В конце концов он все же решился провести задуманную операцию. Он бросил взгляд в сторону кресла.
Девушка ночью сползла с него на пол и, сейчас натянув одеяло на голову, тяжело дышала во сне.
Малькольм встал и с большим трудом поднял ее и положил на кровать.
Девушка даже не пошевельнулась.
Импровизированный душ представлял собой не что иное, как протекавший шланг, присоединенный к водопроводному крану. Поэтому Малькольму пришлось вымыться едва-едва теплой водой. Ему удалось даже побриться, воспользовавшись безопасной бритвой, которой, очевидно, кто-то уже брился.
Однако он побрезговал почистить зубы чужой зубной щеткой.
Перед тем как покинуть квартиру, Малькольм взглянул на спящую, девушку.
Их договоренность была на сто долларов, а он заплатил ей пока что лишь пятьдесят. Он знал, на что девушка употребила эта деньги, поэтому с большой неохотой положил вторую половину условленной суммы на комод. В конечном счете ведь это были не его деньги.
В трех кварталах от квартиры девушки он нашел ресторанчик «Хот шоп», где позавтракал в шумной компании местных жителей, направлявшихся на работу.
Покончив с завтраком, он сначала зашел в ближайший магазин «Драг стор», а затем в пустом туалете автозаправочной станции «Галф» почистил зубы. Было 9.38 утра.
Найдя свободный телефон-автомат, Малькольм при помощи монет, разменянных в «Галфе», сделал два звонка. Сначала оп позвонил в «Справочную», а затем, получив номер телефона, соединился с небольшим учреждением в Балтиморе.
— Бюро регистрации автомобилей. Чем я могу помочь вам?
— Меня зовут Уинтроп Эстес, я живу в Александрии, — ответил Малькольм. Я хотел поинтересоваться, не могли бы вы помочь мне отблагодарить одного человека за оказанную им любезность.
— Я не очень хорошо понимаю, чего вы хотите.
— Дело в том, что вчера я возвращался с работы домой на машине и вдруг прямо посреди улицы у меня перевернулся аккумулятор. Я поставил его на место, по часть электролита, очевидно, вытекла, и я никак не мог снова завести двигатель. Я уже собирался бросить это дело и убрать хотя бы машину с проезжей части, толкая ее руками, как вдруг сзади подъехал этот человек на своем «мерседесе». С большим риском для своей машины он толкал бампером мою до тех пор, пока двигатель не завелся. Прежде чем я успел поблагодарить его, он уехал. Хорошо еще, что я сумел запомнить номер его автомашины. Так вот, я хотел бы послать ему хотя бы открытку с выражением своей признательности, или выпить с ним, или еще как-нибудь отблагодарить его. В Вашингтоне не так уж часто приходится встречаться с таким благородным отношением к ближнему.
Человек на другом конце линии был тронут:
— Да, такие случаи встречаются чертовски редко. Толкать чужую машину своим «мерседесом»! Вот это парень! Значит, я так понял — у него номерной знак штата Мэриленд, и вы хотите, чтобы я проверил по нашей картотеке и сказал вам, кто этот человек, не так ли?
— Совершенно верно. Вы можете сделать это?
— Ну... официально нам запрещено это делать, но что значит маленькое отклонение от правил ради такого необычного случая? Вы можете назвать номерной знак автомашины?
— Мэриленд Е-49387.
— Е-49387. Записал. Подождите секунду, и я дам вам его фамилию и адрес.
Малькольм услышал, как на другом конце линии трубку положили на какую-то твердую поверхность. Послышался звук шагов, которые сначала затихли на фоне стрекота пишущей машинки и неясных голосов, а затем приблизились вновь.
— Господин Эстес? Я все нашел. Черный «мерседес» зарегистрирован на имя некоего Роберта Т. Этвуда, проживающего в доме 42 по переулку Элвуд, говорю по буквам — Э-л-в-у-д, район Чеви-Чэйс. У этих людей, видимо, денег куры не клюют. Это ведь один из самых фешенебельных пригородов Вашингтона. Он, пожалуй, может позволить себе сделать одну-две царапины на своей машине. Только это все же странно, что он так поступил.
Обычно эти люди совершенно равнодушны к бедам других, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Ну, что же, огромное вам спасибо.
— Эй, не благодарите, не за что. Очень рад был помочь вам ради такого случая. Только, прошу, не очень-то распространяйтесь об этом. Вам ясно, о чем идет речь? Можно и Этвуда предупредить. Хорошо?
— Договорились.
— Вы уверены, что все правильно записали? Роберт Этвуд, дом 42, переулок Элвуд, Чеви-Чэйс.
— Да, я все записал. Еще раз благодарю.
Малькольм повесил трубку и сунул листок с записанным адресом в карман.
Вряд ли он вообще понадобится ему, чтобы запомнить фамилию Этвуд. Не зная почему, он вернулся в ресторанчик, где выпил еще кофе. Насколько он мог судить, пристально оглядывая посетителей, никто не обращал на него никакого внимания.
На стойке бара лежал экземпляр утреннего выпуска «Вашингтон пост».
Машинально Малькольм начал просматривать газету. Сообщение для себя он нашел на двенадцатой странице. Да, они решили действовать наверняка. Объявление длиной почти в десять сантиметров и набранное крупным шрифтом гласило:
«Кондор, позвони домой».
Малькольм ухмыльнулся и даже не удосужился взглянуть на зашифрованное объявление о результатах лотереи, помещенное рядом. Если он позвонит, то они попросят его или приехать, или, по крайней мере, получше спрятаться. Как раз этого-то он и не собирался делать. Они не могли ему сообщить в шифровке ничего такого, что могло бы представлять для него хоть какой-нибудь интерес.
Теперь это не имело никакого значения. Их инструкции потеряли всю свою ценность вчера на Капитолийском холме.
Малькольм призадумался, сосредоточенно нахмурив брови. Если план осуществить не удастся, то все дело провалится. Кроме того, для него самого это будет означать смерть. Однако Малькольма это не так уж сильно волновало.
Его гораздо больше беспокоило то, какой непоправимой утратой ценной информации может обернуться его неудача. На всякий случай он обязательно должен поделиться этой информацией с кем-нибудь. Но он не мог допустить, чтобы кто-либо узнал о ней до того, как он попытается осуществить свой план. А это значит — задержка во времени. Он должен найти способ, как передать эту информацию с запозданием.
Идею подала ему вывеска, светящаяся на другой стороне улицы. Он принялся писать, пользуясь письменными принадлежностями, оказавшимися у него под рукой. Через двадцать минут он засунул краткое изложение событий последних пяти дней и оценки их возможного дальнейшего развития в три маленьких конверта, которые он выпросил у официантки. Салфетки он отправит в ФБР, завалявшиеся в бумажнике листочки он положил в конверт, адресованный ЦРУ, а карту Вашингтона, взятую на бензоколонке «Галф», — в газету «Вашингтон пост». Он положил все три маленьких конверта в один большой, купленный в магазине «Драг стор». Малькольм с трудом просунул большой конверт в почтовый ящик. Выемка почты, было написано на нем, производилась в 14.00. Этот конверт предназначался для банка Малькольма, который по вторникам почему-то закрывался тоже в 14.00. Он рассчитал, что служащие банка сумеют получить и переправить его письма адресатам не раньше чем через день. Следовательно, он располагал запасом времени, по крайней мере, в двадцать четыре часа, в течение которых он должен осуществить свой план. Кроме того, Малькольм передал все, что он знал по этому делу, кому следует. И поэтому теперь он считал себя свободным от всяких обязательств...
...В то время как Малькольм проводил остаток дня, стоя в длиннющей, как всегда, очереди туристов, желающих подняться на верхушку монумента Джорджу Вашингтону, агенты службы безопасности и полицейские сбились с ног, разыскивая его по всему городу, и потихоньку зверели от ярости. Оперативные сотрудники и агенты буквально сталкивались нос к носу, расследуя одну за другой ложную информацию о местонахождении Малькольма. Три группы сотрудников, представляющих три самостоятельные службы безопасности, прибыли одновременно на автомашинах в небольшую гостиницу для проверки независимо друг от друга полученных данных о том, что там находится Малькольм. Эти данные также оказались ложными. Хозяйка так и не поняла, что же в конце концов случилось даже после того, как раздраженные сотрудники покинули гостиницу. Служащий Конгресса, который отдаленно напоминал внешним видом Малькольма, был схвачен и задержан патрулирующими улицы города сотрудниками ФБР. Через полчаса после того, как личность его была установлена и его освободили из-под ареста, он был вновь схвачен — на этот раз уже вашингтонской полицией — и задержан для расследования. Корреспонденты и репортеры надоедали и без того уже нервничавшим официальным представителям бесконечными вопросами в отношении загадочной перестрелки на Капитолийском холме. Конгрессмены, сенаторы и политические деятели всевозможных толков и направлений названивали в спецслужбы и ведомства, справляясь о распространившихся слухах об утечке секретной информации, касающейся национальной безопасности. Конечно, все, кому они звонили, отказывались обсуждать эти вопросы по телефону.
Кевин Пауэлл снова пытался решить загадку Кондора я найти Малькольма. В этот прекрасный весенний день, пока он шел по Восточной Капитолийской улице, эти таинственные вопросы продолжали тревожить его. Ни деревья, ни дома на этой улице не подсказали ему ответа, поэтому в 11.00 он отказался от дальнейших поисков и отправился на встречу со своим шефом — фактическим руководителем всей операции.
Пауэлл немного опоздал, но, когда он стремительно вошел в кабинет шефа, его не встретил укоризненный взгляд весьма пожилого человека. Напротив, сегодня шеф был настроен гораздо доброжелательнее, чем обычно. Поначалу Пауэлл подумал, что эта душевная теплота специально предназначалась для незнакомца, который сидел за маленьким столиком. Но постепенно он пришел к выводу, что она была искренней.
Незнакомец был одним из самых крупных и высоких людей, каких когда-либо встречал Пауэлл. Правда, пока он сидел, трудно было точно определить его рост, однако Пауэлл прикинул, что он равняется, по крайней мере, 215 сантиметрам. Фигура его была массивной, а вес достигал примерно 150 килограммов. Тело его просто распирало дорогой, хорошо сшитый костюм. Черные густые волосы были аккуратно приглажены. Пауэлл заметил, что маленькие узкие глазки незнакомца спокойно, очень внимательно и как бы оценивающе разглядывали его.
— А, Кевин, — произнес весьма пожилой человек, — это просто замечательно, что вы присоединились к нам. Я не думаю, что вы знакомы с доктором Лофтсом.
Пауэлл не был лично знаком с ним, однако знал о его работе. Доктор Крауфорд Лофтс являлся, пожалуй, самым выдающимся психиатром-диагностом. Тем не менее о его специализации знал лишь очень ограниченный круг официальных лиц. Доктор Лофтс возглавлял «Психиатрический центр анализа и диагностики» при ЦРУ.
Заказав кофе для Пауэлла, весьма пожилой человек повернулся к нему и сказал:
— Доктор Лофтс сейчас работает над нашим Кондором. За последние несколько дней он встречался и беседовал о нем с разными людьми, изучал личное дело и работу нашего друга и даже пожил немного в его квартире. Если я не ошибаюсь, они называют это попыткой «воссоздания активного образа» объекта изучения.
Доктор, объясните, пожалуйста, сами, у вас это лучше получится.
Пауэлл удивился мягкости, которая прозвучала в голосе Лофтса:
— Мне думается, вы почти все уже сказали, дорогой друг. Я главным образом пытаюсь представить себе, как бы поступил Малькольм в той или иной ситуации, учитывая его прошлое и настоящее. Я бы так подытожил свои выводы: он будет импровизировать неожиданно и изобретательно и в то же самое время будет игнорировать любые ваши инструкции и указания, если они не будут соответствовать тому, чего он сам хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Девушка ночью сползла с него на пол и, сейчас натянув одеяло на голову, тяжело дышала во сне.
Малькольм встал и с большим трудом поднял ее и положил на кровать.
Девушка даже не пошевельнулась.
Импровизированный душ представлял собой не что иное, как протекавший шланг, присоединенный к водопроводному крану. Поэтому Малькольму пришлось вымыться едва-едва теплой водой. Ему удалось даже побриться, воспользовавшись безопасной бритвой, которой, очевидно, кто-то уже брился.
Однако он побрезговал почистить зубы чужой зубной щеткой.
Перед тем как покинуть квартиру, Малькольм взглянул на спящую, девушку.
Их договоренность была на сто долларов, а он заплатил ей пока что лишь пятьдесят. Он знал, на что девушка употребила эта деньги, поэтому с большой неохотой положил вторую половину условленной суммы на комод. В конечном счете ведь это были не его деньги.
В трех кварталах от квартиры девушки он нашел ресторанчик «Хот шоп», где позавтракал в шумной компании местных жителей, направлявшихся на работу.
Покончив с завтраком, он сначала зашел в ближайший магазин «Драг стор», а затем в пустом туалете автозаправочной станции «Галф» почистил зубы. Было 9.38 утра.
Найдя свободный телефон-автомат, Малькольм при помощи монет, разменянных в «Галфе», сделал два звонка. Сначала оп позвонил в «Справочную», а затем, получив номер телефона, соединился с небольшим учреждением в Балтиморе.
— Бюро регистрации автомобилей. Чем я могу помочь вам?
— Меня зовут Уинтроп Эстес, я живу в Александрии, — ответил Малькольм. Я хотел поинтересоваться, не могли бы вы помочь мне отблагодарить одного человека за оказанную им любезность.
— Я не очень хорошо понимаю, чего вы хотите.
— Дело в том, что вчера я возвращался с работы домой на машине и вдруг прямо посреди улицы у меня перевернулся аккумулятор. Я поставил его на место, по часть электролита, очевидно, вытекла, и я никак не мог снова завести двигатель. Я уже собирался бросить это дело и убрать хотя бы машину с проезжей части, толкая ее руками, как вдруг сзади подъехал этот человек на своем «мерседесе». С большим риском для своей машины он толкал бампером мою до тех пор, пока двигатель не завелся. Прежде чем я успел поблагодарить его, он уехал. Хорошо еще, что я сумел запомнить номер его автомашины. Так вот, я хотел бы послать ему хотя бы открытку с выражением своей признательности, или выпить с ним, или еще как-нибудь отблагодарить его. В Вашингтоне не так уж часто приходится встречаться с таким благородным отношением к ближнему.
Человек на другом конце линии был тронут:
— Да, такие случаи встречаются чертовски редко. Толкать чужую машину своим «мерседесом»! Вот это парень! Значит, я так понял — у него номерной знак штата Мэриленд, и вы хотите, чтобы я проверил по нашей картотеке и сказал вам, кто этот человек, не так ли?
— Совершенно верно. Вы можете сделать это?
— Ну... официально нам запрещено это делать, но что значит маленькое отклонение от правил ради такого необычного случая? Вы можете назвать номерной знак автомашины?
— Мэриленд Е-49387.
— Е-49387. Записал. Подождите секунду, и я дам вам его фамилию и адрес.
Малькольм услышал, как на другом конце линии трубку положили на какую-то твердую поверхность. Послышался звук шагов, которые сначала затихли на фоне стрекота пишущей машинки и неясных голосов, а затем приблизились вновь.
— Господин Эстес? Я все нашел. Черный «мерседес» зарегистрирован на имя некоего Роберта Т. Этвуда, проживающего в доме 42 по переулку Элвуд, говорю по буквам — Э-л-в-у-д, район Чеви-Чэйс. У этих людей, видимо, денег куры не клюют. Это ведь один из самых фешенебельных пригородов Вашингтона. Он, пожалуй, может позволить себе сделать одну-две царапины на своей машине. Только это все же странно, что он так поступил.
Обычно эти люди совершенно равнодушны к бедам других, если вы понимаете, что я имею в виду.
— Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Ну, что же, огромное вам спасибо.
— Эй, не благодарите, не за что. Очень рад был помочь вам ради такого случая. Только, прошу, не очень-то распространяйтесь об этом. Вам ясно, о чем идет речь? Можно и Этвуда предупредить. Хорошо?
— Договорились.
— Вы уверены, что все правильно записали? Роберт Этвуд, дом 42, переулок Элвуд, Чеви-Чэйс.
— Да, я все записал. Еще раз благодарю.
Малькольм повесил трубку и сунул листок с записанным адресом в карман.
Вряд ли он вообще понадобится ему, чтобы запомнить фамилию Этвуд. Не зная почему, он вернулся в ресторанчик, где выпил еще кофе. Насколько он мог судить, пристально оглядывая посетителей, никто не обращал на него никакого внимания.
На стойке бара лежал экземпляр утреннего выпуска «Вашингтон пост».
Машинально Малькольм начал просматривать газету. Сообщение для себя он нашел на двенадцатой странице. Да, они решили действовать наверняка. Объявление длиной почти в десять сантиметров и набранное крупным шрифтом гласило:
«Кондор, позвони домой».
Малькольм ухмыльнулся и даже не удосужился взглянуть на зашифрованное объявление о результатах лотереи, помещенное рядом. Если он позвонит, то они попросят его или приехать, или, по крайней мере, получше спрятаться. Как раз этого-то он и не собирался делать. Они не могли ему сообщить в шифровке ничего такого, что могло бы представлять для него хоть какой-нибудь интерес.
Теперь это не имело никакого значения. Их инструкции потеряли всю свою ценность вчера на Капитолийском холме.
Малькольм призадумался, сосредоточенно нахмурив брови. Если план осуществить не удастся, то все дело провалится. Кроме того, для него самого это будет означать смерть. Однако Малькольма это не так уж сильно волновало.
Его гораздо больше беспокоило то, какой непоправимой утратой ценной информации может обернуться его неудача. На всякий случай он обязательно должен поделиться этой информацией с кем-нибудь. Но он не мог допустить, чтобы кто-либо узнал о ней до того, как он попытается осуществить свой план. А это значит — задержка во времени. Он должен найти способ, как передать эту информацию с запозданием.
Идею подала ему вывеска, светящаяся на другой стороне улицы. Он принялся писать, пользуясь письменными принадлежностями, оказавшимися у него под рукой. Через двадцать минут он засунул краткое изложение событий последних пяти дней и оценки их возможного дальнейшего развития в три маленьких конверта, которые он выпросил у официантки. Салфетки он отправит в ФБР, завалявшиеся в бумажнике листочки он положил в конверт, адресованный ЦРУ, а карту Вашингтона, взятую на бензоколонке «Галф», — в газету «Вашингтон пост». Он положил все три маленьких конверта в один большой, купленный в магазине «Драг стор». Малькольм с трудом просунул большой конверт в почтовый ящик. Выемка почты, было написано на нем, производилась в 14.00. Этот конверт предназначался для банка Малькольма, который по вторникам почему-то закрывался тоже в 14.00. Он рассчитал, что служащие банка сумеют получить и переправить его письма адресатам не раньше чем через день. Следовательно, он располагал запасом времени, по крайней мере, в двадцать четыре часа, в течение которых он должен осуществить свой план. Кроме того, Малькольм передал все, что он знал по этому делу, кому следует. И поэтому теперь он считал себя свободным от всяких обязательств...
...В то время как Малькольм проводил остаток дня, стоя в длиннющей, как всегда, очереди туристов, желающих подняться на верхушку монумента Джорджу Вашингтону, агенты службы безопасности и полицейские сбились с ног, разыскивая его по всему городу, и потихоньку зверели от ярости. Оперативные сотрудники и агенты буквально сталкивались нос к носу, расследуя одну за другой ложную информацию о местонахождении Малькольма. Три группы сотрудников, представляющих три самостоятельные службы безопасности, прибыли одновременно на автомашинах в небольшую гостиницу для проверки независимо друг от друга полученных данных о том, что там находится Малькольм. Эти данные также оказались ложными. Хозяйка так и не поняла, что же в конце концов случилось даже после того, как раздраженные сотрудники покинули гостиницу. Служащий Конгресса, который отдаленно напоминал внешним видом Малькольма, был схвачен и задержан патрулирующими улицы города сотрудниками ФБР. Через полчаса после того, как личность его была установлена и его освободили из-под ареста, он был вновь схвачен — на этот раз уже вашингтонской полицией — и задержан для расследования. Корреспонденты и репортеры надоедали и без того уже нервничавшим официальным представителям бесконечными вопросами в отношении загадочной перестрелки на Капитолийском холме. Конгрессмены, сенаторы и политические деятели всевозможных толков и направлений названивали в спецслужбы и ведомства, справляясь о распространившихся слухах об утечке секретной информации, касающейся национальной безопасности. Конечно, все, кому они звонили, отказывались обсуждать эти вопросы по телефону.
Кевин Пауэлл снова пытался решить загадку Кондора я найти Малькольма. В этот прекрасный весенний день, пока он шел по Восточной Капитолийской улице, эти таинственные вопросы продолжали тревожить его. Ни деревья, ни дома на этой улице не подсказали ему ответа, поэтому в 11.00 он отказался от дальнейших поисков и отправился на встречу со своим шефом — фактическим руководителем всей операции.
Пауэлл немного опоздал, но, когда он стремительно вошел в кабинет шефа, его не встретил укоризненный взгляд весьма пожилого человека. Напротив, сегодня шеф был настроен гораздо доброжелательнее, чем обычно. Поначалу Пауэлл подумал, что эта душевная теплота специально предназначалась для незнакомца, который сидел за маленьким столиком. Но постепенно он пришел к выводу, что она была искренней.
Незнакомец был одним из самых крупных и высоких людей, каких когда-либо встречал Пауэлл. Правда, пока он сидел, трудно было точно определить его рост, однако Пауэлл прикинул, что он равняется, по крайней мере, 215 сантиметрам. Фигура его была массивной, а вес достигал примерно 150 килограммов. Тело его просто распирало дорогой, хорошо сшитый костюм. Черные густые волосы были аккуратно приглажены. Пауэлл заметил, что маленькие узкие глазки незнакомца спокойно, очень внимательно и как бы оценивающе разглядывали его.
— А, Кевин, — произнес весьма пожилой человек, — это просто замечательно, что вы присоединились к нам. Я не думаю, что вы знакомы с доктором Лофтсом.
Пауэлл не был лично знаком с ним, однако знал о его работе. Доктор Крауфорд Лофтс являлся, пожалуй, самым выдающимся психиатром-диагностом. Тем не менее о его специализации знал лишь очень ограниченный круг официальных лиц. Доктор Лофтс возглавлял «Психиатрический центр анализа и диагностики» при ЦРУ.
Заказав кофе для Пауэлла, весьма пожилой человек повернулся к нему и сказал:
— Доктор Лофтс сейчас работает над нашим Кондором. За последние несколько дней он встречался и беседовал о нем с разными людьми, изучал личное дело и работу нашего друга и даже пожил немного в его квартире. Если я не ошибаюсь, они называют это попыткой «воссоздания активного образа» объекта изучения.
Доктор, объясните, пожалуйста, сами, у вас это лучше получится.
Пауэлл удивился мягкости, которая прозвучала в голосе Лофтса:
— Мне думается, вы почти все уже сказали, дорогой друг. Я главным образом пытаюсь представить себе, как бы поступил Малькольм в той или иной ситуации, учитывая его прошлое и настоящее. Я бы так подытожил свои выводы: он будет импровизировать неожиданно и изобретательно и в то же самое время будет игнорировать любые ваши инструкции и указания, если они не будут соответствовать тому, чего он сам хочет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30