Полуголые машины детективного отдела не были предназначены для слежки и разведывательной работы, и уличный народец узнавал их так же легко, как "черно-белые", только без "ушей Микки Мауса" - проблесковых маячков на крыше.
- Не знаю, почему я позволяю тебе распоряжаться своей жизнью, Марти, сказал Эл Макки. Его голова покоилась на междверной стойке, в то время как Марти сидел за рулем и наблюдал в бинокль за массажным салоном "Ред Валентайн".
- Я спасаю тебя от "Сверкающего купола". Смотри на это с такой точки зрения, сын мой.
- "Сверкающий купол"... Сегодня по ТВ играют "Ангелы". Я собирался свернуться калачиком на диване вместе в банкой пива и сэндвичем с индейкой и посмотреть, как в очередной раз вышибают дух из нашей команды. А если захочется дополнительных наслаждений, всегда можно проснуться и выбить из постели кота, который туда забирается как только я засну. Господи, как я ненавижу этого кота!
Мартин Уэлборн ни на секунду не опустил бинокль. Для такого позднего времени количество людей, входивших и выходивших из салона, было довольно большим. На углу также дежурили четыре проститутки, которые приставали к водителям проезжающих мимо машин. Одна из них была белой, но не Джилл. Она была брюнеткой. Он подумал, что она, возможно, носит парик. Наконец Мартин Уэлборн сказал, - Сэндвич с индейкой? Уж не научился ли ты готовить, став три раза холостяком?
- Шутишь? Да я в своей грязной кухне ни до чего не дотрагиваюсь, не говоря уж о том, чтобы там есть. Я там кормлю кота. Я надеюсь, что он там подхватит какую-нибудь заразу и сдохнет. Я покупаю сэндвичи в магазине. Он закрывается поздно, поэтому может обслужить всех неудачников в мире.
- Тебе надо научиться готовить, - сказал Мартин Уэлборн. - Это делает одиночество более приемлемым. - Затем он опустил бинокль и посмотрел на напарника, и Эл Макки увидел, что уголки его глаз опустились, и понял, что он думает о Пауле Уэлборн.
Но Мартин Уэлборн думал не о Пауле. На секунду она мелькнула в его мыслях. Потом исчезла. Разговор об одиночестве вызвал более устрашающие видения. Сегодня похоронили Элиотта Роблеса. Он хотел сходить на похороны. Он хотел послать к мессе открытку с соболезнованиями. Но то, что Элиотт Роблес был мексиканцем, не обязательно означало, что он был католиком. Немного было мексиканцев по имени Элиотт. Не считая смешного маленького наркомана Элиотта Роблеса.
"Вы вынесли мое дело на улицу", - сказал ему Элиотт Роблес, когда Мартин Уэлборн сделал фатальную ошибку на допросе Чуи Вердуго. Когда Элиотт произнес эти слова, в глазах у него стоял ужасающий страх. А потом, минуту спустя, он выглядел отрешенным. Было ли это следствием наркотиков, которыми он кололся? Краж, которые приходилось совершать, чтобы достать наркотики? Возможно Мартин Уэлборн увидел в нем примирение с судьбой? Возможно он не питал зла к детективу за его непростительную, фатальную глупость? Возможно. Думать так было для него утешением. Придуманным им самим.
Мартин вспомнил другого члена подростковой банды, который однажды сказал ему: "Если вы отберете у меня оружие, и меня из-за этого убьют, я буду и после смерти преследовать вас". Будет ли преследовать его Элиотт Роблес? Преследовать его после смерти, как это делает Денни Мидоуз.
В тот день они подъехали к дому Мидоузов раньше патрульной машины. Безостановочно визжащая женщина стояла перед дверью, и они так и не добились от нее ни слова. Она даже не жестикулировала. Она только смотрела на дом и визжала.
- Визжала, - пробормотал Мартин Уэлборн.
- Что? - сказал Эл Макки. Он дремал. - Ты что-то увидел?
- Увидел?
Мартин Уэлборн дрожал. Как в тот день в кабинете капитана, когда им передали дело Найджела Сент Клера, когда глаза Марти то странно сосредоточивались, то уходили в себя. Эл Макки не мог видеть эти удлиненные карие глаза в темноте машины детективов. Марти трясло. Глаза.
- Марти, ты в порядке?
- В порядке?
- Ты, э-э... Может хватит нам работать? По-моему, мы за один день наработали на два. Кажется, нам здесь не найти эту шлюшку Джилл, просиди мы хоть неделю.
Мартин Уэлборн развернул носовой платок, вытер лоб, аккуратно свернул его и положил обратно в карман.
- Наверное у меня приливы. - Он усмехнулся. - Говорят, случается с нами после сорока. Надо привыкать. Чертовски трудно стареть, правда, мой мальчик?
- Да, черт возьми, - сказал Эл Макки, пристально глядя на напарника. Чем бы это ни было, это уже прошло. Единственной причиной, по которой он сидел вместе с Марти в этой дурацкой засаде на проститутку, получившую телефонный номер, который, вероятно, не имел ничего общего с их убийством, - было то, что дело Найджела Сент Клера вдохнуло в Марти новые силы. В первый раз с тех пор, как ушла Паула Уэлборн.
- По-моему, мы можем просидеть здесь неделю и так и не увидеть белокурую проститутку Джилл.
- Я согласен с тобой, - сказал наконец Мартин Уэлборн.
- Нам самим придется все расхлебывать, Марти, - сказал Эл Макки. - В этом деле у нас не будет никаких зацепок. Нам уже известно, что у голливудских "безнравственников" нет сведений о проститутке по имени Джилл. Завтра проверим в шерифском отделе. Потом в Управлении. Потом начнем звонить продавцам "бентли".
- В Калифорнии полно "бентли", - напомнил ему Мартин Уэлборн. - Как там говорят? Если Калифорния отделится от Америки, она будет седьмой в списке самых богатых стран?
- Да, и у меня есть чувство, что большая часть этих "бентли" прописана на нашем участке, - вздохнул Эл Макки. - Во всяком случае, Ллойд - почти наверняка псевдоним. Или автомобиль зарегистрирован на кого-то еще. Расхлебывать все самим, вот что нам остается.
- Есть другая возможность, - сказал Мартин Уэлборн.
- Что такое?
- Зайти в массажный салон и спросить ее.
- Уверен, что там будут счастливы поделиться телефоном и адресом уличной проститутки, которая подрабатывает массажисткой.
- Зайти как клиент, - сказал Мартин Уэлборн. - Выудить у них информацию.
- И кто же пойдет? - спросил Эл Маки.
Мартин Уэлборн посмотрел на напарника и улыбнулся.
- Ты всегда ловил рыбку так, что мне и не снилось.
И он говорил правду. Посетитель массажных салонов. Эл Макки не заходил туда с тех пор, как служил во флоте в Японии в 1955 году. Ей было 16 лет, легкая, как перышко, с руками тяжелоатлета. Массаж продолжался 5 минут, секс - один час. В то время он еще кое-что мог.
- У меня не хватит денег на массаж, - сказал он, поглядев в бумажник.
- Сколько он стоит?
- Будь я проклят, если знаю.
- Ведь не больше двадцати долларов?
- Судя по здешнему массажу, я думаю, больше, - сказал Эл Макки. Мартину все-таки следовало стать монахом.
- У меня есть тридцать пять долларов, - сказал Мартин Уэлборн, отдавая деньги напарнику.
- У меня двадцать три. Этого должно хватить, чтобы убедить их в том, что я настоящий клиент, и развязать им языки. - Развязать языки? Может это задание не такое уж плохое!
- Дай мне свой жетон и револьвер. И оставь свое удостоверение на случай, если кому-нибудь придет в голову порыться в карманах, пока ты валяешься в бассейне или где-нибудь еще.
Эл Макки взял бинокль и в первый раз взглянул на невыразительный вход в "Ред Валентайн". Обыкновенная дверь в магазинчик, только с закрашенными окнами и мигающими лампочками по периметру двери. Шоу бизнес.
- Большинство клиентов в костюмах, как у меня?
- Разные костюмы, - сказал Мартин Уэлборн. - Ты смотришься нормально.
- Тебе не кажется, что я слишкком похож на копа?
- Ты похож на не очень удачливого человека из страховой компании, который вышел прогуляться в город. Ты определенно не похож на копа.
- Что ты имеешь в виду?
- Я бы сказал, что благодаря потере веса после последнего развода, ты меньше, чем раньше, похож на копа. - Что было очень мягко сказано.
Когда Эл Макки прошел через мигающую дверь в комнату с красным ковром и обоями под золотистый велюр, женщина, сидевшая за письменным столом, с пониманием уставилась на истощенного посетителя.
- Добро пожаловать, дорогуша. Хочешь расслабиться?
- Да, я сегодня на работе немного напрягся.
- Обычный массаж - двадцать пять долларов. Особый а-ля Афродита сорок пять. Ванна с парной - еще двадцать. Правда, не похоже, что тебе нужна парная. Некоторые здесь скидывают по пять фунтов. Тебе скидывать ничего не надо.
Чего это они все хотят сказать? Он что, пришел сюда, чтобы они отгадывали, сколько он весит? Он меньше, чем раньше похож на копа? Эл Макки решил, что до конца недели будет питаться отбивными, картошкой и бобами. Ему все равно, что будет с желудком, но он наберет немного веса. Шутки насчет телосложения хороши в меру.
- Наверно, обычный, - сказал он.
- О,- разочарование было плохо скрыто. Она поправила очки с розовыми стеклами в форме сердечек. Она поправила вездесущую прическу под Бо Дерек, но она стоила не десятку. Даже не пять с половиной. - С тебя двадцать пять. Плата сейчас.
- Как зовут мою массажистку? - спросил Эл Макки.
- Ты заходил сюда раньше?
- Раза два или три,- сказал Эл Макки.
- Сегодня у нас Трикси, у нас есть Джина и у нас есть Лорел.
- Я их не знаю, - сказал он. - В последний раз была девушка, которая мне действительно понравилась. По-моему, ее звали... кажется, Джой?
- Не знаю никакой Джой, - сказала она. И это было похоже на правду... с ее стороны.
- Минутку. Не Джой, э-э... Джилл. Точно. Джилл. Она сегодня здесь?
- Джилл? Нет, она не приходила несколько недель. Она здесь только подрабатывает. - Затем женщина усмехнулась и сказала, - Если тебя массажировала Джилл, то держу пари, что это был романтический массаж.
- Да! - воскликнул Эл Макки.
- Джилл не будет массажировать за двадцать пять. Ты наверно получил особый а-ля Афродита. Может даже сверхособый.
- Эх, жаль, что нет Джилл,- сказал Эл Макки.
- Ладно, солнышко, мы о тебе позаботимся, теперь я знаю, что тебе нужно. Для "особого" у нас есть еще две девушки. У нас есть Лаверна. У нас есть Сладкая Люси.
- Не знаю, - сказал Эл Макки, стоя в нерешительности. - Может стоит придти в другой раз. Мы с Джилл сразу друг друга поняли.
- Конечно, конечно. Я понимаю, - нетерпеливо сказала женщина. - Я знаю, какой массаж тебе нужен. Иначе бы ее не прозвали Раскладная Джилл.
- Рас... чего?
- Раскладная Джилл. Раскладная Джилл! Я знаю, что тебе нужно. Так, Лаверна черная. Ты ведь без предрассудков?
- Нет, но...
- А Сладкая Люси - японка. Она из Токио. Здесь работает всего шесть месяцев. Хотя довольно хорошо говорит по-английски. Она тебя сразу поймет, - женщина при этом захихикала.
- Если бы я опять смог получить Джилл...
- Слушай, Сладкая Люси знает все японские массажные штучки. И вообще, это она учила Джилл массажировать.
- А-а, понимаю, - сказал Эл Макки. - Это другое дело. Она лучше Джилл? Она ведь дружит с Джилл?
- Между прочим, дружит. Если Джилл понравится тебе больше после сеанса с Люси, скажешь мне, я назначу время, ты придешь и увидишься с Джилл.
- Ну, кажется, ошибиться здесь невозможно, - сказал Эл Макки.
- С тебя еще двадцать. Сладкая Люси не делает ничего, кроме "особого а-ля Афродита".
Эл Макки надеялся, что капитан Вуфер не заартачится, когда они предъявят ему этот счет. Сорок пять долларов!
- Что ты решил насчет ванны?
- Конечно нет! - сказал Эл Макки. Сорок пять долларов!
Комнатушка была крохотной, с одним столом, заставленным маслами, лосьонами, полотенцами и мочалками. Там стоял и массажный стол с чистыми простынями и полотенцем, свернутым у изголовья. Там был деревянный стул и два стенных крюка с вешалкой. Там из одинокой обшарпанной колонки, звучала музыка. И все. Сорок пять долларов!
Он ожидал плюшевые подушки, персидские ковры, может быть, маленький бассейн с искусственным водопадом, какие-нибудь сексуальные японские стенные росписи. И где этот чертов бар? Он начинал нервничать. В конце концов, это был его первый массаж, не считая того, "особого", двадцатидолларового в 1955 году.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34