— Я же сказал, что все в порядке, — раздраженно бросил Рональд.
— Рони! — удивленно воскликнула Джеральдина. Сын опустил глаза.
— Извини, папа, — тихо сказал он.
Джеральдина подошла и заглянула сыну в лицо.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она. — По-моему, у тебя жар, да вон и пот на лбу. Дай-ка вытру. — Она опустила руку в его нагрудный карман. — А где твой платок? Я же сама клала его тебе в карман, когда ты уходил.
На мгновение в его глазах мелькнул какой-то животный страх.
— Наверное, потерял.
Мать дотронулась до его лба.
— Ты уверен, что у тебя нет температуры?
— Думаю, тебе лучше пойти спать, — сказал отец.
— Да, папа. — Рони повернулся, поцеловал мать, пожелал им спокойной ночи и быстро прошел в дом.
— Интересно, что с ним?
— Я знаю, — ответил Гаррисон.
— Знаешь?
— Он просто расстроен. У него были другие планы, а пришлось выступать в роли опекуна младшей сестренки. И он рассержен, что не может сейчас сидеть во дворе у Рандалов и обниматься с кузиной Томми Джоан.
— Гарри, ты несносен.
— Вовсе нет. Поверь мне — я знаю мальчишек. С ним надо быть немного построже, да и с Риной тоже. Ты ей все позволяешь.
— Я знаю, что тебя раздражает. Ты никак не хочешь привыкнуть к мысли, что они выросли. Тебе хотелось бы, чтобы они всегда были маленькими.
Гарри улыбнулся.
— Так или иначе, но это хорошо, что в следующем месяце они вернутся в школу. Баррингтон хорошее место для Рональда.
— Да, — согласилась жена, — а я очень рада, что Рина будет ходить в школу Джейн Винсент. Там из нее сделают маленькую леди.
* * *
Для Рональда это лето было временем боли и страданий, плотских открытий и терзаний, мук совести. Он не мог спать, есть, боялся смотреть на Рину по утрам, и вместе с тем, она постоянно стояла у него перед глазами. Мучительная ревность охватывала его, когда он видел, как она улыбается другим мальчишкам. Сразу же возникали мысли, что она может вести себя с другими так же, как с ним. А кроме того, его угнетал страх, что все раскроется. Он воочию представлял выражение боли и ужаса на лицах родителей, когда они обо всем узнают.
Но когда Рина смотрела на него, улыбалась и обнимала, тяжелые мысли сразу исчезали, и хотелось только одного — просить ее об этом. В своем самоуничижении он лебезил перед ней, валялся в ногах.
Затем вдруг снова возвращался страх. Ведь она была его сестрой, и это было ужасно.
* * *
Он начал чувствовать облегчение, когда это сумасшедшее лето стало подходить к концу. Все кончится, когда он будет далеко от нее, он снова сможет держать себя в руках, подавлять ту дрожь, которую она возбуждала в нем. А когда они вернутся домой через год, все будет по-другому. Он будет другой, и она тоже.
Он скажет ей, что это больше никогда не повторится, никогда. Потому что это ужасно.
Он твердо верил в это, вернувшись в школу после летних каникул.
7
— Я беременна, — сказала Рина. — У меня будет ребенок.
Рональд почувствовал тупую боль. Он всегда предполагал, что этим кончится. Даже в то лето два года назад он знал, что так будет. Он посмотрел на нее.
— С чего ты взяла?
Она говорила спокойно, как будто речь шла о погоде.
— У меня задержка, раньше этого никогда не было.
Он посмотрел на свои загорелые руки, темными пятнами выделявшиеся на фоне белого песка.
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю, — ответила Рина. Она повернула голову в сторону моря, и ее белокурые волосы сверкнули на солнце.
— Если завтра ничего не будет, придется рассказать маме.
— Ты... ты хочешь рассказать ей о нас?
— Нет, — быстро ответила Рина и, опережая его следующий вопрос, добавила: — я скажу, что это Томми, или Билл, или Джо.
Он вдруг почувствовал ревность.
— А ты с ними тоже?.. — неуверенно спросил он.
Ее темные глаза пристально посмотрели на него.
— Нет, конечно нет, только с тобой.
— А что если она спросит у них и поймет, что ты врешь?
— Не спросит, — уверенно сказала Рина. — Особенно если я скажу, что не знаю точно, кто из них.
Рональд посмотрел на нее. Во многих вопросах она была старше него.
— А что, ты думаешь, мама сделает?
— Не знаю, — пожала плечами Рина.
Она встала и пошла по пляжу к подругам. Рональд повернулся на песке, положил голову на руки и застонал. Это случилось. Где-то в глубине души он всегда чувствовал, что это случится.
* * *
Как всегда летом, они приехали на пляж. Но в этот раз он поклялся себе, что все будет по-другому, и сказал ей об этом.
— Все. Прекратим эти ребячьи глупости. Ты будешь гулять со своими друзьями — я со своими. Мы только наживем неприятности, если не покончим с этим.
Она согласилась, даже пообещала, и он должен признать, что она держала слово. Это он нарушил клятву, и все из-за чертовой бутылки апельсинового сока.
Это случилось в дождливый день, когда они были дома одни. Он вошел в кухню, открыл холодильник, но бутылки апельсинового сока, которую он держал для себя, на месте не оказалось. В ярости он хлопнул дверью холодильника.
Поднявшись по лестнице, он толкнул дверь в ее комнату и, как вкопанный, остановился на пороге, пытаясь осмыслить увиденную картину. Рина лежала на кровати обнаженная, держа в руке бутылку сока. Она пристально посмотрела на него.
Кровь застучала в его висках, тело покрылось липким потом.
— Зачем ты взяла мою бутылку? — спросил он, осознавая всю глупость подобного вопроса.
Рина слегка повернула голову на подушке, ее глаза были полуприкрыты.
— Чтобы выпить, — ответила она, поднося бутылку к губам. — А ты думал для чего?
Сок выплеснулся из бутылки, и оранжевые капельки растеклись по ее груди. Она улыбнулась и протянула ему бутылку.
— Хочешь?
Рональд как во сне подошел к ней, взял бутылку и поднес к губам. Горлышко еще хранило тепло ее губ. Он почувствовал во рту приятный вкус сока и посмотрел на Рину.
— А ты готов, — улыбнулась она, — а ведь говорил, что больше никогда не будешь.
Внезапно он понял, что нарушил клятву, и повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за бедро. Он чуть не вскрикнул, вспыхнув от ее прикосновения.
— Ну еще один раз, — прошептала она, — и больше никогда.
Он стоял неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не упасть от дрожи, охватившей все тело.
— Нет, — хрипло выдавил он.
— Пожалуйста, — прошептала Рина, гладя его по бедру.
Рональд стоял словно парализованный. В нем стала закипать непонятная злоба. Теперь и правда все будет по-другому, он не будет больше унижаться, он проучит ее, и она отстанет.
Он схватил ее за запястье и прижал к кровати. Она смотрела на него спокойно, без всякого страха. Внезапно Рональд прижался губами к ее губам, еще сохранявшим вкус сока, потом стал целовать шею и грудь.
Только теперь она испугалась и стала сопротивляться.
— Нет, — шептала Рина, пытаясь оттолкнуть его, — не трогай меня.
Но Рональд не слышал ее, он чувствовал, как наливается яростью. Ее ногти царапали ему грудь, оставляя кровавые полосы. Он совсем обезумел.
— Хватит дразнить меня, — заорал он и свободной рукой со всего размаха ударил ее по щеке. Удар опрокинул Рину навзничь, глаза ее были полны страха. — Сука, — снова закричал Рональд, выдергивая из брюк ремень. Он закинул ей руки за голову, связав запястья, а конец ремня привязал к спинке кровати. Подняв полупустую бутылку сока, он показал ее Рине.
— Тебя все еще мучит жажда? — Она молча покачала головой. Рональд наклонил бутылку и, смеясь, стал выливать ее содержимое на Рину. — Пей, пей сколько сможешь.
Ей удалось коленом выбить бутылку из его рук. Тогда он схватил ее за ноги, раздвинул их и втиснул между ними свои колени.
— Теперь, моя дорогая маленькая сестренка, это уже не игра, — бешено захохотал он.
— Уже не игра, — напряженно повторила она, смотря ему прямо в глаза. Он снова поцеловал ее в губы и почувствовал, как ее тело начинает расслабляться.
Вдруг острая боль пронзила ее тело, и Рина закричала. Рональд зажал ей рот рукой. Резкая боль снова и снова пронзала ее.
* * *
Рональд повернулся на песке. Все кончено, завтра мама будет знать обо всем. Во всем обвинят его, родители проклянут его и будут правы. И совсем не будет иметь значения, что он не хотел этого. Тень легла на песок, и он поднял глаза.
Над ним стояла Рина, сквозь ее пальцы текла тоненькая струйка песка.
— Что будем делать?
— Не знаю, — тупо ответил он.
Она коснулась его рукой.
— Я не должна была позволять тебе этого, — прошептала Рина.
— Ты не смогла бы остановить меня, я же словно рехнулся. Если бы мы были просто знакомыми, то могли бы убежать и пожениться.
— Я знаю.
— И даже не имеет значения, что мы не родные брат и сестра, вот если бы они, тебя не удочеряли...
— Но они удочерили, — быстро возразила Рина, — и нельзя их за это осуждать. Это не их вина.
Она стала вытирать слезы, медленно катящиеся по щекам.
— Не плачь.
— Не могу, мне страшно.
— Мне тоже, но слезы не помогут. — Он помолчал немного и добавил: — Даже если ты моя сестра, знай, что я люблю тебя. — Рина молчала. — Я всегда любил тебя, и ничего не мог с этим поделать. Все остальные девчонки ничто по сравнению с тобой.
— Мне кажется, все дело в том, что я ревновала тебя к другим девчонкам, не хотела, чтобы ты был с ними. Поэтому я так и поступила. Я не могла позволить другим мальчикам дотрагиваться до себя.
Он крепко сжал ее пальцы.
— Может быть, все еще обойдется?
— Может быть, — как-то беспомощно произнесла она.
Потом они повернулись лицом к морю и молча наблюдали за волнами, которые уносили с собой их детство.
* * *
Рональд сидел у руля небольшой парусной шлюпки и смотрел на мать, устроившуюся на носу. Впереди по курсу шлюпки наплывали тяжелые штормовые облака. Пора было возвращаться. Он начал разворачивать шлюпку.
— Поворачиваем назад? — спросила Джеральдина у сына.
— Да, мама, — ответил он. Странно было видеть мать на борту этой шлюпки, но она сама захотела поехать, как будто чувствовала, что с ним что-то не так.
— Ты был такой молчаливый все утро, — сказала она.
— Мне надо сосредоточиться на управлении, — ответил он и отвернулся, чтобы не встречаться с ее пристальным взглядом.
— Не знаю, что с вами происходит последнее время? Вы оба такие печальные.
Не отвечая, Рональд смотрел на облака. Он подумал о Рине, потом о себе, потом о родителях. Стало так жалко всех, что на глаза навернулись слезы.
— Почему ты плачешь? — услышал он голос матери. — Он почувствовал, как руки матери прижали его голову к своей груди, как в детстве. — В чем дело, что случилось? — мягко спросила она.
— Ничего, — пробормотал он, пытаясь остановить слезы, — ничего.
Джеральдина ласково погладила сына по голове.
— Я ведь вижу, что что-то случилось. Расскажи мне, что бы это ни было, расскажи мне. Я пойму и постараюсь помочь.
— Тут ничто не поможет, — заплакал Рональд. — Ничто и никто.
— Расскажи мне, и мы посмотрим, что можно сделать.
Рональд молчал, глядя на мать с каким-то странным выражением, которого она никогда не замечала у него раньше. Внезапно она почувствовала страх.
— Это... это как-то связано с Риной?
— Да, да! — закричал он. — У нее будет ребенок, мой ребенок, мама. Я изнасиловал ее, и у нее будет от меня ребенок.
— О, нет!
— Да, мама, — лицо его внезапно окаменело.
Слезы брызнули у Джеральдины из глаз, и она принялась вытирать их руками. Этого не могло случиться с ее детьми, нет, только не с ними. Ведь она жила лишь для них. Через несколько минут ей удалось взять себя в руки.
— Нам, наверное, нужно повернуть назад, — тихо сказала она.
— Мы поворачиваем, мама, — ответил Рональд, посмотрев на руль. И вдруг его словно прорвало. — Не знаю, что со мной произошло, — он смотрел на мать глазами, полными боли, голос его дрожал от напряжения. — Оказывается, стать взрослым — это так ужасно, это просто кусок дерьма. — Он замолчал, смутившись своего выражения. — Извини, мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100