В ту пору, уже беспредельную, еще, тем не менее, не продавались на рынках базы данных. А уж адрес или телефон судьи, прокурора, сотрудника МВД или госбезопасности узнать в справочном было невозможно. Более того, всякий интересующийся перечисленной категорией лиц сам мог стать объектом пристального интереса.
Бывший оперативник МУРа знал, как добыть необходимые Антону телефоны и адреса… Но не спешил этого делать. За интересом Антона (который, скорее всего, и не Антон вовсе) стояло что-то… не очень чистое. И если с Мукусеевым, Зиминым или неизвестным директору «Манхэттена» Фроловым (который тоже наверняка не слесарь ЖЭКа) что-либо произойдет, то можно попасть под замес.
Павел Большаков закурил и спросил:
— Сколько же вы готовы заплатить за «сущий пустяк», Антон?
Антон вынул «паркер» и черканул сумму на салфетке.
Директор «Манхэттена» внутренне вздрогнул. Сумма подтверждала самые худшие предположения… М-да, запросто можно попасть под замес!
— Это аванс, — сказал Антон.
…А можно и не попасть…
— Ну что, Павел, по рукам?
— Я должен подумать, — сухо произнес директор.
…А на Чистых прудах белый лебедь плывет, отвлекая вагоновожатых…
***
После стычки с омоновцами Джинн трижды менял такси, купил китайскую дешевую куртку, джинсы и новую сумку. При этом он безжалостно избавлялся от «старого шмотья». Все «шмотъе» было весьма
дорогим и качественным, но жалеть его не следовало — каждая вещь была уликой. Джинн особо не обольщался, понимая, что три милиционера, хоть они и не Холмсы, сумеют дать довольно подробное описание внешности «Нургизова»… Но с этим уже ничего не поделаешь.
Он уехал в Реутов — позвонил Ирине. Конечно, дома ее не оказалось. До вечера он отсиживался на пустыре, а когда стемнело, выбрался и пошел к ней… Он шел и думал, что прошло два года, что за это время она могла переехать, выйти замуж или просто плюнуть на него и забыть… Два года — это очень большой срок.
…Ирина открыла дверь и застыла. Только губы шевельнулись. Кажется, она прошептала: это ты?
И он глазами ответил: я. Олег Фролов… Джинн… Одиссей… Ненад Павелич… Олег Гафарович Нургизов. В общем, убийца в бегах… Впустишь?
А вслух он сказал:
— В глазок нужно смотреть, мадемуазель. Город наводнен недобитой красно-коричневой сволочью. Что же вы, мадемуазель, так неосторожны?
А она заплакала.
***
…Она заплакала.
И это было хуже, чем омоновский наряд. Хуже, чем нож басмача, приставленный к горлу… Хуже, чем новость, что Колька Федоров «отдыхает» в Томбсе.
Она плакала, прислонившись к стене. Беззвучно. Слезы текли по лицу, размазывая косметику… разрывая на части миры.
Как и зачем ты жил все эти годы? Чего ты добивался? И чего, в конечном итоге, добился? Жизнь прожита уже наполовину… или на три четверти… или прожита совсем… И вот теперь ты, убийца в бегах, стоишь на лестничной площадке в идиотской китайской куртке, с югославским пистолетом за брючным ремнем и смотришь, как плачет женщина… А свет бра в прихожей желт, как мандариновая корка, и плач женщины невыносим как боль, когда кончается действие промедола. И нет дороги назад…
***
Павел Большаков добыл необходимые Антону сведения… Они встретились в ГУМе, Большаков передал Антону листок бумаги, а Антон Большакову — конверт.
— Будет лучше, — сказал Павел, — если листок вы уничтожите.
— Разумеется, — ответил Антон.
— Третий человек из вашего списка… Фролов… Я бы на вашем месте не стал с ним…
— Я знаю, — перебил Антон. — Этот человек мне нужен. Не могли бы вы…
— Нет, — в свою очередь перебил детектив.
— Напрасно вы так категоричны, Павел. Всего лишь посмотреть.
— Мне проще смотреть за неверными женами, Антон… Головных болей меньше.
— И денег тоже, — с улыбкой сказал Антон.
— Не в деньгах счастье.
— А в их количестве… Обсудим гонорар?
***
Шел дождь. За окном на липе сидела нахохлившаяся ворона. В телевизоре с идиотски-серьезным видом сидел Бурбулис. Долдонил про демократию. Ирина налила в чашки кофе, сказала:
— А теперь рассказывай.
— Что? — спросил Джинн.
— Что случилось, рассказывай.
А что действительно случилось? Ничего особенного — катастрофа!
— Ничего не случилось, — сказал Джинн, прикуривая. В глаза Ирине он не смотрел… Он не хотел ни говорить, ни думать о том, что произошло. Изменить что-либо в прошлом не дано. А в будущем? Будущее формируется прошлым… в котором ты уже наколбасил выше крыши. И совершенно непонятно, что делать дальше. Идти в родную контору? Это автоматически повлечет арест… Если бы за спиной не лежал труп полковника СВР, все можно было бы объяснить. Но труп полковника Широкова перевесит все аргументы. А соперничество спецслужб, существующее издавна, вряд ли сделает возможным компромисс.
Бурбулис с экрана исчез, и диктор сказал:
— Почти сутки в столице продолжается розыск преступника, совершившего вчера вооруженное нападение на сотрудников милиции. Напомним, что инцидент имел место вчера днем на Автозаводской улице. Вооруженный пистолетом и гранатами человек напал на наряд ОМОН и открыл огонь. Опасаясь за жизнь многочисленных прохожих, сотрудники милиции не стали применять табельное оружие и выполнили все требования преступника. Рискуя жизнью, милиционеры вступили в переговоры с нападавшим и предложили себя в качестве заложников. Именно этот мужественный поступок позволил избежать многочисленных жертв ни в чем неповинных людей. Мэр Москвы заявил, что будет ходатайствовать о награждении мужественных милиционеров… Сейчас мы покажем вам фоторобот преступника.
На экране возникла картинка. На Джинна смотрело свирепого вида «лицо кавказской национальности». Абрек, только что спустившийся с гор… Джинн усмехнулся, а Ирина сказала:
— М-да… не очень похоже.
— Ты о чем? — спросил Джинн и выключил телевизор.
— О тебе, любимый. Хочешь сказать, что это не ты?
Джинн собрался возразить, но потом подумал, что так, пожалуй, даже лучше — пусть Ирина считает, что он прячется от ментов. Но проблемы это не решало. Ворона за окном каркнула и спланировала вниз.
— Ирина, — сказал Джинн, — я могу пожить у тебя на даче?
— На даче? А здесь ты не хочешь пожить?
— Очень хочу, но по ряду причин это нежелательно… Меня ищут.
— Горе ты мое, — сказала Ирина.
***
Генерал-майор Сухоткин пошел с докладом к начальнику ГРУ генерал-полковнику Лодыгину. С тяжелым сердцем направился Сухоткин к шефу. Он шел по коридорам «стекляшки» и прикидывал, как будет строить доклад.
После инцидента с омоновцами на Автозаводской оперативники ГРУ прокачали ситуацию, опросили соседей Фролова, и тех самых омоновцев, и, сопоставив место и время событий, пришли к выводу: неизвестным, «напавшим» на наряд, был Джинн. Это означало, что Фролов перешел на нелегальное положение и на контакт выходить не намерен… В принципе, Сухоткин мог бы скрыть от начальника этот факт. И если бы ему пришлось докладывать предыдущему начальнику — человеку в разведке случайному — он бы так и сделал. Но к Лодыгину — двадцать шестому, если считать от легендарного Семена Аралова, начальнику ГРУ — он относился с величайшим уважением… Сухоткин отлично знал о той подковерной борьбе, что шла вокруг руководителя военной разведки. О том, что в окружении Анатолия Ч. давно ведутся разговоры о необходимости замены Лодыгина на более «лояльного» человека. У лояльного было двойное гражданство и имидж «атлантиста». Если бы удалось пропихнуть этого «патриота» на должность начальника ГРУ, это означало бы смерть военной разведки России.
— Разрешите, Федор Иваныч? — спросил Сухоткин.
— Проходите, Борис Ефимович, — ответил Лодыгин. — Жду вас.
Генералы обменялись рукопожатием и сели за стол.
— Что у нас по Фролову? — сразу спросил Лодыгин.
— Караул у нас по Фролову… Проверка подтвердила, что он в Москве. Или по крайней мере был в Москве сутки назад. И даже посетил свою квартиру…
Лодыгин изумленно вскинул брови. Сухоткин сказал:
— Прошлепали, Федор Иваныч. Не ожидали, что он придет домой. Да и погранцы сообщили о его появлении в Питере с огромной задержкой.
— Он вернулся со своими документами?
— Нет, с документами прикрытия.
— Первый спецотдел?
— Так точно… Вчера, около 12:30 он покинул свою квартиру. Его видели две соседки. Наша опергруппа разминулась с ним на пять-десять минут. Приблизительно в 12:40 Фролов был остановлен милицейским патрулем на улице. Вы же знаете, Федор Иваныч, как милиция сейчас относится к «лицам кавказской национальности». Собственно, они тормознули Фролова только из-за внешности.
— А Фролов что — кавказец? — уточнил Лодыгин.
— Нет, русский. Но черты лица имеет своеобразные. Он востоковед, закончил «консерваторию» «"Консерватория" — Военно-дипломатическая академия. (слэнг)»… При задержании Фролов предъявил паспорт на имя Нургизова Олега Гафаровича. Мы проверили — паспорт настоящий А Нургизов был смотрящим в Туле, в девяносто первом исчез.
— Каким образом этот паспорт попал к Фролову? — спросил Лодыгин.
— Проверяем, Федор Иванович… Полагаю, что к исчезновению этого Нургизова Джинн мог приложить руку. На момент исчезновения Нургизова Джинн… извините, Фролов как раз находился в Союзе.
— Вот только этого не хватало, — покачал головой начальник ГРУ.
Сухоткин продолжил:
— Проверка только началась… Если позволите, я вернусь к событиям вчерашнего дня. В результате столкновения с милицейским патрулем Фролов их обезоружил и…
— Так это он нашумел на Автозаводской? — спросил Лодыгин.
— Так точно, он.
— Час от часу не легче, Борис Ефимыч. Да что же это такое?
Сухотин промолчал. Ответить на вопрос Лодыгина по существу было нечего. Да, собственно, вопрос и не требовал ответа.
— Куда как худо, Борис Ефимыч, — произнес Лодыгин. — Ты же знаешь, сколько «реформаторов» хотят нас сожрать…
— Знаю, Федор Иваныч…
— А мы сами даем им козырь в руки. Представляешь, что начнется, если где-то всплывет информация о том, что нападение на милицейский патруль осуществил офицер ГРУ? Да еще с документами убитого криминального авторитета…
Информации, подтверждающей смерть Нургизова, не было, и он, соответственно, числился без вести пропавшим… Но Сухоткин поправлять начальника не стал: неуместно, и сути дела не меняет.
— Эта информация, — сказал Сухоткин, — не всплывет.
— Если только милицейские не вычислят Фролова, — ответил Лодыгин, — раньше нас… Сколько человек у тебя работают по Фролову?
— Четверо.
— Удвой, Борис Ефимыч. Фролова нужно достать из-под земли.
***
Почти одновременно в Ясенево, в штаб-квартире СВР, заместитель Директора беседовал с начальником управления, в котором работал Игорь Широков.
Всего пять дней прошло после похорон Широкова. Полковника похоронили с воинскими почестями, три залпа прогрохотали над могилой… Наверно, Игорь Георгиевич их заслужил. Последние события в далекой от Москвы Костайнице поставили его заслуги под сомнение, но о них в СВР никто не знал.
Именно об этом шел разговор между заместителем Прямикова и начальником Широкова.
— То, что Широкова убил этот грушник, — говорил генерал-майор Трифонов Нечаеву, — сомнений не вызывает. Вопрос в том, почему убил? Почему Игорь схватился за гранату, и как вообще у него оказалась эта граната?
— Таких гранат там полно, — отозвался Нечаев. — Из материалов, которые дали югославы, следует, что гранатка британского производства, обзывается «граната Мильса». Похожа на нашу «феньку». А вот уж где он ее взял я, видит Бог, не знаю…
— Это тоже второстепенный вопрос. Главное для нас: что произошло? Почему один российский офицер убил другого?
Нечаев ответил:
— На этот вопрос может ответить только Фролов.
— Найди Фролова, Николай Анатольевич. Обязательно найди Фролова.
***
В кабинете детективного агентства «Манхэттен» собрались четверо мужчин — три детектива и директор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Бывший оперативник МУРа знал, как добыть необходимые Антону телефоны и адреса… Но не спешил этого делать. За интересом Антона (который, скорее всего, и не Антон вовсе) стояло что-то… не очень чистое. И если с Мукусеевым, Зиминым или неизвестным директору «Манхэттена» Фроловым (который тоже наверняка не слесарь ЖЭКа) что-либо произойдет, то можно попасть под замес.
Павел Большаков закурил и спросил:
— Сколько же вы готовы заплатить за «сущий пустяк», Антон?
Антон вынул «паркер» и черканул сумму на салфетке.
Директор «Манхэттена» внутренне вздрогнул. Сумма подтверждала самые худшие предположения… М-да, запросто можно попасть под замес!
— Это аванс, — сказал Антон.
…А можно и не попасть…
— Ну что, Павел, по рукам?
— Я должен подумать, — сухо произнес директор.
…А на Чистых прудах белый лебедь плывет, отвлекая вагоновожатых…
***
После стычки с омоновцами Джинн трижды менял такси, купил китайскую дешевую куртку, джинсы и новую сумку. При этом он безжалостно избавлялся от «старого шмотья». Все «шмотъе» было весьма
дорогим и качественным, но жалеть его не следовало — каждая вещь была уликой. Джинн особо не обольщался, понимая, что три милиционера, хоть они и не Холмсы, сумеют дать довольно подробное описание внешности «Нургизова»… Но с этим уже ничего не поделаешь.
Он уехал в Реутов — позвонил Ирине. Конечно, дома ее не оказалось. До вечера он отсиживался на пустыре, а когда стемнело, выбрался и пошел к ней… Он шел и думал, что прошло два года, что за это время она могла переехать, выйти замуж или просто плюнуть на него и забыть… Два года — это очень большой срок.
…Ирина открыла дверь и застыла. Только губы шевельнулись. Кажется, она прошептала: это ты?
И он глазами ответил: я. Олег Фролов… Джинн… Одиссей… Ненад Павелич… Олег Гафарович Нургизов. В общем, убийца в бегах… Впустишь?
А вслух он сказал:
— В глазок нужно смотреть, мадемуазель. Город наводнен недобитой красно-коричневой сволочью. Что же вы, мадемуазель, так неосторожны?
А она заплакала.
***
…Она заплакала.
И это было хуже, чем омоновский наряд. Хуже, чем нож басмача, приставленный к горлу… Хуже, чем новость, что Колька Федоров «отдыхает» в Томбсе.
Она плакала, прислонившись к стене. Беззвучно. Слезы текли по лицу, размазывая косметику… разрывая на части миры.
Как и зачем ты жил все эти годы? Чего ты добивался? И чего, в конечном итоге, добился? Жизнь прожита уже наполовину… или на три четверти… или прожита совсем… И вот теперь ты, убийца в бегах, стоишь на лестничной площадке в идиотской китайской куртке, с югославским пистолетом за брючным ремнем и смотришь, как плачет женщина… А свет бра в прихожей желт, как мандариновая корка, и плач женщины невыносим как боль, когда кончается действие промедола. И нет дороги назад…
***
Павел Большаков добыл необходимые Антону сведения… Они встретились в ГУМе, Большаков передал Антону листок бумаги, а Антон Большакову — конверт.
— Будет лучше, — сказал Павел, — если листок вы уничтожите.
— Разумеется, — ответил Антон.
— Третий человек из вашего списка… Фролов… Я бы на вашем месте не стал с ним…
— Я знаю, — перебил Антон. — Этот человек мне нужен. Не могли бы вы…
— Нет, — в свою очередь перебил детектив.
— Напрасно вы так категоричны, Павел. Всего лишь посмотреть.
— Мне проще смотреть за неверными женами, Антон… Головных болей меньше.
— И денег тоже, — с улыбкой сказал Антон.
— Не в деньгах счастье.
— А в их количестве… Обсудим гонорар?
***
Шел дождь. За окном на липе сидела нахохлившаяся ворона. В телевизоре с идиотски-серьезным видом сидел Бурбулис. Долдонил про демократию. Ирина налила в чашки кофе, сказала:
— А теперь рассказывай.
— Что? — спросил Джинн.
— Что случилось, рассказывай.
А что действительно случилось? Ничего особенного — катастрофа!
— Ничего не случилось, — сказал Джинн, прикуривая. В глаза Ирине он не смотрел… Он не хотел ни говорить, ни думать о том, что произошло. Изменить что-либо в прошлом не дано. А в будущем? Будущее формируется прошлым… в котором ты уже наколбасил выше крыши. И совершенно непонятно, что делать дальше. Идти в родную контору? Это автоматически повлечет арест… Если бы за спиной не лежал труп полковника СВР, все можно было бы объяснить. Но труп полковника Широкова перевесит все аргументы. А соперничество спецслужб, существующее издавна, вряд ли сделает возможным компромисс.
Бурбулис с экрана исчез, и диктор сказал:
— Почти сутки в столице продолжается розыск преступника, совершившего вчера вооруженное нападение на сотрудников милиции. Напомним, что инцидент имел место вчера днем на Автозаводской улице. Вооруженный пистолетом и гранатами человек напал на наряд ОМОН и открыл огонь. Опасаясь за жизнь многочисленных прохожих, сотрудники милиции не стали применять табельное оружие и выполнили все требования преступника. Рискуя жизнью, милиционеры вступили в переговоры с нападавшим и предложили себя в качестве заложников. Именно этот мужественный поступок позволил избежать многочисленных жертв ни в чем неповинных людей. Мэр Москвы заявил, что будет ходатайствовать о награждении мужественных милиционеров… Сейчас мы покажем вам фоторобот преступника.
На экране возникла картинка. На Джинна смотрело свирепого вида «лицо кавказской национальности». Абрек, только что спустившийся с гор… Джинн усмехнулся, а Ирина сказала:
— М-да… не очень похоже.
— Ты о чем? — спросил Джинн и выключил телевизор.
— О тебе, любимый. Хочешь сказать, что это не ты?
Джинн собрался возразить, но потом подумал, что так, пожалуй, даже лучше — пусть Ирина считает, что он прячется от ментов. Но проблемы это не решало. Ворона за окном каркнула и спланировала вниз.
— Ирина, — сказал Джинн, — я могу пожить у тебя на даче?
— На даче? А здесь ты не хочешь пожить?
— Очень хочу, но по ряду причин это нежелательно… Меня ищут.
— Горе ты мое, — сказала Ирина.
***
Генерал-майор Сухоткин пошел с докладом к начальнику ГРУ генерал-полковнику Лодыгину. С тяжелым сердцем направился Сухоткин к шефу. Он шел по коридорам «стекляшки» и прикидывал, как будет строить доклад.
После инцидента с омоновцами на Автозаводской оперативники ГРУ прокачали ситуацию, опросили соседей Фролова, и тех самых омоновцев, и, сопоставив место и время событий, пришли к выводу: неизвестным, «напавшим» на наряд, был Джинн. Это означало, что Фролов перешел на нелегальное положение и на контакт выходить не намерен… В принципе, Сухоткин мог бы скрыть от начальника этот факт. И если бы ему пришлось докладывать предыдущему начальнику — человеку в разведке случайному — он бы так и сделал. Но к Лодыгину — двадцать шестому, если считать от легендарного Семена Аралова, начальнику ГРУ — он относился с величайшим уважением… Сухоткин отлично знал о той подковерной борьбе, что шла вокруг руководителя военной разведки. О том, что в окружении Анатолия Ч. давно ведутся разговоры о необходимости замены Лодыгина на более «лояльного» человека. У лояльного было двойное гражданство и имидж «атлантиста». Если бы удалось пропихнуть этого «патриота» на должность начальника ГРУ, это означало бы смерть военной разведки России.
— Разрешите, Федор Иваныч? — спросил Сухоткин.
— Проходите, Борис Ефимович, — ответил Лодыгин. — Жду вас.
Генералы обменялись рукопожатием и сели за стол.
— Что у нас по Фролову? — сразу спросил Лодыгин.
— Караул у нас по Фролову… Проверка подтвердила, что он в Москве. Или по крайней мере был в Москве сутки назад. И даже посетил свою квартиру…
Лодыгин изумленно вскинул брови. Сухоткин сказал:
— Прошлепали, Федор Иваныч. Не ожидали, что он придет домой. Да и погранцы сообщили о его появлении в Питере с огромной задержкой.
— Он вернулся со своими документами?
— Нет, с документами прикрытия.
— Первый спецотдел?
— Так точно… Вчера, около 12:30 он покинул свою квартиру. Его видели две соседки. Наша опергруппа разминулась с ним на пять-десять минут. Приблизительно в 12:40 Фролов был остановлен милицейским патрулем на улице. Вы же знаете, Федор Иваныч, как милиция сейчас относится к «лицам кавказской национальности». Собственно, они тормознули Фролова только из-за внешности.
— А Фролов что — кавказец? — уточнил Лодыгин.
— Нет, русский. Но черты лица имеет своеобразные. Он востоковед, закончил «консерваторию» «"Консерватория" — Военно-дипломатическая академия. (слэнг)»… При задержании Фролов предъявил паспорт на имя Нургизова Олега Гафаровича. Мы проверили — паспорт настоящий А Нургизов был смотрящим в Туле, в девяносто первом исчез.
— Каким образом этот паспорт попал к Фролову? — спросил Лодыгин.
— Проверяем, Федор Иванович… Полагаю, что к исчезновению этого Нургизова Джинн мог приложить руку. На момент исчезновения Нургизова Джинн… извините, Фролов как раз находился в Союзе.
— Вот только этого не хватало, — покачал головой начальник ГРУ.
Сухоткин продолжил:
— Проверка только началась… Если позволите, я вернусь к событиям вчерашнего дня. В результате столкновения с милицейским патрулем Фролов их обезоружил и…
— Так это он нашумел на Автозаводской? — спросил Лодыгин.
— Так точно, он.
— Час от часу не легче, Борис Ефимыч. Да что же это такое?
Сухотин промолчал. Ответить на вопрос Лодыгина по существу было нечего. Да, собственно, вопрос и не требовал ответа.
— Куда как худо, Борис Ефимыч, — произнес Лодыгин. — Ты же знаешь, сколько «реформаторов» хотят нас сожрать…
— Знаю, Федор Иваныч…
— А мы сами даем им козырь в руки. Представляешь, что начнется, если где-то всплывет информация о том, что нападение на милицейский патруль осуществил офицер ГРУ? Да еще с документами убитого криминального авторитета…
Информации, подтверждающей смерть Нургизова, не было, и он, соответственно, числился без вести пропавшим… Но Сухоткин поправлять начальника не стал: неуместно, и сути дела не меняет.
— Эта информация, — сказал Сухоткин, — не всплывет.
— Если только милицейские не вычислят Фролова, — ответил Лодыгин, — раньше нас… Сколько человек у тебя работают по Фролову?
— Четверо.
— Удвой, Борис Ефимыч. Фролова нужно достать из-под земли.
***
Почти одновременно в Ясенево, в штаб-квартире СВР, заместитель Директора беседовал с начальником управления, в котором работал Игорь Широков.
Всего пять дней прошло после похорон Широкова. Полковника похоронили с воинскими почестями, три залпа прогрохотали над могилой… Наверно, Игорь Георгиевич их заслужил. Последние события в далекой от Москвы Костайнице поставили его заслуги под сомнение, но о них в СВР никто не знал.
Именно об этом шел разговор между заместителем Прямикова и начальником Широкова.
— То, что Широкова убил этот грушник, — говорил генерал-майор Трифонов Нечаеву, — сомнений не вызывает. Вопрос в том, почему убил? Почему Игорь схватился за гранату, и как вообще у него оказалась эта граната?
— Таких гранат там полно, — отозвался Нечаев. — Из материалов, которые дали югославы, следует, что гранатка британского производства, обзывается «граната Мильса». Похожа на нашу «феньку». А вот уж где он ее взял я, видит Бог, не знаю…
— Это тоже второстепенный вопрос. Главное для нас: что произошло? Почему один российский офицер убил другого?
Нечаев ответил:
— На этот вопрос может ответить только Фролов.
— Найди Фролова, Николай Анатольевич. Обязательно найди Фролова.
***
В кабинете детективного агентства «Манхэттен» собрались четверо мужчин — три детектива и директор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45