Да, подумала Таня, одному богу известно, сколько нужно выдержки, да и твердости для того, чтобы работать с пассажирами – на любом посту. Взять хотя бы службу бронирования.
Она понимала, что сотрудникам этой службы в городских отделениях достается, наверно, еще больше, чем тем, кто работает здесь, в аэропорту. С тех пор как начался буран, им пришлось оповестить по телефону несколько тысяч пассажиров о задержках и изменении расписания. Заниматься этим никто не любит, поскольку подобные звонки неизменно вызывают раздражение и нередко кончаются перепалкой. Такое впечатление, будто задержка вылета или прилета вдруг пробуждает дремлющий в человеке инстинкт дикаря. Мужчина ни с того ни с сего обрушивает на незнакомую женщину поток оскорблений – даже люди, обычно вежливые и мягкие, становятся язвительными и грубят. Хуже всего почему-то иметь дело с теми, кто летит в Нью-Йорк. Сотрудники отказывались предупреждать по телефону пассажиров на Нью-Йорк о новых задержках или отменах рейсов, – лучше лишиться места, чем подвергать себя граду оскорблений, который, они знали, обрушится на них. Таня частенько задумывалась над притягательной силой, которой обладает Нью-Йорк и которая словно бацилла поражает всякого, кто стремится туда: стоит человеку собраться в путь – и он уже умирает от желания побыстрее добраться до цели.
Таня знала, что когда сегодняшняя лихорадка спадет, многие подадут прошение о расчете – и из службы бронирования, и из других служб. Так бывало всегда. Будет и несколько случаев нервного расстройства – преимущественно среди девушек помоложе, более остро реагирующих на бестактность и грубость. Не так-то просто всегда быть вежливой, даже если ты имеешь хорошую тренировку. И, думая об этом, Таня порадовалась, что сумела успокоить Пэтси Смит и девушка теперь уже так не поступит.
В дверь постучали. Она приоткрылась, и на пороге появился Мел Бейкерсфелд. Он был в меховых сапогах, с теплым пальто, перекинутым через руку.
– Я проходил мимо, – сказал он. – Могу зайти позже, если вы заняты.
– Нет-нет, заходите. – Таня радостно улыбнулась при виде его. – Я скоро освобожусь.
Она внимательно смотрела на Мела, пока он шел к ней, и подумала: «У него усталый вид». Потом снова повернулась к девушке, заполнила бланк и протянула ей.
– Передай это диспетчеру такси, Пэтси, он отправит тебя домой. Отдохни как следует и выходи завтра на работу. Надеемся увидеть тебя бодрой и жизнерадостной.
Когда девушка ушла, Таня повернулась на вращающемся кресле лицом к Мелу и весело сказала:
– Ну, а теперь здравствуйте.
Мел сложил газету, которую принялся было просматривать, и улыбнулся.
– Привет!
– Получили мою записку?
– Я как раз пришел затем, чтобы поблагодарить вас. Хотя, наверно, и без того зашел бы. – И, кивнув на дверь, за которой только что исчезла Пэтси, спросил: – В чем дело? Перенапряжение?
– Да. – И Таня рассказала, что произошло.
Мел хмыкнул.
– Признаться, я тоже устал. Может, и меня отправите домой в такси?
Таня испытующе посмотрела на него. Взгляд ее «ясных голубых глаз проникал в самую душу. Она сидела, слегка склонив голову, – в лучах света, падавшего с потолка, волосы ее отливали медью. Плотно пригнанный форменный костюм подчеркивал женственную округлость ее тоненькой стройной фигуры. И Мел уже не в первый раз вдруг почувствовал, до чего она желанна и как ему с ней хорошо.
– Надо подумать, – сказала она. – Что ж, я, пожалуй, отправила бы вас на такси, если бы вы поехали ко мне и согласились у меня пообедать. Я бы приготовила вам, скажем, тушеную телятину.
Он помедлил, взвешивая все «за» и «против», затем с сожалением отрицательно покачал головой.
– Очень бы мне хотелось, но… У нас тут столько неполадок, а кроме того, мне скоро надо быть в городе. – Он поднялся. – Но кофе мы выпить можем.
– Хорошо.
Мел открыл дверь, пропустил Таню вперед и вышел вслед за ней в шумный, забитый людьми зал.
Стойку «Транс-Америки» осаждала толпа – народу здесь стало еще больше, чем ранее, когда Мел проходил мимо.
– Придется поторопиться, – сказала Таня. – Мне еще два часа дежурить.
И они стали пробираться сквозь толпу, то и дело обходя груды багажа, – Таня шла медленнее обычного, приспосабливаясь к Мелу. Она заметила, что он сильно хромает. И ей захотелось взять его под руку, помочь, но она понимала, что это невозможно. Она ведь в форме, а сплетни и без того распространяются слишком быстро. В последнее время их с Мелом частенько видели в обществе друг друга, и Таня не сомневалась, что машина слухов, работавшая в аэропорту со скоростью» доисторического телеграфа в джунглях или современной счетно-вычислительной машины, уже зарегистрировала это обстоятельство. По всей вероятности, все служащие аэропорта считали, что она спит с Мелом, хотя это было и не так.
Они направлялись сейчас в «Кафе заоблачных пилотов» в центральном зале.
– Кстати, насчет тушеной телятины, – сказал Мел. – Не могли бы мы устроить это пиршество в другое время? Хотя бы послезавтра?
Танино приглашение застигло его врасплох. Правда, они уже не раз встречались и проводили вместе время – за рюмкой вина или в ресторане за обедом, – но до сих пор Таня не приглашала его к себе. Вполне возможно, что и на этот раз она приглашала всего лишь на обед. Однако… могло быть и иначе.
С некоторых пор Мел чувствовал, что если они будут встречаться не только на работе, их отношения, естественно, могут пойти дальше. Но он не ускорял событий: инстинкт подсказывал ему, что роман с Таней может перерасти в нечто более серьезное, чем легкий флирт, и глубоко увлечь их обоих. А Мелу надо было еще учитывать свои отношения с Синди. Уладить их будет не так-то просто, если вообще удастся; человек не всегда может справиться со всеми проблемами, которые наваливаются на него. Любопытная штука, подумал Мел: когда брак прочен, завести роман легко, а вот когда брак распадается – гораздо труднее. И все же слишком было заманчиво приглашение Тани, чтобы пройти мимо него.
– Послезавтра воскресенье, – напомнила она. – Я не дежурю, но если вы сумеете освободиться, то мне это даже удобнее: у меня будет больше времени.
Мел улыбнулся.
– При свечах и с вином?
Он совсем забыл, что послезавтра воскресенье. Но ему все равно придется поехать в аэропорт: даже если буран утихнет, он оставит следы. Ну, а Синди – она сама без всяких объяснений не раз уезжала куда-то по воскресеньям.
Таня внезапно отскочила в сторону, уступая дорогу запыхавшемуся человеку, за которым следовал носильщик в красной фуражке, толкавший перед собой тележку, нагруженную чемоданами; поверх них лежали теннисные ракетки и палки для гольфа. «Летит куда-то на юг», – не без зависти подумала Таня.
– О'кей, – сказала она, когда они с Мелом снова оказались рядом. – При свечах и с вином.
Как только они вошли в кафе, разбитная метрдотельша, сразу узнав Мела, подошла к ним и провела в дальний угол к маленькому столику, на котором стояла дощечка «Занято» и за которым обычно обслуживали администрацию. Опускаясь на стул, Мел зацепился за ножку стола и, покачнувшись, ухватился за руку Тани. Это не укрылось от зоркой метрдотельши, и она усмехнулась. «Машина слухов уже готовит очередной бюллетень», – подумала Таня.
– Ну и толпа, – сказала она, – вы когда-нибудь видели такое? Все эти три дня – просто светопреставление.
Мел окинул взглядом переполненное кафе; сквозь гул голо сов морзянкой прорывался звон посуды. За стеклянной дверью колыхалось неспокойное море голов.
– Если вы считаете, что у нас сегодня столпотворение, – заметил он, – подождите, пока С-5А войдет в строй.
– Знаю. Мы и сейчас едва справляемся, когда летят «боинги семьсот сорок семь», а если придется регистрировать сразу тысячу пассажиров… Не приведи господь! – Таня содрогнулась. – А представляете себе, что будет твориться, когда все они начнут получать багаж? Даже думать об этом неохота.
– Не только вам, но и многим другим неохота, хотя им-то следовало бы задуматься – и уже сейчас. – Мела забавляло то, что их беседа, не успев начаться, перескочила на авиацию. Все, связанное с рейсами и самолетами, притягивало Таню как магнит, и она любила говорить об этом. Любил это и Мел, чем отчасти и объяснялось то, что ему нравилось бывать в ее обществе.
– Кто же еще не желает над этим задумываться?
– Те, в чьем ведении находятся наземные сооружения – аэровокзалы, взлетно-посадочные полосы и рулежные дорожки. Большинство ведет себя так, точно реактивные самолеты всегда будут такими, как сейчас. Они считают, что если сидеть тихо и спокойно, новые большие самолеты не появятся и никаких сложностей не возникнет. И перестраивать наземные службы не придется.
– Но во всех аэропортах идет такое большое строительство, – задумчиво заметила Таня. – Всюду, куда ни прилетишь.
Мел предложил ей сигарету, но она отрицательно покачала головой. Тогда он закурил сам.
– В большинстве своем это строительство – всего лишь заплаты, небольшие изменения и расширения аэропортов, построенных в пятидесятых или в начале шестидесятых годов. Пока для будущего почти ничего не делается. Есть, конечно, исключения – например, Лос-Анджелесский аэропорт, или аэропорт Тампа во Флориде, или Даллас-Форт-Уэрт. Это будут первые в мире аэропорты, готовые к приему новых гигантских реактивных и сверхзвуковых самолетов. Неплохо обстоит дело в аэропортах Канзас-Сити, Хьюстона и Торонто. Есть план реконструкции Сан-Францисского аэропорта, хотя наши политики могут это завалить. Вот, пожалуй, и все в Северной Америке.
– А в Европе?
– В Европе – одно старье, – сказал Мел, – кроме Парижа. Новый северный аэропорт, который заменит Ле-Бурже, будет, пожалуй, одним из лучших. А в Лондоне такая бестолковщина, какую способны создать только англичане. – Он помолчал, задумавшись. – Впрочем, не надо принижать другие страны: у нас у самих плохи дела. Нью-Йорк в ужасающем состоянии, хотя в аэропорту Кеннеди и производятся некоторые изменения, но слишком уж забито небо над городом. Скоро я сам стану ездить туда только поездом. Вашингтон еще кое-как справляется, хотя Национальный аэропорт – это жуткая дыра. А вот аэропорт Даллеса – это гигантский шаг вперед. Рано или поздно и в Чикаго поймут, что они отстали на двадцать лет, – Мел помолчал, подумал. – Помните, в те годы, когда стали летать первые реактивные, что творилось в аэропортах, построенных в расчете на ДС–4 и «констеллейшн»?
– Помню, – сказала Таня. – Я именно в таком и работала. И в обычные-то дни не протолкнешься, а когда много рейсов – просто дышать было нечем. Мы еще говорили, что это все равно как если б вздумали снимать большое сражение на детской площадке.
– В семидесятых годах, – заметил Мел, – будет хуже, много хуже. И не только из-за обилия пассажиров. Нас задушит другое.
– Например?
– Трудно будет со взлетно-посадочными полосами и диспетчеризацией движения, но это уже особая статья. А главное, чего никак не предусматривают те, кто планирует аэропорты, это то, что скоро – и очень скоро – наступит день, когда грузовые перевозки намного превысят пассажирские. Так было на всех видах транспорта, начиная с каноэ. Сначала перевозят людей и немного груза, а не успеешь оглянуться, и грузы начинают вытеснять человека. В авиации мы уже подошли к этому рубежу, хотя еще мало кто это сознает. Когда грузовые перевозки получат перевес – а это произойдет в ближайшие десять лет, – наши нынешние представления о том, каким должен быть аэропорт, окажутся безнадежно устаревшими. Хотите доказательства? Взгляните, куда стремится попасть молодежь, поступающая на работу в управленческий аппарат авиации. Еще совсем недавно почти никто не хотел идти в отделы грузовых перевозок. Это рассматривалось как ссылка, – возможность блеснуть была лишь у тех, кто занимался пассажирами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86