Длинные, некогда столь пышные волосы коротко остригли. Но спина девушки была прямой, а глаза открыто смотрели на присутствующих.
Медик подошел к Эдите и протянул ей руку, но девушка отшатнулась.
– Не нужно бояться, – сказал медик по-немецки, – я нанял лучшего адвоката, который защитит тебя. Все будет хорошо. Доверься мне.
Эдита глядела на него, широко раскрыв глаза. Она молчала, словно ей трудно было говорить. Наконец, после долгой паузы, девушка открыла рот и твердо сказала:
– Почему вы не оставите меня в покое? Так и будете преследовать меня до самой смерти?
Эти слова больно задели Мейтенса. Один тот факт, что Эдита могла говорить, был достаточно волнующим, но звучание ее голоса совсем выбило медика из колеи. Он прислушивался к отзвукам слов Эдиты, пока они совсем не стихли.
В тот же миг он осознал значение сказанного. Мейтенс вздохнул. Конечно, он ожидал более приветливых слов, ожидал признательности, он ведь о ней заботился. Но до сих пор Эдита лишь отталкивала его, и не это ли еще больше усиливало его привязанность к ней?
– Я рад, что ты снова можешь говорить, – сдержанно произнес медик. – Все к лучшему, не сомневайся. Мессир Педроччи поможет тебе защититься перед Советом Десяти.
Услышав свое имя, адвокат попытался ободряюще улыбнуться, но Эдита смотрела в сторону.
Потеряв терпение, Аллегри обратился к Мейтенсу и, указав на Эдиту, задал вопрос:
– Это та самая девушка, которая, как вы утверждаете, потеряла голос?
– Могу в этом поклясться, мессир Аллегри. Римская Церковь знает много таких чудес, которые с точки зрения медицины таковыми вовсе не являются.
– А что же это тогда?
– Внутренние процессы, имеющие естественное объяснение. Ведь точно так же, как душевное потрясение может отнять у человека дар речи, оно же может ему его вернуть.
– Что касается души, то это дело богословов, – отмахнулся Аллегри.
Педроччи громко вмешался:
– В таком случае, приведите теологов! Они тут тысячами бегают!
Аллегри хлопнул ладонью по столу и воскликнул:
– Это не заседание суда, мессир Педроччи! И, мрачно поглядев на девушку, произнес:
– Ты избавила бы нас от многих хлопот, если бы призналась во всем, сучка.
– Мне не в чем признаваться, – твердо ответила Эдита. – Все что нужно было сказать, я сказала. Господин хотел совершить надо мною насилие, но его собственный сын убил его.
– А кто, кроме тебя, видел сына судовладельца? – спросил Педроччи.
– Старый слуга Джузеппе. Он открыл мне доступ в запретные комнаты. Но я уверена, что другие тоже знали о существовании юноши.
Аллегри с сомнением смотрел на нее.
– Слуга утверждает, что в комнатах, которые ты называешь запретными, всегда держали обезьян.
– Он лжет. Джузеппе боится потерять свое место! – воскликнула Эдита, сильно покраснев.
Мейтенс, увидев, что девушка волнуется, попытался ее успокоить:
– Мы допросим старого слугу и заставим его сказать правду. Адвокат подошел к ним и спросил:
– Как он выглядел, этот сын судовладельца, о котором говорят, что его никто не видел?
Эдита потупилась.
– Он был слабоумным, выродком, каких держат в специальных домах. Его тело было огромным, а голова в два раза больше, чем у обычного человека. В другой клетке Доербеки держали свою дочь. Она была похожа на брата, такая же страшная…
– Хватит уже! – перебил Аллегри Эдиту.
И, обращаясь к одному из стражников, он приказал:
– Отведите ее обратно в камеру!
К приказу девушка отнеслась равнодушно. Она повернулась и пошла прочь.
– Прощай! – крикнул Мейтенс вдогонку Эдите; но, казалось, она не хотела слышать слова прощания.
Глава VIII. Свобода и искушение
Волнения, возникшие из-за убийства судовладельца Доербека, поутихли, но затем снова возросли, ведь адвокат Чезаре Педроччи умел тонко пустить слухи, чтобы очернить Ингунду. Прикрыв рот ладонью, шептались жены рыбаков на кампо делла Пешерия и торговцы на Риаль-то о том, что жена судовладельца сходит с ума от любви и привержена как к своему, так и к противоположному полу, и потому что грешит, рожала детей-уродов и то ли убивала их, то ли держала в клетках и потом продавала. Более того, из-за ссоры по поводу ее порочного поведения она убила собственного мужа и обвинила в содеянном свою служанку. Но как ни старался Педроччи привлечь в качестве свидетеля одного из многочисленных любовников Ингунды, все его усилия пропадали втуне, поскольку никто не осмеливался признаться в этом перед всеми.
Той осенью раньше, чем обычно, начались бури. В лагуне волны сильно бились о берег и иногда были настолько высокими, что докатывались даже до дверей собора Святого Марка, а в соборе было по щиколотку воды. Однажды утром рыбаки, которые очищали мол Сан-Марко после бурных волнений от мертвых морских животных, фукуса и вонючих нечистот, увидели жуткую картину. Волны вынесли на берег два привязанных друг к другу распухших голых тела. Вокруг шей у них были обмотаны чулки, а головы, по сравнению с телами, казались просто огромными. Насколько можно было судить по их лицам, у обоих были признаки сильной умственной отсталости.
Вскоре вокруг ужасной находки образовалось скопление народа. Старая, одетая в черное женщина, которая шла с утренней мессы в соборе Святого Марка, с криком закрыла лицо руками и запричитала:
– Господи, спаси и сохрани меня, если это пе слабоумные дети Доербеков!
Зеваки вопросительно переглядывались. Некоторые наклонялись, чтобы поближе разглядеть бесформенные головы. Наконец все признали, что старуха права: это действительно были жалкие выродки.
В Венеции не было ни одного посыльного, который был бы быстрее, чем слухи. И дело тут не только в том, что венецианцы очень любили общаться, высунувшись из окна; в первую очередь это объяснялось тем, что в городе на очень маленьком пространстве жили почти двести тысяч людей и для них не было ничего более интересного, чем болтовня. Пересказывание сплетен было самым любимым занятием венецианцев, наряду с едой и питьем. И поскольку Чезаре Педроччи немало зарабатывал на слухах, он был одним из первых, кто услышал о всплывших трупах. И адвокат понял, что пробил его час.
Так быстро, как только позволяла ему его более короткая левая нога, Педроччи поспешил от кампо Санти-Филипо-э-Джакомо, где он жил в узком домике, на Пьяцетта, чтобы поглядеть на опухшие трупы. Предположение старухи, что это могут быть дети Ингунды Доербек, было поддержано зеваками, и толпа заочно обвинила жену судовладельца в том, что она– ведьма.
Педроччи остановил рыбаков, которые как раз собирались убрать опухшие трупы. Сначала, сказал он, на трупы должен посмотреть мессир Аллегри из Совета Десяти. Адвокат немедленно отправился к Аллегри, сообщил ему о случившемся и потребовал, чтобы председатель Совета сам поглядел на уродливых существ.
Раздосадованный неслыханной новостью, Аллегри заметил, что тот факт, что на берег выбросило два трупа выродков, еще не доказывает, что речь идет о детях вдовы, и уже совершенно не очевидно, что это она их утопила.
Хитрый адвокат не стал спорить, но, как сказал Педроччи, необычная находка в виде трупов все же подтверждает слова служанки и представляет донну Ингунду лживой. Наконец Аллегри и адвокат сошлись на том, чтобы привести Ингунду Доербек и плененную служанку к месту обнаружения трупов.
Тем временем на моле Сан-Марко столпилось огромное количество людей. Каждый пытался хотя бы одним глазком глянуть на связанные трупы.
Беспокойство возрастало, среди зевак начались бесчинства, поскольку каждый хотел быть поближе к происшествию. Появились одетые в красное стражники и стали расчищать проход для судьи Аллегри и адвоката Педроччи, за которыми следовали связанная Эдита Мельцер и одетая в черное Ингунда Доербек.
При виде Ингунды толпа закричала:
– Шлюха! Ведьма! Детоубийца!
Эдите сочувствовали.
Аллегри с отвращением осмотрел находку со всех сторон. Затем велел Эдите подойти ближе и громко, так, чтобы все слышали, спросил, обращаясь к связанной девушке:
– Это те дети, которых, как ты утверждаешь, держали в клетках в палаццо Агнезе?
На огромной площади стало тихо. Только чайки кричали в рассветном небе. Эдита вышла вперед, осмотрела трупы и, не отводя глаз от мертвых детей, ответила:
– Да, это они. У меня нет ни тени сомнения. Сохрани Господь их несчастные души.
В толпе послышалось неясное бормотание.
Наконец Аллегри велел подойти Ингуиде, но та отказалась. Тогда Аллегри дал знак своим стражам, и они подвели закутанную в вуаль женщину.
Ингунда сопротивлялась. Сорвав с головы черную вуаль, она стала хлестать ею стражников, подталкивавших ее вперед, и кричать:
– Оставьте меня в покое! Я не хочу их видеть! Оставьте меня в покое!
Но стражники не отступались и подтащили Ингунду Доербек к выловленным из воды трупам.
Аллегри, охваченный гневом из-за того, что Ингунда его ослушалась, подошел к ней, схватил ее за шею и с силой нагнул, заставив смотреть. Ее попытка вырваться оказалась безуспешной. Ингунда споткнулась и упала на лежавшие рядом трупы. Прикоснувшись к мертвым телам, она испытала шок и так и осталась лежать на них без движения.
– Поднимите ее! – приказал Аллегри стражникам, и когда мужчины схватили Ингунду за руки, чтобы поднять ее, она снова начала драться и голосом, способным поднять мертвого, закричала:
– Дьявол обрюхатил меня, посмотрите только! – При этом она задрала юбки, так что стало видно ее неприкрытое срамное место. И, глядя на трупы, добавила:
– Это дети дьявола! Вы только посмотрите на них! Разве они не похожи на дьявола во плоти? – И заплакала.
На площади перед Дворцом дожей люди стояли как вкопанные. Поэтому каждый услышал слова адвоката, обращенные к председателю Совета:
– Случай, мессир Аллегри, вероятно, ясен. Перед вами в кандалах стоит не та, которая должна быть в них.
Аллегри кивнул, но не сказал ни слова – настолько потряс его невероятный поворот дела. Он глядел на Эдиту, спокойно стоявшую с опущенной головой.
– Вы должны освободить девушку! – настаивал Педроччи. – Ни один человек, даже слуга, не заслуживает быть несправедливо осужденным во имя республики.
Тут председатель Совета Десяти сделал знак своим стражникам, и пока одни развязывали Эдиту, другие заломили Ингунде руки за спину и связали. Ингунда не сопротивлялась, только взглянула на Эдиту и, кажется, недобро улыбнулась.
Тут венецианцы, прежде молча наблюдавшие за происходящим, стали горланить. Все поносили Ингунду. Не обошли насмешками даже председателя Аллегри.
* * *
По пути к дожу Фоскари, которого снова мучил звон в ушах, Крестьен Мейтенс узнал о внезапном повороте судьбы. Он взволнованно протолкался к месту происшествия. Его увидел Чезаре Педроччи и через головы людей прокричал:
– Мейтенс, вы должны мне еще десять скудо! Как договаривались!
Медик неохотно кивнул. Он бросил на Аллегри беглый, полный презрения взгляд. При виде выловленных из воды трупов Мейтенс только покачал головой. Затем, обращаясь к адвокату, спросил:
– Где она? Где Эдита?
Педроччи огляделся по сторонам. Стражники удалились вместе с Ингундой Доербек.
– Только что была здесь!
Толстенький медик, о котором никогда нельзя было подумать, что он может выйти из себя, обернулся вокруг своей оси в поисках Эдиты. Затем, словно лев, которому дали понюхать крови, прыгнул к Педроччи, схватил его за глотку, затряс так, что у адвоката искры из глаз посыпались, и, едва не плача, закричал:
– Ты, вонючий адвокатишко, вместо того чтобы позаботиться о девушке, думаешь только о деньгах! Где Эдита?
Еще бы немного, и Мейтенс задушил бы Чезаре Педроччи голыми руками, но трое храбрецов вмешались и освободили адвоката из смертельной хватки возмущенного медика.
Некоторые зеваки утверждали, что видели, как Эдита шла по направлению к Рива дегли Скиавони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Медик подошел к Эдите и протянул ей руку, но девушка отшатнулась.
– Не нужно бояться, – сказал медик по-немецки, – я нанял лучшего адвоката, который защитит тебя. Все будет хорошо. Доверься мне.
Эдита глядела на него, широко раскрыв глаза. Она молчала, словно ей трудно было говорить. Наконец, после долгой паузы, девушка открыла рот и твердо сказала:
– Почему вы не оставите меня в покое? Так и будете преследовать меня до самой смерти?
Эти слова больно задели Мейтенса. Один тот факт, что Эдита могла говорить, был достаточно волнующим, но звучание ее голоса совсем выбило медика из колеи. Он прислушивался к отзвукам слов Эдиты, пока они совсем не стихли.
В тот же миг он осознал значение сказанного. Мейтенс вздохнул. Конечно, он ожидал более приветливых слов, ожидал признательности, он ведь о ней заботился. Но до сих пор Эдита лишь отталкивала его, и не это ли еще больше усиливало его привязанность к ней?
– Я рад, что ты снова можешь говорить, – сдержанно произнес медик. – Все к лучшему, не сомневайся. Мессир Педроччи поможет тебе защититься перед Советом Десяти.
Услышав свое имя, адвокат попытался ободряюще улыбнуться, но Эдита смотрела в сторону.
Потеряв терпение, Аллегри обратился к Мейтенсу и, указав на Эдиту, задал вопрос:
– Это та самая девушка, которая, как вы утверждаете, потеряла голос?
– Могу в этом поклясться, мессир Аллегри. Римская Церковь знает много таких чудес, которые с точки зрения медицины таковыми вовсе не являются.
– А что же это тогда?
– Внутренние процессы, имеющие естественное объяснение. Ведь точно так же, как душевное потрясение может отнять у человека дар речи, оно же может ему его вернуть.
– Что касается души, то это дело богословов, – отмахнулся Аллегри.
Педроччи громко вмешался:
– В таком случае, приведите теологов! Они тут тысячами бегают!
Аллегри хлопнул ладонью по столу и воскликнул:
– Это не заседание суда, мессир Педроччи! И, мрачно поглядев на девушку, произнес:
– Ты избавила бы нас от многих хлопот, если бы призналась во всем, сучка.
– Мне не в чем признаваться, – твердо ответила Эдита. – Все что нужно было сказать, я сказала. Господин хотел совершить надо мною насилие, но его собственный сын убил его.
– А кто, кроме тебя, видел сына судовладельца? – спросил Педроччи.
– Старый слуга Джузеппе. Он открыл мне доступ в запретные комнаты. Но я уверена, что другие тоже знали о существовании юноши.
Аллегри с сомнением смотрел на нее.
– Слуга утверждает, что в комнатах, которые ты называешь запретными, всегда держали обезьян.
– Он лжет. Джузеппе боится потерять свое место! – воскликнула Эдита, сильно покраснев.
Мейтенс, увидев, что девушка волнуется, попытался ее успокоить:
– Мы допросим старого слугу и заставим его сказать правду. Адвокат подошел к ним и спросил:
– Как он выглядел, этот сын судовладельца, о котором говорят, что его никто не видел?
Эдита потупилась.
– Он был слабоумным, выродком, каких держат в специальных домах. Его тело было огромным, а голова в два раза больше, чем у обычного человека. В другой клетке Доербеки держали свою дочь. Она была похожа на брата, такая же страшная…
– Хватит уже! – перебил Аллегри Эдиту.
И, обращаясь к одному из стражников, он приказал:
– Отведите ее обратно в камеру!
К приказу девушка отнеслась равнодушно. Она повернулась и пошла прочь.
– Прощай! – крикнул Мейтенс вдогонку Эдите; но, казалось, она не хотела слышать слова прощания.
Глава VIII. Свобода и искушение
Волнения, возникшие из-за убийства судовладельца Доербека, поутихли, но затем снова возросли, ведь адвокат Чезаре Педроччи умел тонко пустить слухи, чтобы очернить Ингунду. Прикрыв рот ладонью, шептались жены рыбаков на кампо делла Пешерия и торговцы на Риаль-то о том, что жена судовладельца сходит с ума от любви и привержена как к своему, так и к противоположному полу, и потому что грешит, рожала детей-уродов и то ли убивала их, то ли держала в клетках и потом продавала. Более того, из-за ссоры по поводу ее порочного поведения она убила собственного мужа и обвинила в содеянном свою служанку. Но как ни старался Педроччи привлечь в качестве свидетеля одного из многочисленных любовников Ингунды, все его усилия пропадали втуне, поскольку никто не осмеливался признаться в этом перед всеми.
Той осенью раньше, чем обычно, начались бури. В лагуне волны сильно бились о берег и иногда были настолько высокими, что докатывались даже до дверей собора Святого Марка, а в соборе было по щиколотку воды. Однажды утром рыбаки, которые очищали мол Сан-Марко после бурных волнений от мертвых морских животных, фукуса и вонючих нечистот, увидели жуткую картину. Волны вынесли на берег два привязанных друг к другу распухших голых тела. Вокруг шей у них были обмотаны чулки, а головы, по сравнению с телами, казались просто огромными. Насколько можно было судить по их лицам, у обоих были признаки сильной умственной отсталости.
Вскоре вокруг ужасной находки образовалось скопление народа. Старая, одетая в черное женщина, которая шла с утренней мессы в соборе Святого Марка, с криком закрыла лицо руками и запричитала:
– Господи, спаси и сохрани меня, если это пе слабоумные дети Доербеков!
Зеваки вопросительно переглядывались. Некоторые наклонялись, чтобы поближе разглядеть бесформенные головы. Наконец все признали, что старуха права: это действительно были жалкие выродки.
В Венеции не было ни одного посыльного, который был бы быстрее, чем слухи. И дело тут не только в том, что венецианцы очень любили общаться, высунувшись из окна; в первую очередь это объяснялось тем, что в городе на очень маленьком пространстве жили почти двести тысяч людей и для них не было ничего более интересного, чем болтовня. Пересказывание сплетен было самым любимым занятием венецианцев, наряду с едой и питьем. И поскольку Чезаре Педроччи немало зарабатывал на слухах, он был одним из первых, кто услышал о всплывших трупах. И адвокат понял, что пробил его час.
Так быстро, как только позволяла ему его более короткая левая нога, Педроччи поспешил от кампо Санти-Филипо-э-Джакомо, где он жил в узком домике, на Пьяцетта, чтобы поглядеть на опухшие трупы. Предположение старухи, что это могут быть дети Ингунды Доербек, было поддержано зеваками, и толпа заочно обвинила жену судовладельца в том, что она– ведьма.
Педроччи остановил рыбаков, которые как раз собирались убрать опухшие трупы. Сначала, сказал он, на трупы должен посмотреть мессир Аллегри из Совета Десяти. Адвокат немедленно отправился к Аллегри, сообщил ему о случившемся и потребовал, чтобы председатель Совета сам поглядел на уродливых существ.
Раздосадованный неслыханной новостью, Аллегри заметил, что тот факт, что на берег выбросило два трупа выродков, еще не доказывает, что речь идет о детях вдовы, и уже совершенно не очевидно, что это она их утопила.
Хитрый адвокат не стал спорить, но, как сказал Педроччи, необычная находка в виде трупов все же подтверждает слова служанки и представляет донну Ингунду лживой. Наконец Аллегри и адвокат сошлись на том, чтобы привести Ингунду Доербек и плененную служанку к месту обнаружения трупов.
Тем временем на моле Сан-Марко столпилось огромное количество людей. Каждый пытался хотя бы одним глазком глянуть на связанные трупы.
Беспокойство возрастало, среди зевак начались бесчинства, поскольку каждый хотел быть поближе к происшествию. Появились одетые в красное стражники и стали расчищать проход для судьи Аллегри и адвоката Педроччи, за которыми следовали связанная Эдита Мельцер и одетая в черное Ингунда Доербек.
При виде Ингунды толпа закричала:
– Шлюха! Ведьма! Детоубийца!
Эдите сочувствовали.
Аллегри с отвращением осмотрел находку со всех сторон. Затем велел Эдите подойти ближе и громко, так, чтобы все слышали, спросил, обращаясь к связанной девушке:
– Это те дети, которых, как ты утверждаешь, держали в клетках в палаццо Агнезе?
На огромной площади стало тихо. Только чайки кричали в рассветном небе. Эдита вышла вперед, осмотрела трупы и, не отводя глаз от мертвых детей, ответила:
– Да, это они. У меня нет ни тени сомнения. Сохрани Господь их несчастные души.
В толпе послышалось неясное бормотание.
Наконец Аллегри велел подойти Ингуиде, но та отказалась. Тогда Аллегри дал знак своим стражам, и они подвели закутанную в вуаль женщину.
Ингунда сопротивлялась. Сорвав с головы черную вуаль, она стала хлестать ею стражников, подталкивавших ее вперед, и кричать:
– Оставьте меня в покое! Я не хочу их видеть! Оставьте меня в покое!
Но стражники не отступались и подтащили Ингунду Доербек к выловленным из воды трупам.
Аллегри, охваченный гневом из-за того, что Ингунда его ослушалась, подошел к ней, схватил ее за шею и с силой нагнул, заставив смотреть. Ее попытка вырваться оказалась безуспешной. Ингунда споткнулась и упала на лежавшие рядом трупы. Прикоснувшись к мертвым телам, она испытала шок и так и осталась лежать на них без движения.
– Поднимите ее! – приказал Аллегри стражникам, и когда мужчины схватили Ингунду за руки, чтобы поднять ее, она снова начала драться и голосом, способным поднять мертвого, закричала:
– Дьявол обрюхатил меня, посмотрите только! – При этом она задрала юбки, так что стало видно ее неприкрытое срамное место. И, глядя на трупы, добавила:
– Это дети дьявола! Вы только посмотрите на них! Разве они не похожи на дьявола во плоти? – И заплакала.
На площади перед Дворцом дожей люди стояли как вкопанные. Поэтому каждый услышал слова адвоката, обращенные к председателю Совета:
– Случай, мессир Аллегри, вероятно, ясен. Перед вами в кандалах стоит не та, которая должна быть в них.
Аллегри кивнул, но не сказал ни слова – настолько потряс его невероятный поворот дела. Он глядел на Эдиту, спокойно стоявшую с опущенной головой.
– Вы должны освободить девушку! – настаивал Педроччи. – Ни один человек, даже слуга, не заслуживает быть несправедливо осужденным во имя республики.
Тут председатель Совета Десяти сделал знак своим стражникам, и пока одни развязывали Эдиту, другие заломили Ингунде руки за спину и связали. Ингунда не сопротивлялась, только взглянула на Эдиту и, кажется, недобро улыбнулась.
Тут венецианцы, прежде молча наблюдавшие за происходящим, стали горланить. Все поносили Ингунду. Не обошли насмешками даже председателя Аллегри.
* * *
По пути к дожу Фоскари, которого снова мучил звон в ушах, Крестьен Мейтенс узнал о внезапном повороте судьбы. Он взволнованно протолкался к месту происшествия. Его увидел Чезаре Педроччи и через головы людей прокричал:
– Мейтенс, вы должны мне еще десять скудо! Как договаривались!
Медик неохотно кивнул. Он бросил на Аллегри беглый, полный презрения взгляд. При виде выловленных из воды трупов Мейтенс только покачал головой. Затем, обращаясь к адвокату, спросил:
– Где она? Где Эдита?
Педроччи огляделся по сторонам. Стражники удалились вместе с Ингундой Доербек.
– Только что была здесь!
Толстенький медик, о котором никогда нельзя было подумать, что он может выйти из себя, обернулся вокруг своей оси в поисках Эдиты. Затем, словно лев, которому дали понюхать крови, прыгнул к Педроччи, схватил его за глотку, затряс так, что у адвоката искры из глаз посыпались, и, едва не плача, закричал:
– Ты, вонючий адвокатишко, вместо того чтобы позаботиться о девушке, думаешь только о деньгах! Где Эдита?
Еще бы немного, и Мейтенс задушил бы Чезаре Педроччи голыми руками, но трое храбрецов вмешались и освободили адвоката из смертельной хватки возмущенного медика.
Некоторые зеваки утверждали, что видели, как Эдита шла по направлению к Рива дегли Скиавони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65