— А вам идет, — заметил Стэси.
Он смотрел на меня с завистью. Возможно, он видел во мне самого себя с татией поуже, плечами пошире и десятью лишними годами, которые можно прожить по-другому. Узнав, что я собираюсь в город, он еще больше расстроился, ибо предвкушал разговор о смысле жизни у камина.
Стэси знал, где живут Хэтчены, и объяснил таксисту по-испански, как проехать. Мы оказались на улице без названия. На стене углового дома краской было выведено: «Crisuanismo si. Communismo no». Писал непрофессионал.
Ворота дома Хэтченов были заперты на ночь. Прежде чем хозяева отозвались, пришлось долго стучать. Впрочем, это было не единственным нарушением ночной тиши. Дальше по улице в доме орало радио, зацокали копыта, причудливо заржал осел. Часы для тех, кто не расслышал. Взвизгнула свинья.
Приоткрылась верхняя часть плетеных ворот, и в лицо мне ударил свет фонарика.
— Queries? Вы американец?
— Да. Меня зовут Арчер. А вы мистер Хэтчен?
— Доктор Хэтчен. Мы вроде бы не знакомы. Что случилось?
— Ничего особенного. Дочь вашей жены Гарриет сбежала с молодым человеком Берком Дэмисом, которого вы, наверное, знаете. По просьбе полковника Блекуэлла я приехал сюда, чтобы понять, что собой представляет этот Дэмис. Готовы ли вы и миссис Хэтчен ответить на мои вопросы?
— Думаю, что да. Приходите утром.
— Утром меня уже здесь не будет. С вашего позволения я бы сделал это сейчас. Я постараюсь быть кратким.
— Хорошо.
Хэтчен стал отпирать ворота, а я расплатился с таксистом. Хэтчен повел меня через сад по мощенной кирпичом дорожке. Фонарик освещал выбоины. Худой стареющий человек ступал с немалым трудом.
Перед фонарем у входа в дом он остановился:
— Что именно вы имели в виду, сказав, что Гарриет сбежала с Берком Дэмисом?
— Она собирается за него замуж.
— Что тут плохого?
— Все зависит от того, что мне удастся про него узнать. Я уже натолкнулся на кое-что сомнительное.
— Например? — На остром сморщенном лице пронзительно блеснули глаза.
— По-видимому, он приехал сюда под чужим именем.
— Такое бывает. Леса вокруг озера Чапала кишат людьми, живущими инкогнито. Но вы входите. Жене будет интересно.
Он включил свет в крытой галерее, через которую провел меня в комнату. На кушетке сидела в элегантной позе женщина, ее светлые волосы были затейливо причесаны, черный халат подчеркивал белизну и пухлость плеч. Время слегка размыло безупречные линии шеи и подбородка.
— Мистер Арчер. Моя жена Полина, — гордо возвестил Хэтчен.
Она пожала мне руку с видом королевы, лишенной трона, и не отпускала, зажав с помощью приема восточной борьбы, пока я не сел рядом на диван.
— Присаживайтесь, — сказала она, что было уже необязательно. — Чем обязана?
— Мистер Арчер — эмиссар старины Марка, — подсказал муж.
— Какая прелесть! Что же на сей раз задумал старина Марк? Подождите, не говорите! Попробую угадать! — Она поднесла палец к носу. — Его волнует судьба Гарриет, так?
— В самое яблочко, миссис Хэтчен.
— Старая история, — произнесла она с кислой улыбкой. — Он всегда кудахтал вокруг нее, словно наседка.
— Гарриет сбежала с Дэмисом, — вставил Хэтчен.
— И правильно сделала. Рада, что у нее хватило отваги. Раньше ей сильно недоставало отваги и стойкости матери. — Она подняла вверх палец. — Мы с Кейтом собирались выпить на сон грядущий. Не присоединитесь?
Муж, все еще стоявший посреди комнаты, удивленно сказал:
— Ты уже выполнила сегодняшнюю норму, дорогая. Помнишь, что говорил доктор?
— Доктор в Гвадалахаре, а я здесь.
— Но и я здесь.
— Тогда не будь занудой и принеси нам выпить. Ты не забыл, что я люблю?
Он пожал плечами и обратился ко мне:
— А вы что будете пить?
— Виски.
— Я бы порекомендовал джин. Он здесь лучше.
— Прекрасно, тогда джин с тоником.
Он вышел из комнаты, бросив тревожный взгляд на жену, словно та замыслила побег. Она же направила все свои чары на меня.
— Вы, наверное, думаете: что за мать, которой наплевать на то, как идут дела у дочери! Но я беженка. Я давно сбежала от Марка, от его образа жизни. Мы не виделись тринадцать лет, и слава Богу! Я перевернула страницу, начала новую главу. Главу о любви и свободе. — Романтика задребезжала в ее голосе, напомнив плохо настроенную эолову арфу.
— Мне не очень понятно, почему вы от него ушли.
Мои слова ее не удивили.
— Брак был ошибкой. У нас мало общего. Я всегда любила людей веселых, понимающих толк в жизни. — Она покосилась на меня. — Вы производите впечатление человека, умеющего жить. Странно, что вы приятель Марка. Он проводил досуг, сочиняя историю рода Блекуэллов. Вы представляете?
— Я не говорил, что я приятель Марка.
— Но разве он вас не прислал?..
— Я частный детектив, миссис Хэтчен. Он нанял меня выяснить, кто такой Берк Дэмис. Надеюсь, вы не откажетесь помочь.
— Я его плохо знала. Хотя Гарриет влюбилась в него по уши. С первого взгляда.
— Когда был брошен первый взгляд?
— Месяц назад. Почти сразу после ее приезда. Я ей так обрадовалась. Потом наступило небольшое разочарование...
— Почему?
— По разным причинам. Я очень надеялась, что она преодолеет стадию гадкого утенка. В какой-то степени это произошло. Она ведь моя дочь! — Ее неугомонный палец уперся в лоб, потом съехал по носу мимо рта к подбородку, задорно при этом вскинувшемуся. — Меня очень огорчало, что между нами так мало общего. Мы очень старались, чтобы ей было у нас хорошо, но не прошло и недели, как она от нас ушла.
— К Дэмису?
— На такое она не пошла бы! Она воспитана в старых традициях. Она сняла коттедж у озера. У Дэмиса, похоже, тоже был домик где-то рядом. Они явно проводили большую часть времени вместе.
— Вы знали до этого Берка Дэмиса?
— Нет, она встретилась с ним не у нас. Мы, конечно, видели его мельком пару раз, но познакомила нас Гарриет. Это случилось через несколько дней после ее приезда.
— А где вы до этого его видели?
— В основном в «Кантино». Там, наверное, и Гарриет его встретила. В «Кантино» околачиваются все эти свободные художники.
— Значит, вы встречали его в «Кантино» до того, как он и Гарриет познакомились?
— Да, несколько раз. Он хорош собой, его сразу заметно.
— Он называл себя Берком Дэмисом?
— Наверное. Можете спросить людей из «Кантино». Это дальше по нашей улице.
— Спрошу. Пытался ли Дэмис познакомиться с вами до приезда Гарриет?
— Нет, мы его совсем не знали. — Ее глаза внезапно сузились. — Не хочет ли Марк повесить на нас...
— Нет, просто мне хотелось бы знать, не наметил ли Дэмис себе в жертвы Гарриет еще до того, как она здесь появилась.
— Наметил в жертвы?
— Как богатую невесту.
— От нас он не получал такой информации, если вы это имеете в виду.
— Значит, у вас нет сведений, что он искал с ней встречи?
— Сомневаюсь. Он подцепил ее в «Кантино», и бедняжка была на седьмом небе от счастья.
— Почему бедняжка?
— Мне всегда было жаль Гарриет. Ей досталось и от меня, и от отца. Конечно, это выглядит с моей стороны эгоизмом — бросила Гарриет, когда она была маленькой. Но у меня не было иного выбора, если я хотела спасти душу.
Я задал себе вопрос, удалось ли это ей, и надеялся, что она пояснит свои слова. В ее глазах появилось жесткое выражение человека, в жизни которого были всякие перемены, кроме перемен к лучшему.
— Короче, я получила развод в Рино. Мне очень не хотелось так поступать. При мысли, что я бросаю дочь, у меня сердце кровью обливалось. Но Гарриет была папиной дочкой. Мне ничего не оставалось делать — разве что убить ее отца. И эта мысль приходила мне в голову, но развод в Неваде все же выглядел цивилизованнее. Кейт, — она махнула рукой в сторону кухни, где муж колол лед, — побывал в Неваде по тому же поводу. Куда это он запропастился?
— Может, он дает нам возможность поговорить?
— Наверное. Он такой тактичный! С Кейтом я была счастлива, учтите! — Это прозвучало как вызов. — Но не думайте, что я не чувствовала вины перед дочерью. Это чувство только усилилось, когда она к нам приехала в прошлом месяце. Она чего-то от меня хотела — очень хотела. Того, что я не могла ей дать, а если бы дала, то она отказалась бы принять. Гарриет все еще винит меня за то, что я бросила отца в беде, это ее выражение. Я пыталась все объяснить, но она не желала слышать никаких упреков в адрес отца. В ее жизни он был главным. Она закатила мне истерику, а я, признаться, ответила тем же. Разгорелся скандал, и она от нас ушла.
— Похоже, это и толкнуло ее к Дэмису. Такие, как он, поджидают девушек и женщин, оказавшихся без поддержки родных и близких.
— Вас послушать, так он большой хитрец.
— Он и есть хитрец. Имя Квинси Ральфа Симпсона что-нибудь вам говорит? Квинси Ральф Симпсон.
Она покачала головой, и ее прическа рассыпалась. Казалось, все в ней держится при помощи шпилек.
— Я обязана знать это имя?
— Нет, я вовсе не ожидаю этого от вас.
— Какое имя? — спросил от дверей ее муж. Он вошел с медным подносом ручной работы, на котором три бокала с розовым питьем составили треугольную композицию.
— Имя, под которым Берк Дэмис пересекал границу. Квинси Ральф Симпсон.
— Первый раз слышу.
— О нем трубят калифорнийские газеты.
— Но мы их не читаем. — Он галантно вручил мне бокал. — Мы успешно скрывается здесь от калифорнийских газет, атомных бомб и подоходного налога.
— И дорогих спиртных напитков, — подхватила его супруга, как актриса в водевиле.
— Этот джин обходится мне в сорок американских центов за литр. А впрочем, сколько бы ни стоил... Салют! — Он поднял бокал.
Я отпил из своего. Джин был неплохой, но теплей от него не стало. От комнаты и ее хозяев веяло холодом. Хэтчены напоминали перелетных птиц, присевших отдохнуть, утративших чувство дома, завороженных идеей вечного полета — на одном месте. По крайней мере, такая картина рисовалась мне через дно стакана с джином.
Я поставил стакан и встал. Поднялся и Хэтчен.
— Так что там насчет этого Симпсона и газет?
— Месяца два назад его закололи ледорубом. А на прошлой неделе был найден труп.
— Говорите, Дэмис воспользовался его именем?
— Да.
— Его подозревают в убийстве Симпсона?
— Да. Это я его подозреваю.
— Бедняжка Гарриет, — сказала Полина и отпила из стакана.
Глава 10
Ресторан «Кантино» состоял из нескольких сообщающихся залов и выглядел так, словно раньше это был частный дом. В половине двенадцатого во вторник он снова стал частным домом. В углу у эстрады сидел крупный человек с прядями падавших на воротник длинных седых волос и выпивал. Кроме него, в зале не было ни души.
По стенам висели небольшие картины — работы маслом. Точки, пятна, завихрения, квадраты, похожие на те, что мелькают перед глазами, когда засыпаешь или просыпаешься. Мне показалось, что Дэмис где-то близко. Переходя от картины к картине, я надеялся узнать его руку — или увидеть подпись.
— Las pinturas продаются, сеньор, — раздалось у меня за спиной.
Я обернулся. Говорил молодой официант-мексиканец. У него был перебитый нос, плотно сжатые, как от обиды, губы и смышленые черные глаза.
— Простите, но я не покупаю картины.
— Никто никогда их не покупает. Каркнул ворон: «Никогда».
— Читали По?
— В школе, сеньор, — улыбнулся он. — «У моря на крае земли я девушку знал, я ее назову Аннабель Ли». Учился сам, хотел стать преподавателем, но отец разорился — и вот, пожалуйста! Денег нет, работы мало. Туристов по пальцам перечесть.
— Почему?
— Кто нам расскажет о повадках перелетных птиц? Знаю одно: трудно жить, честно зарабатывая свой хлеб. Я попробовал заняться боксом, но это оказалось не по моей части. — Он дотронулся до поврежденного носа. Свою биографию он выложил легко и быстро. Я ожидал завершающего аккорда — просьбу о вспомоществовании. Впрочем, он мне понравился. Его лицо было озарено каким-то странным светом, словно в его глазах собрались воедино разбросанные огоньки этого темного города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36