— Естественно, — Синди посмотрела на официанта. — Не волнуйтесь, сегодня заказывать буду я.
— О, восславим Господа нашего! Наконец-то и на вас нашлась управа. — Последнее относилось к Флетчу.
— Принесите ему пять яиц, сваренных вкрутую.
Официант от изумления едва не потерял дар речи.
— И всего-то?
— Еще шоколадный гоголь-моголь, — пробормотал Флетч.
— Да, — кивнула Синди. — Видите ли, он получил новую работу, требующую строгой диеты.
— Ему это не интересно, — вставил Флетч.
— А что принести вам, мисс?
— Банановый сплит, три шарика мороженого, взбитые сливки, зефир и жареные орешки.
— Не много ли натощак? — с завистью спросил Флетч.
— Хочу устроить своему желудку маленький праздник.
Флетч повернулся к официанту.
— К вашему сведению, эта молодая женщина накормила меня с утра толченым лосиным рогом.
— Я мог бы и догадаться, — вздохнул официант.
— Ерунда, — махнула рукой Синди. — Где сейчас найдешь лося? Скорее всего, то был толченый коровий рог.
— О, Господи, — официант возвел очи горе. — Куда подевались милые молодые люди, которые говорили: «Пожалуйста, коку и гамбургер»?
— Официанты не питают ни малейшего уважения к молодым, что бы они ни говорили, — пробормотал Флетч.
— Как меня теперь называть? — спросил Флетч, посасывая через соломинку принесенный в высоком стакане шоколадный гоголь-моголь. — Юноша по вызовам?
— Вы проститутка, сэр, как и все мы, и, пожалуйста, не забывайте об этом, — Синди взяла со стола ложку. — Иначе потеряешь контроль над собой, над клиентом. Такая уж профессия. Контроль терять нельзя ни при каких обстоятельствах. Это опасно.
— Как же мы дошли до жизни такой? — спросил Флетч Синди.
— Полагаю, воспитывали нас одинаково. Как и многих, если не всех американцев. — Ложкой она добавила в вазочку с мороженым взбитых сливок, насыпала орешков, положила зефир. — Мы выращены, как сексуальные объекты, не так ли? Иначе для чего все эти витамины, педиатры, диеты? Почему родители и учителя заставляли нас заниматься спортом? Чтобы вырабатывать философский взгляд на вещи, учиться, как надо выигрывать, а как-проигрывать? Чепуха. Родители и тренеры протестовали, жаловались и ругались с судьями и друг с другом куда больше нас. Ради нашего здоровья? Как бы не так. Много твоих друзей закончило школу без серьезных травм ног, спины, шеи? — Синди зачерпнула полную ложку сплита и отправила в рот. — Постоянно будь на свежем воздухе, но предохраняй кожу от прямых солнечных лучей, так советовала мне мамочка. Лосьоны утром и вечером. Цель одна — идеальная форма ног, рук, плеч, плоский живот, нежная упругая кожа.
— Я — сексуальный объект? — переспросил Флетч.
— Именно так, брат мой. В твоем воспитании основное внимание уделялось философии? Культуре? Теологии? Помнится, я, тринадцатилетняя, прибежала из школы, влетела в дом со словами: «Мама, мне поставили А по математике!», — а мама рассеянно ответила:
«Да, дорогая, но я замечаю, что твои волосы блестят не так, как раньше. Каким шампунем ты пользуешься?»
Флетч молча ел яйца.
— На кого указывали нам, как на героев? — вещала Синди. — На учителей? Математиков? Поэтов? Нет. Только на тех, кто мог похвастаться прекрасным телом, на спортсменов и кинозвезд. Именно у них постоянно брали интервью на телевидении. Но разве они рассказывали, каким потом даются им быстрые секунды или как они перевоплощаются в роль, которую играют? Нет, их спрашивали о сексуальной жизни, о том, сколько раз они вступали в брак, с кем и почему разошлись в последний или предпоследний раз. Престиж, Флетч, определяется числом людей, которых ты можешь завлечь в свою постель.
— В результате ты стала проституткой.
— Разве не к этому все шло?
— Ты, похоже, зришь в корень.
— Думаю, да
— Тебе нравится банановый сплит?
Синди уже съела добрую половину.
— Очень.
— Заметно.
— Очень нравится, — повторила она.
— Но, Синди, меня мучает совесть… делать это… ты понимаешь… за деньги.
— А делать этого мне практически не приходится. В зале тренажеры изматывают клиента донельзя. Усталость и возбуждение срабатывают за меня. Надо лишь пару раз дернуть их за член, они и кончат. А потом еще извиняются, что не смогли сдержать себя и теперь мне, цитирую, «не удастся получить удовольствие». Когда же меня посылают на ночь, сопровождать клиента, я, главным образом, сижу в барах и ресторанах, наблюдая, как старичок медленно напивается. И слушая его. Обычно им только это и нужно. А когда он полностью отключается, я волоку его в номер, раздеваю и укладываю в постель. Утром он думает, что прекрасно провел время, наслаждаясь с чудесной девушкой. Хотя на самом деле ничего не было. Все это у тебя впереди. И с мужчинами я трахалась, наверное, реже, чем вон та секретарь.
Синди мотнула головой в сторону молодой женщины, сидевшей за соседним столиком с мужчиной средних лет. На столе, помимо бокалов и тарелок, лежали блокноты, ручки, стопка листов бумаги и калькулятор.
— Только платили мне побольше, — добавила Синди.
— Может, тут дело в эмоциях. Как я должен воспринимать тот факт, что мне будут платить за физическую близость? Меня это тревожит.
— Все это дерьмо, в которое нас с головой окунули психоаналитики. Позволь спросить, у кого отношения с клиентом более интимные, у проститутки или психоаналитика?
— Э…
— Я могу повторить все их тезисы. Осознание вины. Проститутки испытывают безмерную потребность любви, но мы не знаем, что есть любовь. Единственный, доступный нам, способ оценить себя — назначить цену нашим склонностям, чувствам. Это в полной мере относится и к психоаналитикам, не так ли? Они просто говорят о нас то, что с полным основанием могли сказать о себе. Я на них не в обиде. Они тоже должны зарабатывать на жизнь. Я лишь хочу, чтобы они не наделяли нас тем комплексом вины, что мучает их самих.
— Но, Синди, после двух с половиной лет у «Бена Франклина» сможешь ли ты полностью, без остатка, отдаться мужчине, испытать истинное наслаждение?
— Я и не хочу. У меня такого не было. И не будет. — Она доела сплит и принялась за мороженое. — Меня, похоже, принимают не за ту, кто я есть. И не только меня. Я говорила тебе о своей подруге, настоящей подруге. Она тоже работает у «Бена Франклина». Мы обе заработали здесь деньги. На следующей неделе мы сматываемся в Колорадо. Купим там ферму по разведению собак и заживем в счастье и согласии.
— Вы любите друг друга?
— Естественно. Так что близость с мужчиной для меня ничто. Ни эмоционально, ни морально. В любом значении этих слов. На мужчин мне плевать. Лечь в постель с мужчиной для меня все равно, что сходить в туалет. — Вазочка с мороженым быстро пустела. — Исходя из того, как меня воспитывали, съесть мороженое — куда больший грех, чем переспать с мужчиной или мужчинами. Или всей футбольной командой. — Синди отправила в рот очередную порцию мороженого. — А мороженое приличное.
— Для меня все иначе, — заметил Флетч.
— Полагаю, что да. Но это твои проблемы.
Тут Флетч заметил направляющуюся к кафе женщину в знакомой желтой юбке, которая хорошо сочеталась с не менее знакомой темно-синей блузкой с короткими рукавами.
Синди потянулась, расправившись и с мороженым.
— Но в основе и у тебя, и у меня лежит одно и то же. Во всяком случае, мне так кажется. Из меня стремились создать безмозглое, бескультурное, прекрасное тело, сексуальный объект. При этом мне говорили, что мужчины — грубые агрессоры, а делать детей нехорошо. По натуре я не спортсменка. И не актриса.
Флетч выпрямил спину. Под столиком поставил ноги так, чтобы в любой момент сорваться с места. Взглядом измерил расстояние между столиком и дверью ресторана «Маноло».
— И когда пришло время самой зарабатывать на жизнь, — продолжала Синди, — что мне оставалось? Притворяться, что у меня семь пядей во лбу? Или, хуже того, изображать из себя рабочего муравья?
Приближающаяся к ним женщина заметила Флетча.
Затем и Синди.
— О, нет, — простонал Флетч.
— Я делаю то, что должна делать. И стала той, кем должна была стать, — заключила Синди.
— Флетч! — воскликнула женщина.
— Э…
Синди обернулась. Лицо ее осветилось радостью.
— Барбара! — Она вскочила со стула, бросилась женщине на шею.
Барбара обняла Синди. Флетч встал.
— Барбара…
Когда пыл радостных повизгиваний и объятий утих, Барбара посмотрела на Флетча. Она все еще держала Синди за руку.
— Я не знала, что вы знакомы.
Глава 23
— У тебя на шее засос. — Барбара сверлила Флетча взглядом.
Официант принес к столику третий стул, облегченно вздохнул, услышав, что им не нужно ничего, кроме счета, и отошел.
— Отметина страсти. Утром, когда ты уходил, его не было.
Флетч коснулся пальцем того места, куда укусила его Синди.
— Я…э…
Брови Синди сошлись у переносицы. Она явно не понимала, что, собственно, происходит.
— И одет ты не так, как утром. — Барбара положила руку на свернутые джинсы и тенниску. — Где ты взял эти шорты?
Флетч сложил руки на груди.
— И что написано на твоей тенниске? — Барбара наклонилась и убрала его руки. — «Вам нужен друг?» Что это значит? — Она взглянула на его колени. — И на шортах та же надпись.
— Да, — с достоинством признал Флетч.
— Ты что, нашел новую работу?
— Откуда вы знаете друг друга? — Ушел от ответа Флетч.
— Мы дружим со школы, — ответила Барбара.
— Правда? Вы — давние подруги?
— Да.
— Близкие?
— Я говорила тебе о Синди. Именно она посоветовала мне выйти за тебя замуж.
— Ага! — кивнул Флетч.
— Флетч! — воскликнула Синди, ударив себя ладонью по лбу. — Так ты — Флетч?
— Почему ты не в галифе? — строго спросил у Барбары Флетч.
— Хо-хо-хо, — рассмеялась Синди. — Я переоделась перед тем, как пойти на ленч. Меня мутит от этих жутких штанов.
— Так за этого Флетча ты выходишь замуж в субботу? — спросила Синди.
— За него, — Барбара положила руку на колено Флетчу. — Флетч, тебе, по-моему, очень жарко. Ты вспотел. У тебя красное лицо. Может, тебе нехорошо?
— Хо-хо-хо, — вновь начала смеяться Синди.
— Мой Бог, — простонал Флетч.
— А как вы познакомились? — спросила Барбара.
— Хо-хо-хо, — смеялась Синди.
— Я… э… мы…
— В этом есть что-то забавное? — спросила Барбара.
— Вроде бы нет.
— Хо-хо-хо, — смеялась Синди.
— Я очень надеюсь, что после свадьбы Флетч будет уходить и возвращаться домой в одной и той же одежде.
— Хо-хо-хо, — давилась смехом Синди.
— Барбара, — говорил Флетч медленно, серьезно, — у нас с Синди деловое знакомство.
— Хо-хо-хо. — На глазах Синди от смеха выступили слезы.
Секретарь и мужчина средних лет, сидевшие за соседним столиком, неодобрительно посмотрели на них: шум мешал продуктивной работе.
— Деловое знакомство? — переспросила Барбара.
— Деловое, — подтвердил Флетч. — А теперь, Барбара, дорогая, если…
— Барбара, дорогая! — смеясь, воскликнула Синди. Не понимая, чем вызван смех Синди, Барбара повернулась к Флетчу.
— Между прочим, по радио передали, что кто-то признался в убийстве Дональда Хайбека.
Флетч аж подпрыгнул.
— Кто?
— Мужчина по фамилии Чайлдерс. Сегодня утром он сам пришел в полицию и заявил, что убил Дональда Хайбека. Клиент Хайбека…
— Я помню, — прервал ее Флетч. — Судебный процесс завершился два или три месяца тому назад. Его обвиняли в убийстве собственного брата.
— А сегодня он признался, что убил Хайбека.
— Но его оправдали, я хочу сказать, суд решил, что брата он не убивал.
— Так что тебе больше нет нужды расследовать убийство Дональда Хайбека. И ты можешь сосредоточится на порученной тебе статье.
— Могу, — мрачно согласился Флетч.
— Мы поженимся в субботу, потом у нас будет медовый месяц, а после возвращения тебя, возможно, снова возьмут на работу.
— Возможно.
Синди разом перестала смеяться. Посмотрела на Флетча, словно увидела его впервые.
— Ты — репортер!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30