советнику юстиции
Тов. Пархоменко Л.В.
РАПОРТ
В соответствии с Вашим требованием о незамедлительном оповещении Вас лично о всех действиях нашей бригады по расследованию убийства Ракитина и Куприяновой, сообщаю о нижеследующем:
Вчера, т. Е. 21 ноября с. г. оперативной группой МУРа, входящей в нашу бригаду, арестовано несколько опасных преступников, а именно Лукашевич, Фролов и Казаков. Последний имеет тяжелое огнестрельное ранение в голову. Кроме того, в ДПЗ содержится под стражей подозреваемый Волин. Принадлежащий ему значок «Мастер спорта» был обнаружен в Сокольниках на месте убийства Ракитина.
Вчера я отдыхал, был занят личными делами и с тов. Меркуловым не общался.
К сему стажер Турецкий А. Б.
После этого я перевернул лист и протянул его через стол начальнику следственной части. Мы молчали. Он читал мое донесение. От моей напряженности не осталось и следа. Я смотрел в окно на котлован. Тут к весне должен вырасти еще один корпус Мосгорпрокуратуры.
— Отлично! — сказал Пархоменко и задумался. Вероятно, взвешивал, сколько в моем донесении правды, а сколько вранья. — Вопросы ко мне есть?
— Все ясненько, Леонид Васильевич! — ответил я. — А у вас ко мне есть вопросы?
— Пока нет, — иронически улыбнулся он, обнаружив вперемежку черные прокуренные и золотые зубы.
— Отлично! — в свою очередь сказал я.
Пархоменко нахмурился, приобрел обычный чиновничье-серьезный вид.
— Тогда вы свободны, товарищ Турецкий! — он перевел взгляд на часы. — Уже десять, идите работать!.. Да! Я там вам с Меркуловым подкинул несколько дел, так что возьмите себе любое на выбор, ну хотя бы о краже антиквариата, оно простенькое. Постарайтесь закончить его самостоятельно. При аттестации это зачтется!
Идя к себе на третий этаж, я подумал, пришел ли уже Меркулов — мне очень не терпелось сообщить ему немедленно о том, как меня «завербовал» Пархоменко.
2
Но шеф запаздывал, Я сидел в меркуловском кабинете и читал распоряжение Пархоменко, несколько его «цэу», ценное указание, касалось и меня.
Секретно
Следователю по особо важным делам
Прокуратуры гор Москвы
Советнику юстиции Меркулову К. Д.
ПИСЬМЕННОЕ УКАЗАНИЕ
(в порядке ст. 29 Закона о прокуратуре)
В связи с тем, что следователь по особо важным делам Э. М. Барков по личному указанию Генерального Прокурора откомандирован в Прокуратуру Союза для расследования дела о злоупотреблениях в центральном аппарате МВД СССР, все следственные дела, находившиеся в его производстве, по распоряжению прокурора гор. Москвы тов. Малькова М. Г. передаются Вам.
В производстве отдельных следственных действий активнее используйте вашего стажера Александра Турецкого, поручив ему самостоятельное окончание дела о краже коллекции у гр-ки Соя-Серко.
Приложение: 5 следственных дел в 30 томах.
Начальник следственной части
Мосгорпрокуратуры
Старший советник юстиции
Л. Пархоменко
Огромная полированная поверхность стола Меркулова уже была завалена коричнево-картонными томами. Не успел я пробежать глазами указания начальства, как Гарик, большой кудрявый секретарь нашей канцелярии, толкнув дверь задом, втащил в кабинет последнюю охапку папок и, словно поленья, сбросил их на сиденье дивана. Гарик — отличный парень. Он всем нравится. За «несценичность» его выперли из школы-студии МХАТ, и вот теперь он дол жен ломаться в прокуратуре, чтобы добыть себе трудовой стаж для поступления на юрфак.
В эту секунду появился Меркулов. Выглядел он не лучшим образом — его голубая кровь была в состоянии явного несоответствия с погодными условиями и тяготами нашей следственной профессии. Если бы я не знал, что Меркулову тридцать шесть лет, я бы дал ему все сорок шесть.
— Что сие означает? — не здороваясь, спросил он. Как был, в запорошенной мокрым снегом одежде, он подошел к столу и, стоя, «снял текст» с перевернутого вверх ногами листа.
— Константин Дмитрия, понимаете, — как бы оправдываясь за несправедливость начальства, объяснял Гарик, — в Союзной… по распоряжению Андропова… формируется спецбригада… Ну, для расследования каких-то преступлений в самом МВД. Там Щелоков проходит, министр! Сынок его, мерседесами спекулировавший, и еще какие-то тузы! Большими миллионными делами, говорят, ворочали! — Гарик поперхнулся и широко, по-театральному, развел руками — вот, мол, какими «большими делами» они там, в МВД, ворочали! — Туда нашего Эдика послали. И еще Иодалиса…
— А ты откуда знаешь? Про «большие дела»?! — спокойно, но напористо, как на допросе, спросил Меркулов и стряхнул снег со своей шапки прямо под ноги Гарику. — Секретные сводки втихаря, небось, читаешь?
Гарик не был обидчив, Гарик был простодушен. Он честно сказал:
— Нет, Константин Дмитрич, я не читаю. Я слушаю! У меня через стенку слышно все, что у Пархоменки в кабинете делается. Сам Мальков с утра к нему заходил. Много интересного рассказал!
— Про что именно? — не удержался я.
— Да про вчерашний секретный партийный актив руководителей административных органов! — многозначительно улыбнулся Гарик.
— И что?
— Там Андропов выступал. Приказал все гайки закрутить, работяг всех поприжать, сажать побольше! И чтоб никакой поблажки. Даже начальству и партийным!
— Значит, нацелил на борьбу со взяточничеством, хищениями и преступной халатностью? — как бы подсказывая Гарику нужную формулировку, серьезно спросил Меркулов. — Приказал усилить давление и вверх, и вниз? Не так ли?
— Точно! — боднул кудлатой головой Гарик. — Еще вспомнил. По одной Москве за неделю уже три сотни в тюрьму окунули! Сплошь одно начальство! Представляете, взятки брали, и не только тыщами, но и вещами, ресторанами и даже женщинами! Живым товаром! Верите? — маска неподдельного страдания исказила его румяное лицо, и я подумал: зря поперли парня из театрального!
— Наработаешь тут, пожалуй! — возмутился я. — У нас вот с Константином Дмитричем и так десять дел! Одно сокольническое чего стоит! Так нет, нам еще подсовывают пять барковских! Куда их — солить? Других следователей что ли нету?
— Мальков Лене сказал, — прервал меня Гарик, — нам увеличивают штат. Работаем больше всех, а КГБ и МВД от людей пухнут!
— На сколько единиц? — оживился вдруг Меркулов.
— Когда? — спросил я.
Вопрос расширения штата меня очень даже интересует. Годичная стажировка кончается в июле, и мне страсть как не хочется расставаться с Меркуловым и переть во вшивый Бабушкин или вонючее Перово.
— К лету, — ответил Гарик, — подкинут пятьдесят. Останутся у нас — десять.
Честно говоря, когда я сегодня утром увидел на столе первую порцию барковских дел, я решил — жди бури. Шеф им задаст — и Пархоменко, и Малькову! Мыслимо ли расследовать одновременно пятнадцать дел?! Пока Гарик пересказывал нам тайное сообщение прокурора Москвы, Меркулов всунул вешалку в свое финское пальто, достал из письменного стола одежную щетку и стал тщательно смахивать таявшие снежинки. Удовлетворенный результатами своего труда, зацепил вешалку за длиннющий гвоздь в стене и, ослабив галстук и расстегнув ворот кремовой форменной рубашки, уселся в свое старинное, но еще крепкое кресло с «геморроикой», дополнительной мягкой подушечкой, закурил и, как ни в чем не бывало, спросил нас с Гариком:
— Ну, что ребята, махнем вечером в Лужники? У меня как раз два лишних пропуска на сегодняшний хоккей?
«ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ О ПЕРЕДАЧЕ ДЕЛА
В МОСГОРПРОКУРАТУРУ
…21 августа 1982 года по адресу Москва, улица Танеевых (быв. Б. Власьевский), дом 6, кв. 67, совершена квартирная кража. Путем подбора ключей неизвестные преступники проникли в квартиру вдовы проф. Московской консерватории Соя-Серко — старшего тренера по художественной гимнастике об-ва „Зенит“ Аллы Александровны Соя-Серко и выкрали, несмотря на установленную сигнализацию и сложные запоры, редкую антикварную коллекцию, собираемую в течение почти ста лет семьей Соя-Серко. Приблизительная оценка коллекции — 884 тыс. 469 рублей. Среди похищенного такие редкие вещи, как икона древнерусских живописцев 15 века „Георгий в житии“, стоимостью в 130 тыс. рублей, бронзовый сосуд в форме орла, 14 век; статуэтка балерины (из золота), 17 век; черепаховый гребень с бриллиантами и золотая табакерка с драгоценными камнями, 18 век — всего 146 наименований…
Ввиду нерозыска обвиняемых и истечения двухмесячного срока следствия дело было прекращено следотделом Ленинского райуправления внутренних дел. Однако по просьбе космонавта П. И. Поповича следствие было вновь возобновлено Генеральным прокурором Союза ССР, который распорядился передать дело в Следственное управление Мосгорпрокуратуры для раскрытия преступления в кратчайшие сроки…»
3
Первой из комиссионок, куда меня с утра погнал Меркулов, был огромный новый салон в Измайлово. Попросив нашего шофера приткнуть «волгу» у служебного входа, я пошел к директору, представился, сунул под нос свою корочку и изложил просьбу. Директор, отставник в полковничьем мундире, стукнул длинным пальцем по микрофону и сдавленным голосом сделал какое-то объявление. Через минуту в его кабинете появились товароведы и кое-кто из продавцов.
— Товарищи, — почему-то покраснев, сказал я, — посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии и постарайтесь вспомнить, проходили ли когда-нибудь через ваши руки вот эти вещи…
— Нет, этих не было, — тихо сказал один товаровед другому. — Вот подобная статуэтка с недели три назад мелькнула, но нет, не эта. Эту бы я узнал, это уж точно. Тоже из золота…
— Постойте, постойте! Бронзовый сосуд в виде орла… — вспомнил другой. — Нет, явно не то. Ну а подсвечники шли не раз. Их, знаете, ну, эти, что в Израиль намыливаются, прямо с руками вырывают! Тут, извините, ничего не вспомнишь. А вот табакерки такой за свой век ни разу не видывал.
— И я тоже, — сказал директор-отставник, хотя его никто и не спрашивал.
Неудача постигла меня и в следующей комиссионке на Пресне. Ни одна из «моих» вещей не проходила в последние месяцы через этот магазин.
Но в третьем, на Садовом кольце, картина внезапно изменилась. Товароведы узнали сразу две вещи — черепаховый гребень с бриллиантами и набор изделий из кости.
— Поймите, — сказала мне немолодая черноволосая женщина-товаровед. — Это же музейные экспонаты! И гребень, и набор. По существу, эти вещи не следовало отдавать в частные руки. — Брюнетка захлопала искусственными ресницами и драматично всплеснула руками.
— Давно это было? — хрипло спросил я.
— С месяц. Может быть, чуть меньше.
— Зачем гадать, Эмилия Гавриловна? — вмешался директор, красивый молодой мужик в замшевом пиджаке. — Можно же установить точно. У нас, вы же знаете, порядок в бухгалтерии. Я только хотел уточнить маленькую деталь. Музейные вещи мы не пропускаем. Это уж наша Эмилия Гавриловна загнула… Прошу прощения… сгустила краски в пылу рассказа. Товарищ из прокуратуры может подумать, что у нас тут черт знает что делается…
— Иван Иваныч, — поджала губки Эмилия, — вы же знаете, я могу ошибиться в людях! Но чтоб в вещах — никогда! Больше того, могу сказать…
— Вы меня неправильно поняли, — побледнел вдруг красивый директор, и его голубые глаза под соболиными бровями забегали, будто его поймали на чем-то гадком. — Я лишь хотел сказать… Если вы желаете, — он обратился ко мне, — мы сейчас сможем уточнить, когда эти товары к нам поступили, когда проданы.
— Да, сделайте милость, прошу вас, — меркуловским басом сказал я.
Молодой красивый директор в замшевом пиджаке явно мне не нравился.
Черепаховый гребень с бриллиантами и резной набор из кости были сданы в магазин и проданы в один и тот же день — 23 октября этого года. Из рассказа товароведа Сорокиной, которую я допросил в комнате месткома, выявлялась следующая не совсем понятная картина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Тов. Пархоменко Л.В.
РАПОРТ
В соответствии с Вашим требованием о незамедлительном оповещении Вас лично о всех действиях нашей бригады по расследованию убийства Ракитина и Куприяновой, сообщаю о нижеследующем:
Вчера, т. Е. 21 ноября с. г. оперативной группой МУРа, входящей в нашу бригаду, арестовано несколько опасных преступников, а именно Лукашевич, Фролов и Казаков. Последний имеет тяжелое огнестрельное ранение в голову. Кроме того, в ДПЗ содержится под стражей подозреваемый Волин. Принадлежащий ему значок «Мастер спорта» был обнаружен в Сокольниках на месте убийства Ракитина.
Вчера я отдыхал, был занят личными делами и с тов. Меркуловым не общался.
К сему стажер Турецкий А. Б.
После этого я перевернул лист и протянул его через стол начальнику следственной части. Мы молчали. Он читал мое донесение. От моей напряженности не осталось и следа. Я смотрел в окно на котлован. Тут к весне должен вырасти еще один корпус Мосгорпрокуратуры.
— Отлично! — сказал Пархоменко и задумался. Вероятно, взвешивал, сколько в моем донесении правды, а сколько вранья. — Вопросы ко мне есть?
— Все ясненько, Леонид Васильевич! — ответил я. — А у вас ко мне есть вопросы?
— Пока нет, — иронически улыбнулся он, обнаружив вперемежку черные прокуренные и золотые зубы.
— Отлично! — в свою очередь сказал я.
Пархоменко нахмурился, приобрел обычный чиновничье-серьезный вид.
— Тогда вы свободны, товарищ Турецкий! — он перевел взгляд на часы. — Уже десять, идите работать!.. Да! Я там вам с Меркуловым подкинул несколько дел, так что возьмите себе любое на выбор, ну хотя бы о краже антиквариата, оно простенькое. Постарайтесь закончить его самостоятельно. При аттестации это зачтется!
Идя к себе на третий этаж, я подумал, пришел ли уже Меркулов — мне очень не терпелось сообщить ему немедленно о том, как меня «завербовал» Пархоменко.
2
Но шеф запаздывал, Я сидел в меркуловском кабинете и читал распоряжение Пархоменко, несколько его «цэу», ценное указание, касалось и меня.
Секретно
Следователю по особо важным делам
Прокуратуры гор Москвы
Советнику юстиции Меркулову К. Д.
ПИСЬМЕННОЕ УКАЗАНИЕ
(в порядке ст. 29 Закона о прокуратуре)
В связи с тем, что следователь по особо важным делам Э. М. Барков по личному указанию Генерального Прокурора откомандирован в Прокуратуру Союза для расследования дела о злоупотреблениях в центральном аппарате МВД СССР, все следственные дела, находившиеся в его производстве, по распоряжению прокурора гор. Москвы тов. Малькова М. Г. передаются Вам.
В производстве отдельных следственных действий активнее используйте вашего стажера Александра Турецкого, поручив ему самостоятельное окончание дела о краже коллекции у гр-ки Соя-Серко.
Приложение: 5 следственных дел в 30 томах.
Начальник следственной части
Мосгорпрокуратуры
Старший советник юстиции
Л. Пархоменко
Огромная полированная поверхность стола Меркулова уже была завалена коричнево-картонными томами. Не успел я пробежать глазами указания начальства, как Гарик, большой кудрявый секретарь нашей канцелярии, толкнув дверь задом, втащил в кабинет последнюю охапку папок и, словно поленья, сбросил их на сиденье дивана. Гарик — отличный парень. Он всем нравится. За «несценичность» его выперли из школы-студии МХАТ, и вот теперь он дол жен ломаться в прокуратуре, чтобы добыть себе трудовой стаж для поступления на юрфак.
В эту секунду появился Меркулов. Выглядел он не лучшим образом — его голубая кровь была в состоянии явного несоответствия с погодными условиями и тяготами нашей следственной профессии. Если бы я не знал, что Меркулову тридцать шесть лет, я бы дал ему все сорок шесть.
— Что сие означает? — не здороваясь, спросил он. Как был, в запорошенной мокрым снегом одежде, он подошел к столу и, стоя, «снял текст» с перевернутого вверх ногами листа.
— Константин Дмитрия, понимаете, — как бы оправдываясь за несправедливость начальства, объяснял Гарик, — в Союзной… по распоряжению Андропова… формируется спецбригада… Ну, для расследования каких-то преступлений в самом МВД. Там Щелоков проходит, министр! Сынок его, мерседесами спекулировавший, и еще какие-то тузы! Большими миллионными делами, говорят, ворочали! — Гарик поперхнулся и широко, по-театральному, развел руками — вот, мол, какими «большими делами» они там, в МВД, ворочали! — Туда нашего Эдика послали. И еще Иодалиса…
— А ты откуда знаешь? Про «большие дела»?! — спокойно, но напористо, как на допросе, спросил Меркулов и стряхнул снег со своей шапки прямо под ноги Гарику. — Секретные сводки втихаря, небось, читаешь?
Гарик не был обидчив, Гарик был простодушен. Он честно сказал:
— Нет, Константин Дмитрич, я не читаю. Я слушаю! У меня через стенку слышно все, что у Пархоменки в кабинете делается. Сам Мальков с утра к нему заходил. Много интересного рассказал!
— Про что именно? — не удержался я.
— Да про вчерашний секретный партийный актив руководителей административных органов! — многозначительно улыбнулся Гарик.
— И что?
— Там Андропов выступал. Приказал все гайки закрутить, работяг всех поприжать, сажать побольше! И чтоб никакой поблажки. Даже начальству и партийным!
— Значит, нацелил на борьбу со взяточничеством, хищениями и преступной халатностью? — как бы подсказывая Гарику нужную формулировку, серьезно спросил Меркулов. — Приказал усилить давление и вверх, и вниз? Не так ли?
— Точно! — боднул кудлатой головой Гарик. — Еще вспомнил. По одной Москве за неделю уже три сотни в тюрьму окунули! Сплошь одно начальство! Представляете, взятки брали, и не только тыщами, но и вещами, ресторанами и даже женщинами! Живым товаром! Верите? — маска неподдельного страдания исказила его румяное лицо, и я подумал: зря поперли парня из театрального!
— Наработаешь тут, пожалуй! — возмутился я. — У нас вот с Константином Дмитричем и так десять дел! Одно сокольническое чего стоит! Так нет, нам еще подсовывают пять барковских! Куда их — солить? Других следователей что ли нету?
— Мальков Лене сказал, — прервал меня Гарик, — нам увеличивают штат. Работаем больше всех, а КГБ и МВД от людей пухнут!
— На сколько единиц? — оживился вдруг Меркулов.
— Когда? — спросил я.
Вопрос расширения штата меня очень даже интересует. Годичная стажировка кончается в июле, и мне страсть как не хочется расставаться с Меркуловым и переть во вшивый Бабушкин или вонючее Перово.
— К лету, — ответил Гарик, — подкинут пятьдесят. Останутся у нас — десять.
Честно говоря, когда я сегодня утром увидел на столе первую порцию барковских дел, я решил — жди бури. Шеф им задаст — и Пархоменко, и Малькову! Мыслимо ли расследовать одновременно пятнадцать дел?! Пока Гарик пересказывал нам тайное сообщение прокурора Москвы, Меркулов всунул вешалку в свое финское пальто, достал из письменного стола одежную щетку и стал тщательно смахивать таявшие снежинки. Удовлетворенный результатами своего труда, зацепил вешалку за длиннющий гвоздь в стене и, ослабив галстук и расстегнув ворот кремовой форменной рубашки, уселся в свое старинное, но еще крепкое кресло с «геморроикой», дополнительной мягкой подушечкой, закурил и, как ни в чем не бывало, спросил нас с Гариком:
— Ну, что ребята, махнем вечером в Лужники? У меня как раз два лишних пропуска на сегодняшний хоккей?
«ИЗ ПОСТАНОВЛЕНИЯ О ПЕРЕДАЧЕ ДЕЛА
В МОСГОРПРОКУРАТУРУ
…21 августа 1982 года по адресу Москва, улица Танеевых (быв. Б. Власьевский), дом 6, кв. 67, совершена квартирная кража. Путем подбора ключей неизвестные преступники проникли в квартиру вдовы проф. Московской консерватории Соя-Серко — старшего тренера по художественной гимнастике об-ва „Зенит“ Аллы Александровны Соя-Серко и выкрали, несмотря на установленную сигнализацию и сложные запоры, редкую антикварную коллекцию, собираемую в течение почти ста лет семьей Соя-Серко. Приблизительная оценка коллекции — 884 тыс. 469 рублей. Среди похищенного такие редкие вещи, как икона древнерусских живописцев 15 века „Георгий в житии“, стоимостью в 130 тыс. рублей, бронзовый сосуд в форме орла, 14 век; статуэтка балерины (из золота), 17 век; черепаховый гребень с бриллиантами и золотая табакерка с драгоценными камнями, 18 век — всего 146 наименований…
Ввиду нерозыска обвиняемых и истечения двухмесячного срока следствия дело было прекращено следотделом Ленинского райуправления внутренних дел. Однако по просьбе космонавта П. И. Поповича следствие было вновь возобновлено Генеральным прокурором Союза ССР, который распорядился передать дело в Следственное управление Мосгорпрокуратуры для раскрытия преступления в кратчайшие сроки…»
3
Первой из комиссионок, куда меня с утра погнал Меркулов, был огромный новый салон в Измайлово. Попросив нашего шофера приткнуть «волгу» у служебного входа, я пошел к директору, представился, сунул под нос свою корочку и изложил просьбу. Директор, отставник в полковничьем мундире, стукнул длинным пальцем по микрофону и сдавленным голосом сделал какое-то объявление. Через минуту в его кабинете появились товароведы и кое-кто из продавцов.
— Товарищи, — почему-то покраснев, сказал я, — посмотрите, пожалуйста, на эти фотографии и постарайтесь вспомнить, проходили ли когда-нибудь через ваши руки вот эти вещи…
— Нет, этих не было, — тихо сказал один товаровед другому. — Вот подобная статуэтка с недели три назад мелькнула, но нет, не эта. Эту бы я узнал, это уж точно. Тоже из золота…
— Постойте, постойте! Бронзовый сосуд в виде орла… — вспомнил другой. — Нет, явно не то. Ну а подсвечники шли не раз. Их, знаете, ну, эти, что в Израиль намыливаются, прямо с руками вырывают! Тут, извините, ничего не вспомнишь. А вот табакерки такой за свой век ни разу не видывал.
— И я тоже, — сказал директор-отставник, хотя его никто и не спрашивал.
Неудача постигла меня и в следующей комиссионке на Пресне. Ни одна из «моих» вещей не проходила в последние месяцы через этот магазин.
Но в третьем, на Садовом кольце, картина внезапно изменилась. Товароведы узнали сразу две вещи — черепаховый гребень с бриллиантами и набор изделий из кости.
— Поймите, — сказала мне немолодая черноволосая женщина-товаровед. — Это же музейные экспонаты! И гребень, и набор. По существу, эти вещи не следовало отдавать в частные руки. — Брюнетка захлопала искусственными ресницами и драматично всплеснула руками.
— Давно это было? — хрипло спросил я.
— С месяц. Может быть, чуть меньше.
— Зачем гадать, Эмилия Гавриловна? — вмешался директор, красивый молодой мужик в замшевом пиджаке. — Можно же установить точно. У нас, вы же знаете, порядок в бухгалтерии. Я только хотел уточнить маленькую деталь. Музейные вещи мы не пропускаем. Это уж наша Эмилия Гавриловна загнула… Прошу прощения… сгустила краски в пылу рассказа. Товарищ из прокуратуры может подумать, что у нас тут черт знает что делается…
— Иван Иваныч, — поджала губки Эмилия, — вы же знаете, я могу ошибиться в людях! Но чтоб в вещах — никогда! Больше того, могу сказать…
— Вы меня неправильно поняли, — побледнел вдруг красивый директор, и его голубые глаза под соболиными бровями забегали, будто его поймали на чем-то гадком. — Я лишь хотел сказать… Если вы желаете, — он обратился ко мне, — мы сейчас сможем уточнить, когда эти товары к нам поступили, когда проданы.
— Да, сделайте милость, прошу вас, — меркуловским басом сказал я.
Молодой красивый директор в замшевом пиджаке явно мне не нравился.
Черепаховый гребень с бриллиантами и резной набор из кости были сданы в магазин и проданы в один и тот же день — 23 октября этого года. Из рассказа товароведа Сорокиной, которую я допросил в комнате месткома, выявлялась следующая не совсем понятная картина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41