Излишняя самостоятельность, возрастание авторитета на международном уровне, частичный выход из-под контроля тех, кто должен «контролировать преступность», да плюс пересечение интересов с идущими к власти банкирами и олигархами еврейской национальности решило его участь. С определенного момента он стал обречен, особенно учитывая его нежелание жить за пределами России и вывозить капитал на Запад. «Русская империя» (но не «русская мафия») которую он пытался создать, рухнула с гибелью этого незаурядного, выдающегося в своем роде человека. Естественно, не в одночасье. Расколы, раздраи, нежелание никого из оставшихся лидеров заменить ушедшего, взять на себя тяжелую ношу и ответственность за его дело, и, наоборот, излишняя самостоятельность некоторых «серых волков» — обозначали начало конца «русского синдиката»… Ведь что может лежать в основе объединения, если вдуматься? Пять пальцев. Первый — это дружба: в узкой среде и, как правило, на время. Второй — общий интерес (обычно, денежный; тоже до поры до времени — когда доходы уменьшаются, начинаются разбирательства между бывшими «друзьями»). Третий палец — личность. Лидер, способный организовать, подчинять и вести за собой. Но — пока он жив. А после смерти начинаются выяснения, кто могуче, и все распадается. Четвертое — это Идея. Самое прочное, что может существовать сколь угодно долго, но опять же, если она подкреплена финансово. И пятый палец в этом кулаке — общий враг. Пока «он» существует, объединение функционирует стабильно, потому что мобилизовано на борьбу. Но в мирных условиях приходится выискивать новых и новых «врагов», как в милитаризованном государстве. А постоянно «воевать» тоже невозможно, иначе все это уже перерастает в паранойю…
Игорь разжал кулак, глядя на свои пять пальцев и чувствуя прилив крови к голове. Он сидел один в комнате, из открытого окна доносился уличный шум, похожий на рокот волн враждебного моря. По которому предстояло плыть и плыть, днем и ночью, то удаляясь, то приближаясь к берегу, в полном одиночестве.
7
Если спуститься в жерло огнедышащего вулкана, то, наверное, почти такие же ощущения можно было испытать и в ночном клубе «Кратер» — клубы дыма, жара, грохот и гул, означающие музыку. Но молодежи нравилось. И громадные цепи, висящие по стенам, и множество переходов, лестниц, где можно было выбрать укромный уголок, и полумрак со световыми всполохами, и несколько доступных баров со стойками. В огромном нижнем зале находилась собственно дискотека, в верхних помещениях было относительно спокойнее. Там можно было даже поужинать или сыграть в бильярд. Имелись и отдельные кабинеты, куда вообще не проникал шум и где проводились деловые встречи. Единственное, что в «Кратере» категорически запрещалось — это наркотики, а нарушившие правило изгонялись из клуба немедленно.
Здесь, в одном из тихих кабинетов состоялась встреча Кононова с Тарлановым. Большаков привел его поздно вечером и встал у двери, не собираясь уходить. Выслушав сбивчивую жалобную речь низенького бизнесмена в роговых очках — о том, как на него наехали Шиманов с Глотовым, прямо в Мосдуме, Игорь пожал плечами.
— И заплатил?
— Пришлось, — ответил Тарланов. — А что я мог поделать?
— А что я могу поделать? — в тон ему произнес Хмурый. — За ними МВД, Дума и наверняка спецура. Ты разве не знаешь, что руоповцы чистят все, что шевелится, только мертвых не трогают.
— Потому и называется — РУОП, — добавил Геннадий. — Видишь ли, Тарланов, по правилам оно должно означать — региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Но буковки «П» и «Б» почему-то выпали из аббревиатуры. Что осталось? То-то.
Тарланов шевелил губами, поправляя очки. Ему действительно сейчас приходилось несладко.
— Нет, не втягивай меня в это дело, — жестко сказал Игорь. — У каждого свои проблемы. А это — твои.
— Банкроться, — посоветовал Большаков. — И открывайся заново, где-нибудь в другом месте.
— Ладно, подумаю, — сказал Тарланов и встал. Потом снова опустился на стул. У него было припасено с собой еще что-то.
— Ну говори, — предложил Игорь, взглянув на часы: Корочкин, наверное, сегодня уже не придет — или передумал, или чего-то забоялся.
— Вот какой коленкор… — начал Тарланов, зачем-то понизив голос, хотя подслушивать их никто не мог. — Я вас давно знаю, у нас проблем не было. Один мой знакомый, которому я вполне доверяю, предлагает заработать. Но нужны надежные ребята.
— В чем суть? — Большаков облокотился на спинку его стула.
— Некий человек перевозит крупные деньги для одной конторы. Есть предложение освободить его от них. Всю информацию выдадут.
— Понятно, — сказал Игорь. — А какова сумма?
— Миллион баксов. Чуть больше.
Большаков присвистнул.
— Нормально. А охрана, вооружение?
— Их всего двое. И газовый пистолет.
— Чего так хило?
— Так они надеются на секретность. Есть только одно условие — его нужно ранить, но не убивать.
«Выходит, информатор — он, тот, второй», — подумал Кононов.
— И это все? — спросил Большаков. — А сколько «они» себе оставляют?
— Восемьдесят процентов, — Тарланов поморщился.
— Круто! Кто-то выполнит за них всю работу, а получит только пятую часть? Обычно наоборот, — сказал Игорь. — Это же простой «набой» или наводка. Можно в равных долях, если быть соучастником. А так… Понимаешь, здесь много нюансов, которые надо учитывать: а вдруг придется его кончать? А если при этом мусора накроют? И даже, если все удалось как надо — ты подумай — у людей на руках такие деньги — кто же их отдаст? Да проще посредника, то есть тебя, шлепнуть — и концы в воду. Согласен?
Тарланов молчал, почесывая затылок. Наверное, он просто находился в безвыходном положении, потому и вышел с таким предложением.
— Я понимаю, — мягко продолжил Игорь. — Деньги тебе померещились близкие, глазки загорелись, фантазия разыгралась. Это все — эмоции, а нужен холодный расчет, точный анализ всех возможных последствий. А мне они пока видятся в очень мрачном свете. Так что ты об этом лучше забудь, а товарищу своему передай спасибо за такое «сладкое» предложение и вежливо попроси поискать дураков в другом месте.
— Хорошо, — Тарланов вновь поднялся, явно огорченный услышанным.
— В лучшем случае, — повторил Игорь, — этот наводчик получит пятую часть, а тебя кинут. Твоя роль в этом деле — шестнадцатая, а отдавать деньги, уже рассованные по карманам, как-то не принято. Не тот коленкор, как ты выражаешься. И советую тебе по этому делу больше ни к кому не обращаться, а то еще не так поймут, — добавил он.
— Ладно, — кивнул головой Тарланов и пошел к двери. Там он повернулся: — Тогда хоть напьюсь в вашем заведении.
— Вот это дело! — поддержал его Большаков и закрыл дверь. Потом посмотрел на Игоря: — А предложение-то заманчивое.
— Выбрось из головы, — холодно отозвался тот. — Я уже все объяснил, что из этого может выйти. Давай-ка лучше опускаться на землю.
— Как скажешь, — согласился Геннадий. — Не спорю.
Он вышел из кабинета, а спустя полчаса, посмотрев кое-какие бумаги на верхнюю галерею, опоясывающую дискотечный зал, выбрался и Кононов. Игорь стоял, облокотившись на перила, и смотрел вниз, где во всполохах света прыгали люди, похожие на чертиков. Диск-жокей периодически что-то кричал в микрофон, отчего его «паства» заходилась криками и свистом. Этот парень, напоминающий в своем блестящем костюме матадора, был найден Большаковым в цирковом училище и чрезвычайно нравился публике. Карьеру он себе, по крайней мере, уже обеспечил. Среди прыгающей молодежи Кононов разглядел и Леру, которую он на сей раз прихватил с собой, чтобы девушка не скучала одна в квартире. Пусть веселится. Возле нее очень забавно подскакивал Геннадий, но она, похоже, мало обращала внимания на все его ухаживания. Заметив на верхней галерее Игоря, Лера помахала ему рукой, и ему пришлось сделать ответный жест.
К Кононову подошел администратор клуба, Бершунский, лоснящийся от жары.
— Душно! — пожаловался он. — Вентиляцию ремонтируют. А там к вам какой-то журналист пробивается, Корочкин.
— Проводите его в кабинет, — сказал Игорь.
— Он не один. Их двое.
— Тогда давайте обоих Корочкиных.
Игорь ушел к себе, а вскоре в комнату протиснулся Бершунский, за ним Роман и — вот уж кого он никак не ожидал здесь увидеть, хотя несколько раз за сегодняшний день возвращался к ней мыслями — Людмила Гринева. Она, судя по всему, была удивлена не меньше его.
— Знакомьтесь… — произнес Роман, но продолжать не стал, поскольку по их лицам можно было догадаться, что они не нуждаются в представлении. Слишком странно смотрели друг на друга. Словно на несколько мгновений остались одни, отгородившись от прочих стеклянной стеной.
— Когда Роман мне сказал, что едет на встречу с интересным человеком, я напросилась с ним. А это оказывается вы! — улыбаясь, промолвила молодая женщина.
— И вам сразу же стало неинтересно, — заключил Игорь.
— Она коллекционирует знаменитостей, как некоторые жучков и бабочек. Хобби такое, — высказался журналист, воздев театрально руки. — О, женщины! Настоящие энтомологи.
— Прекрати, Роман, просто я изучаю жизнь. На профессиональном уровне, как бывший психолог.
— И далеко продвинулись в познании тайн судеб? — спросил Кононов, которого начинал забавлять этот разговор.
— Увы, нет. Природа человека не изменилась со времен Адама и Евы. А как хорошо все начиналось! Они были одни, в раю, никаких репортеров с фотоаппаратами…
— Еще неизвестно, как все закончится? — усмехнулся Корочкин. — Порою мне кажется, что конец света будет выглядеть очень скучно. Потому что пресытились всем. Мы даже и не заметим этого.
— Не суди, Ромочка, по себе. В моем гербарии — ты самая занудная бабочка, не смотря на свою яркую окраску.
— А может быть, для начала поужинаем? — вмешался Игорь.
— Вы угадали мое желание, — мягким, мелодичным голосом откликнулась Людмила. — Словами Кота-Бегемота: королева в восторге!
— Я распоряжусь насчет столика, — произнес Бершунский и удалился.
— «Королева!».. - передразнил Корочкин. — Напрасно я тебя взял с собой.
— Пойдемте, — сказал Игорь, раскрывая дверь.
В одном из зальчиков, где подавали превосходное вино и закуску, они продолжили разговор. Роман и Мила легко и остроумно пикировались друг с другом, Кононов больше слушал, вставляя отдельные фразы. Время летело незаметно. За два столика от них наливался крепкими аперитивами Тарланов, оглаживая какую-то восточную красавицу.
— Здесь забавно! — сказала Гринева; взгляды ее и Кононова часто пересекались — будто случайно, но это было не так.
Потом к ним присоединились Большаков и Лера, напрыгавшись в зале. Девушка оценивающе оглядела журналистку, и та ней, видимо, чем-то не понравилась. Женщины всегда находят между собой какие-то недостатки или ищут соперничества. Может быть, намеренно, но Лера впервые обратилась к нему на «ты».
— А ты совсем не танцуешь? — сказала она Игорю, отпив из его бокала красное массандровское. Он усмехнулся.
— Ваша дочка? — насмешливо спросила Мила.
— Племянница, — отозвался он. В зальчике появилась еще одна группа оживленных людей — среди них притягивала внимание фигура известного режиссера и не менее знаменитой эстрадной певицы. Заметив Гриневу, помахали ей руками, зовя к себе.
— Мои друзья и клиенты, — сказала Людмила. — Не представляю, о чем бы я стала писать, если бы они вдруг исчезли? Пойду присоединяться.
— Только не уезжай без меня, — отозвался Корочкин.
— И без меня тоже, — бросил вдогонку Игорь. Просто так, в шутку. Но она обернулась, посмотрела на него и серьезно ответила:
— Хорошо.
Лера, с обезоруживающей непосредственностью, проговорила:
— По-моему, вы оба втюрились.
— А я так не думаю, — сказал Большаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Игорь разжал кулак, глядя на свои пять пальцев и чувствуя прилив крови к голове. Он сидел один в комнате, из открытого окна доносился уличный шум, похожий на рокот волн враждебного моря. По которому предстояло плыть и плыть, днем и ночью, то удаляясь, то приближаясь к берегу, в полном одиночестве.
7
Если спуститься в жерло огнедышащего вулкана, то, наверное, почти такие же ощущения можно было испытать и в ночном клубе «Кратер» — клубы дыма, жара, грохот и гул, означающие музыку. Но молодежи нравилось. И громадные цепи, висящие по стенам, и множество переходов, лестниц, где можно было выбрать укромный уголок, и полумрак со световыми всполохами, и несколько доступных баров со стойками. В огромном нижнем зале находилась собственно дискотека, в верхних помещениях было относительно спокойнее. Там можно было даже поужинать или сыграть в бильярд. Имелись и отдельные кабинеты, куда вообще не проникал шум и где проводились деловые встречи. Единственное, что в «Кратере» категорически запрещалось — это наркотики, а нарушившие правило изгонялись из клуба немедленно.
Здесь, в одном из тихих кабинетов состоялась встреча Кононова с Тарлановым. Большаков привел его поздно вечером и встал у двери, не собираясь уходить. Выслушав сбивчивую жалобную речь низенького бизнесмена в роговых очках — о том, как на него наехали Шиманов с Глотовым, прямо в Мосдуме, Игорь пожал плечами.
— И заплатил?
— Пришлось, — ответил Тарланов. — А что я мог поделать?
— А что я могу поделать? — в тон ему произнес Хмурый. — За ними МВД, Дума и наверняка спецура. Ты разве не знаешь, что руоповцы чистят все, что шевелится, только мертвых не трогают.
— Потому и называется — РУОП, — добавил Геннадий. — Видишь ли, Тарланов, по правилам оно должно означать — региональное управление по борьбе с организованной преступностью. Но буковки «П» и «Б» почему-то выпали из аббревиатуры. Что осталось? То-то.
Тарланов шевелил губами, поправляя очки. Ему действительно сейчас приходилось несладко.
— Нет, не втягивай меня в это дело, — жестко сказал Игорь. — У каждого свои проблемы. А это — твои.
— Банкроться, — посоветовал Большаков. — И открывайся заново, где-нибудь в другом месте.
— Ладно, подумаю, — сказал Тарланов и встал. Потом снова опустился на стул. У него было припасено с собой еще что-то.
— Ну говори, — предложил Игорь, взглянув на часы: Корочкин, наверное, сегодня уже не придет — или передумал, или чего-то забоялся.
— Вот какой коленкор… — начал Тарланов, зачем-то понизив голос, хотя подслушивать их никто не мог. — Я вас давно знаю, у нас проблем не было. Один мой знакомый, которому я вполне доверяю, предлагает заработать. Но нужны надежные ребята.
— В чем суть? — Большаков облокотился на спинку его стула.
— Некий человек перевозит крупные деньги для одной конторы. Есть предложение освободить его от них. Всю информацию выдадут.
— Понятно, — сказал Игорь. — А какова сумма?
— Миллион баксов. Чуть больше.
Большаков присвистнул.
— Нормально. А охрана, вооружение?
— Их всего двое. И газовый пистолет.
— Чего так хило?
— Так они надеются на секретность. Есть только одно условие — его нужно ранить, но не убивать.
«Выходит, информатор — он, тот, второй», — подумал Кононов.
— И это все? — спросил Большаков. — А сколько «они» себе оставляют?
— Восемьдесят процентов, — Тарланов поморщился.
— Круто! Кто-то выполнит за них всю работу, а получит только пятую часть? Обычно наоборот, — сказал Игорь. — Это же простой «набой» или наводка. Можно в равных долях, если быть соучастником. А так… Понимаешь, здесь много нюансов, которые надо учитывать: а вдруг придется его кончать? А если при этом мусора накроют? И даже, если все удалось как надо — ты подумай — у людей на руках такие деньги — кто же их отдаст? Да проще посредника, то есть тебя, шлепнуть — и концы в воду. Согласен?
Тарланов молчал, почесывая затылок. Наверное, он просто находился в безвыходном положении, потому и вышел с таким предложением.
— Я понимаю, — мягко продолжил Игорь. — Деньги тебе померещились близкие, глазки загорелись, фантазия разыгралась. Это все — эмоции, а нужен холодный расчет, точный анализ всех возможных последствий. А мне они пока видятся в очень мрачном свете. Так что ты об этом лучше забудь, а товарищу своему передай спасибо за такое «сладкое» предложение и вежливо попроси поискать дураков в другом месте.
— Хорошо, — Тарланов вновь поднялся, явно огорченный услышанным.
— В лучшем случае, — повторил Игорь, — этот наводчик получит пятую часть, а тебя кинут. Твоя роль в этом деле — шестнадцатая, а отдавать деньги, уже рассованные по карманам, как-то не принято. Не тот коленкор, как ты выражаешься. И советую тебе по этому делу больше ни к кому не обращаться, а то еще не так поймут, — добавил он.
— Ладно, — кивнул головой Тарланов и пошел к двери. Там он повернулся: — Тогда хоть напьюсь в вашем заведении.
— Вот это дело! — поддержал его Большаков и закрыл дверь. Потом посмотрел на Игоря: — А предложение-то заманчивое.
— Выбрось из головы, — холодно отозвался тот. — Я уже все объяснил, что из этого может выйти. Давай-ка лучше опускаться на землю.
— Как скажешь, — согласился Геннадий. — Не спорю.
Он вышел из кабинета, а спустя полчаса, посмотрев кое-какие бумаги на верхнюю галерею, опоясывающую дискотечный зал, выбрался и Кононов. Игорь стоял, облокотившись на перила, и смотрел вниз, где во всполохах света прыгали люди, похожие на чертиков. Диск-жокей периодически что-то кричал в микрофон, отчего его «паства» заходилась криками и свистом. Этот парень, напоминающий в своем блестящем костюме матадора, был найден Большаковым в цирковом училище и чрезвычайно нравился публике. Карьеру он себе, по крайней мере, уже обеспечил. Среди прыгающей молодежи Кононов разглядел и Леру, которую он на сей раз прихватил с собой, чтобы девушка не скучала одна в квартире. Пусть веселится. Возле нее очень забавно подскакивал Геннадий, но она, похоже, мало обращала внимания на все его ухаживания. Заметив на верхней галерее Игоря, Лера помахала ему рукой, и ему пришлось сделать ответный жест.
К Кононову подошел администратор клуба, Бершунский, лоснящийся от жары.
— Душно! — пожаловался он. — Вентиляцию ремонтируют. А там к вам какой-то журналист пробивается, Корочкин.
— Проводите его в кабинет, — сказал Игорь.
— Он не один. Их двое.
— Тогда давайте обоих Корочкиных.
Игорь ушел к себе, а вскоре в комнату протиснулся Бершунский, за ним Роман и — вот уж кого он никак не ожидал здесь увидеть, хотя несколько раз за сегодняшний день возвращался к ней мыслями — Людмила Гринева. Она, судя по всему, была удивлена не меньше его.
— Знакомьтесь… — произнес Роман, но продолжать не стал, поскольку по их лицам можно было догадаться, что они не нуждаются в представлении. Слишком странно смотрели друг на друга. Словно на несколько мгновений остались одни, отгородившись от прочих стеклянной стеной.
— Когда Роман мне сказал, что едет на встречу с интересным человеком, я напросилась с ним. А это оказывается вы! — улыбаясь, промолвила молодая женщина.
— И вам сразу же стало неинтересно, — заключил Игорь.
— Она коллекционирует знаменитостей, как некоторые жучков и бабочек. Хобби такое, — высказался журналист, воздев театрально руки. — О, женщины! Настоящие энтомологи.
— Прекрати, Роман, просто я изучаю жизнь. На профессиональном уровне, как бывший психолог.
— И далеко продвинулись в познании тайн судеб? — спросил Кононов, которого начинал забавлять этот разговор.
— Увы, нет. Природа человека не изменилась со времен Адама и Евы. А как хорошо все начиналось! Они были одни, в раю, никаких репортеров с фотоаппаратами…
— Еще неизвестно, как все закончится? — усмехнулся Корочкин. — Порою мне кажется, что конец света будет выглядеть очень скучно. Потому что пресытились всем. Мы даже и не заметим этого.
— Не суди, Ромочка, по себе. В моем гербарии — ты самая занудная бабочка, не смотря на свою яркую окраску.
— А может быть, для начала поужинаем? — вмешался Игорь.
— Вы угадали мое желание, — мягким, мелодичным голосом откликнулась Людмила. — Словами Кота-Бегемота: королева в восторге!
— Я распоряжусь насчет столика, — произнес Бершунский и удалился.
— «Королева!».. - передразнил Корочкин. — Напрасно я тебя взял с собой.
— Пойдемте, — сказал Игорь, раскрывая дверь.
В одном из зальчиков, где подавали превосходное вино и закуску, они продолжили разговор. Роман и Мила легко и остроумно пикировались друг с другом, Кононов больше слушал, вставляя отдельные фразы. Время летело незаметно. За два столика от них наливался крепкими аперитивами Тарланов, оглаживая какую-то восточную красавицу.
— Здесь забавно! — сказала Гринева; взгляды ее и Кононова часто пересекались — будто случайно, но это было не так.
Потом к ним присоединились Большаков и Лера, напрыгавшись в зале. Девушка оценивающе оглядела журналистку, и та ней, видимо, чем-то не понравилась. Женщины всегда находят между собой какие-то недостатки или ищут соперничества. Может быть, намеренно, но Лера впервые обратилась к нему на «ты».
— А ты совсем не танцуешь? — сказала она Игорю, отпив из его бокала красное массандровское. Он усмехнулся.
— Ваша дочка? — насмешливо спросила Мила.
— Племянница, — отозвался он. В зальчике появилась еще одна группа оживленных людей — среди них притягивала внимание фигура известного режиссера и не менее знаменитой эстрадной певицы. Заметив Гриневу, помахали ей руками, зовя к себе.
— Мои друзья и клиенты, — сказала Людмила. — Не представляю, о чем бы я стала писать, если бы они вдруг исчезли? Пойду присоединяться.
— Только не уезжай без меня, — отозвался Корочкин.
— И без меня тоже, — бросил вдогонку Игорь. Просто так, в шутку. Но она обернулась, посмотрела на него и серьезно ответила:
— Хорошо.
Лера, с обезоруживающей непосредственностью, проговорила:
— По-моему, вы оба втюрились.
— А я так не думаю, — сказал Большаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39