— Доброе утро, мистер Силвермен. Какое моё первое задание?
— Берни, пожалуйста, называйте меня Берни. Садитесь. Заметили, как изменились в цене акции компании за последние несколько дней?
— Ещё бы! — с энтузиазмом ответил Дэвид. — Поднялись почти до шести долларов. Полагаю, это потому, что теперь нас поддерживает новый банк и успешно идёт разведка и у других компаний?
— Нет, — вполголоса произнёс Силвермен тоном, подчёркивающим, что информация не предназначена для посторонних ушей, — дело в том, что мы сами провели весьма удачное бурение, но ещё не решили, когда объявить об этом. Вот здесь полный отчёт геолога. — С этими словами Силвермен энергично придвинул к Дэвиду аляповатую папку внушительных размеров.
Дэвид чуть не присвистнул:
— И какие планы у компании теперь?
— Объявим, что нашли нефть, — тихо продолжил Силвермен, поигрывая ластиком, — недели через три, когда будем полностью уверены в размерах и объёме скважины. Нам ещё предстоит выработать план, что делать с рекламой и внезапным притоком денег. Разумеется, цена акций подскочит до небес.
— Наши акции и так всё время ползут вверх. Вероятно, люди уже знают?
— Вполне возможно. Беда с этой чёрной жидкостью: как только она появляется на поверхности, спрятать её уже невозможно, — рассмеялся Силвермен.
— Можно ли на выгодных условиях вовлекать в дело других лиц? — спросил Дэвид.
— Конечно, если это не причиняет компании вреда. Просто дайте мне знать, что кто-то хочет вложить деньги в наше предприятие. Здесь, в Англии, у нас нет проблем с распространением информации среди служащих, как, кстати, и ограничивающих законов, в отличие от Америки.
— Как высоко, по-вашему, подскочат акции?
Силвермен посмотрел Дэвиду прямо в глаза и небрежно произнёс:
— Двадцать долларов.
Вернувшись к себе в кабинет, Дэвид тщательно изучил любезно предоставленный ему Силверменом отчёт геолога. Создавалось впечатление, что компания «Проспекта ойл» вроде действительно нашла нефть, но объём месторождения ещё не определён. Закончив читать, Дэвид взглянул на часы и чуть не выругался. Отчёт геолога так захватил его мысли, что у него совсем вылетело из головы: сегодня он обедает в Оксфорде со своим однокашником по Гарварду. Дэвид наскоро сложил бумаги в портфель и, взяв такси, помчался на Паддингтонский вокзал, чтобы успеть на поезд в 18.15.
По дороге в университетский городок он размышлял о Стивене Брэдли, с которым они дружили во времена Гарварда. Стивен охотно помогал Дэвиду и другим однокурсникам с математикой. Сейчас Брэдли учился в аспирантуре колледжа Магдален и был одним из самых блестящих аспирантов своего курса. В Гарварде он победил в конкурсе на стипендию памяти Кеннеди, а в 1970 году завоевал Уистеровскую премию по математике, самую престижную награду на математическом факультете. Хотя в денежном выражении премия составляла совсем ничтожную сумму в 80 долларов и медаль, но получаемая репутация и предложения мест работы вызывали большую конкуренцию среди студентов. Стивен победил без особого труда, поэтому никто не удивился, когда его пригласили в аспирантуру в Оксфорд. Сейчас заканчивался его третий год в аспирантуре колледжа Магдален. Его статьи по Булевой алгебре с небольшими интервалами регулярно печатались в «Учёных записках Лондонского математического общества», и в газетах уже объявили, что он прошёл по конкурсу на кафедру математики в своей альма-матер, то есть в Гарварде, где и начнёт преподавать с осени.
Поезд из Лондона прибыл в Оксфорд через час, и после короткой поездки на такси от вокзала по Нью-Колледж-лейн Дэвид в 19.30 прибыл в Магдален. Один из привратников колледжа проводил его в квартиру Стивена, которая представляла собой просторное старинное помещение с гравюрами на стенах, с уютными креслами и невероятным количеством книг. «Как это жилище не похоже на стерильно голые стены Гарварда», — подумал Дэвид. Стивен встретил его радушно, и, казалось, он совсем не изменился: костюм по-прежнему висел на его длинном, худом, нескладном теле как на вешалке. Ни один портной не привлёк бы его в качестве манекена. Густые брови нависали над старомодными, круглыми очками. Как только Стивен увидел Дэвида, он бросился к нему навстречу, тепло приветствуя старого друга и однокашника. Только что он выглядел стариком, а теперь ему нельзя было дать и законных тридцати. Стивен налил Дэвиду виски, и они сели поболтать. Хотя в Гарварде Стивен никогда не считал Дэвида близким другом, но ему нравилось опекать Кеслера, замечая у него неподдельный интерес к учёбе. К тому же Стивен всегда радовался возможности поддержать соотечественника-американца и показать ему Оксфорд.
— Дэвид, эти три года невозможно забыть, — говорил Стивен, подливая гостю отличного «Джэк Дэниелc». — У меня единственное печальное событие — прошлой зимой умер отец. Ты же знаешь, он очень заботился о моём образовании и всячески поддерживал мои занятия наукой. По правде говоря, он неплохо обеспечил меня… Похоже, пробки для ванн оказались в большем спросе, чем я ожидал. Может, посоветуешь, куда вложить деньги? Сейчас они просто лежат на счёте в банке. Все как-то не хватало времени серьёзно заняться этим вопросом, а когда подумаю об инвестициях, так и вообще не знаю, с чего начать.
Тут Дэвид вспомнил о своей новой ответственной работе в «Проспекта ойл».
— Слушай, Стивен, а давай мы вложим твои деньги в мою компанию. Нам крупно повезло в Северном море, и, когда объявят о нашей находке, акции подскочат до небес. Вся операция займёт около месяца, но у тебя есть шанс сорвать самый большой куш в своей жизни. Жаль, что у меня нет своих денег, — я бы тоже вложил их в это предприятие.
— А ты точно знаешь, что там нашли много нефти?
— Ну, не совсем точно, но я читал отчёт геолога, и, кстати, он производит неплохое впечатление. — Дэвид извлёк внушительную папку. — Наши акции и сейчас растут в цене. Вот увидишь, они обязательно поднимутся до двадцати долларов за штуку. Проблема в том, что время поджимает.
Взглянув на отчёт геолога, Стивен решил, что попозже он сам внимательно прочитает его.
— И как же оформляются такие инвестиции?
— Это несложно. Находишь приличного брокера, покупаешь акций сколько можешь и ждёшь, пока не объявят об открытии этого месторождения. Со своей стороны, я буду держать тебя в курсе дел и подскажу, когда лучше всего продать акции.
— Это было бы очень любезно с твоей стороны.
— Это самое меньшее, чем я могу отплатить тебе за математику в Гарварде.
— Пустяки! Идём обедать.
Стивен и Дэвид прошли в столовую колледжа — овальный зал с дубовыми панелями, над которыми выстроился плотный ряд портретов бывших президентов колледжа, епископов и академиков. Посредине зала стояли длинные деревянные столы для студентов. Стивен провёл своего гостя дальше — к «высокому столу» для профессорско-преподавательского состава и предложил Дэвиду удобное кресло. Казалось, Стивен не замечает галдящую весёлую массу студентов, а Дзвид с удовольствием наблюдал за ними, вспоминая свои университетские годы.
Обед из семи блюд произвёл на Дэвида впечатление. Он даже с удивлением подумал о худобе Стивена: как можно остаться таким тощим, если тебя каждый день так кормят! Когда подали портвейн, Стивен предложил вернуться к нему домой, чтобы не выслушивать брюзжание старых профессоров в общей гостиной.
Поздно вечером за бокалом рубинового вина они продолжали говорить о нефти Северного моря и Булевой алгебре, восхищаясь, как каждый из них хорошо разбирается в своей области. Стивен, как и большинство учёных, крайне доверчиво относился ко всему, что лежало за пределами его науки. Он уже свыкся с мыслью, что приобретение акций компании «Проспекта ойл» — удачный ход с его стороны.
Утром Стивен провёл Дэвида по аллее Эддисона до Магдален-бридж, где от близости реки Черуэлл трава казалась необыкновенно яркой и густой. Дэвиду не хотелось расставаться, и тем не менее он всё-таки поймал такси и уже в 9.45 выехал из колледжа Магдален. Его путь лежал мимо Нью-Колледжа, Тринити, Баллиола и Уорчестера, где на стене одного из колледжей он прочитал надпись: «C’est magnifique mais ce n’est pas la gare». Дэвид успел на десятичасовой поезд в Лондон. Поездка в Оксфорд понравилась ему. К тому же он пребывал в хорошем настроении, надеясь, что сможет отблагодарить старого друга и однокашника, который в прошлом много помогал ему.
— Доброе утро, Дэвид.
— Доброе утро, Берни. По-моему, вам будет интересно узнать, что прошлый вечер я провёл у друга в Оксфорде и он не прочь вложить в нашу компанию определённую сумму. А именно 250 000 долларов.
— Великолепно, Дэвид, продолжайте в том же духе. Ваша услуга неоценима.
Силвермен нисколько не удивился сообщению Дэвида, но, как только вернулся к себе в кабинет, тут же поднял трубку красного телефона:
— Харви?
— Да, Берни.
— Похоже, с Кеслером мы не промахнулись. Он уговорил своего друга вложить деньги в нашу компанию — 250 000 долларов.
— Отлично. Теперь слушай внимательно. Скажешь моему брокеру выбросить 40 000 акций по цене чуть больше шести долларов. Если друг Кеслера и в самом деле решится вложить денежки в нашу «Проспекта ойл», то мой пакет акций будет единственным крупным на рынке.
Подумав ещё денёк, Стивен заметил, что акции компании подросли с 2 фунтов 75 пенсов до 3 фунтов 5 пенсов, и решил, что настало время вложить деньги в компанию, которая, как он сам убедился, была на подъёме. Дэвиду он доверял, да и глянцевый отчёт геолога произвёл на него впечатление. Стивен позвонил в Сити в брокерскую компанию «Киткэт и Эйткен» и поручил купить акции компании «Проспекта ойл» на сумму 250 000 долларов. Когда заявка Стивена поступила на фондовую биржу, брокер Харви Меткафа как раз выбросил сорок тысяч акций на продажу, и вскоре сделка уже была оформлена по 3 фунта 10 пенсов за акцию.
Удачно разместив в акциях наследство отца, в течение нескольких последующих дней Стивен с радостью наблюдал, как цена на его акции доползла до 3 фунтов 50 пенсов, что даже превысило прогноз. Он не понимал, что этот рост оказался возможным только благодаря его вложению капиталов. Не разобравшись, Стивен уже строил планы, куда он потратит прибыль. Он решил не продавать акции сразу, а попридержать их. Дэвид говорил, что со временем они будут стоить по 20 долларов за штуку, и в любом случае обещал предупредить, когда настанет подходящий момент продать их.
Тем временем Харви Меткаф выбросил на рынок новые порции акций, играя на интересе, созданном инвестициями Стивена. Он начал соглашаться с выводом Силвермена: молодой Дэвид Кеслер, исполненный наивного энтузиазма человека, впервые получившего достойную работу, явился для них великолепной находкой. Не в первый раз прибегал Харви к такому трюку — свалить всю ответственность на неопытные, невинные плечи, а самому остаться в глубокой тени.
В то же время Ричард Эллиот в качестве представителя компании иногда «проговаривался» прессе о появляющихся на рынке крупных покупателях, что, в свою очередь, вызывало приток мелких пайщиков и поддерживало стабильно высокие цены.
Один из уроков, который усваивают студенты Гарвардской школы бизнеса, заключается в том, что чиновник хорош настолько, насколько позволяет его здоровье. Дэвид не чувствовал себя спокойно, если не проходил регулярного медицинского обследования. Он предпочитал лично услышать, что его здоровье в полном порядке, хотя неплохо бы относиться к делам немного спокойнее. Поэтому он попросил секретаршу, мисс Рентаул, записать его на приём к врачу на Харлей-стрит.
По всеобщему мнению, дела доктора Робина Оукли шли в гору. Д-р Оукли, высокий, интересный мужчина тридцати семи лет, с густой шевелюрой тёмных волос, которые, казалось, никогда не начнут редеть, обладал классическими чертами лица и самоуверенностью преуспевающего человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38