Я полагала, новость о том, что я вышла за Джона, явится для него чуть ли не облегчением!
— Но хоть кто-то вообще знал о вашем бракосочетании?
— Да. В конце концов я сказала Ванде. Я хотела, чтобы она была на моей стороне.
— И вам это удалось?
— Да. Видите ли, ей не очень-то хотелось, чтобы я выходила за Хьюго, — вероятно, потому, что он мой кузен. Она, похоже, считала, что все члены нашего семейства до того чокнутые, что у нас, вполне вероятно, будут совершенно чокнутые дети. Возможно, эта мысль была довольно нелепой, поскольку меня, вы знаете, всего лишь удочерили. Полагаю, я дитя какого-то очень дальнего родственника.
— Вы уверены, что сэр Джервас даже не подозревал об этом?
— О да.
— Это правда, капитан Лейк? — спросил Пуаро. — Вы уверены, что в вашем разговоре с сэром Джервасом сегодня пополудни это дело не упоминалось?
— Нет, сэр, не упоминалось.
— Ибо, видите ли, капитан Лейк, есть показания свидетелей, что после встречи с вами сэр Джервас находился в весьма возбужденном состоянии и раз или два заговаривал о семейном бесчестье.
— Это дело не упоминалось, — повторил Лейк. Он страшно побледнел.
— Когда вы видели сэра Джерваса в последний раз?
— Да я уже вам об этом говорил.
— Где вы были в восемь минут девятого?
— Где я был? У себя дома. В конце деревни, с полмили отсюда.
— Вы не подходили к Хэмборо-Клоус где-то в это время?
— Нет.
Пуаро повернулся к девушке.
— А где были вы, мадемуазель, когда ваш отец застрелился?
— В саду.
— В саду? Вы слышали выстрел?
— О да. Но я как-то особенно не задумывалась. Я решила, что кто-то стреляет кроликов, хотя теперь я вспоминаю, что действительно подумала, что это совсем рядом.
— Вы вернулись домой каким путем?
— Я вошла через застекленную дверь.
Повернув голову, Рут указала на дверь у себя за спиной.
— Здесь кто-нибудь был?
— Нет. Но почти тут же из холла вышли Хьюго, Сюзн и мисс Лингард. Они говорили о стрельбе, об убийствах и тому подобном.
— Понятно, — сказал Пуаро. — Да, пожалуй, теперь мне понятно...
Будто сомневаясь, майор Ридл сказал:
— Ну... э-э... благодарю вас. Пожалуй, пока это и все.
Рут и ее муж повернулись и вышли из комнаты.
— Какого черта... — заговорил было майор Ридл, а окончил довольно беспомощно: — Следить за этим делом становится асе труднее и труднее.
Пуаро кивнул. Он поднял кусочек земли, упавший с туфли Рут, и задумчиво держал его в руке.
— Оно как разбитое на стене зеркало, — сказал он.— Зеркало покойника. Каждый новый факт, который мы обнаруживаем, высвечивает нам покойника с какой-то новой стороны. Он отражается с любой мыслимой точки зрения. Вскоре у нас будет полная картина...
Он встал и аккуратно положил крохотный кусочек земли в корзину для использованной бумаги.
— Одно вам скажу друг мой. Разгадка всей тайны — в зеркале. Если не верите мне, пойдите в кабинет и посмотрите сами.
Майор Ридл решительно сказал:
— Если это убийство, докажите это. С моей точки зрения, это наверняка самоубийство. Вы обратили внимание на '0, что девушка сказала, что прежний управляющий обирал старину Джерваса? Готов спорить, Лейк сказал это ради собственной выгоды. Он тоже, вероятно, понемногу прикладывался и сам, сэр Джервас заподозрил это и послал за вами, поскольку не знал, как далеко зашли дела между Лейчом и Рут. И вот сегодня пополудни Лейк заявил ему, что они поженились. Вот тут-то Джервас сломался. Делать что-либо было уже «слишком поздно». Он вознамерился избавиться от этого. По сути, его рассудок, не слишком-то надежный и в лучшие времена, совсем сдал. По-моему, именно это и имело место. Что вы можете возразить?
Пуаро неподвижно стоял посреди комнаты.
— Что могу возразить? А вот что: я не имею ничего против вашей теории... но она довольно близорука. Есть некоторые вещи, которые она не принимает в расчет.
— Например?
— Несоответствия в настроениях сэра Джерваса сегодня, находку карандаша полковника Бэри, показания мисс Кардуэлл (которые очень важны), показания мисс Лингард относительно того, в каком порядке люди спускались к обеду., положение кресла сэра Джерваса, когда его нашли, бумажный мешочек, в котором прежде лежали апельсины, и, наконец, крайне важная разгадка разбитого зеркала.
Майор Ридл вытаращился на него.
— И вы хотите сказать мне, что вся эта белиберда имеет какой-то смысл? - спросил он.
Эркюль Пуаро тихо ответил:
— Надеюсь, будет иметь... к завтрашнему дню.
ГЛАВА 11
На следующее утро Эркюль Пуаро проснулся чуть ли не с зарей. Ему выделили спальню в восточной стороне дома.Встав с постели, он отдернул штору и с удовольствием отметил, что солнце уже взошло и что утро ясное.
С присущей ему скрупулезностью он принялся одеваться. Закончив туалет, он закутался в толстое пальто и обмотал шарф вокруг шеи.Затем на цыпочках он выбрался из комнаты, прошел по тихому дому в гостиную, бесшумно отворил стеклянную дверь и вышел в сад.
Как раз показалось солнце. Воздух был подернут дымкой — дымкой ясного утра. Эркюль Пуаро обошел дом по террасному тротуару, пока не оказался напротив окон кабинета сэра Джерваса. Тут он остановился и осмотрелся.
Прямо под окнами, параллельно стене, шла травяная дорожка. Перед ней — широкий цветочный бордюр. Осенние маргаритки все еще были прекрасны. А перед бордюром была мощенная плитняком дорожка, на которой стоял Пуаро. От покрытой травой дорожки за бордюром отходила к террасе узкая полоска травы. Пуаро внимательно ее осмотрел и покачал головой. Потом обратил внимание на бордюр по обеим ее сторонам.
Он медленно кивнул. На клумбе справа от него, четкие в мягком грунте, виднелись следы.Пока он, хмурясь, их разглядывал, его внимание привлек какой-то звук, и он резко поднял голову.
Кто-то открыл окно, и Пуаро различил рыжеволосую голову. В золотисто-красном ореоле, он, как в рамке, разглядел интеллигентное лицо Сюзн Кардуэлл,
— Какого черта вы там делаете в такой час, месье Пуаро? Идете по следу?
Пуаро поклонился с изысканной корректностью.
— Доброе утро, мадемуазель. Да, все так, как вы говорите. Вы сейчас созерцаете детектива — великого детектива, смею сказать — в процессе сыска.
Это замечание прозвучало несколько цветисто. Сюзн склонила голову набок.
— Надо вспомнить об этом в своих мемуарах, — заметила она. — Спуститься и помочь?
— Весьма обяжете.
— Сначала я подумала, вы вор. Как вы вышли?
— Через стеклянную дверь в гостиной.
— Одну минуточку, и я буду с вами.
Свое слово она сдержала. Суди по всему, Пуаро стоял на том же месте, где она его впервые увидела.
— Вы так рано проснулись, мадемуазель?
— Право, я толком и не уснула. Во мне как раз пробуждалось чувство отчаяния, которое овладевает человеком в пять утра.
— Неужто сейчас так рано?
— Похоже на то. Ну-с, моя суперищейка, на что же Мы смотрим?
— Так вон же следы, мадемуазель.
— Ну да, следы.
— Их четыре, — продолжал Пуаро. — Видите, я укажу их вам. Два в сторону окна, а два от окна.
— Чьи это следы? Садовника?
— Мадемуазель, мадемуазель! Эти следы оставлены маленькими женскими туфельками на высоких каблуках. Посмотрите, убедитесь сами. Ступите, прошу вас, на землю вот здесь, рядом с ними.
Сюзн поколебалась, потом осторожно поставила ногу на место, указанное Пуаро. На ней были небольшие туфельки из темно-коричневой кожи, с высоким каблуком.
— Вот видите, ваши почти такого же размера. Почти, но не совсем. Эти другие отпечатки были ногой большего размера, чем у вас. Скажем, ногой мисс Чевеникс-Гор... или мисс Лингард... или даже леди Чевеникс-Гор.
— Только не леди Чевеникс-Гор — у нее маленькая ножка. Я хочу сказать, в былые времена люди как-то умудрялись иметь маленькие ножки. А мисс Лингард носит странные туфли без каблука.
— Значит, это следы мисс Чевеникс-Гор, Ах, да, вспомнил, она говорила, что выходила вечером в сад.
Он пошел назад вокруг дома.
— Мы все еще ищем? — спросила Сюзн.
— Ну а как же! Сейчас мь! пойдем в кабинет сэра Джерваса.
Он пошел дальше, и Сюзн Кардуэлл последовала за ним.Дверь по-прежнему как-то грустно висела. Внутри комната была в точности, как накануне вечером. Пуаро отдернул занавески и впустил дневной свет.
Он постоял, глядя на цветочный бордюр, с минуту или две, потом сказал:
— Я полагаю, мадемуазель, вы не очень-то знакомы с ворами-взломщиками?
Сюзн Кардуэлл с сожалением покачала рыжей головой.
— Боюсь, что нет, месье Пуаро.
— Начальник полиции, он тоже не может похвастать, что он с ними на дружеской ноге. Его отношения с преступными элементами всегда были строго официальными. Другое дело я. Я однажды имел очень приятный разговор со взломщиком. И он рассказал мне одну весьма интересную вещь о стеклянных дверях — иногда, если они неплотно прикрыты, можно проделать один фокус.
С этими словами Пуаро повернул ручку левой створки, внутренний штырь вышел из ямки в полу, и Пуаро потянул на себя обе створки двери. Широко распахнув, он закрыл их снова — притворил, не поворачивая ручки, чтобы штырь не упал в предназначенное для него гнездо. Опустив ручку, Пуаро чуточку подождал и нанес резкий удар по середине штыря. Штырь сел в гнездо — ручка повернулась сама собой.
— Вы видите, мадемуазель?
— Думаю, цто да.
Сюзн довольно сильно побледнела.
— Сейчас стеклянная дверь закрыта. Когда дверь закрыта, нельзя войти в комнату, зато можно выйти из комнаты, притворить дверь снаружи, затем стукнуть по ней, как это сделал я, и штырь уходит в пол, поворачивая ручку. Дверь плотно закрыта, и любой, глядя на нее, скажет, что она закрыта изнутри.
— Именно это... — голос у Сюзн слегка дрожал, — именно это и произошло прошлым вечером?
— Да, мадемуазель, думаю, что так.
— Не верю ни единому вашему слову, — запальчиво сказала Сюзн.
Пуаро не ответил. Он прошел к каминной доске и резко повернулся.
— Мадемуазель, вы мне нужны в качестве свидетельницы. Один свидетель у меня уже есть, мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел вот этот крошечный осколок зеркала. Я с ним о нем говорил. Я оставил осколок на том же самом месте для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что разбитое зер-
кало — важный ключ к разгадке тайны. Но он не воспользовался моим намеком. Теперь вы являетесь свидетельницей того, что я помещаю этот осколок зеркала (на который, не забывайте, я уж обратил внимание мистера Трента) в маленький конвертик — вот так. — Его слова соответствовали его действиям. — И я пишу на нем — вот так — и запечатываю его. Вы свидетельница, мадемуазель.
- Да... по... но я не понимаю, что все это значит.
Пуаро прошел на другую сторону комнаты, встал у письменного стола и уставился в разбитое зеркало на стене перед ним.
— Я скажу вам, что это значит, мадемуазель. Если бы вы стояли здесь вчера вечером, глядя вот в это зеркало, вы бы увидели в нем, как совершаете убийство...
ГЛАВА 12
Впервые в жизни Рут Чевеникс-Гор — теперь уже Рут Лейк — спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро стоял в холле, он отозвал ее в сторонку, прежде чем она вошла в столовую.
— Я хочу задать вам один вопрос, мадам.
-Да?
— Вчера вечером вы были в саду. Вы становились на цветочную клумбу под окном кабинета сэра Джерваса?
Рут уставилась на него.
— Да, дважды.
— Ах, дважды. Как это — дважды?
— В первый раз я нарвала маргариток. Это было около семи.
- Довольно необычное время дня, чтобы рвать цветы, вы не находите?
— Да, правда. Я нарвала цветов вчера утром, но Ванда сказала после чая, что цветы на обеденном столе не очень хороши. Я-то думала, что они сойдут, и поэтому рвала не очень свежие.
— Но ваша мама попросила вас заменить их? Так?
— Да. Вот я и вышла как раз перед семью. Я нарвала их с той части бордюра, потому что туда почти никто никогда не ходит, так это особого значения, если я испортила бы клумбу, не имело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Но хоть кто-то вообще знал о вашем бракосочетании?
— Да. В конце концов я сказала Ванде. Я хотела, чтобы она была на моей стороне.
— И вам это удалось?
— Да. Видите ли, ей не очень-то хотелось, чтобы я выходила за Хьюго, — вероятно, потому, что он мой кузен. Она, похоже, считала, что все члены нашего семейства до того чокнутые, что у нас, вполне вероятно, будут совершенно чокнутые дети. Возможно, эта мысль была довольно нелепой, поскольку меня, вы знаете, всего лишь удочерили. Полагаю, я дитя какого-то очень дальнего родственника.
— Вы уверены, что сэр Джервас даже не подозревал об этом?
— О да.
— Это правда, капитан Лейк? — спросил Пуаро. — Вы уверены, что в вашем разговоре с сэром Джервасом сегодня пополудни это дело не упоминалось?
— Нет, сэр, не упоминалось.
— Ибо, видите ли, капитан Лейк, есть показания свидетелей, что после встречи с вами сэр Джервас находился в весьма возбужденном состоянии и раз или два заговаривал о семейном бесчестье.
— Это дело не упоминалось, — повторил Лейк. Он страшно побледнел.
— Когда вы видели сэра Джерваса в последний раз?
— Да я уже вам об этом говорил.
— Где вы были в восемь минут девятого?
— Где я был? У себя дома. В конце деревни, с полмили отсюда.
— Вы не подходили к Хэмборо-Клоус где-то в это время?
— Нет.
Пуаро повернулся к девушке.
— А где были вы, мадемуазель, когда ваш отец застрелился?
— В саду.
— В саду? Вы слышали выстрел?
— О да. Но я как-то особенно не задумывалась. Я решила, что кто-то стреляет кроликов, хотя теперь я вспоминаю, что действительно подумала, что это совсем рядом.
— Вы вернулись домой каким путем?
— Я вошла через застекленную дверь.
Повернув голову, Рут указала на дверь у себя за спиной.
— Здесь кто-нибудь был?
— Нет. Но почти тут же из холла вышли Хьюго, Сюзн и мисс Лингард. Они говорили о стрельбе, об убийствах и тому подобном.
— Понятно, — сказал Пуаро. — Да, пожалуй, теперь мне понятно...
Будто сомневаясь, майор Ридл сказал:
— Ну... э-э... благодарю вас. Пожалуй, пока это и все.
Рут и ее муж повернулись и вышли из комнаты.
— Какого черта... — заговорил было майор Ридл, а окончил довольно беспомощно: — Следить за этим делом становится асе труднее и труднее.
Пуаро кивнул. Он поднял кусочек земли, упавший с туфли Рут, и задумчиво держал его в руке.
— Оно как разбитое на стене зеркало, — сказал он.— Зеркало покойника. Каждый новый факт, который мы обнаруживаем, высвечивает нам покойника с какой-то новой стороны. Он отражается с любой мыслимой точки зрения. Вскоре у нас будет полная картина...
Он встал и аккуратно положил крохотный кусочек земли в корзину для использованной бумаги.
— Одно вам скажу друг мой. Разгадка всей тайны — в зеркале. Если не верите мне, пойдите в кабинет и посмотрите сами.
Майор Ридл решительно сказал:
— Если это убийство, докажите это. С моей точки зрения, это наверняка самоубийство. Вы обратили внимание на '0, что девушка сказала, что прежний управляющий обирал старину Джерваса? Готов спорить, Лейк сказал это ради собственной выгоды. Он тоже, вероятно, понемногу прикладывался и сам, сэр Джервас заподозрил это и послал за вами, поскольку не знал, как далеко зашли дела между Лейчом и Рут. И вот сегодня пополудни Лейк заявил ему, что они поженились. Вот тут-то Джервас сломался. Делать что-либо было уже «слишком поздно». Он вознамерился избавиться от этого. По сути, его рассудок, не слишком-то надежный и в лучшие времена, совсем сдал. По-моему, именно это и имело место. Что вы можете возразить?
Пуаро неподвижно стоял посреди комнаты.
— Что могу возразить? А вот что: я не имею ничего против вашей теории... но она довольно близорука. Есть некоторые вещи, которые она не принимает в расчет.
— Например?
— Несоответствия в настроениях сэра Джерваса сегодня, находку карандаша полковника Бэри, показания мисс Кардуэлл (которые очень важны), показания мисс Лингард относительно того, в каком порядке люди спускались к обеду., положение кресла сэра Джерваса, когда его нашли, бумажный мешочек, в котором прежде лежали апельсины, и, наконец, крайне важная разгадка разбитого зеркала.
Майор Ридл вытаращился на него.
— И вы хотите сказать мне, что вся эта белиберда имеет какой-то смысл? - спросил он.
Эркюль Пуаро тихо ответил:
— Надеюсь, будет иметь... к завтрашнему дню.
ГЛАВА 11
На следующее утро Эркюль Пуаро проснулся чуть ли не с зарей. Ему выделили спальню в восточной стороне дома.Встав с постели, он отдернул штору и с удовольствием отметил, что солнце уже взошло и что утро ясное.
С присущей ему скрупулезностью он принялся одеваться. Закончив туалет, он закутался в толстое пальто и обмотал шарф вокруг шеи.Затем на цыпочках он выбрался из комнаты, прошел по тихому дому в гостиную, бесшумно отворил стеклянную дверь и вышел в сад.
Как раз показалось солнце. Воздух был подернут дымкой — дымкой ясного утра. Эркюль Пуаро обошел дом по террасному тротуару, пока не оказался напротив окон кабинета сэра Джерваса. Тут он остановился и осмотрелся.
Прямо под окнами, параллельно стене, шла травяная дорожка. Перед ней — широкий цветочный бордюр. Осенние маргаритки все еще были прекрасны. А перед бордюром была мощенная плитняком дорожка, на которой стоял Пуаро. От покрытой травой дорожки за бордюром отходила к террасе узкая полоска травы. Пуаро внимательно ее осмотрел и покачал головой. Потом обратил внимание на бордюр по обеим ее сторонам.
Он медленно кивнул. На клумбе справа от него, четкие в мягком грунте, виднелись следы.Пока он, хмурясь, их разглядывал, его внимание привлек какой-то звук, и он резко поднял голову.
Кто-то открыл окно, и Пуаро различил рыжеволосую голову. В золотисто-красном ореоле, он, как в рамке, разглядел интеллигентное лицо Сюзн Кардуэлл,
— Какого черта вы там делаете в такой час, месье Пуаро? Идете по следу?
Пуаро поклонился с изысканной корректностью.
— Доброе утро, мадемуазель. Да, все так, как вы говорите. Вы сейчас созерцаете детектива — великого детектива, смею сказать — в процессе сыска.
Это замечание прозвучало несколько цветисто. Сюзн склонила голову набок.
— Надо вспомнить об этом в своих мемуарах, — заметила она. — Спуститься и помочь?
— Весьма обяжете.
— Сначала я подумала, вы вор. Как вы вышли?
— Через стеклянную дверь в гостиной.
— Одну минуточку, и я буду с вами.
Свое слово она сдержала. Суди по всему, Пуаро стоял на том же месте, где она его впервые увидела.
— Вы так рано проснулись, мадемуазель?
— Право, я толком и не уснула. Во мне как раз пробуждалось чувство отчаяния, которое овладевает человеком в пять утра.
— Неужто сейчас так рано?
— Похоже на то. Ну-с, моя суперищейка, на что же Мы смотрим?
— Так вон же следы, мадемуазель.
— Ну да, следы.
— Их четыре, — продолжал Пуаро. — Видите, я укажу их вам. Два в сторону окна, а два от окна.
— Чьи это следы? Садовника?
— Мадемуазель, мадемуазель! Эти следы оставлены маленькими женскими туфельками на высоких каблуках. Посмотрите, убедитесь сами. Ступите, прошу вас, на землю вот здесь, рядом с ними.
Сюзн поколебалась, потом осторожно поставила ногу на место, указанное Пуаро. На ней были небольшие туфельки из темно-коричневой кожи, с высоким каблуком.
— Вот видите, ваши почти такого же размера. Почти, но не совсем. Эти другие отпечатки были ногой большего размера, чем у вас. Скажем, ногой мисс Чевеникс-Гор... или мисс Лингард... или даже леди Чевеникс-Гор.
— Только не леди Чевеникс-Гор — у нее маленькая ножка. Я хочу сказать, в былые времена люди как-то умудрялись иметь маленькие ножки. А мисс Лингард носит странные туфли без каблука.
— Значит, это следы мисс Чевеникс-Гор, Ах, да, вспомнил, она говорила, что выходила вечером в сад.
Он пошел назад вокруг дома.
— Мы все еще ищем? — спросила Сюзн.
— Ну а как же! Сейчас мь! пойдем в кабинет сэра Джерваса.
Он пошел дальше, и Сюзн Кардуэлл последовала за ним.Дверь по-прежнему как-то грустно висела. Внутри комната была в точности, как накануне вечером. Пуаро отдернул занавески и впустил дневной свет.
Он постоял, глядя на цветочный бордюр, с минуту или две, потом сказал:
— Я полагаю, мадемуазель, вы не очень-то знакомы с ворами-взломщиками?
Сюзн Кардуэлл с сожалением покачала рыжей головой.
— Боюсь, что нет, месье Пуаро.
— Начальник полиции, он тоже не может похвастать, что он с ними на дружеской ноге. Его отношения с преступными элементами всегда были строго официальными. Другое дело я. Я однажды имел очень приятный разговор со взломщиком. И он рассказал мне одну весьма интересную вещь о стеклянных дверях — иногда, если они неплотно прикрыты, можно проделать один фокус.
С этими словами Пуаро повернул ручку левой створки, внутренний штырь вышел из ямки в полу, и Пуаро потянул на себя обе створки двери. Широко распахнув, он закрыл их снова — притворил, не поворачивая ручки, чтобы штырь не упал в предназначенное для него гнездо. Опустив ручку, Пуаро чуточку подождал и нанес резкий удар по середине штыря. Штырь сел в гнездо — ручка повернулась сама собой.
— Вы видите, мадемуазель?
— Думаю, цто да.
Сюзн довольно сильно побледнела.
— Сейчас стеклянная дверь закрыта. Когда дверь закрыта, нельзя войти в комнату, зато можно выйти из комнаты, притворить дверь снаружи, затем стукнуть по ней, как это сделал я, и штырь уходит в пол, поворачивая ручку. Дверь плотно закрыта, и любой, глядя на нее, скажет, что она закрыта изнутри.
— Именно это... — голос у Сюзн слегка дрожал, — именно это и произошло прошлым вечером?
— Да, мадемуазель, думаю, что так.
— Не верю ни единому вашему слову, — запальчиво сказала Сюзн.
Пуаро не ответил. Он прошел к каминной доске и резко повернулся.
— Мадемуазель, вы мне нужны в качестве свидетельницы. Один свидетель у меня уже есть, мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел вот этот крошечный осколок зеркала. Я с ним о нем говорил. Я оставил осколок на том же самом месте для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что разбитое зер-
кало — важный ключ к разгадке тайны. Но он не воспользовался моим намеком. Теперь вы являетесь свидетельницей того, что я помещаю этот осколок зеркала (на который, не забывайте, я уж обратил внимание мистера Трента) в маленький конвертик — вот так. — Его слова соответствовали его действиям. — И я пишу на нем — вот так — и запечатываю его. Вы свидетельница, мадемуазель.
- Да... по... но я не понимаю, что все это значит.
Пуаро прошел на другую сторону комнаты, встал у письменного стола и уставился в разбитое зеркало на стене перед ним.
— Я скажу вам, что это значит, мадемуазель. Если бы вы стояли здесь вчера вечером, глядя вот в это зеркало, вы бы увидели в нем, как совершаете убийство...
ГЛАВА 12
Впервые в жизни Рут Чевеникс-Гор — теперь уже Рут Лейк — спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро стоял в холле, он отозвал ее в сторонку, прежде чем она вошла в столовую.
— Я хочу задать вам один вопрос, мадам.
-Да?
— Вчера вечером вы были в саду. Вы становились на цветочную клумбу под окном кабинета сэра Джерваса?
Рут уставилась на него.
— Да, дважды.
— Ах, дважды. Как это — дважды?
— В первый раз я нарвала маргариток. Это было около семи.
- Довольно необычное время дня, чтобы рвать цветы, вы не находите?
— Да, правда. Я нарвала цветов вчера утром, но Ванда сказала после чая, что цветы на обеденном столе не очень хороши. Я-то думала, что они сойдут, и поэтому рвала не очень свежие.
— Но ваша мама попросила вас заменить их? Так?
— Да. Вот я и вышла как раз перед семью. Я нарвала их с той части бордюра, потому что туда почти никто никогда не ходит, так это особого значения, если я испортила бы клумбу, не имело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12