- В процессе. А пока продолжайте. - Короткий обмен репликами сильно прибавил Курочкину уверенности в себе. Так частенько бывало, когда ему удавалось перевести разговор в профессионально близкую ему область, хоть ненадолго покидая при этом область, ему недоступную. Скажем, бухгалтерское дело или методику террористических актов.
Спонтанное замечание Курочкина порядком выбило из колеи приторноароматного господина в черном костюме.
- Продолжаю, - послушно сказал он. - Как и требовалось в вашей инструкции, мы вычислили предполагаемый маршрут с разметкой по времени. Получилось четыре различных варианта, одинаково приемлемых для АКЦИИ. Вот... - докладчик вытащил из папки четыре листка, испещренных разноцветными стрелочками, и подал их Курочкину. - При любом раскладе маршрутов у них как минимум три точки схода... На ступеньках кинотеатра и дважды у фонтана. Учитывая, что прицельная дальность указанного типа стрелкового оружия составляет порядка тысячи четырехсот метров, мы не стали рассматривать все остальные варианты...
Дмитрий Олегович глубокомысленно наморщил лоб, разглядывая переплетение красок, синих и зеленых стрелочек. Вероятно, схема была очень хорошая - для тех, кто понимает. Сам же Курочкин, увы, к таковым не относился. С трудом он опознал в квадратике кинотеатр "Россия", а в заштрихованном кружочке - памятник. Впрочем, кружочек с таким же успехом мог оказаться и фонтаном.
- Понятно... - проговорил он, на ходу пробуя связать воедино жалкие обрывки своих знаний из области техники и теории покушений. В голову почему-то лезли самые бессмысленные словечки из книжки про террориста Кугеля. "Буэнос диас", "капсюль-детонатор", "консульская виза"... Не то, абсолютно не то! К чему тут, например, "буэнос диас"?. Он ведь наверняка не испанец. Правда, и Кугель тоже не был испанцем. С другой стороны, этот неиспанец Кугель из романа "Мишень" спал на циновке и в гробу видел всяческую икебану... Черт! Да икебана-то здесь при чем?!
Пахнущий господин ждал, изготовившись для ответа на любой вопрос.
- Давайте дальше, - сказал Дмитрий Олегович, так ничего путного и не придумав.
- Хронометраж, - немедленно отозвался пахнущий господин, протягивая Дмитрию Олеговичу шуршащие листки компьютерных распечаток. Слава богу, здесь хоть не было схем со стрелками, а присутствовали одни числа. Напрягая все наличные извилины, Курочкин додумался, что каждая из трех групп имеет отношение к трем этим самым точкам схода, будь они три трижды неладны. Первое число в первой группе отличалось от последнего числа в последней группе всего на двадцать пять единиц. То ли минут, то ли секунд. Нет-нет, конечно, секунд! Даже безногому инвалиду не понадобилось бы столько минут, чтобы одолеть эти жалкие метры между кинотеатром и фонтаном. Значит, со временем разобрались: человек со снайперской винтовкой может маневрировать в пределах двадцати пяти секунд и
прихлопнуть жертву либо на лестнице, либо дважды у фонтана. Машинально Дмитрий Олегович бросил взгляд в окно - пока еще невооруженный взгляд. "Трудновато будет, - механически отметил он. Расстояние большое, времени мало". Мысли эти ужаснули его самого. Трудновато ДЛЯ ЧЕГО, о боже?.. Нет, он уж слишком влез в шкуру наемного убийцы, это вредно для психики. Так, чего доброго, ему еще захочется и стрельнуть из винтовки, чтобы не выпасть из образа. Счастье еще, что он, Курочкин, никогда стрелять не умел и не научится. "В молоко" - единственная доступная ему мишень.
- Дальше, - попросил он.
- Теперь два варианта отхода, - докладчик, по-прежнему пахнущий одеколоном "Ле-Крезо" за тридцать франков, сунул Дмитрию Олеговичу две новые бумажки из коленкоровой папки. Проклятье, опять схемы!
Курочкин вдумчиво осмотрел новые прямоугольнички, квадратики и кружочки, а затем повелительно ткнул пальцем в первое попавшееся переплетение красных и синих стрелок.
- Прокомментируйте, - строго произнес он, давая понять, что в этом переплетении его, крупнейшего специалиста по схемам, смущает некая неясность. Везде все понятно, а здесь - смущает. Недоработочка штаба.
- Пожарная лестница,' - добросовестно объяснил докладчик. Начинается у фундамента, кончается на крыше, а проходит - обратите внимание! - всего в полуметре от окна во двор. Оно в той комнате, где ваши букеты для созерцаний. Очень удобно. Оттуда можно сразу подняться на чердак, затем крышами по Большой Бронной, спуск за буквой "М" вывески "Макдоналдса", легко запомнить.
"Я запомню", - подумал Курочкин, машинально складывая все листки на подоконник. При слове "Макдоналдс" ему, однако, сразу захотелось есть, а не спасаться бегством по крышам. Условный рефлекс, по академику Павлову. Интересно, а кормить Сорок Восьмого здесь собираются? Или эта роскошь доступна только рыжему коту? Дмитрий Олегович сглотнул слюну.
- И что же, обязательно надо на чердак лезть? - с капризной гримасой некормленного международного террориста экстра-класса осведомился он.
- Никак нет, - доложил пахнущий, одеколоном господин. - Это, так сказать, резервный вариант. На тот случай, если перекроют все пути внизу, что вряд ли... Лестница не очень надежна, - стыдливо признался он после едва уловимой заминки.
- Ржавая? - деловито полюбопытствовал Дмитрий Олегович, как будто всю сознательную жизнь лазил по пожарным лестницам и успел неплохо изучить их повадки.
- Скользкая, - с виноватым выражением лица объяснил наодеколоненный докладчик. - Тут недавно был ремонт. Еще до того, как мы временно заселили эти апартаменты... Короче, ее покрасили.
- Хорошо, с лестницей решим в рабочем порядке, - прервал его Курочкин, поглядев на здешние электронные часы. Часы висели на стене комнаты и бесстрастно моргали, отсчитывая мгновения. До первой точки схода оставалось три часа пять минут и девятнадцать... уже восемнадцать... секунд. До последней точки, само собой, - три часа, пять минут и сорок три... сорок две секунды. Как бы исхитриться провести это время так, чтобы не было мучительно больно? Видимо, и этот вопрос тоже предстояло решать в рабочем порядке. "Главное никого не убить, - мысленно принялся себя настраивать Дмитрий Олегович. - Ни в кого не выстрелить, ни в кого не попасть. Штык молодец, но пуля-то - всегда дура... Кстати!"
- А пули где? - осведомился он у докладчика. - То есть я хочу сказать - где боеприпасы?
- Согласно инструкции, - немедленно ответил тот. Если серебристый хек обожал ввертывать в разговоре слово "контракт", то наодеколоненный налегал в основном на "инструкцию". Чувствовалось, что это слово любимейшее в его лексиконе.
- Конкретнее, - важно потребовал Курочкин, все увереннее ощущая себя киллером Сорок Восьмым.
- Винтовочные снайперские патроны калибра 7,62 миллиметра с пулей "Б-32". - Черный ароматный господин вытащил из своей коленкоровой папки конверт и подал его Курочкину.
Патронов было всего два. Негусто.
"В принципе все правильно, - догадался Дмитрий Олегович, по очереди рассматривая сперва один, потом второй. - Раз я убийца экстра-класса, то зачем мне целый патронташ?"
- Один патрон рабочий, другой резервный, - пояснил пахучий докладчик. - На случай осечки... - О возможном промахе он тактично не заикнулся. Такой вариант, как видно, в расчет просто не входил.
"Так-так, - сказал себе Курочкин. - Ситуация проясняется. Стало быть, мишень у меня сегодня - только одна. И кто же из двух? Премьерминистр или все-таки госсекретарь?"
Ответ на мысленный вопрос Дмитрия Олеговича не заставил себя долго ждать. Черный наодеколоненный господин в очередной раз запустил руку в коленкоровую папку и извлек оттуда фотоснимок.
- ОБЪЕКТ, - понизив голос до шепота, сообщил докладчик Курочкину. Иначе говоря, цель вашего сегодняшнего мероприятия.
"Цель для снайперской винтовки", - про себя уточнил Дмитрий Олегович.
Российского премьера Миронова, толстощекого
представительного дядечку в очках, Курочкин, разумеется, знал в лицо. Несколько раз в международной хронике по телевизору он видел и госсекретаря США мистера Ламберта - высокого, сухопарого, долгоносого джентльмена, сильно смахивающего на очень старого журавля.
Однако на фотографии оказался не тот и не другой, а некто третий тоже с неуловимо знакомой внешностью. Пару секунд Курочкин вспоминал, где же он мог раньше видеть этого улыбчивого красавца. Потом мысленно нахлобучил на голову ОБЪЕКТА ковбойскую шляпу - и попросту обалдел.
Через три часа он должен был застрелить из снайперской винтовки американского актера Брюса Боура.
7
"Представь своего врага в гробу, - говорил Заратустра, - и ты сразу поймешь меру своей неприязни к нему..." Возможно, говорил это совсем даже не Заратустра (Курочкин плохо разбирался в древних мудрецах), однако это нисколько не снижало ценности изречения. В кругах, близких к замдиректора НИИЭФа по административно-хозяйственной части, Дмитрий Олегович слыл самым миролюбивым завлабом, едва ли не пацифистом. В ситуации, чреватой скандалом, когда другой бы на месте Курочкина наверняка оскорбил действием жадного мелочного АХЧ, Дмитрий Олегович вдруг начинал кротко улыбаться, жалостливо смотреть на замдиректора и соглашаться со всеми его вздорными претензиями. Именно в эти минуты Курочкин представлял себе, как визгливый, брызгающий слюной АХЧ вдруг с недоумением хватается за сердце и начинает медленно оседать на пол; как потом кардиолог, выходя из двери реанимационного бокса, горько бросает: "Мы его потеряли..."; как затем нарядного и неподвижного зама в деревянном ящике грузят на катафалк и, в конце концов, закапывают в грязно-бурую землю под равнодушные тромбоны духового оркестра. Представив себе эти печальные картинки, Дмитрий Олегович сразу осознавал, что его антипатия к административно-хозяйственному скупердяю не простирается настолько далеко - и странным образом успокаивался. По сравнению со смертью любые ссоры были ерундой, не стоящей внимания...
" Те же чувства Курочкин испытал сейчас к нелюбимому актеру Брюсу Боуру, кем-то намеченному в жертвы теракта. Одно дело - мысленно воображать себя храбрым контрабандистом у телеэкрана и прицеливаться в лоб нахальному Брюсу-шерифу. И совсем другое - ловить наглеца на мушку В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Большая разница. Дмитрий Олегович все-таки различал, где искусство и где жизнь.
- Минуточку... - пробормотал он, пристально разглядывая цветной глянцевый фотоснимок. - Но разве он... он что, сейчас в Москве? Курочкин был уверен, что явление живого кумира не прошло бы мимо Валентины.
- Именно в Москве! - с энтузиазмом подтвердил пахнущий одеколоном докладчик. - Наносит официальный дружественный визит... Вернее сказать, визит наносит штатовский госсекретарь господин Ламберт, но с ним еще сенаторы плюс какие-то писатели или журналисты. А киношников они включили в последний момент, сюрпризом. Типа культурного обмена, с приветом из Голливуда. - Наодеколоненный господин с видимым удовольствием стал загибать пальцы. - Во-первых, приехал Крис Твентино. Тот самый, режиссер "Угрозы"...
- "Угроза" - классная мочиловка, - неожиданно подал голос один из охранных гоблинов. Кажется, это был любитель игры в "Смертельного комбата". - Я в "Звездном" смотрел и потом еще на видео. Там просто атасный Кларк Порше, я протащился. Они там в больницу прямо на белой тачке - и бац! бац!..
Серебристый хек поспешно показал кулак разговорчивому гоблину, и тот, поняв язык жестов, моментально заткнулся. Так и не дорассказал, что же там стало с Кларком Порше в больнице. "Надо будет потом спросить", - машинально подумал Курочкин. Больничная тема в кино его всегда интересовала. Жаль, что про фармацевтов почти никогда не снимают фильмов...
- ...Во-вторых, - продолжал пахнущий одеколоном, - приехала вся команда "Ужасного ребенка", включая Маколея-младшего. Парню уже за двадцать, а он все сопливых школьников изображает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Спонтанное замечание Курочкина порядком выбило из колеи приторноароматного господина в черном костюме.
- Продолжаю, - послушно сказал он. - Как и требовалось в вашей инструкции, мы вычислили предполагаемый маршрут с разметкой по времени. Получилось четыре различных варианта, одинаково приемлемых для АКЦИИ. Вот... - докладчик вытащил из папки четыре листка, испещренных разноцветными стрелочками, и подал их Курочкину. - При любом раскладе маршрутов у них как минимум три точки схода... На ступеньках кинотеатра и дважды у фонтана. Учитывая, что прицельная дальность указанного типа стрелкового оружия составляет порядка тысячи четырехсот метров, мы не стали рассматривать все остальные варианты...
Дмитрий Олегович глубокомысленно наморщил лоб, разглядывая переплетение красок, синих и зеленых стрелочек. Вероятно, схема была очень хорошая - для тех, кто понимает. Сам же Курочкин, увы, к таковым не относился. С трудом он опознал в квадратике кинотеатр "Россия", а в заштрихованном кружочке - памятник. Впрочем, кружочек с таким же успехом мог оказаться и фонтаном.
- Понятно... - проговорил он, на ходу пробуя связать воедино жалкие обрывки своих знаний из области техники и теории покушений. В голову почему-то лезли самые бессмысленные словечки из книжки про террориста Кугеля. "Буэнос диас", "капсюль-детонатор", "консульская виза"... Не то, абсолютно не то! К чему тут, например, "буэнос диас"?. Он ведь наверняка не испанец. Правда, и Кугель тоже не был испанцем. С другой стороны, этот неиспанец Кугель из романа "Мишень" спал на циновке и в гробу видел всяческую икебану... Черт! Да икебана-то здесь при чем?!
Пахнущий господин ждал, изготовившись для ответа на любой вопрос.
- Давайте дальше, - сказал Дмитрий Олегович, так ничего путного и не придумав.
- Хронометраж, - немедленно отозвался пахнущий господин, протягивая Дмитрию Олеговичу шуршащие листки компьютерных распечаток. Слава богу, здесь хоть не было схем со стрелками, а присутствовали одни числа. Напрягая все наличные извилины, Курочкин додумался, что каждая из трех групп имеет отношение к трем этим самым точкам схода, будь они три трижды неладны. Первое число в первой группе отличалось от последнего числа в последней группе всего на двадцать пять единиц. То ли минут, то ли секунд. Нет-нет, конечно, секунд! Даже безногому инвалиду не понадобилось бы столько минут, чтобы одолеть эти жалкие метры между кинотеатром и фонтаном. Значит, со временем разобрались: человек со снайперской винтовкой может маневрировать в пределах двадцати пяти секунд и
прихлопнуть жертву либо на лестнице, либо дважды у фонтана. Машинально Дмитрий Олегович бросил взгляд в окно - пока еще невооруженный взгляд. "Трудновато будет, - механически отметил он. Расстояние большое, времени мало". Мысли эти ужаснули его самого. Трудновато ДЛЯ ЧЕГО, о боже?.. Нет, он уж слишком влез в шкуру наемного убийцы, это вредно для психики. Так, чего доброго, ему еще захочется и стрельнуть из винтовки, чтобы не выпасть из образа. Счастье еще, что он, Курочкин, никогда стрелять не умел и не научится. "В молоко" - единственная доступная ему мишень.
- Дальше, - попросил он.
- Теперь два варианта отхода, - докладчик, по-прежнему пахнущий одеколоном "Ле-Крезо" за тридцать франков, сунул Дмитрию Олеговичу две новые бумажки из коленкоровой папки. Проклятье, опять схемы!
Курочкин вдумчиво осмотрел новые прямоугольнички, квадратики и кружочки, а затем повелительно ткнул пальцем в первое попавшееся переплетение красных и синих стрелок.
- Прокомментируйте, - строго произнес он, давая понять, что в этом переплетении его, крупнейшего специалиста по схемам, смущает некая неясность. Везде все понятно, а здесь - смущает. Недоработочка штаба.
- Пожарная лестница,' - добросовестно объяснил докладчик. Начинается у фундамента, кончается на крыше, а проходит - обратите внимание! - всего в полуметре от окна во двор. Оно в той комнате, где ваши букеты для созерцаний. Очень удобно. Оттуда можно сразу подняться на чердак, затем крышами по Большой Бронной, спуск за буквой "М" вывески "Макдоналдса", легко запомнить.
"Я запомню", - подумал Курочкин, машинально складывая все листки на подоконник. При слове "Макдоналдс" ему, однако, сразу захотелось есть, а не спасаться бегством по крышам. Условный рефлекс, по академику Павлову. Интересно, а кормить Сорок Восьмого здесь собираются? Или эта роскошь доступна только рыжему коту? Дмитрий Олегович сглотнул слюну.
- И что же, обязательно надо на чердак лезть? - с капризной гримасой некормленного международного террориста экстра-класса осведомился он.
- Никак нет, - доложил пахнущий, одеколоном господин. - Это, так сказать, резервный вариант. На тот случай, если перекроют все пути внизу, что вряд ли... Лестница не очень надежна, - стыдливо признался он после едва уловимой заминки.
- Ржавая? - деловито полюбопытствовал Дмитрий Олегович, как будто всю сознательную жизнь лазил по пожарным лестницам и успел неплохо изучить их повадки.
- Скользкая, - с виноватым выражением лица объяснил наодеколоненный докладчик. - Тут недавно был ремонт. Еще до того, как мы временно заселили эти апартаменты... Короче, ее покрасили.
- Хорошо, с лестницей решим в рабочем порядке, - прервал его Курочкин, поглядев на здешние электронные часы. Часы висели на стене комнаты и бесстрастно моргали, отсчитывая мгновения. До первой точки схода оставалось три часа пять минут и девятнадцать... уже восемнадцать... секунд. До последней точки, само собой, - три часа, пять минут и сорок три... сорок две секунды. Как бы исхитриться провести это время так, чтобы не было мучительно больно? Видимо, и этот вопрос тоже предстояло решать в рабочем порядке. "Главное никого не убить, - мысленно принялся себя настраивать Дмитрий Олегович. - Ни в кого не выстрелить, ни в кого не попасть. Штык молодец, но пуля-то - всегда дура... Кстати!"
- А пули где? - осведомился он у докладчика. - То есть я хочу сказать - где боеприпасы?
- Согласно инструкции, - немедленно ответил тот. Если серебристый хек обожал ввертывать в разговоре слово "контракт", то наодеколоненный налегал в основном на "инструкцию". Чувствовалось, что это слово любимейшее в его лексиконе.
- Конкретнее, - важно потребовал Курочкин, все увереннее ощущая себя киллером Сорок Восьмым.
- Винтовочные снайперские патроны калибра 7,62 миллиметра с пулей "Б-32". - Черный ароматный господин вытащил из своей коленкоровой папки конверт и подал его Курочкину.
Патронов было всего два. Негусто.
"В принципе все правильно, - догадался Дмитрий Олегович, по очереди рассматривая сперва один, потом второй. - Раз я убийца экстра-класса, то зачем мне целый патронташ?"
- Один патрон рабочий, другой резервный, - пояснил пахучий докладчик. - На случай осечки... - О возможном промахе он тактично не заикнулся. Такой вариант, как видно, в расчет просто не входил.
"Так-так, - сказал себе Курочкин. - Ситуация проясняется. Стало быть, мишень у меня сегодня - только одна. И кто же из двух? Премьерминистр или все-таки госсекретарь?"
Ответ на мысленный вопрос Дмитрия Олеговича не заставил себя долго ждать. Черный наодеколоненный господин в очередной раз запустил руку в коленкоровую папку и извлек оттуда фотоснимок.
- ОБЪЕКТ, - понизив голос до шепота, сообщил докладчик Курочкину. Иначе говоря, цель вашего сегодняшнего мероприятия.
"Цель для снайперской винтовки", - про себя уточнил Дмитрий Олегович.
Российского премьера Миронова, толстощекого
представительного дядечку в очках, Курочкин, разумеется, знал в лицо. Несколько раз в международной хронике по телевизору он видел и госсекретаря США мистера Ламберта - высокого, сухопарого, долгоносого джентльмена, сильно смахивающего на очень старого журавля.
Однако на фотографии оказался не тот и не другой, а некто третий тоже с неуловимо знакомой внешностью. Пару секунд Курочкин вспоминал, где же он мог раньше видеть этого улыбчивого красавца. Потом мысленно нахлобучил на голову ОБЪЕКТА ковбойскую шляпу - и попросту обалдел.
Через три часа он должен был застрелить из снайперской винтовки американского актера Брюса Боура.
7
"Представь своего врага в гробу, - говорил Заратустра, - и ты сразу поймешь меру своей неприязни к нему..." Возможно, говорил это совсем даже не Заратустра (Курочкин плохо разбирался в древних мудрецах), однако это нисколько не снижало ценности изречения. В кругах, близких к замдиректора НИИЭФа по административно-хозяйственной части, Дмитрий Олегович слыл самым миролюбивым завлабом, едва ли не пацифистом. В ситуации, чреватой скандалом, когда другой бы на месте Курочкина наверняка оскорбил действием жадного мелочного АХЧ, Дмитрий Олегович вдруг начинал кротко улыбаться, жалостливо смотреть на замдиректора и соглашаться со всеми его вздорными претензиями. Именно в эти минуты Курочкин представлял себе, как визгливый, брызгающий слюной АХЧ вдруг с недоумением хватается за сердце и начинает медленно оседать на пол; как потом кардиолог, выходя из двери реанимационного бокса, горько бросает: "Мы его потеряли..."; как затем нарядного и неподвижного зама в деревянном ящике грузят на катафалк и, в конце концов, закапывают в грязно-бурую землю под равнодушные тромбоны духового оркестра. Представив себе эти печальные картинки, Дмитрий Олегович сразу осознавал, что его антипатия к административно-хозяйственному скупердяю не простирается настолько далеко - и странным образом успокаивался. По сравнению со смертью любые ссоры были ерундой, не стоящей внимания...
" Те же чувства Курочкин испытал сейчас к нелюбимому актеру Брюсу Боуру, кем-то намеченному в жертвы теракта. Одно дело - мысленно воображать себя храбрым контрабандистом у телеэкрана и прицеливаться в лоб нахальному Брюсу-шерифу. И совсем другое - ловить наглеца на мушку В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Большая разница. Дмитрий Олегович все-таки различал, где искусство и где жизнь.
- Минуточку... - пробормотал он, пристально разглядывая цветной глянцевый фотоснимок. - Но разве он... он что, сейчас в Москве? Курочкин был уверен, что явление живого кумира не прошло бы мимо Валентины.
- Именно в Москве! - с энтузиазмом подтвердил пахнущий одеколоном докладчик. - Наносит официальный дружественный визит... Вернее сказать, визит наносит штатовский госсекретарь господин Ламберт, но с ним еще сенаторы плюс какие-то писатели или журналисты. А киношников они включили в последний момент, сюрпризом. Типа культурного обмена, с приветом из Голливуда. - Наодеколоненный господин с видимым удовольствием стал загибать пальцы. - Во-первых, приехал Крис Твентино. Тот самый, режиссер "Угрозы"...
- "Угроза" - классная мочиловка, - неожиданно подал голос один из охранных гоблинов. Кажется, это был любитель игры в "Смертельного комбата". - Я в "Звездном" смотрел и потом еще на видео. Там просто атасный Кларк Порше, я протащился. Они там в больницу прямо на белой тачке - и бац! бац!..
Серебристый хек поспешно показал кулак разговорчивому гоблину, и тот, поняв язык жестов, моментально заткнулся. Так и не дорассказал, что же там стало с Кларком Порше в больнице. "Надо будет потом спросить", - машинально подумал Курочкин. Больничная тема в кино его всегда интересовала. Жаль, что про фармацевтов почти никогда не снимают фильмов...
- ...Во-вторых, - продолжал пахнущий одеколоном, - приехала вся команда "Ужасного ребенка", включая Маколея-младшего. Парню уже за двадцать, а он все сопливых школьников изображает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22