Я знаю, что вы хотите сказать, Хэнк, и я сделаю это за вас. – Он внимательно посмотрел на Лекси и на меня, и под этим взглядом мне захотелось съежиться и спрятаться под стол. Лекси, глупо улыбаясь, стояла, очень довольная собой.
– Суд Калифорнии традиционно придерживается правила «одного безнаказанного укуса». В соответствии с ним принято применять действующее законодательство. Если серьезные телесные повреждения отсутствуют и речь идет не о бойцовских собаках, мы, как правило, штрафуем владельца, регистрируем собаку как «потенциально опасную» и отпускаем обоих на все четыре стороны.
Бедняжка Лекси со своими мурзиковыми мозгами до сих пор не поняла, что произойдет дальше. Она слушала судью и кивала, представляя, как Джек и Ширли бросятся в ее объятия. Я попыталась вставить слово и сказать, что собаки кусались не от злости, они просто играли, но судья не обратил на меня никакого внимания.
– Если речь идет о двух не связанных между собой случаях, – продолжал он, – Гражданский кодекс четко оговаривает, что суд должен предупредить нанесение дальнейшего ущерба. Он может обязать владельца выводить собак только в наморднике. В иных случаях этих собак запрещают содержать дома и в случае необходимости ликвидируют.
Ключевым словом было «ликвидируют». Внезапно плотина, которая отделяла мысли Лекси от ее мозгов, рухнула, и слова судьи лавиной обрушились на ее неразвитое сознание.
– Нет, – прохрипела она. – Это же мурзики.
Судя по всему, ее отчаяние не произвело на судью Олджина особого впечатления. Лекси была напряжена, как струна, и лишь это позволяло ей держаться на ногах.
– По моему мнению, собаки должны и далее содержаться под стражей, а работнику приюта для животных вменяется в обязанность определить, представляют ли они угрозу для общества. Окончательное слушание состоится через неделю.
Он ударил по столу молотком, и внезапного громкого звука оказалось достаточно, чтобы Лекси окончательно потеряла ориентацию. Ее грудь слегка приподнялась, ноги подкосились, и, негромко охнув, она рухнула на пол.
В мгновение ока все обладатели пенисов в зале суда повскакали со своих мест и ринулись на помощь Лекси. В числе прочих, отталкивая друг друга, к этой ведьме рванулись городской адвокат и мистер Леонард Шелби. Сам судья Олджин слез со скамьи и, не боясь уронить свое достоинство, снизошел до бедной девушки, лишившейся чувств. Толпа мужчин, едва не растоптав меня, принялась спорить, кто должен заняться бедняжкой.
Зрелище лежащей на спине Лекси, судя по всему, сделало меня невидимой для окружающих. Вздохнув, я собрала вещи и вышла из зала, решив, что желающих проводить Лекси домой будет достаточно.
По дороге домой я услышала по радио объявление о том, что сегодня вечером состоится присуждение наград киноактерам на канале Эм-ти-ви. Пару лет назад Клэр затащила меня на подобное сборище, где звезды комедийного жанра состязались в номинации «Лучшая попка года». Как ни странно, тогда Джейсон Келли уступил первое место корове. Сейчас у меня нет настроения излагать эту историю во всех подробностях. Должна лишь заметить: в тот вечер я была больше всего потрясена тем, что в свои двадцать семь лет я отстала от прочей аудитории на целое поколение. Я не знала ни музыки, которую они слушали, ни фильмов, которые они смотрели, и с большим трудом узнавала отдельных ведущих. Интересно, когда я отстала от моды, недоумевала я.
– Премии канала Эм-ти-ви! – провозгласил диктор голосом, похожим на удар треснувшего стакана о металлический стол. – В живом эфире из Лос-Анджелеса неповторимое, увлекательное зрелище с участием Джейсона Келли, трансляция из отеля «Ныотрэл Милк»…
Я решила, что ослышалась. К счастью, сотрудники Эм-ти-ви понимают, в каких условиях находятся его слушатели. После того как диктор сообщил о вручении наград в шестой раз, раздался голос самого Джейсона Келли:
– Привет, говорит Джейсон Келли, сегодня вечером вы увидите меня на вручении наград канала Эм-ти-ви. Если вы пропустите нашу передачу, мы поссоримся навсегда. Не думайте, что я шучу.
Я была так ошарашена, услышав голос Джейсона, что не заметила, как передо мной загорелся красный свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48